Советские солдаты — главная сила в борьбе с моджахедами
Советские солдаты — главная сила в борьбе с моджахедами
Наши солдаты и офицеры воевали в Афганистане со все возрастающим напряжением. Во многом их действия были успешными. Сказывался опыт боевых действий предыдущих лет, учет ранее допущенных ошибок. Но учились и моджахеды. Причем если советские воины по истечении двух лет пребывания в Афганистане возвращались на Родину, то мятежникам некуда было идти со своей земли, и они продолжали борьбу, все время совершенствуя под руководством иностранных советников боевое мастерство. У нас же «ветераны» уезжали в Союз, а по замене присылали необстрелянных офицеров и молодое пополнение — солдат и сержантов.
Конечно, советское военное командование предпринимало меры пятого, чтобы максимально снизить потери вновь прибывающих офицеров и солдат. Директивой командующего войсками ТуркВО № 15/085 от 2 июня 1983 г. «О мерах по повышению качества ввода в строй офицеров, прибывающих по замене в войска 40-й армии» определялись последовательность и тематика их подготовки. В частности, с офицерами сначала в течение трех дней проводились занятия под руководством начальника управления кадров округа. С прибытием в Афганистан в течение четырех дней (по 10–12 часов) проводились сборы под руководством непосредственных начальников. Особое внимание при этом уделялось практическим занятиям по планированию и организации боевых действий, особенностям всех видов обеспечения в различных условиях Афганистана.
В целях упорядочения системы ввода в строй прибывающего пополнения, быстрого и качественного освоения им должностных обязанностей была издана директива командующего ТуркВО № 15/091 от 12 июня 1983 г., которая требовала: расстановку личного состава проводить только по специальностям; не допускать комплектования отделений, экипажей и расчетов военнослужащими одного года призыва и одной национальности; боевые подразделения укомплектовывать в первую очередь. Категорически запрещалось отрывать личный состав от занятий и привлекать его к несению боевой, караульной и внутренней службы до окончания первоначальной подготовки. Устанавливался порядок проведения этих занятий, осуществлялся дифференцированный подход в зависимости от того, какую задачу выполняли военнослужащие, или местоположения подразделений. Особое внимание уделялось обучению обращения с оружием, передвижения на машинах и бронетехнике, преодоления мино-взрывных заграждений.
В дальнейшем уже в ходе боевых действий приходилось постигать науку побеждать, а она давалась кровью. В отрядах же мятежников оставались закаленные в боях воины. И этот разрыв в подготовке с каждым годом увеличивался.
Бесспорно, были и успехи, но они по-прежнему не закреплялись другими «мероприятиями», и по истечении некоторого времени все возвращалось на круги своя. Об этом все знали, но ничего «придумать» не могли, чтобы как-то поправить дело. Имели место и недостатки при проведении операций и рейдов. Бывали и нелепые, досадные случайности и просчеты. Трудными были 1983–1985 гг., на них как раз пришелся пик военных действий, тогда же у нас были и самые большие потери.
Вот как, к примеру, вспоминает 1983 г. в ДРА офицер С. Казакпаев:
«Я сейчас майор и учусь в академии; через год мне будет тридцать. А тогда я был лейтенантом, мне едва исполнилось 22 года, и воевал я на той самой войне, участие наших войск в которой объявили ошибочным, а кое-кто и преступным.
В восемьдесят третьем, когда я там воевал, когда дышал жгучим афганским воздухом и, глотая слезы, прощался с павшими товарищами, были иные критерии: мы не рассуждали особо, зачем мы здесь, мы выполняли приказ Родины и искренне считали себя интернационалистами. Душманы были для нас не «обманутыми декханами», а врагами, жаждущими тебя убить. И — преступниками, предателями, достойными праведного суда, а то и высшей меры, мы считали тех из бывших наших, кто переметывался, порой с оружием, на их сторону. Вывод войск, перестройка, время, милосердие, «рост сознания народа» и депутатские съезды уравняли их с нами. И бывших «интернационалистов» — наркоманов или «не пожелавших умереть в 20 лет», выживших в душманском стане или на западных харчах и марихуане, встречают в Союзе так же, как всех тех, кто выходил по знаменитому Термезскому мосту.
За те два года, когда я воевал в чужой стране, в 1983–1984 гг., были убиты и скончались от ран и болезней 3789 наших ребят, из них 515 офицеров. Я был ничем не лучше их, не неуязвимее и мог бы разделить их участь. И беду павших раньше. Повезло. Но мне суждено было запомнить, запечатлеть в памяти навечно облик моей смерти — в том бою, когда глаза ее смотрели на меня в упор, я даже видел, как душман убивает меня.
И по сей день каждая мелочь, каждое мгновение той ночи живет во мне, словно случилось это час назад.
Наш ротный, старший лейтенант Олег Бодров, который месяц назад заболел брюшным тифом, казалось, сгинул в местном полевом госпитале, и я исполнял его обязанности, командовал ротой.
