1.3. Источники

Первые по времени документы о революционно-народническом движении печатались не в научных, а в практических, деловых целях. Это – пресса и публицистика как самого народничества, так и его современников. Здесь на первое место по значению надо поставить нелегальные, подпольные издания народников 70-х годов – их многочисленные прокламации, брошюры (например, переизданные в советское время: «Русскому народу» А.В. Долгушина, «Чтой-то, братцы…» Л.Э. Шишко, «Смерть за смерть!» С.М. Кравчинского, «Надгробное слово Александру II» В.С. Свитыча), газеты и журналы: «Начало» (1878), «Земля и воля» (1878 – 1879), «Народная воля» (1879 – 1885), «Рабочая газета» (1880 – 1881), «Черный передел» (1880 – 1881), «Зерно» (1880 – 1881). Все они издавались как оружие борьбы народников, а теперь служат исследователям народничества главными источниками, живыми приметами времени.

То же надо сказать и об изданиях революционно-народнической эмиграции, газетах и журналах: «Народное дело» (1868 – 1870), «Народная расправа» (1869 – 1870), «Вперед!» (1873 – 1877), «Работник» (1875 – 1876), «Набат» (1875 – 1881), «Общее дело» (1877 – 1890), «Община» (1878), Календарь «Народной воли» (1883), Вестник «Народной воли» (1883 – 1886). Правда, эти издания были менее оперативны и компетентны в собственно русских делах и потому менее значимы как источники, чем подпольные газеты и журналы, которые издавались в самой России.

Отчасти поэтому из эмигрантской прессы 70 – 80-х годов в советское время перепечатан полный комплект только бакунистской газеты «Работник»[91], хотя другие эмигрантские издания тех лет (особенно «Вперед!» П.Л. Лаврова и «Набат» П.Н. Ткачева) заслуживают переиздания гораздо больше. Зато подпольные (не эмигрантские) периодические издания народников 70-х годов перепечатаны все. Еще в годы первой русской революции В.Я. Богучарский переиздал отдельным сборником журнал «Земля и воля» и газету «Начало»[92], журнал «Народная воля» и народовольческую «Рабочую газету»[93]. В советское время полные комплекты «Народной воли» и «Рабочей газеты» переизданы еще раз[94]. Кроме того, перепечатаны: журнал «Черный передел» отдельной книгой[95] и чернопередельческая газета «Зерно» в книге В.И. Невского[96]. Однако все эти переиздания выполнены еще до 1930 г., давно уже стали библиографической редкостью и нуждаются в новых переизданиях, которые сопровождались бы современными научными комментариями.

Итак, все источники жанра прессы и публицистики создавались на злобу дня для текущих дел. Специально же для истории публикация документов о революционно-народническом движении 70-х годов началась со следующего десятилетия – за границей. Первыми публикаторами были сами народники, политические эмигранты.

В 1882 г. в Женеве впервые были изданы биографические очерки о А.И. Желябове и С.Л. Перовской, написанные в форме воспоминаний[97]. Написал их видный революционер, соратник Желябова и Перовской, позднее ренегат Л.А. Тихомиров, а редактировал С.М. Кравчинский. В том же и следующем, 1883 г., в Женеве появились три выпуска альманаха «На родине» с документами и воспоминаниями, главным образом о «Народной воле»; в 1888 г. там же – материалы громкого судебного процесса «21-го» (Г.А. Лопатина и др.)[98], а в 1897 г. в Лондоне – книга В.Л. Бурцева «За 100 лет», своеобразная погодная хроника революционного движения от декабристов до социал-демократов с перечнем фактов и выборочной публикацией документов.

Тогда же, в 90-е годы, за границей стали выходить и первые книги мемуаров деятелей революционного народничества. Так, в 1894 – 1898 гг. в Париже были изданы «Воспоминания» В.К. Дебогория-Мокриевича преимущественно о «хождении в народ» (позднее, в 1903, 1906 и 1930 гг., они переиздавались)[99], а в 1902 г. в Лондоне впервые появились на русском языке теперь всемирно известные «Записки революционера» П.А. Кропоткина. В «Записках» ярко отражена жизнь народнической эмиграции 70 – 80-х годов, а так же деятельность революционного общества т.н. «чайковцев» – самого крупного в России за время с начала 60-х до середины 70-х годов, есть много сведений и рассуждений о делах и людях всех сфер от подпольной «крамолы» до царского правительства, об авансцене и кулисах придворного мира, который так хорошо знал князь-рюрикович Кропоткин. «Записки» покоряют не только глубиной наблюдательности автора, мудростью и точностью его оценок, но и блеском его литературного таланта: они написаны живо, увлекательно, пером большого мастера. Лев Толстой, по свидетельству очевидцев, «восторгался этой книгой»[100].

