БРЕЖНЕВ

БРЕЖНЕВ

Товарищи! Вопросы строительства и укрепления Советской Армии всегда являлись предметом особой заботы нашей Коммунистической партии. Все мы знаем, сколько сил и внимания уделял этому вопросу Владимир Ильич Ленин, который по праву является основателем, создателем нашей славной линию и героической Красной Армии и творцом научных основ строительства Вооруженных Сил нашей социалистической Родины.

Руководствуясь ленинским учением, Коммунистическая партия всегда проводила и проводит колоссальную работу по оснащению Советской Армии и Флота современными видами боевого оружия и техники, по воспитанию командиров, политических работников и всего личного состава Вооруженных Сил нашего рабоче-крестьянского государства. Партия неустанно заботится о повышении боевой готовности войск.

Только в результате мудрого руководства партии наша армия на сегодня является могучим вооруженным оплотом Советского Союза и всего социалистического лагеря. Я думаю, что члены ЦК знают, какую огромную заботу Президиум ЦК и правительство проявляют в последние годы и добились значительных успехов в вооружении нашей армии новейшей первоклассной техникой, в том числе атомным, термоядерным оружием и ракетной техникой.

Однако, как уже говорилось и как это вытекает из существа обсуждаемого вопроса, тов. Жуков игнорировал эту великую руководящую роль партии в строительстве нашей Советской Армии. Речь идет не об отдельных недостатках и ошибках министра, а о принципиально неправильной, опасной для строительства нашей армии, для дела социализма и коммунизма линии, которую проводил тов. Жуков в строительстве Советской Армии, главное, к чему стремился т. Жуков в своей практической деятельности — свергнуть партийную работуe в армии и но флоте, — линии к тому как 6ы уйти из-под наблюдения, из-под контроля Центрального Комитета партии, а это и есть линия на принижение руководящей роли партии, на установление своей личной диктатуры в армии.

Я думаю, что в результате Пленума будет полная картина, но позвольте мне сказать, что эта линия в прежнее время с большим рвением проводилась т. Жуковым на практике. У меня такое представление, что за последние годыa он начал с того, что начал подавлять партийную работу, партийные организации, политорганы и партийных работников внизу. Поэтому целый ряд приказов и распоряжений, которые он издал, его личные речи, скажем, на Московском активе в прошлом году, — все это подготовка и практическая, и моральная для того, чтобы подавить партийно-политическую работу, принизить партийную работу в армии. А подкреплялось это практически сокращением количества политорганов и политработников внизу. Подготовлялось это морально наказаниями за критику, за самокритику, за так называемое обсуждение служебной деятельности командиров, противопоставлением политических работников командирам, нашим руководящим кадрам в армииe.

Достаточно сказать, что только в Военно-Морском Флоте за это время было упразднено 36 процентов всех ранее существовавших органов и уволено 50 процентов всего состава политработников.

А завершил это дело, когда почувствовал, что уже достаточно приказов и распоряжений всяких, к тому чтобы подавить это дело, речей произнес достаточно много, а на Московском активеg заявил, что надо наказывать, судить офицеров, политработников, вернее это относилось в адрес партийно-политических работников, за критику и самокритику, за вмешательство в дела столько, сколько нужно.

Что означает такая директива министра на партийном активе? А как это преломлялось внизу? Вот командир роты в Нижне-Уральском округе заявил: «Всю роту посажу в тюрьму, но наведу свою дисциплину». Роту, конечно, ему посадить не удалось. Но это свидетельствует о том, как, начиная сверху, устами министра говориться, а в армии все-таки есть дисциплина, есть единоначалие, которое мы поддерживали и будем поддерживать, и многие, может быть, даже не сознательно, но, будучи коммунистами, повторяли за министром неправильную политику, которая приводила к тому, что они собирались всю роту посадить в тюрьму.

Разве это отвечает душеa и требованиям воспитания нашей Советской Армии нашего Советского социалистического государства?