С 22:00 мы ждали караван из Пакистана. По данным разведки, он должен был появиться сегодня ночью на дороге в ущелье, которое мы и оседлали. Ночь выдалась густой, безлунной, и местность слабо просматривалась; помогало ориентироваться только то, что мы уже были в этом месте два месяца назад и точно так же под звездами караулили караван. Я обошел солдат и в установленный на каждом автомате и пулемете прибор НСПУ осмотрел сектор обстрела и панораму местности каждого из подчиненных. Некоторым поменял позиции.
Завершив дела, сел возле радиста рядового Промова и рядового Хайдарова, выполнявшего обязанности переводчика и одновременно посыльного (так было заведено при Бодрове, и нарушать традицию я не стал).
— Хайдаров, накорми чем-нибудь, — попросил я.
Солдат вскрыл банку. Холодная гречка с мясом вязла во рту, но я все же утолил голод. Прилег, глядя на звезды. И вроде задремал, потому что очнулся от того, что кто-то тормошил меня:
— Товарищ лейтенант, едут!
В долине, там, где горы сливались с пустыней, были видны огни движущихся в нашу сторону машин. Фары то пропадали, когда машина ныряла в складки местности, то вспыхивали вновь.
— Приготовиться!
До каравана было километров семь, душманы вели машины не быстро, и я успел дать указания замкомвзвода Ковальцову, чтобы он внес некоторые коррективы в план боя. Впился глазами в НСПУ. Машин было шесть, а впереди, мигая одной фарой, кажется, ехал мотоцикл. «Что ж, пропустим дозор, — решил я, — пусть живет мотоциклист. Открою огонь по первой машине».
Зачем-то посмотрел на часы: два ночи.
Рука легла на автомат, пальцем нащупал спусковой крючок. Я должен первым открыть огонь, раньше стрелять никто не будет — так тоже когда-то установил Олег Бодров, и все об этом знали, команды здесь не нужны (Олега убили вскоре после того, как он отлежал в госпитале).
Когда «мотоциклист» подъехал совсем близко, я определил, что это никакой не мотоциклист, а автомобиль, он шел, освещая себе путь одной фарой. Но размышлять уже не оставалось времени, и я, наскоро прицелившись, открыл огонь. В небо тут же взвились осветительные ракеты, стало бело как днем.
Я увидел, что однофарным автомобилем был японский «Семург» — машина, похожая на нашу «Волгу», только с кузовом. И понял, что попал в «Семург» наверняка. Он еще катился по дороге, но уже неуправляемый, не подчиненный воле «духа».
Душманы, видимо, дремали в кузове. Очереди, ракеты застали их врасплох. «Духи» беспорядочно высыпали на дорогу, но укрыться им было негде — со всех сторон в них летели пули.
Я поймал в прицел одного, который, прихрамывая, пытался выйти из-под обстрела, в руках у него был гранатомет. От первой неточной очереди он залег, пытался подняться, но вторая оставила его на земле навсегда. Застрочил очередями АГС-17, гранаты начали хлопать среди разбегавшихся душманов. Кое-кто из них пытался отстреливаться. Но тщетно и недолго. Они не видели нас, а перед нами они были как на ладони.
И бой вскоре стал затихать.
Прекратить огонь! — скомандовал я наконец.
И ночь еще раз отступила перед залпом осветительных ракет, я осмотрел местность. В долине осталось пять машин, вокруг которых в разных позах лежали душманы. Шестая машина удалялась от засады на большой скорости и была уже на недосягаемом для пули расстоянии.
— Промов, связь!..
Доложив результаты боя, собрал сержантов, поставил задачи:
— Вести наблюдение. Пускать ракеты. Оружие, трофеи соберем утром.
Через некоторое время вышел на связь комбат:
— Сколько их было?
— Не считал пока, но думаю, около пятидесяти.
— Казакпаев, я прошу тебя, глянь, что они везли в машинах.
«Странное нетерпение, — подумал я, — есть какая-то важность?»
Но приказ есть приказ, хоть и прозвучал он в форме просьбы.
— Ковальцов, останетесь за меня здесь. Василий, — другим тоном сказал я ему, — распорядись, чтобы каждый взял на мушку тех, что лежат возле первой машины.
— Понял, товарищ лейтенант.
Он это и без моего указания знал.
— Селявин, Хайдаров, со мной! Пойдем вслепую, без света, только к первой машине, задача: собрать оружие и узнать, что в кузове. При любом подозрении на опасность открывать огонь. Вопросы?
И это они и без меня знали. До того момента, как я должен был умереть, оставались считанные минуты.
По оврагу мы вышли к дороге. «Семург» стоял теперь перед нами метрах в десяти. Здесь мы остановились, затаились, прислушались. Стояла тишина.