По данным 1933 г. «Записки» Кропоткина были изданы на 16 языках, причем в Англии уже к 1922 г. вышло 6 изданий, в Германии – 7, во Франции – 19. Русское издание «Записок» 1933 г. было 11-м, теперь есть уже 14-е (М., 1990). После «Былого и дум» Герцена это – самый авторитетный памятник русской революционной мемуаристики.

В России публикация материалов по истории народничества 70-х стала возможной лишь в результате первой русской революции. Именно в 1906 – 1907 гг. (за два года!) издана подавляющая часть всех источников по нашей теме, опубликованных до Советской власти. Главным образом, это материалы политических процессов и воспоминания.

В 1905 г. в Париже и в 1907 г. в Ростове-на-Дону неутомимый В.Я. Богучарский дважды издал ценнейшей сборник «Государственные преступления в России в XIX веке». Три тома сборника включили в себя извлеченные из легальных изданий с некоторыми нелегальными прибавлениями документы политических процессов в России от декабристов до «хождения в народ» (обвинительные акты, судебные отчеты, приговоры). Больше половины первого тома, весь второй и весь третий тома отведены процессам народников 70-х годов, причем третий том занят материалами одного процесса – по делу «193-х» (1877 – 1878 гг.)

Кстати, еще в 1878 г. сразу по окончании процесса «193-х» группа выступавших на нем защитников отпечатала за собственный счет первую треть (примерно) стенографического отчета о процессе[101], но Комитет министров запретил это издание «вследствие имевших место на суде несовместимых с достоинством правительственной власти заносчивых и неприличных выходок некоторых подсудимых и защитников»[102]. Весь тираж книги был уничтожен. Уцелели не более 10 экземпляров, один из которых хранился у феноменального библиофила Н.П. Смирнова-Сокольского и описан в его «Рассказах о книгах».

Кроме сборника Богучарского «Государственные преступления в России», только за 1906 г. были изданы отдельными книгами отчеты еще о четырех процессах: Веры Засулич, «16-ти», «20-ти» (тоже под редакцией Богучарского), 1 марта 1881 г.[103], а также обвинительный акт и речи подсудимых по делу «17-ти»[104]. Для сравнения: за все 74 года Советской власти были изданы отчеты только о двух политических процессах народников – по делам Дмитрия Каракозова и Александра Ульянова[105]. Очень много (буквально десятками) печатались в 1906 – 1907 гг. на страницах журналов, сборников и отдельно воспоминания революционных народников. Этот жанр источников наиболее субъективен. В том, что он раскрывает перед читателем индивидуальность автора, есть, конечно, и сильная сторона, но есть и слабости: чрезмерно личное восприятие событий, преувеличение собственной роли, ретроспективность и ошибки памяти (особенно, если воспоминания пишутся много лет спустя после содеянного). Поэтому к воспоминаниям всегда наблюдается и повышенный интерес и сугубая настороженность. Герцен метко сказал однажды: «Кто имеет право писать воспоминания? Всякий, потому что никто не обязан читать их».

Воспоминания народников тоже требуют критического подхода, поскольку они (как вообще все мемуары), во-первых, субъективны и, во-вторых, ретроспективны, но едва ли больше, чем другие; во всяком случае не на столько, как полагает С.С. Волк, который свел подробную характеристику народовольческих мемуаров в своей книге о «Народной воле» к обличению их тенденциозности и уподобил их все (заимствуя полемический прием Г.В. Плеханова) средневековым житиям[106]. Иные мемуаристы-народники (О.В. Аптекман, Н.С. Тютчев, М.П. Шебалин, А.И. Бычков, С.Е. Лион, М.И. Дрей), не полагаясь на свою память, но, заботясь о точности, использовали в воспоминаниях даже архивные документы.

