ИГНАТОВ

ИГНАТОВ

Товарищи, о значении вопроса, который мы обсуждаем здесь на данном пленуме, убедительно было сказано в докладе товарища Суслова. Мы все знаем, что партийно-политическая работа в армии и флоте была и будет в центре внимания нашего Центрального Комитета.

Наша партия с самого начала организации Вооруженных Сил заботливо подбирала, воспитывала командные политические кадры. Она создала кадры беззаветно преданные партии и народу и это мы видели на предыдущем пленуме в самой ожесточенной борьбе с антипартийной группой Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Наши товарищи, члены ЦК, кандидаты в члены ЦК единодушно вели себя в этой борьбе, и, как вы знаете, мы ее успешно разгромилиа.

И на этом Пленуме, товарищи, наши маршалы, генералы, которые выступали, они вместе с Центральным Комитетом, вместе с нашей партией, хотя Жуков, как видите, присваивает себе укрепление Вооруженных Сил. Как на Президиуме, так и здесь в какой-то мере получается у Жукова, что «Вы осуществили победу, в которой я занимал такую роль, меня потом избили и теперь, в связи с тем, что поднялась наша армия, вы опять».

Это исходит из того, что он глубоко непартийный человек и допустил на Президиуме такое выражение, что меня больше ценили в народе. Из этого можно сделать вывод, что он опять возводит поклеп на партию.

Товарищи, и на Президиуме, и здесь все мы, члены ЦК, едины в оценке антипартийного поведения бывшего министра обороны Жукова. Когда мы были на собраниях активов членов партии армии и флота, и там все коммунисты также продемонстрировали единство, сплоченность вокруг своей партии, вокруг ленинского Центрального Комитета. Поэтому мы вправе говорить, — это объективная правда, — что политико-моральное состояние армии и флота находится на высоком уровне, наши Вооруженные Силы отвечают задачам нашей Родины. Это безусловно работа нашей партии, ее Центрального Комитета. Чего же хотел тов. Жуков? Его поведение и действия в последнее время говорят о том, что Жуков стремился именно к личной диктатуре, к неограниченной власти. И в этом, — прямо надо сказать, — была серьезная опасность. Он пытался на этом белом коне подмять Центральный Комитет и также ввести неограниченную власть, как он пытался ввести ее в армии, и над Центральным Комитетом, над Президиумом, забыв о том, что такого единства, такой сплоченности Центрального Комитета после XX съезда нашей партии еще никогда не было.

Под предлогом укрепления единоначалия и дисциплины появляется политически вредный приказ № 0090, который по существу, товарищи, уничтожает самодеятельность, самостоятельность партийных организаций в частях нашей армии и флота, в первичных партийных организациях. А вы знаете из Устава нашей партии, что основа нашей партии — это первичная партийная организация.

Когда его поймали теперь за руку и оценили по достоинству весь вред этого приказа, смотрите, как он объясняет. Он говорит: «Не совсем правильный приказ, допущена политическая неряшливость».

Здесь много фактов приводили и подтвердили всю вредность этого приказа. Я хотел бы сказать, что это стремление к личной диктатуре он строил на основе Устава нашей армии. Вы знаете, что у нас есть дисциплинарный устав. В нем есть параграф 7-й, который говорит следующее: «В случае открытого неповиновения или сопротивления подчиненных, начальник обязан принять все меры принуждения, а в крайнем случае, не терпящем отлагательства, применить оружие. Об этом чрезвычайном случае начальник немедленно доносит по команде». Я с некоторыми товарищами военными говорил, в армиях капиталистических стран в мирное время нет подобного.

Все мы знаем высокий уровень сознательности нашего народа. Лучшие сыны нашего народа идут в армию, преданные своей Родине, партии. И вот существует такой параграф Устава. Что же он дает. Им товарищи пользуются. А бывший министр Жуков при рассмотрении вопросов, связанных с убийствами отдельных командиров, солдат и даже офицеров, вроде амнистируетe своей властью безнаказанность.