«Береженого бог бережет», — подумал я и с пояса дал протяжную очередь по едва видимому силуэту автомобиля. Заметил, что в кузове вспыхнуло небольшое пламя. Перезарядил автомат.
— Вперед!
У бампера приказал:
— Осмотрите правую сторону.
Кузов горел, и от огня стало светлей вокруг. Я шагнул в сторону дверцы пассажира. И в эту-то секунду увидел то, от чего вздрогнул сначала, а потом, словно голого, меня обдало колющим, пронзительным холодом. Из-за переднего колеса на меня затравленно смотрели два блестящих глаза и ствол автомата. Я никогда прежде не видел таких глаз: и злоба, и ненависть, и страх, и ужас, и злорадство — все перемешалось в них.
Вот сейчас, сейчас…
И помню, я успел еще подумать: «Это конец».
Душман надавил на курок, я совершенно отчетливо увидел это, мне показалось даже, что дернулся ствол автомата; но автомат… не выстрелил. Сколько же это продолжалось?… Потом мне казалось, что я стоял на грани небытия и вечности. А в тот самый момент, когда я понял, что живу и что теперь уж точно буду жить, я выхватил из-под руки свой АКМ, нажал на спусковой крючок, и помимо моей воли палец словно прирос к нему. Автомат трясся в руках, пока в «рожке» от РПК не иссякли все патроны. И только тогда я перевел дух… Наверняка это был шок.
С оружием наготове возник из-за кузова Хайдаров.
— Вы что, товарищ лейтенант?!
— Показалось.
А огонь в кузове полыхал уже вовсю, и в следующую секунду я сказал:
— Плащ-палатку, живо!
Но палатка вспыхнула. И вторая, Селявина, — тоже. В кузове стояли ящики и мотоцикл. Он-то и горел, видимо, трассер, когда я обстрелял машину из оврага, угодил ему в бензобак, протек бензин на матрацы и одеяла, лежащие внизу, и они тоже были объяты огнем.
— Снимайте ДШК и ящики, — приказал я, а сам стал быстро собирать оружие у лежащих вокруг «Семурга» мятежников.
Последним, к кому я подошел, был тот, в ком несколько минут назад таилась моя смерть. Я вытащил его из-под машины. Это был молодой бородатый мужчина, одетый в обычную афганскую одежду, поверх которой он был опоясан египетским подсумком, в подсумке плотно друг к другу лежали магазины и гранаты. На поясе на широком ремне висела кобура. Мои пули прошли через подсумок в грудь душмана, пронзили обе его руки. Я машинально отстегнул ремень с кобурой и взял лежащий рядом автомат. Автомат был на взводе. «Почему же он не выстрелил?» — подумал я, чувствуя, как вновь меня охватывает дрожь. Я осмотрел оружие. Внешне оно выглядело нормально, и я не сразу заметил маленькое отверстие на крышке ствольной коробки; отверстие было от 5,45-мм пули; может, я попал, когда стрелял из оврага, а может, кто из ребят при первом обстреле.
«Так вот что спасло мне жизнь», — понял я и словно вновь увидел направленное мне в лицо дуло автомата; меня трясло, как от холода, хотя было тепло и даже душно.
Я давно заметил, что люди по-разному ведут себя после боя. Кто курит одну за другой выдаваемые здесь солдатам дешевые сигареты «Памир». Кто пьет без конца воду, выпивая при этом не только свою флягу, но и товарища. Третий начинает рассказывать о своих ощущениях и действиях в бою, подвергая их критическому анализу, или бахвальствует. Кто-то молчит и, уставившись в одну точку, думает о чем-то своем. При этом большое значение имеет то, как завершился бой. Если рота выходила из схватки, имея убитых, то это очень сильно отражалось на поведении солдат: ведь убитые только что были рядом, жили, действовали, что-то говорили, кого-то прикрывали… Да и каждый мог оказаться на их месте.
Потом там, в чужих горах, под чужим солнцем, я часто вспоминал этот свой бой, видел глаза своей смерти и лица улыбающихся парней в тельняшках на душманской фотографии. И думал: «А вот интересно, убьют меня, умру я, а мир останется таким же, люди такими же, жизнь остановится хотя бы на миг?» И вот я выжил, не умер в госпитале от ран, вернулся и узнал, что мир не остался прежним, что люди по-другому теперь смотрят на многие вещи, что войну, на которой я воевал, объявили преступной и никому не нужной, что жизнь не задержалась ни на миг и что в чем-то ориентиры сместились, какие-то наши ценности распылились, а идеалы отброшены».
(г. Москва, 1990 г.)
Развивая эту тему, хотелось бы добавить, что многим офицерам и солдатам довелось пережить подобные чувства. Мало кто из них теперь одобряет объявленную всеобщую амнистию тем, кто добровольно перешел на сторону моджахедов и воевал против своих. И какие бы при этом ни выдвигались мотивы и причины, одно ясно: все они в глазах «афганцев» — предатели. И как бы ни оправдывали их кабинетные «адвокаты», они таковыми и останутся. Ведь во веки веков и во все времена трус, предатель всегда презираем.