Он этос сопровождал, конечно, репрессиями, страхом, грубым обращением. Я не говорю о многочисленных приказах, ставших нам теперь известными, когда снимали работников ни за чтое, неоправданно и незаслуженно подвергали наказаниям, снятию, разжалованию, увольнению из армии. Он в своих поездках показывал пример. Приехал т. Жуков на Балтийский и Северный флоты ознакомиться с делом в этих флотах.[158] Чем окончилась эта поездка министра обороны, члена ЦК нашей партии? Она окончилась тем, что был уволен из Армии 271 работник и 24 были сняты и понижены в должностях, то есть 300 с лишним человек оказались «негодными» в результате только такойi экскурсии министра.

Разве это не атмосфера страха, разве это не атмосфера запугивания, разве это не подтверждение своим поведением и действиями того отношения, которое он осуществлял в приказах и распоряжениях в отношении партийных работников в Армии, воспитательной работы в Армии?

Трудно, конечно, человеку, посвятившему всю жизнь служению в Армии, имевшему семью, перенесшему много лишений, не имеющему, может быть, другой профессии, быть в такой обстановке. Так надламливалась воля у офицерского состава И поэтому не случайно на партийных активах, а я по решению Президиума, выполняя его волю, участвовал в проведении одного из активов на Дальнем Востоке, офицеры, почти все командиры, генералы, командующие армиями, выступая говорили, что при такой атмосфере нет уверенности в завтрашнем дне, не знаешь — не то работать, не то сухари сушить. Такая атмосфера, неправильная атмосфера.

Но когда он почувствовал, что низовое звено, не верховное командование, не верховная власть в округах и здесь в центре нашей Родины, o уже в известной мере подчинено его диктаторству, его такой воле, тогда он взялся за вершину влаcти, тогдаa началось с инструкции партийным органам, то есть директива свыше, которая вольно или невольно не могла появиться в свет его только одной волей, она должна была утверждаться ЦК. Такая инструкция была внесена. Она принижала роль партийных организаций, суживала их функции, сковывала их инициативу. Эта инструкция была поправлена в ЦКc. Но это не остановило Жукова, кандидата в члены Президиума тогда Центрального Комитета, хотя на таком высоком посту должен был бы быть зрелый политический деятель и этот сигнал должен был бы послужить для него законом, основанием к тому, чтобы переговорить в Президиуме ЦК, переговорить с руководством Президиума ЦК, что вот, мол, видимо, я ошибался, тут, очевидно, линия должна быть ЦК.

Нете, этого не произошло. Товарищ Жуков внес предложение о Военных Советах в какой формулировке? Военный Совет создать при командующем. «При» — уже само по себе говорит.

Внося в ЦК положение о Военных Советах тов. Жуков преподнес такие формулировки, Дальше что было сказано? Дальше было сказано: «Военный Совет рассматривает» — и идет перечень некоторых вопросов, которые рассматривают Военные Советы. То есть Военные Советы ничего не решают. Были упущены такие важные для правильного воспитания советских руководителей армии слова: «Военный Совет руководит, рассматривает и решает вопросы и несет полную ответственность перед Центральным Комитетом партии и Правительством за состояние частей и их боеготовность».

Надо сказать, что Жуков в жизни не такой какой он на трибуне сегодня.

Президиум Центрального Комитета осудил это, считая невозможным принять это предложение, означающееk принижение руководящей роли в партии, отрицание коллективности в работе (не в руководстве войсками) и поручил комиссиидоработать эту инструкциюl с учетом линии Центрального Комитета, которая была направлена на поднятие роли Военных Советов.

Потребовалось почти два месяца для того, чтобы склонить Жукова к тому, чтобы внести предложение, в котором бы говорилось — Военный Совет рассматривает, решает вопросы и несет полную ответственность перед Центральным Комитетом, Правительством и, конечно, министром за положение дел иа боеготовность в частях.