Из революционно-народнических воспоминаний, опубликованных в 1906 – 1907 гг., наиболее интересны и значимы «Повести моей жизни» героя «Народной воли», ученого-энциклопедиста, почетного академика Академии наук СССР Н.А. Морозова. Они были написаны после того как Морозов отсидел двадцать три года в одиночных казематах Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, написаны о событиях четвертьвековой и большей давности и не лишены фактических ошибок. Однако эти ошибки касаются деталей, частностей и не портят общей картины, нарисованной Морозовым. Он отобразил почти весь период революционно-народнического движения 70-х годов до возникновения «Народной воли» включительно, отобразил в необычной для мемуаров беллетризованой форме, очень талантливо и колоритно. Лев Толстой писал Морозову 11 апреля 1907 г., что прочел его воспоминания «с величайшим интересом» и очень жалеет, что нет пока их продолжения[107].

Как выдающийся памятник отечественной мемуаристики «Повести» Морозова в советское время выдержали семь изданий (последнее, в двух томах: М., 1965). Лучшим, самым полным и оптимально комментированным остается трехтомное издание 1947 г. под редакцией Б.П. Козьмина.

В 1907 г. вышло первое издание книги О.В. Аптекмана «Общество „Земля и воля“ 70-х годов по личным воспоминаниям» (написана еще в 1883 – 1884 гг. в Якутской ссылке) – главный источник мемуарного жанра по истории «Земли и воли». В 1924 г. книга переиздана.

Из прочих воспоминаний, опубликованных в 1906 – 1907 гг., особенно ценны записки М.Ф. Фроленко – корифея народнической практики, который все 70-е годы шел в первом ряду революционеров («чайковцев», землевольцев, народовольцев), всегда брал на себя самые рискованные поручения, часто оказывался в самых опасных ситуациях и ни разу не был арестован, хотя разыскивался долго и усердно по всей России. Только после 1 марта 1881 года Фроленко был, наконец, схвачен царскими ищейками, предан суду и, разумеется, получил смертный приговор, но и тут революционная фортуна улыбнулась ему. В Европе началась международная кампания протеста (между прочим, с участием Виктора Гюго) против намерения царизма казнить Фроленко и девять его товарищей. Царизм, уступая ей, заменил смертникам виселицу пожизненной каторгой.

Почти четверть века провел Фроленко в «каторжных норах» Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей, пока революция 1905 г. не вызволила его (вместе с Н.А. Морозовым) оттуда. После этого он прожил еще тридцать три года, причем вел активную общественную и литературную деятельность. Жизнь его так богата необыкновенными деяниями, что И.А. Теодорович полушутя сравнивал его с Геркулесом, который, как известно, совершил 12 легендарных подвигов, – при том различии между ними, что на счету Фроленко оказалось 14 таких подвигов (то он увез из жандармских казарм в Одессе друга, ожидавшего неизбежную каторгу; то вывел из тюрьмы в Киеве сразу троих узников, которым грозила смертная казнь; то провел с товарищами подкоп под царское казначейство в Херсоне и экспроприировал на нужды революции 1,5 млн. рублей…).

Воспоминания Фроленко, написанные в простой, безыскусной, как бы разговорной манере, освещают последовательно весь ход революционно-народнического движения 70-х годов от нечаевщины до «Народной воли». В советское время они неоднократно переиздавались (последнее, самое полное издание в двух томах вышло в 1932 г.[108]).

После революции 1905 – 1907 гг. публикация материалов по истории освободительного (в частности, и народнического) движения в России фактически прекратилась, и только с 1917 г. развернулась свободно и широко. За первые 15 лет Советской власти вышла в свет большая часть всех вообще опубликованных источников по нашей теме.

Печатались они главным образом в исторических и специальных историко-революционных журналах, которых тогда у нас было много. В первую очередь, это журналы «Каторга и ссылка» (1921 – 1935) и «Былое» (1906 – с перерывами – 1926)[109]. Например, № 4 – 5 (объединенный) «Былого» за 1918 г. целиком посвящен событию 1 марта 1881 г. Он содержит множество документов, воссоздающих подробности цареубийства, следствия и суда над первомартовцами, их казни. Печатали материалы о революционных народниках и такие журналы, как «Голос минувшего» (1913 – 1923), «Красная новь» (1921 – 1942), «Красный архив» (1922 – 1941), «Красная летопись» (1922 – 1934), «Летопись революции» (1922 – 1933), «Борьба классов» (1931 – 1936), даже «Историк-марксист» (1926 – 1941) и «Пролетарская революция» (1921 – 1941).