В июне 1985 г. при проведении операции в Панджшере в тот момент, когда отряд обеспечения движения одного из полков 108-й дивизии подошел к входу в ущелье (12 км сев. Руха), на волне наших радиостанций в эфир вышел незнакомый корреспондент, назвавшийся «Костей бородатым», который предупредил, что нельзя двигаться дальше камня, установленного на обочине дороги, так как дорога заминирована, а он будет вести огонь по тем, кто будет пытаться ее разминировать. Приняв во внимание это предупреждение, вперед послали боевую машину разграждения. Однако, как только она миновала указанную отметку, мощный взрыв потряс горы, и машину (30 т.) отбросило метров на пятнадцать в сторону. Экипаж и командир роты погибли. Видимо, был заложен фугас.
Последующие попытки преодолеть этот участок натыкались на хорошо организованный огонь моджахедов. Особенно искусно велась стрельба из пулемета ДШК по смотровым приборам бронемашин, которые вскоре все были выбиты. «Костя бородатый» еще не раз выходил в эфир и с бахвальством заявлял: «Я же вас предупреждал, чтобы не лезли дальше камня».
Позиция моджахедов была оборудована мастерски, мало уязвима и с земли, и с воздуха. Она пала только после того, как удалось вывести танки на прямую наводку и поразить пещеры и норы, откуда велся огонь, обеспечить тем самым дальнейшее продвижение наших войск.
Легенда о «Косте бородатом» то затухала, то возрождалась вновь. По воспоминаниям десантников 103-й вдд, этот парень якобы сбежал в 1983 г., попал под опеку Ахмад Шаха Масуда. Он превосходил остальных моджахедов физической силой, выносливостью и боевыми качествами. И ему якобы А. Шах лично поручал наиболее сложные и опасные задания. Фамилия и дальнейшая судьба «Кости бородатого» мне неизвестны.
Конечно, не каждый может вынести все тяготы войны, сломается, но так об этом и надо говорить, а не выдвигать каких-то «высоких» теорий. Понятно, что это сделано из гуманных целей, но надо помнить и о будущем, ведь жизнь на этом не кончается. Солдата, честно выполнившего свой долг (хоть и в неправедной войне), никогда нельзя «уравнивать» с предателем. Ведь кто после этого будет до конца защищать Отечество, если вдруг снова придется? Люди, оправдывающие, поощряющие и прощающие предательство и дезертирство? Или те, кто уже раз покинул поле боя?
А простят ли нас семьи соотечественников наших, сыновья и отцы которых решили погибнуть или с оружием в руках пробиться из душманского плена в 1985-м?
Документ
(Секретно)
О восстании советских и афганских военнопленных в Пакистане
26 апреля 1985 года В 18:00 местного времени группа советских и афганских военнопленных в составе около 24 человек, содержавшихся в течение трех лет в специальной тюрьме Исламского общества Афганистана при центре военной подготовки афганских мятежников в районе Бадабера (24 км южнее Пешавара), совершила вооруженное выступление с целью освободиться из плена. Выбрав удобный момент, когда из 70 охранников осталось только двое (остальные ушли на молитву), военнопленные напали на охрану тюрьмы и находившегося на ее территории склада оружия и боеприпасов ИОА. Завладели оружием, заняли оборону и потребовали от прибывшего к месту событий Б. Раббани встречи с представителями советского и афганского посольств в Пакистане или представителем ООН. Переговоры с Б. Раббани велись с использованием средств громкоговорящей связи и по телефону. Место происшествия было блокировано отрядами афганских мятежников и пакистанских малишей, а также пехотными, танковыми и артиллерийскими подразделениями 11 армейского корпуса Пакистана.
После непродолжительных переговоров с восставшими лидер ИОА Б. Раббани, по согласованию с пакистанскими войсками, отдал приказ о штурме тюрьмы, в котором наряду с отрядами афганских контрреволюционеров приняли участие и пакистанские подразделения. Против обороняющихся были применены артиллерия, танки и боевые вертолеты. Сопротивление восставших прекратилось к исходу 27 апреля в результате взрыва боеприпасов, находившихся на складе. Все принявшие участие в вооруженном выступлении советские и афганские военнопленные погибли. В результате взрыва и возникшего пожара был уничтожен ряд объектов, в том числе и канцелярия тюрьмы, в которой, по имеющимся данным, хранились документы со списками узников. В ходе операции по захвату тюрьмы погибло до 100 афганских мятежников. Имелись потери и среди пакистанцев.