Это было сделано не потому, что Жуков — член ЦК и член Президиума Центрального Комитета внутренне согласился и внутренне понял, что именно такая линия правильная и что ее ему, как министру, надо проводить в жизнь и исправить те вывихи (если к тому времени их можно было считать вывихами) иошибки, которые были в связи с внесением им этого предложенияc.

Но это же не так. Уже в последней стадии, когда тов. Кириченко и я участвовали в нажиме, если так можно грубо сказать, на тов. Жукова, чтобы он подписал эту бумагу окончательно, то даже в подпунктe, в котором было сказано: «Член Военного Совета — командир, член Военного Совета — начальник Политуправления округа», он внес такую запись: «должность члена Военного Совета — лишняя штатная единичка и ее, конечно, начальника Политуправления — упразднить».

Потребовалось много времениf, чтобы доказать, что это несуразица. Как же так? Центральный Комитет утверждает, что есть член Военного Совета, а внизу написано — упразднить штатную должность.

Жуков сказал: «Ты не понимаешь. Это штат, если надо, единички надо упразднить». Дело не в таком примитивном объяснении, а дело в той принципиальной линии, которую занимал Жуков.

Хорошо. И это можно было бы отнести, как он говорит, к его грубым ошибкам и извращениям. Но когда стало известно, что Жуков — член Президиума, член высшего коллективного органа партии, уходит с Президиума к себе и в кругу своих приближенных (я не буду называть фамилии) говорит: «Это я сделал временную уступку Центральному Комитету. Военных Советов не будет!».

Товарищ Жуков, кому Вы делаете уступку?

Я, как член Президиума ЦК, крайне возмущен, что я работал с Вами в составе такого высокого органа, верил Вам, всегда считал, что каждое наше обсуждение коллективно, направлено на выполнение решений XX съезда, что Вы всегда искренни, правдивы.

Теперь я, конечно, отмежевываюсь от всего этого. Я не верю Вам

Это была попытка ликвидировать Высший Военный Совет, о чем говорил в своем докладе товарищ Суслов.

Как видите, линия началась снизу. Когда там немного удалось, так как это было за глазами ЦК, периферия большая, скрывать удавалось, тогда он взялся и за высшие органы. Сейчас это не удалось.

Партийные активы, проходившие в армиях, показали высокую политическую зрелость, терпеливость, е веру в то, что эта нелепость будет поправлена. И не случайно на активах говорили, что теперь будет и дышать, и работать куда легче, что Центральный Комитет заглянул в самую душу нашей армии. Они благодарили Центральный Комитет партии за принятое решение.

Разве попытками репрессий он думал только низы подавить?i Грубость, оскорбления допускались и в отношении высшего командного состава нашей армии, в отношении уважаемых маршалов, генералов, адмиралов и офицеров. Я позволю высказать свое личное возмущение по поводу такого факта. Все мы знаем хорошо старейшего и уважаемого маршала Еременко, который всю свою жизнь отдал служению нашей армии и Родине. И вот, когда в Сталинград приехала делегация, то его уставной долг повелевал, что командующий должен встретить такую партийно-правительственную делегацию, сопровождающую Президента другой республики, находящегося в гостях в Советском Союзе, тем паче, что был дружеский звонок со стороны Никиты Сергеевича Хрущева, который хотел быть вместе с защитником Сталинграда. И что же, приходит Еременко в ЦК и плачет слезами, что его два часа министр драил как мальчишку за то, что он позволил себе поехать на эту встречу. Жуков говорил ему: «А что там тебе делать? Выслуживаешься?»

Это позорное явление.

ПЕРВУХИН. Перед кем выслуживаться?

БРЕЖНЕВ. Да, перед кем выслуживаться? Еременко верой и правдой служит народу и партии, а Вы, тов. Жуков, хотите, чтобы он служил только Вам, а не партии.