Из документов, которые публиковались тогда в журналах, наибольшую научную ценность представила собой записка П.А. Кропоткина для Большого общества пропаганды (т.н. «чайковцев») под названием «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?». Впервые она была напечатана в № 17 журнала «Былое» за 1921 г., в 1922 и 1958 гг. переиздана, но каждый раз с большим пропуском в той ее части, которая считалась потерянной. Мне по ходу работы над кандидатской диссертацией о «чайковцах» посчастливилось отыскать полный текст записки и таким образом установить, что ее неопубликованная часть (30 стр. машинописного текста) содержит ценнейший материал – детально разработанную «чайковцами» программу социальных преобразований в России после победы революции. Все содержание записки анализировалось в первом издании моей книги о «чайковцах»[110]. Вскоре после этого записка Кропоткина была опубликована полностью[111].

Наряду с журнальными публикациями, выходили с 1917 до 1935 г. целые книги, сборники документов по истории революционного народничества. Так, в 1932 г. под редакцией С.Н. Валка был издан «Архив „Земли и воли“ и „Народной воли“». О научной ценности этого издания можно судить по тому, что в нем собраны программные и уставные документы двух самых крупных организаций народников. Там же впервые были опубликованы знаменитые «Тетради» Н.В. Клеточникова – уникального контрразведчика русской революции, больше двух лет прослужившего по заданию «Земли и воли», а затем «Народной воли» в святая святых царского сыска. Специально для этого издания было написано и опубликовано в нем письмо Н.А. Морозова – удивительная история о том, как был укрыт, потерян и много лет спустя неожиданно вновь обретен архив «Земли и воли» и «Народной воли».

Больше всего материалов печаталось тогда о «Народной воле» (особенно в годы ее 50-летнего юбилея: 1929 – 1931). Вышли три книги материалов (преимущественно воспоминаний) под названием «Народовольцы», сборник «„Народная воля“ в документах и воспоминаниях», два выпуска сборника «„Народная воля“ перед царским судом» (М., 1930 – 1931).

Последний сборник представляет собой цикл обзорных статей об 11-ти самых важных судебных процессах «Народной воли». Статьи писали люди, которые в свое время судились на этих процессах. Естественно, в основу статей положены личные воспоминания. Вместе с тем авторы использовали печатные источники и даже архивные документы. Все это придает сборнику полуисследовательский (отчасти справочный) характер.

Количественно и после 1917 г. преобладали среди публикаций источников по народничеству воспоминания. Они печатались и в журналах, и в сборниках, и отдельными книгами. С 1921 г. начали выходить в свет воспоминания одной из самых выдающихся женщин революционного народничества В.Н. Фигнер. Судьба Веры Николаевны похожа на судьбы ее товарищей – Морозова и Фроленко. Она тоже была осуждена в 1884 г. на смертную казнь, «помилована» вечной каторгой и 20 лет отбыла в одиночке Шлиссельбургской крепости, а вырвавшись на волю, еще почти четыре десятилетия вела кипучую общественную и литературную деятельность. Умерла Фигнер в 1942 г. 90 лет отроду, как и Фроленко (Морозов прожил 92 года. Он умер 30 июля 1946 г. последним из революционеров-народников).

В 1929 г. все воспоминания Фигнер, а также ее очерки, статьи и письма вышли отдельным изданием в шести томах, а в 1932 г. переизданы в семи томах. Центральное место в ее сочинениях занимают трехтомные записки под названием «Запечатленный труд». Его последнее сокращенное издание (в двух томах) появилось в 1964 г. Это – главный источник мемуарного жанра по истории «Народной воли», одно из самых значительных явлений русской революционной мемуаристики вообще. Лучшей похвалой их литературным достоинствам может служить отзыв И.А. Бунина: «Вот у кого нужно учиться писать!»[112].

В основу воспоминаний Фигнер положены ее автобиографические показания, которые она писала в тюрьме до суда, с 19 февраля по 3 апреля 1884 г., в ответ на вопросы следствия, – писала как исповедь и завещание революционера, не склоняющего головы перед смертным приговором, выразительно, уверенным четким почерком[113].