Указанное событие вызвало серьезную озабоченность пакистанской администрации, а также руководства афганской контрреволюции. На совещании руководства своей организации Раббани заявил, что ввиду решительных намерений восставших был вынужден отдать приказ на применение артиллерии для подавления сопротивления. 29 апреля руководитель ИПА Г. Хекматияр направил шифрованное циркулярное указание по радио всем своим бандформированиям, в котором потребовал усилить охрану «русских военнопленных» в связи с тем, что в результате происшедшего накануне инцидента «среди братьев были убитые и раненые».
На месте происшествия побывал губернатор Северо-Западной пограничной провинции генерал-лейтенант Фазл Хак. 29 апреля по этому вопросу был проинформирован президент Пакистана, который, учитывая всю серьезность случившегося под Пешаваром, сам прибыл в этот район и потребовал без обиняков от главарей всех банд исключить повторение подобных «инцидентов», подтверждающих нахождение на пакистанской территории советских военнослужащих, захваченных душманами в ДРА, а также распорядился принять все меры по недопущению утечки информации об истинных причинах инцидента, в частности:
Раббани было сделано предложение открыто заявить, что в районе Бадаберы произошло вооруженное столкновение между двумя враждующими группировками его организации;
в район происшествия был запрещен въезд посторонним лицам;
полностью конфискован выпуск пешаварского журнала «Сафир», в котором содержалась информация о восстании в Бадабере.
Кабинет министров Пакистана решил не комментировать происшествие в районе Бадабера со ссылкой на неосведомленность по этому вопросу.
Однако события в Бадабере получили огласку (артиллерийская стрельба была слышна даже в Пешаваре). 2 мая многие телеграфные агентства, со ссылкой на своих корреспондентов в Исламабаде, сообщили о неравном бое, который вели советские и афганские военнослужащие в Пакистане. Средства массовой информации, в частности радиостанция «Голос Америки», в своей передаче 4 мая были вынуждены передать, что «на одной из баз афганских моджахедов СЗПП Пакистана в результате взрыва погибло 12 советских и 12 афганских пленных».
Факт вооруженного выступления в Бадабере подтвердил и посетивший 9 мая 1985 года советское посольство в Исламабаде представитель международного Красного Креста.
К сожалению, выяснить точные фамилии участников вооруженного выступления не представилось возможным, ввиду уничтожения списков пленных во время взрыва склада с боеприпасами и пожара, а также принятых пакистанскими властями и руководством афганской контрреволюций мер по изоляции свидетелей событий в Бадабере…
Источники информации: штаб 40-й армии,
посольство СССР в Пакистане,
ГРУ ГШ ВС СССР,
май 1985 г.
Преднамеренное убийство под Пешаваром граждан СССР и ДРА было совершено с ведома пакистанских властей и при непосредственном участии регулярных войск Пакистана. В связи с этим 11 мая послом СССР в Исламабаде Зия-уль-Хаку был заявлен решительный протест Советского правительства. В заявлении МИД СССР указывалось: «Советская сторона возлагает всю ответственность за происшедшее на правительство Пакистана и ожидает, что оно сделает надлежащие выводы насчет последствий, которыми чревато его соучастие в агрессии против ДРА и тем самым против Советского Союза…»
Министр обороны СССР Маршал Советского Союза С. Л. Соколов приказал установить фамилии военнослужащих, принимавших участие в восстании в Бадабере. В связи с тем что вся документация тюрьмы сгорела, тогда этого сделать не удалось. Лишь много лет спустя по показаниям свидетелей этой трагедии удалось установить имя руководителя восставших. Им предположительно оказался Виктор Васильевич Духовченко (мусульманская кличка Юнус), украинский парень из Запорожья. Именно ему удалось во время молитвы убить часового, завладеть его автоматом и освободить своих товарищей. Но утверждать точно пока преждевременно.
После восстания в Бадабере лидер ИПА Г. Хекматияр издал приказ: «В плен русских впредь не брать, а уничтожать на месте захвата». Известно, что мятежники, подогретые исламским фанатизмом мулл, проявляли к советским солдатам изуверскую жестокость, а пленные находились часто в ужасных, нечеловеческих условиях.
Об этом свидетельствовала и Комиссия по правам человека ООН во главе с Ф. Армкостом. В частности, отмечалось, что, по показаниям освобожденных из плена советских военнослужащих, находившихся с 1983 по 1986 г. в тюрьме лагеря Мобарез (120 км севернее Кветты), содержались советские граждане в количестве 6–8 чел. Тюрьма представляла собой пещеру, выбитую в скальной породе, без доступа света и свежего воздуха. Начальник тюрьмы некий Харуф систематически подвергал пленных пыткам и издевательствам… Не выдержав издевательств и безысходности своего положения, находившиеся в этой тюрьме советские граждане В. Киселев и С. Мещеряков в августе-октябре 1984 г. повесились в камере-пещере.
И это были не единичные случаи. Комендант тюрьмы в Бадабере Абдурахман жестоко избивал пленных плетью со свинцовым наконечником за малейшую провинность, а также заковывал в кандалы.
