Бабрак Камаль приходит к власти в ДРА
Бабрак Камаль приходит к власти в ДРА
После штурма дворца радиостанция Кабула передала записанное на пленку обращение Б. Кармаля к народам Афганистана. В нем были слова, в справедливости которых не приходится сомневаться даже по прошествии стольких лет: «Сегодня сломана машина пыток Амина, его приспешников — диких палачей, узурпаторов и убийц десятков тысяч наших соотечественников — отцов, матерей, сестер, братьев, сыновей и дочерей, детей и стариков…» Но это были только слова! Последовавшие за ними дела показали, что новый режим мало чем отличается от предыдущего.
Сам же Б. Кармаль в то время еще находился в Баграме в расположении парашютно-десантного полка (им командовал подполковник Н. И. Сердюков) под охраной сотрудников 9 управления КГБ СССР. Вечером 27 декабря на связь вышел Ю. В. Андропов. От себя и «лично» от Л. И. Брежнева он поздравил Б. Кармаля по случаю победы второго этапа революции и назначением его председателем Революционного Совета ДРА.
Бабрак Кармаль сразу же распорядился перевезти его в столицу. Сначала хотели лететь на вертолетах, но затем в интересах безопасности решили использовать наземный транспорт, и колонна боевых машин под прикрытием трех танков начала выдвижение из Баграма в Кабул. В одном из них под охраной одиннадцати сотрудников КГБ СССР из подразделения «Альфа», возглавляемых В. Шергиным, находился новый глава афганского государства. К рассвету прибыли в резиденцию главного военного советника (от Баграма до Кабула около 60 км). Первоначально Генсек НДПА остановился в здании царандоя, но пробыл он там недолго. Затем Б. Кармаль переехал в одну из афганских воинских частей, где находился около суток. В последующем в течение недели жил на гостевой вилле на окраине Кабула. Все это время его охраняли сотрудники КГБ СССР. 1 января поступила телеграмма от Л. И. Брежнева и А. Н. Косыгина с поздравлениями по поводу «избрания» его на высшие государственные и партийные посты.
Примерно в такой же обстановке происходил и захват здания Министерства обороны ДРА. Комитетчики и спецназ довольно быстро покончили с охраной, но начальник Генерального штаба Якуб сумел забаррикадироваться в одной из комнат и начал по рации вызывать подмогу, прежде всего рассчитывая на 444-ю бригаду «командос». Однако никто не поспешил ему на выручку, и к полуночи, поняв всю бесперспективность дальнейшего сопротивления, он сдался на милость победителей. Милость проявлена не была. В группе захвата присутствовал афганец — один из функционеров «Парчам», по некоторым данным Абдул Вакиль, который зачитал «предателю» Якубу приговор «от имени партии и народа» и затем собственноручно застрелил уже бывшего начальника Генштаба из пистолета.
В ночь на 28 декабря в Афганистан вошла еще одна мотострелковая дивизия, ранее развернутая в Кушке (командир генерал Ю. В. Шаталин).
«Утром 28 декабря, — вспоминал впоследствии офицер «мусульманского» батальона, — прозвучали последние выстрелы операции по ликвидации аминовского режима, в ходе которой спецназ, впервые появившийся в Афганистане, сказал свое веское и решительное слово. Никто из батальона не подозревал, что отгремевший ночной бой был лишь дебютом, после которого предстоит участие в сотнях операций, еще более кровопролитных, чем эта, и что последний солдат спецназа покинет афганскую землю лишь в феврале восемьдесят девятого года».
В ту ночь произошел не просто очередной государственный переворот в Кабуле, при котором власть из рук «халькистов» перешла к «парчамистам», поддержанным советской стороной, а было положено начало резкой активизации гражданской войны в Афганистане, была открыта трагическая страница как в афганской истории, так и в истории Советского Союза. Солдаты и офицеры — участники декабрьских событий, искренне верили в справедливость своей миссии, в то, что они помогают избавиться афганскому народу от тирании X. Амина и, выполнив свой интернациональный долг, вернутся к себе домой. Они не были политологами и историками, учеными и социологами, которые должны были бы предсказать дальнейший ход событий и дать ему оценку. Они были солдатами, выполнившими приказ.
Тогда же, утром 28 декабря, средства массовой информации Афганистана передали Заявление правительства ДРА, в котором говорилось: «Правительство ДРА, принимая во внимание продолжающееся и расширяющееся вмешательство и провокации внешних врагов Афганистана и с целью защиты Апрельской революции, территориальной целостности, национальной независимости… обратилось к СССР с настоятельной просьбой об оказании срочной политической, моральной, экономической помощи, включая военную… Правительство Советского Союза удовлетворило просьбу афганской стороны».
Спецназовцы утром разоружили остатки бригады охраны. Более 1700 человек афганцев было взято в плен. Однако и здесь не обошлось без потерь. В частности, когда на здании штаба бригады охраны появился белый флаг, то из подъехавшего к нему БМП выскочили замполит роты и двое солдат (хотя было указание из машин не выходить). С крыши глинобитного строения, где размещалась личная охрана X. Амина, раздалась пулеметная очередь, и все трое погибли.