Из других воспоминаний, опубликованных в СССР за время с 1917 до 1935 г., большой интерес представляют записки «чайковцев» Н.А. Чарушина (переизданы в 1973 г.), С.С. Синегуба, А.И. Корниловой-Мороз, В.Л. Перовского (родного брата Софьи Перовской), А.И. Ивангина-Писарева, С.Л. Чудновского; землевольцев Д.А. Клеменца, М.Р. Попова, Н.С. Тютчева; чернопередельцев Л.Г. Дейча, В.И. Засулич, Е.Н. Коватьской; народовольцев А.П. Прибылевой-Корба, А.В. Прибылева, М.Ю. Ашенбреннера, О.С. Любатович, М.П. Шебалина, М.В. Новорусского, А.Н. Баха, Н.К. Буха[114].

Особо следует говорить о воспоминаниях Льва Тихомирова, изданных в 1927 г. посмертно. Тихомиров писал их в 1894 – 1898 гг., когда он уже был ренегатом, перевернувшись идейно на 180° (бывший редактор «Народной воли» стал редактировать черносотенные «Московские ведомости»). Его воспоминания интересны обилием фактического материала о «чайковцах», землевольцах, народовольцах, но освещение событий и сама манера письма грешат у него скепсисом, иронией и плохо скрытым желанием принизить, а то и очернить своих бывших соратников – особенно С.Л. Перовскую и С.М. Кравчинского, которых он невзлюбил за то, что они никогда его не переоценивали[115].

В жанре воспоминаний написаны и подробные автобиографии деятелей революционного народничества, приложенные к словарю Гранат[116]. Всех автобиографий в этом приложении – 44. Они заняли 660 столбцов мелкого шрифта.

Кроме воспоминаний самих народников различную – от хвалы до хулы – информацию о революционно-народническом движении можно почерпнуть в мемуарах рабочих-революционеров (П.А. Моисеенко, В.Г. Герасимова, Д.Н. Смирнова), консервативных (В.П. Мещерского, Е.И. Козлининой) и либеральных юристов и публицистов (А.Ф. Кони, Г.К. Градовского, Д.В. Стасова, Н.П. Карабчевского), царских чиновников (С.Ю. Витте, К.Ф. Головина, Н.С. Таганцева, Е.М. Феоктистова), жандармов (П.А. Черевина, В.Д. Новицкого, А.И. Дворжицкого).

Наконец, обогащают наши представления о революционном народничестве мемуары ученых (Б.Н. Чичерина, А.А. Кизеветтера, Д.Н. Прянишникова) и писателей: В.И. Дмитриевой, П.П. Гнедича, С.Я. Елпатьевского, И.И. Ясинского, а главным образом В.Г. Короленко. Его «История моего современника» (1906 – 1921) – это своеобразная художественная летопись революционного народничества, очень яркая и глубокая, хотя и субъективная, как творение художника, и как бы сторонняя (с точки зрения не столько участника, сколько наблюдателя), а потому недостаточно полная и точная летопись.

Наряду с воспоминаниями часто печатались после 1917 г. уцелевшие в архивах царского сыска и суда письма народников. По словам Герцена, «письма – больше, чем воспоминания, на них запеклась кровь событий, это – само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное»[117]. На предсмертных письмах Софьи Перовской, Дмитрия Лизогуба, Валериана Осинского, Андрея Преснякова, Александра Квятковского «кровь событий» запеклась почти в буквальном смысле. «Само прошедшее, как оно было», запечатлели в себе и письма-завещания, тюремные письма очень многих героев народничества, опубликованные после свержения царизма. Иные из них (А.Д. Михайлова, А.И. Баранникова) изданы целыми книгами[118].

Вот заключительные строки из письма, которое написал перед казнью родным А.А. Квятковский. Они обращены к его шестилетнему сыну: «Мой милый, дорогой мальчик, целую тебя тысячу раз. Не могу сказать тебе – старайся походить на меня. Но скажу тебе: уважай то, что я уважал, и люби то, что я любил. Это тебе мое отцовское завещание. Мать тебе объяснит это»[119]. Жандармский цензор отчеркнул эти строки и схоронил письмо в архиве. Сын Квятковского прочел его лишь через 47 лет – уже при Советской власти.

Помогают понять революционно-народническое движение письма не только его участников, но и современников, – в частности, классиков русской литературы (И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.И. Тютчева, Н.С. Лескова, В.М. Гаршина, В.Г. Короленко), которые откликались на различные эпизоды движения.