Особую жестокость к пленным проявляли моджахеды из отрядов Ахмад Шаха Масуда. Так, при проведении под руководством генерала И. Родионова операции в Панджшере в июле 1985 г. в кишлаке Дейкхоминики была освобождена тюрьма, в которой содержались военнослужащие правительственных войск и небольшое количество советских военнопленных.
Ворвавшиеся в кишлак десантники 2-го батальона 345-го опдп увидели на территории тюрьмы и в ее окрестностях лежавшие в различных позах более 200 трупов афганских военнопленных. Они были обезображены до неузнаваемости (у многих выколоты глаза, отрезаны уши, руки и ноги, множественные колотые и резаные раны). Причем убиты они были буквально перед самым захватом тюрьмы. Останков советских военнопленных найти не удалось, но была обнаружена яма, где были спрятаны комплекты советской формы одежды, на основании чего сделали вывод, что советские военнопленные тоже содержались в этой тюрьме, но, видимо, заблаговременно были переведены в другое место.
Однако со стороны советских властей действенных мер по освобождению пленных не предпринималось. Предпочитали не ворошить эту тему. Многим из высших партийных функционеров безразличны были судьбы людей, которых они посылали на смерть выполнять мифический «интернациональный долг». Ведь своих сыновей и родственников они предпочитали отправлять в основном на дипломатическую и внешнеэкономическую работу в благополучные страны и международные организации.
Б. Кармаль рассматривал советское военное присутствие как средство, под прикрытием которого можно было жить беззаботно, устраивать свои фракционные дела и пользоваться всеми благами от власти. Свои расчеты он строил на том, что советские войска бесконечно долго будут находиться в Афганистане и выполнять функции охраны режима. Ввиду того что правительственные силы не хотели воевать против оппозиции (ведь неизвестно было, как все повернется в дальнейшем), он постоянно обращался к руководству Советского Союза с просьбами о проведении боевых операций в различных районах страны, считая военный путь основным в борьбе с мятежниками. А что ему еще оставалось делать? Ведь его реформы отвергались населением, а ничего другого он предложить не мог. Просьбы Кармаля, как правило, удовлетворялись. В итоге наши части по существу превратились в решающую силу, обеспечивающую само существование «республиканской власти». Они превратились в своеобразных «наемников», которые воевали в чужой стране, а содержало их свое же государство. Это еще один из парадоксов «афганской войны».
Советские войска по-прежнему оставались главной силой в противоборстве с вооруженной оппозицией, а воевать им становилось с каждым годом все трудней.
Именно в середине 80-х были проведены наиболее крупные войсковые операции в провинциях Парван, Кунар, Герат, Пактия, Кандагар и округе Хост. Особенно тяжелые бои велись против вооруженных отрядов Ахмад Шаха Масуда и в провинции Кунар. Советские войска действовали во время этих операций в основном успешно, нанося мятежникам большие потери, ведь постепенно они накапливали и обобщали боевой опыт.
Главной формой борьбы с формированиями оппозиции по-прежнему осталось проведение крупных плановых и частных операций. В ходе них применялись различные тактические приемы, основными из которых являлись блокирование и прочесывание зеленых зон (так называемой «зеленки») и крупных населенных пунктов. Вероятность потерь здесь значительно возрастала. Ведь к особенностям операций, проводимых в зеленой зоне, относились: наличие широкой сети каналов, жилых построек, дувалов, превращенных мятежниками в оборонительные сооружения, что снижало темпы ведения боевых действий, иногда до 150–200 метров в час; густая растительность затрудняла ориентирование на местности и организацию взаимодействия, поэтому дымы, применяемые для обозначения своего переднего края и флангов, зачастую оказывались малоэффективными; боевое соприкосновение наших подразделений с мятежниками зачастую доходило до 50-100 метров, что исключало применение артиллерии и авиации для непосредственной поддержки войск; ограниченные возможности артиллерии вынуждали иметь в ротах до взвода минометов «Поднос», 2–3 расчета АГС-17, увеличенный запас ручных гранат при каждом солдате; практически непроходимая для бронегрупп местность исключала их применение в боевых порядках подразделений, они использовались главным образом для блокирования районов; закрытая местность позволяла мятежникам скрытно выходить из-под ударов, совершать маневр и внезапно атаковать наши подразделения во фланг и тыл, что вынуждало иметь тыловое и боковое охранение; в каждой роте целесообразно было иметь авианаводчиков и артиллерийских корректировщиков, а в отделении — радиостанции в качестве ретрансляторов.
Серьезную сложность представляли боевые действия по уничтожению мятежников в пещерах, подходы к которым тщательно охранялись, маскировались и минировались. Каждая пещера имела 1–2 выхода и специально оборудованные бойницы для ведения огня.
Тактика действий здесь применялась примерно такая же, как и при захвате укрепленного района, долговременных огневых точек (дот, дзот и т. п.).