Осенью 1955 года в Горьковском гарнизоне, в роте, которой командует старший лейтенант Курбатов, лейтенант Павлов на глазах трех сержантов застрелил сержанта Очкасова за отказ пойти в наряд. Первым выстрелом Очкасов был ранен в щеку, а вторым выстрелом в упор в голову был убит. Военный Совет Московского округа под председательством генерал-майора Иванова (т. Москаленко был тогда в отпуске, как установлено сейчас) лейтенанта Павлова подверглиf аресту на 20 суток. Через три дня по указанию Маршала Жукова лейтенант Павлов был освобожден, как правильно применивший меру, вытекающую из § 7 Устава. По этому поводу было огромное возмущение.

В последствии было указание из Министерства обороны, что следует объяснить, что применение оружия в условиях мирного времени считать крайней мерой. Это то же самое, что в лоб, что по лбу.

КОНЕВ. Была внесена поправка в приказ, что только в военное время.

ИГНАТОВ. Я не знаю, был ли этот случай до поправки или после поправки.

В ночь на 1 января 1957 года, а эту справку дал тов. Суслов, в гор. Таллине контр-адмирал Нарыков выстрелом из пистолета тяжело ранил в область грудной клетки матроса Кондратьева.[189] Контр-адмирал стрелял только потому, что ему не понравилось присутствие матроса Кондратьева с товарищами на встрече Нового года в семье знакомой девушки в доме, где проживает и где встречал Новый год сам Нарыков. Какие же последствия? Партийная комиссия политотдела исключила Нарыкова из членов КПСС, но за свое преступление министром обороны т. Жуковым от наказания по суду Нарыков был избавлен. Тщеславный владыка — он может все. Нарыков был уволен в запас с понижением в звании до капитана 1 ранга с пожизненной пенсией в 1500 рублей. Это вызвало исключительное возмущение.

ХРУЩЕВ. Вы прочитайте все, как он собаками травил. Я узнал об этом вчера.

ИГНАТОВ. До выстрела Нарыков натравил на матроса свою собаку: «Зита, возьми». Нарыков был в гражданской форме одежды. Ему матросы, смотрите какой уровень наших солдат, посоветовали идти спать. Он ушел домой. Но вскоре вернулся на улицу с собакой и пистолетом в руках. Догнал на трамвайной остановке матроса Кондратьева и выстрелом пробил легкое в двух сантиметрах от сердца. Это возмутительно, товарищи.

ХРУЩЕВ. Судить надо было человека, а ему пенсию дают.

ГОЛОС. Вернуться к этому случаю и судить надо.

ИГНАТОВ. Я немножко отвлекся. Какой же метод применяетсяa — ликвидация Военного Совета при Совете Обороны. Это уже диктаторство. ЦК не соглашается. Ликвидация Военных Советов в округах — личная диктатура. ЦК не соглашается. Но, смотрите, тут уже на вероломство похоже, — ну что же, сейчас не согласились, я временно уступлю, — говорит Жуков.

И вероломство идет далее. Он хочет тов. Казакова взять из Венгрии. ЦК, Секретариат возражают. И здесь уже проявляется наглость — «вы не поддерживаете члена Президиума ЦК». Это уже угроза. И здесь имеет серьезный смысл его заявление: «я обращусь к армии, к народу».

Смотрите что он говорит в своих выступлениях теперь: «Никогда не вилял и честно вел себя», «Я всегда руководствовался партийными соображениями».

Позвольте спросить — какой партии?

Вытекали ли его соображения из директив нашей партии после XX съезда? Это мы видим и по приказу 0090, и по стремлению к ликвидации коллегиальности (Военного Совета) при Министерстве обороны, и в стремлении ликвидировать Военные Советы округов.

А стремление к диктатуре подтверждается тем, что т. Жуков хотел применить такой же метод, как и антипартийная группировка — подчинить себе пограничные войска. Министерствоd внутренних дел не устраивало его.