То же относится и к дневникам современников. В дневниках, как и в письмах (в отличие от воспоминаний), современники реагировали на действия революционеров по свежим следам, как на злобу дня, «натуральнее» и откровеннее, чем это делается обычно в воспоминаниях, более зависимых от публики и цензуры, а главное, ретроспективных. Разумеется, граф П.А. Валуев, к примеру, и в дневнике местами писал на «публику», но чаще – для себя, сокровенно разоблачая «безуспешность борьбы с революционной крамолой» («все крушится и рушится»)[120]. Выразительно свидетельствуют о политических коллизиях в России 1870 – 1880-х годов также дневники других, кроме Валуева, царских министров (Д.А. Милютина, А.А. Половцова, Е.А. Перетца) и прочих лиц всех направлений – реакционных (А.А. Бобринского, Я.Г. Есиповича, А.В. Богданович), консервативных (А.В. Никитенко, А.С. Суворина, А.Ф. Тютчевой), либеральных (В.П. Гаевского, Е.А. Штакеншнейдер, В.И. Вернадского).

С середины 1930-х годов публикация материалов о революционном народничестве почти на четверть века была пресечена и возобновилась лишь к концу 50-х годов. Тот огромный массив опубликованных источников по истории революционного народничества, который был накоплен к 1935 г., за последние 40 лет пополнился сравнительно мало.

Самое важное в этом пополнении – сборник документов «Революционное народничество 70-х годов XIX в.» в двух томах. Первый том сборника издан в 1964 г. под редакцией Б.С. Итенберга, второй – в 1965 г. под редакцией С.С. Волка. В них собраны наиболее ценные документы революционного народничества: программы, уставы, прокламации, избранные письма, судебные речи, следственные показания (в первом томе – за 1870 – 1875 гг., от нечаевщины до «Земли и воли», во втором – за 1876 – 1882 гг., т.е. за время «Земли и воли», «Черного передела» и «Народной воли»).

Бóльшая часть документов опубликована здесь впервые, но это как раз документы менее значимые, хотя и среди них есть несколько очень важных: например, полный текст программной записки П.А. Кропоткина и рукописный очерк истории общества «чайковцев»[121] в первом томе, ответ С.М. Кравчинского на письмо комитета «Народной воли» во втором. Как правило же главные, наиболее ценные документы (программные, уставные) собраны и перепечатаны здесь из прежних изданий. Это делает сборник похожим на хрестоматию и определяет его значимость не только как научного, но и учебного пособия.

Кроме того, изданы за последние 40 лет еще два сборника документов народничества: в одном из них[122] собраны прокламации, агитационные стихи, притчи, сказки, которые создавались и распространялись по России в годы массового «хождения в народ»; другой[123] посвящен событию 1 марта 1881 г.

С 1980-х годов ленинградские историки предприняли издание «Библиотеки революционных мемуаров» (ответственный составитель – В.Н. Гинев). Две книги из этой библиотеки прямо относятся к нашей теме[124]; обе они хорошо составлены, оформлены, иллюстрированы и прокомментированы.

Колоссальное число революционно-народнических материалов остается пока в архивах. Любой исследователь народничества может воспользоваться обзором таких материалов по четырем главным историческим архивам России (РГИА, ГА РФ, РГВИА, РГАЛИ). Обзор, своего рода путеводитель по архивным документам о народничестве, приложен ко второму тому сборника «Революционное народничество 70-х годов XIX в.» и, кстати, заметно повышает ценность этого издания.

Коротко – об иностранных источниках. Многие из них переведены на русский язык: воспоминания французского радикального журналиста Анри Рошфора и посла Франции при царском дворе Мориса Палеолога[125], выступления Виктора Гюго в защиту народовольца Л.Н. Гартмана и жертв процесса 20-ти народовольцев[126], письма Марка Твена и Джузеппе Гарибальди с откликами на героику народничества[127]. Четыре капитальных тома документов П.Л. Лаврова и его окружения, хранящихся в Международном институте социальной истории (Амстердам), издал нидерландский историк, эмигрант из Советской России Б.М. Сапир[128].

Разнообразную информацию об откликах в Европе на борьбу народников против царизма содержит иностранная пресса 1870 – 1880-х гг. (особенно лондонский «Times», парижский «Figaro», берлинский «National Zeitung»). Как полуисточники-полуисследования можно использовать книги, в которых излагали свое представление о русском революционном народничестве («нигилизме», как называли его тогда на западе) наблюдательные современники: француз Э. Лавинь, итальянец Д. Арнаудо, поляк Я. Любомирский[129] и др.