В декабре 1984 г. под руководством командира 5-й мед генерал-майора Г. П. Касперовича была проведена операция по разгрому базовых районов мятежников в горах Луркох (провинция Фарах), расположенных в трех ущельях. Причем в двух из них (Каликаниск и Калимани) действовали наши подразделения, в одном — правительственные войска. Эти базы были хорошо укреплены, заминированы, надежно охранялись. Это была уже не первая операция в данном районе, но моджахеды все время восстанавливали свои базы после очередного разгрома.
Успех в этой операции был достигнут в результате оригинального решения комдива и внезапных ночных действий, когда были захвачены все господствующие вершины. Утром после огневого налета подразделения дивизии стремительно ворвались в ущелья и захватили расположенные в гротах и пещерах склады моджахедов с оружием и боеприпасами (около 20 вагонов). Во время боевых действий в дивизии погибло три человека (один сорвался ночью в ущелье, второй подорвался на мине, третий был убит снайпером).
Я не ставлю целью подробно описывать все операции того периода, они в принципе мало чем отличались друг от друга, хотя у каждой были свои особенности.
В качестве иллюстрации приведу небольшую выдержку из доклада руководителя Оперативной группы МО СССР с анализом военной обстановки в Афганистане и некоторых итогах операции в Панджшере, проведенной в 1984 г., а также отдельные документы, которые наглядно характеризуют действия советских войск в то время.
Аналитическая записка
(Секретно)
Министру обороны СССР
Маршалу Советского Союза
товарищу Устинову Д. Ф.
Докладываю
Военная обстановка в результате проведения целого ряда операций против контрреволюционных сил заметно улучшилась. За 5 месяцев проведено 85 операций, из них 51 совместная 40-й А и частями афганской армии и 34 самостоятельных афганскими частями.
Особенно большое значение для улучшения военной обстановки имели Панджшерская операция и боевые действия в Герате…
В ходе боевых действий в Панджшерской и Андарабской долинах и севернее противнику нанесено серьезное поражение. Ликвидирована его основная база…
Захваченные нашими войсками 18.05.84 г. в Панджшере секретные документы позволили раскрыть и ликвидировать широкую агентурную сеть ИОА, существовавшую в Кабуле (в центральном партийно-государственном аппарате, в том числе в СГИ, царандое и Минобороны) и других районах страны…
В мае и особенно в июне с. г. увеличилось количество выходов на переговоры бандформирований с готовностью признать правительство ДРА и прекратить вооруженную борьбу и сдача ряда бандгрупп (в Панджшере и Андарабе без учета бандформирования главаря Джумахана (700 чел.) сдалось 8 бандгрупп общей численностью около 600 мятежников)…
В настоящее время в соответствии с утвержденным Вами решением в долинах Панджшера и Андараба проводятся мероприятия по закреплению государственной власти. Оказано воздействие в этих целях на руководство ДРА для активизации его работы…
В последнее время противник проявляет активность на юго-востоке и юге страны, в районах Хоста, провинциях Кунар, Кандагар, на отдельных участках коммуникаций.
С учетом этого кроме Панджшера и Андараба в настоящее время проводятся боевые действия войск в районе Хоста (25-я пд, 666-й полк «к», 2-я пгбр), в районе Кандагара (70-я омсбр, 15-я пд и 466-й полк «к» 2-го АК), в районе Фараха (21-я мпбр с 4-й тбр), в районе Гуриана, западнее Герата (17-я пд с 5-й тбр).
В ближайшее время начнут боевые действия в районе Джелалабад — Асадабад в провинциях Нангархар и Кунар 66-я омсбр, 11-я и 9-я пд.
Продолжается также перекрытие возможных маршрутов движения караванов и бандгрупп из Пакистана силами трех батальонов «спецназ»…
40-я армия продолжает оставаться решающим фактором по стабилизации обстановки в ДРА, несет на себе основную тяжесть борьбы с контрреволюцией…
Армия боеспособна. Боевые действия в Панджшерской и Андарабской долинах показали способность войск армии и авиации решать боевые задачи в сложных горных условиях на высотах 4–3 тыс. метров, в зонах ледников без специального снаряжения.
Личный состав действовал самоотверженно и мужественно. Подавляющее количество боевых задач авиацией выполнялось на малых высотах. Хорошие боевые качества подтвердили самолеты-штурмовики Су-25…
Действия войск позволяют сделать некоторые выводы по дальнейшему улучшению их боевой подготовки и техническому оснащению не только 40-й армии, но и вооруженных сил в целом…
С министром обороны ДРА т. Кадыром и начальником Главпура т. Садеки проведено несколько индивидуальных бесед. В них подчеркивалась необходимость более активной деятельности и регулярных выездов в войска для анализа результатов боевых действий, принятия мер по повышению их эффективности, по усилению политико-воспитательной работы с личным составом, борьбе с дезертирством и оказанию другой необходимой помощи соединениям и частям афганской армии…
Маршал Советского Союза С. Соколов, июнь 1984 года.