ХРУЩЕВ. А госбезопасность!

ИГНАТОВ. И госбезопасность. Я считал, что т. Серов не военный человек, а на последнем Пленуме узнал, что он военный человек.

ХРУЩЕВ. Он занимал командный пост в артиллерии.[190]

ИГНАТОВ. Смотрите что дальшеg. Я прямо скажу, что считал, что он к этому делу шел. Почему в Министерстве внутренних дел должен быть человек, угодный Жукову? КГБ подчиняется Центральному Комитету. ЦК отбил. Не вышло.

Тогда в этом cвeme тайным образом, помимо ЦК, организует школу диверсантов. Две тысячи под Москвой. Это вызывает очень серьезное сомнение.

Товарищ Жуков, хотя Вы и сказали — может быть какое-то сомнение. И действительно, это оправдывается вашими действиями, вашим направлением. Он приказал, чтобы об этом знали только трое: «я, Штеменко и Мамсуров». Тов. Мамсуров оказался большевиком. Он пришел и сказал об этом Центральному Комитету.

Я с болью в душе скажу: у нас недавно прошел Пленум, который показал монолитность, твердость, единство нашей партии. После того Пленума наша партия стала еще крепче, еще монолитнее. И это после разгрома антипартийной группировки Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова. И скажу честно, что когда эта антипартийная группировка протягивала свою лапу к армии, к КГБ, и когда мы слушали выступление тов. Жукова на том Пленуме о том, что он с ЦК, то мы все очень радовались, я говорю главным образом о себе, хвалили его и перехвалили.

А теперь я скажу следующее: я не верю тому, что он сказал, что и на Президиуме, и сейчас он не вилял, не виляет и не шатался. Нет, Вы, товарищ Жуков, нечестный человек. До июньского Пленума, на какой-то стадии и Вы были за то, чтобы было другое руководство в партии. Вы еще и предлагали крутые меры, чтобы Первый секретарь был не только снят, но чтобы тов. Хрущев был наказан строгим выговором с предупреждением.

Голоса из зала. Позор, позор.

Голоса. Позор.

ИГНАТОВ. Я скажу, что воля тов. Хрущева и других членов Президиума, секретарей ЦК и монолитность нашего Центрального Комитета его упредили. Я искренне скажу, что члены ЦК маршалы Василевскийb, Конев, Еременко, Соколовский и др. не могли не повлиять на него.

Вот как Вы выглядите, тов. Жуков, по июньскому Пленуму. А Вы все намекаете и выставляете себя героем. Ленинский Центральный Комитет обеспечил нам разгром антипартийной группы и укрепление единства. Поэтому, когда Вы говорите, что Вы не виляли, не шатались — зря Вы так говорите, никто этому не верит. Я, как член Центрального Комитета, скажу, если бы мне в малейшей мере было известно, о каком члене Президиума могла идти речь…

Голоса. Правильно.

ИГНАТОВ… Этого не могло быть. А может быть, товарищи, это к лучшему?

Голоса. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

ИГНАТОВ. На том этапе все было правильно, а теперь, когда вскрылись такие факты и такое непартийное поведение на протяжении довольно продолжительного времени, окончательно раскрывается лицо тов. Жукова.

На Президиуме мы были все единодушны. И здесь члены Центрального Комитета ведут борьбу за единство, за чистоту, за монолитность своего Центрального Комитета и правильно выступающие предлагают, что должны быть приняты такие меры, которые бы не оставили у нас и точки ржавчины на здоровом теле в Центральном Комитете. Это нас еще больше сплотит. Надо вышибитьe Жукова из состава Президиума и из членов Центрального Комитета,

Голос. И взыскание наложить. ИГНАТОВ. Эта мера еще больше объединит нас и сплотит ленинский Центральный Комитет, сплотит партию и наш народ. (Аплодисменты).

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Чуйкову, следующий тов. Микоян.