Завоевание монголами Западной Персии

Завоевание монголами Западной Персии

Когда Угэдэй занял трон, стояла задача вновь захватить Иран. Нам известно, что в ноябре 1221 г., Чингиз-хан заставил Джелал ад-Дина Мангуберди, наследника хорезмской империи скрыться в Индии. Султан Дели – тюрк Ильтутмиш принял ссыльного изгнанника и женил его на своей дочери, но так как Джелал ад-Дин организовал заговор против него, он изгнал его (1223). Чингиз-хан во главе внушительной монгольской армии овладел Туркестаном, оставив после себя полностью разрушенными Хорасан и Афганистан, истребив большую часть жителей, особенно что касается городов, что-то вроде no mans land, где они не создали никакой законной администрации при уходе оттуда, в то время как Центральная и Западная Персия, после разбойного нападения Джебе и Суботая, остались в полной анархии. Это не было собственно говоря завоевание, а напоминало хаотичный разгром силами разбушевавшейся орды, хотя все осуществлялось регулярной армией, действовавшей по всем правилам ведения войны и несмотря на то, что монголы оставались там три года.

Джелал ад-Дин воспользовался тем безразличием, которое монголы продемонстрировали по отношению положения в Иране, для того, чтобы снова вернуться туда (1224). [609]

Представитель последней законной власти, которая предшествовала монгольскому нашествию, был без особого труда признан султаном атабеком или законными тюркскими наследниками Кирмана или Фарса (в Кирмане Бурак Хаджип, основатель местной династии Кутлук-ханов, в Фарсе – Сайд ибн-Зенги 1195-1226, из династии сальгуридов). Выступив из Шираза, Джелал ад-Дин захватил Исфаган и Аджемистский Ирак, отняв их у своего брата Гийат ад-Дина, который создал там свое княжество, затем он последовал на захват Азербайджана. Атабек Азербайджана – Узбек (1210-1225), выходец из мощного тюркского феодального клана, которому принадлежала эта провинция с 1136 г., сумел, используя выплату огромной дани, пережить вторжение Джебе и Суботая, но ему не повезло с Джелал ад-Дином, который заставил Таурис капитулировать и был признан всей провинцией (1225). Оттуда хорезмский принц двинулся на Грузию. Это христианское царство четыре года назад подверглось вторжению Джебе и Суботая. Оно с трудом восстанавливалось при правлении известной царицы Русудан (1223-1247), сестры наследницы Георгия III, когда произошло нашествие Джелал ад-Дина. Султан одержал победу над грузинами в Карни или Гарни (август 1225), а на следующий год он вновь вторгся в Грузию, разорил Тифлис, где разрушил все христианские церкви (март 1226); в третий раз он вернулся в 1228 г. и одержал еще раз победу над грузинской армией под началом Коннатабля Иванэ, [610] в Миндоре у Лоре. Эти походы на Кавказ завершили укрепление власти Джелал ад-Дина в Азербайджане.

Таким образом, Джелал ад-Дин стал хозяином всего Западного Ирана: Кирмана, Фарса, Аджемистского Ирака, Азербайджана со столицами Исфаганом и Таурисом. Это явилось частичным восстановлением, в основном в западной части, бывшей хорезмской империи. Но этому блестящему воину удивительным образом недоставало политического чутья. Проявив небывалую отвагу, которая принесла ему славу одного из самых примечательных искателей приключений мусульманского мира, наследник султанов Хорезма продолжал вести себя на персидском троне, как странствующий рыцарь. Вместо того, чтобы основательно заняться персидским царством, для того, чтобы быть готовым к неизбежному возвращению монголов, этот выдающийся борец исламского мира поссорился с основными мусульманскими монархами Западной Азии, своими естественными союзниками. Он пригрозил нашествием багдадскому халифу (1224), затем после длительной осады отобрал укрепленное место Хилат (на северо-западе от озера Ван в Армении) у аюбидского султана Дамас аль-Ашрафа (взятие Хилата 2 апреля 1230 г.). [611]

Он закончил тем, что восстановил против себя коалицию аль-Ашрафа и сельджукского султана Ала ад-Дин Кай-Кобада I, правителя тюркской Малой Азии (султанат Конии). В августе 1230 года эти два монарха нанесли Джелал ад-Дину у Эрзинджана сокрушительное поражение, которое сломило его. И именно в этот период было совершено новое вторжение монголов.

Великий хан Угэдэй решил послать в Персию, чтобы покончить с неожиданной реставрацией хорезмской империи, армию, численностью в 30 000 человек под командованием найона Чормагана или Чормакана. [612]

Зимой 1230-1231 г. монголы с невероятной быстротой, используя дороги Хорасана и Рэи, до того, как Джалал ад-Дин смог собрать свои войска, устремились прямо на Азербайджан, где находилась его ставка. Узнав эту новость, великолепный рыцарь схватился за голову. Покинув Таурис, он бежал к долинам Могана и Аррана у устья реки Араке и Куры, затем в Диарбекир, постоянно преследуемый по пятам, как когда-то его отец, которого преследовали монгольские передовые части. Его жизнь таинственным образом оборвалась в горах Диарбекира от рук курдского крестьянина 15 августа 1231 г.