Убитых афганцев, в том числе и двух малолетних сыновей X. Амина, закопали в братской могиле неподалеку от дворца Тадж-Бек (в последующем, с июля 1980 г., в нем будет располагаться штаб 40-й армии). Труп X. Амина, завернутый в ковер, еще ночью под руководством замполита батальона капитана Анвара Сахатова был погребен там же, но отдельно от остальных. Никакого надгробия ему поставлено не было. Оставшиеся в живых члены его семьи были посажены в тюрьму Пули-Чархи, сменив там семью Н. М. Тараки. Даже дочь X. Амина, которой во время боя перебило ноги, оказалась в камере с холодным бетонным полом. Но милосердие было чуждо людям, у которых по приказу X. Амина были замордованы их близкие и родственники. Они жаждали мести.
В середине дня 28 декабря командование «мусульманского» батальона прибыло в здание советского посольства в Кабуле. Сперва доложили генерал-полковнику С. К. Магометову и резиденту ГРУ о выполненной задаче. Затем полковник В. В. Колесник связался с Москвой из кабинета посла и доложил генералу армии П. И. Ивашутину о результатах операции, одновременно предложив ему вывести батальон из Афганистана в Чирчик. Начальник ГРУ ГШ ВС СССР распорядился решать этот вопрос командованием ТуркВО.
Сотрудники КГБ тоже доложили своему начальству в Кабуле, а затем по телефону — Ю. В. Андропову. Ему же они потом подарили взятую в качестве трофея винтовку X. Амина «Ремингтон» с комплектом снайперских прицелов.
Вечером произошел случай, чуть было не стоивший жизни всем руководителям операции «Шторм-333», когда они возвращались в расположение батальона на правительственном «мерседесе» и, хотя заранее согласовали сигналы с генерал-лейтенантом Н. Н. Гуськовым, возле здания Генштаба ВС ДРА были обстреляны своими же десантниками. Машина вдруг резко остановилась и заглохла. Олег Швец выскочил из машины и бросился за придорожные кусты. Послышалась возня и звук оплеух. «Ты что, балда, не видишь, что по своим стреляешь?» — кричал он какому-то десантнику, держа его за шиворот. «Мы здесь кровь проливаем, а вы на шикарных машинах раскатываете», — отвечал лейтенант-десантник обиженно.
Вышли из машины. Подполковник Э. Г. Козлов прихрамывал. Он был ранен в ногу во время штурма. Подняли капот. Там было пять пробоин от пулеметных пуль. «Чуть выше — и все бы погибли. Так бездарно», — сказал «капитан Лебедев» (он прошел всю Великую Отечественную войну, побывал во многих передрягах, в частности, находился вместе с С. Альенде во время переворота в Чили и т. д. — Примеч. авт.).
Пересели на бронетранспортер, на котором сзади ехал майор Халбаев.
Приехали в расположение батальона. Решили «отметить» успешное выполнение боевой задачи. Спустя годы генерал-майор Василий Васильевич Колесник вспоминал: «Впятером мы выпили шесть бутылок водки, а было такое впечатление, что как будто мы и не пили вовсе. И нервное напряжение было настолько велико, что, хотя мы не спали, наверное, более двух суток, заснуть никто из нас никак не мог. Некоторые аналитики оценили действия спецназа как вероломные. Но что было делать в такой обстановке? Вопрос стоял — или они нас, или мы их». И сколько бы лет ни прошло, но у каждого спецназовца штурм дворца Х. Амина останется в памяти навсегда.
Это был кульминационный момент всей их жизни. Они с честью выполнили задание своего правительства.
Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ СССР (около 400 чел.) была награждена орденами и медалями. Полковнику Г. И. Бояринову за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи братскому афганскому народу, было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Такого же звания были удостоены полковник В. В. Колесник и подполковник Э. Г. Козлов. Подполковника О. У. Швеца наградили орденом Красного Знамени. Получили правительственные награды также около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона, из них 7 человек наградили орденами Ленина (в том числе Халбаева, Сатарова и Шарипова) и порядка 30 — орденами Красного Знамени. Они все, выполняя приказ, рисковали жизнью (некоторые погибли или были ранены). Другое дело — ради чего? Ведь солдаты всегда являются пешками в чьей-то большой игре и сами войн никогда не начинают, но часто расплачиваются своими жизнями именно они.
«За штурм дворца Амина» полковника В. П. Кузнеченкова, как воина-интернационалиста, удостоили ордена Красного Знамени (посмертно). Лишь немногим будет известно, что во время штурма они с полковником А. В. Алексеевым, выполняя свой врачебный долг, «воскресили» Хафизуллу Амина. А. Алексееву же дали почетную грамоту при его отъезде из Кабула на Родину в апреле 1980 г. 29 декабря охрану дворца от спецназовцев приняли десантники и части 40-й армии. Сразу же после Нового года за подписью командующего ТуркВО генерал-полковника Ю. П. Максимова в Москву направили шифротелеграмму с докладом о выполнении боевой задачи и просьбой разрешить вывести «мусульманский» батальон из Афганистана. Вскоре такое разрешение было получено, и 9 января весь личный состав батальона на самолетах ВТА вылетел на Родину. Боевую технику передали 40-й армии. Солдат и офицеров перед отлетом проверили и изъяли у них несколько кинжалов, пару пистолетов, транзисторный приемник и магнитофон. Все это передали в особый отдел.