Грубость процветала и на заседаниях коллегии. Мне говорили, что на коллегиях была очень тяжелая обстановка. Если человек мало-мальски инако мыслит, он его сразу обрывает репликами и человек садится. Достаточно было маршалу Бирюзову что-то не в тон сказать, как Жуков в ответ: «Какой дурак тебе присвоил звание маршала Советского Союза?» Как какой дурак? Известно, что звание присваивает правительство с санкции ЦК партии. И это член Президиума ЦК заявляет такие вещи. Ведь это не колхозный бригадир, а Жуков, он знал, кому что надо сказать, кого нужно осудить и какое это будет иметь значение и влияние для его роли.

Говорилось о культе личности. Я на Президиуме уже приводил пример и хочу рассказаь членам ЦК. Есть много подхалимов, которые, например, выпустили книгу о поездке Жукова в Индию.[159] Там все расписано, как он на слона сел легко, как кавалерист, и когда он сказал, что этот слон вроде как танк, то никаких слон, как бы услышав эти слова Жукова, быстрее зашагал. В таком слащавом тоне подхалимы расписывают официальную поездку члена Президиума, члена Правительства нашей большой державы, давая смехотворное изображение. Нет чувства меры!

В серьезном учебнике, который выпускается политическим партийным органом для воспитания воинов Советской Армии, в месте, где говорилось, что партия организовала план борьбы, он не преминул написать — «Чепуха, никакого такого плана не было.» Как же это так? Разве мы не помним события? Или в месте, где говорится об обороне Ленинграда, он вычеркивает фразу, что партия организовала оборону Ленинграда и что большая заслуга в разработке этого плана принадлежала тов. Ворошилову и секретарю Ленинградского обкома тов. Жданову. Жуков считает, что никакой заслуги Маршала Ворошилова нет, что он провалился и был снят с поста, а Жуков был послан вместо него и организовал оборону. Жданов же не имел заслуг в этом деле. И так это и пошло. Разве это не возвеличивание? Разве это позволительно для скромного большевика, которому оказано такое высокое доверие?!

Естественно, товарищи, возникает вопрос: что породило по существу эту антипартийную практику в деятельности министра обороны? Немалую роль в этом деле сыграли личные качества Жукова. В своей биографии Жуков пишет, что он родился в семье крестьянина. Это правда. Но он забыл написать, что партия подняла его до поста большого политического деятеля. Тов. Жуков оказался политически незрелым человеком. Зная его характер и не только характер, но и действия, можно сказать, и без ошибки, что она рвался с одержимостью к тщеславию. Стремление к диктаторству породило в нем уверенность в своей абсолютной непогрешимости. Отсюда линия уйти из-под влияния ЦК, установить свое диктаторство в армии. И это удовлетворило бы Жукова. Зрелый работник не стал бы отделять себя от партии, от своих товарищей — маршалов, командиров, с которыми он работал и воевал. А Жуков фактически отгородил себя от них, потому что партийные активы показали, что никто в армии не мог уже больше терпеть, мучались в силу партийной дисциплины, но ждали, что бы пришел этому конец и благодарили партию за то, что она вскрыла все это.

Я считаю, что у Президиума ЦК были все основания, и серьезные, чтобы рассмотреть этот вопросe. И совершенно правильно, что Президиум ЦК принял решение об усилении партийно-политической работы в армии и на флоте.

Не хочу нарушать регламент и заканчиваю. Какой вывод? Мне кажется, что тов. Жуков показал свою политическую незрелость и не достоин того большого доверия, которое ему оказали партия и ее руководящий орган — Пленум Центрального Комитета.

Он не может работать, трудно верить, что он мог бы исправить свое положение.

Я думаю, что он должен быть выведен из состава Президиума Центрального Комитета партии и членов Центрального Комитета.

Голоса. Правильно.

БРЕЖНЕВ. Пусть практической работой, будучи членом нашей партии, докажет, что он способен исправиться. У него такая попытка, такая возможность была один раз, но он это не оправдалi. Можно еще раз проявить великодушие, партийность, терпеливость, помочь ему в практической работе. И пусть он это высокое звание и доверие оправдает.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Тов. Бирюзов, подготовиться тов. Калнберзину.