Чормаган в течение десяти лет с 1231 по 1241 год находился во главе монгольской армии, которая стояла на северо-западе Персии. Обычно он проводил время в долинах Могана и Арраны на нижнем течении Куры и Аракса, [613] потому что тамошние степи с их обильной травяной растительностью подходили для выпаса военной кавалерии. По тем же причинам Моган и Арран стали одними из любимых мест пребывания монгольских ханов Персии, начиная с 1256 г. Именно с этих пастбищ на северо-востоке Азербайджана монголы правили в течение столетия древним оседлым Ираном и его утонченной городской цивилизацией.

Как только Джелал ад-Дин исчез с политической и военной жизни, Чормаган бросил свою небольшую армию на ирано-месопотамские границы. В Армении монголы уничтожили население Битлиса и Арджиша. В Азербайджане они овладели Марагой, где они также учинили кровавый разбой. Извлекая урок из происходящих событий, жители Тауриса предпочли подчиниться, заплатив столько, сколько от них запросили и успокоили Чормагана, организовав производство изысканных тканей для Великого хана Угэдэя (1223). На юге ужасным образом были опустошены Диарбекир и Эрбиль. Ибн аль-Атир делится своими непосредственными впечатлениями от увиденных сцен кровавой расправы. «Один из жителей Ничибина рассказал мне, как спрятавшись в одном из домов, он видел через отверстие, что происходило снаружи; каждый раз, когда монголы убивали кого-то, они орали (в насмешку повторяя мусульманское заклинание): "ala-llahi". Завершив резню, они перешли к грабежу и увели с собой женщин. Я видел, – продолжает он, как их тянули за волосы; они хохотали, распевая на своем языке, произнося: "ala-llahi". Вот еще другая история, рассказанная тем же Ибн аль-Атиром: «Мне довелось услышать о случаях, в которые верится с трудом, настолько неимоверен был ужас, который Аллах заронил в их сердца. Рассказывают, например, как один из татарских всадников устремился в одну многолюдную деревню и начал истреблять жителей одного за другим и никто не осмелился оказать ему сопротивление. Я слышал о том, как другой татарин, не имея при себе оружия и пожелав прикончить кого-то из жителей, которого взял в плен, приказал тому лечь на землю, сам пошел за саблей, которой зарубил несчастного так и не сдвинувшегося с места. Вот еще рассказ очевидца: «Я и мои семнадцать спутников находились в пути; мы встретили татарского наездника, который приказал нам связать друг другу руки за спиной. Мои спутники стали выполнять его приказ; я сказал им: Этот человек один, давайте убьем его и сбежим. – Мы испытываем большой страх, – заявили они. – Но этот татарин, когда вернется, перебьет вас всех. Так прикончим же его! – Может Аллах нас спасет?! – Клянусь вам, никто из них не осмелился сделать то, что я предложил. Тогда ударом ножа я прикончил его, мы сбежали и нам удалось спастись». [614]

На Кавказе монголы разрушили Гянджу, затем захватили Грузию и вынудили царицу Русудан бежать из Тифлиса в Кутаиси (к 1236 году). Регион Тифлиса отошел под монгольский протекторат; грузинские феодалы служили во вспомогательных отрядах в монгольских войнах. В 1239 г. Чормаган захватил города Ани и Каре в Великой Армении, которые принадлежали семье грузинского конатебля Иванэ, и которые были опустошены. [615]

Отметим, что, несмотря на военные действия в Армении и Грузии, Чормаган в принципе не проявил враждебности к христианству, имея по родственной линии христиан-несторианцев. [616]

Впрочем, в период его деятельности между 1233 и 1241 гг. Великий хан Угэдэй направил ему в Азербайджан в качестве военного комиссара по христианским делам сирийского христианина Симеона, как говорит об этом Раббан-ата, [617] который сам покровительствовал армянским общинам. [618]

Преемником Чормагана во главе монгольской армии в Персии (т.е. Могана и Аррана) стал найон Байджу, который исполнял эти обязанности с 1242 по 1256 г. [619] Байджу сделал очень важный шаг в монгольских завоеваниях, напав на сельджукский султанат Конию. Это огромное тюркское царство Малой Азии, где правил султан Кай-Хосров II (1237-1245), казалось, достигло своего апогея, когда Байджу, захватив и ограбив Эрзерум (1242), разгромил сельджукскую армию под командованием лично султана у Кезадага близ Эрзинджана (26 июня 1243 г.). Это была победа, после которой он оккупировал Сиваш, который сдался вовремя и подвергся только грабежу. Токат и Кайсария, которые организовали сопротивление, были полностью уничтожены. Кай-Хосров II взмолился о мире и получил его, став взамен вассалом Великого хана. Эта военная кампания расширила империю монголов до самых границ греческой империи. [620]

У хитроумного царя Армении, т.е. Цилиции, Хэтума I (1226-1269), хватило дальновидности, чтобы не задумываясь, стать под монгольский сюзеренитет, чему последовали все его преемники и что дало армянам в качестве покровителей в противостоянии мусульманским сельджукам или мамелюкам новых хозяев Азии (1244).[621]

В 1245 г. Байджу усилил монгольское владычество в Курдистане, оккупировав Хилат и Амид. Монголы, впрочем, передали Хштат своим грузинским вассалам клана Иванэ. Атабек Мосула Бедр ад-Дин Лулу, такой же осторожный политик, что и Хэтум, также по своей воле признал монгольский сюзеренитет.