На основании доклада можно сделать вывод, что советские войска беспрепятственно громят мятежников, однако это было не совсем так. Хочу обратить внимание, что, например, операция в Панджшере завершилась с незначительными результатами. Масуду удалось обмануть военное командование и вывести из-под удара свои силы, но об этом стало известно гораздо позже (более подробно об этой операции рассказывается в восьмой главе). Да и в целом по стране существенного повышения эффективности боевых действий не происходило, хотя советские войска практически не знали передышки.
Доклад начальника Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск
(Секретно)
…В течение пяти месяцев летнего периода 1984 г. войска 40-й армии продолжали вести боевые действия по разгрому мятежных банд и оказанию помощи в укреплении государственной власти в своих зонах ответственности.
За это время было проведено 22 плановых и 19 неплановых операций, устроено 2084 засады, реализовано 248 разведывательных данных.
В ходе боевых действий, по уточненным данным, уничтожено более 18 тысяч мятежников, захвачено 3839 единиц стрелкового оружия, 146 ДШК, 42 миномета, 101 РПГ, более 2,3 млн. штук боеприпасов к стрелковому оружию.
Наиболее крупными по составу, привлекаемым силам и средствам, продолжительности и значимости были операции в долинах рек Панджшер, Андараб и в зеленых зонах вокруг г. Кабул и г. Герат.
…Отмечается некоторое улучшение в организации и ведении боевых действий, в применении авиации и артиллерии. Примером хорошо продуманных и спланированных действий является операция, проведенная в районе Искаполь в июне с. г. В ходе нее была разгромлена крупная группировка мятежников (убито 70 человек, захвачено 3 миномета, 3 ЗГУ, 4 ДШК, свыше 50 мин и большое количество боеприпасов к стрелковому оружию). Наши подразделения потерь не понесли. Большая заслуга в этом командира полка подполковника Л. Я. Рохлина[12].
…Неплохие результаты достигнуты в операциях, проведенных под руководством генерал-майора А. А. Лучинского, полковника Ярыгина…
Главной формой борьбы с бандформированиями по-прежнему остается проведение крупных плановых и частных операций в целях уничтожения мятежников в жизненно важных районах, разгрома их баз и учебных центров, а также нанесения поражения бандам в зеленых зонах и кишлаках.
Основной способ действий войск заключается в блокировании баз и районов, занятых мятежниками, с широким применением тактических воздушных десантов и последующим их прочесыванием подразделениями афганской армии при постоянной артиллерийской и авиационной поддержке.
…Практикуются также повторные блокирования через короткий промежуток времени и прочесывание ранее проверенных районов, куда, как правило, возвращаются мятежники после переноса боевых действий в другие районы.
…Вместе с тем большое количество операций проводится шаблонно, по заранее разработанной схеме (открытый выход из военных городков, прямолинейное движение, блокирование и прочесывание). В результате столь «прямолинейных действий», отсутствия маскировки, а также утечки информации при совместных действиях с правительственными войсками (мятежники заранее предпринимают упреждающие меры) итоги таких операций, как правило, невысокие.
40-я армия в течение зимнего периода 1984/85 г. провела 10 плановых, 3 внеплановых и 19 частных боевых действий, осуществила 120 выходов на реализацию разведывательных данных, выставляла 1460 засад.
В ходе боевых действий было уничтожено 7890 мятежников, 198 караванов, захвачено орудий и минометов — 38, реактивных установок — 16, РПГ — 119, ПЗРК — 7, ДШК и ЗГУ — 79, стрелкового оружия — 1744. Из 100 различных складов было изъято около 12 тыс. боеприпасов к тяжелому оружию и РПГ, более 3 млн. патронов, 4130 инженерных мин, 5 т. взрывчатых веществ, а также другие материальные средства.
Однако, несмотря на значительный урон, нанесенный мятежникам в результате совместных действий 40-й армии и ВС ДРА, их активность, численность и влияние в большинстве провинций страны не уменьшились. Главной причиной такого положения являлось снижение эффективности боевых действий, благодушие среди определенной категории командиров, недооценка обстановки и серьезные упущения в подготовке и ведении операций.
Подводя итоги боевых действий за этот период, командующий ТуркВО отмечал: «Рассматривая в деталях боевые действия, мы находим примеры халатности, недобросовестности в организации боевых действий, низкого качества выполняемых задач, бессмысленной гибели людей. Например, боевые действия в провинции Парван, проводимые подполковником Зиневичем А. В. в период с 18 по 26 декабря 1984 г., были не организованы, плохо управлялись. Подразделения попали в засаду после проводки афганской колонны в Пишгор. В результате погибло 5, ранено — 33 человека.
В период с 5 по 14 декабря 1984 г. в ходе боевых действий, проводимых под руководством командира 682-го мсп, погибло 7 и ранено 29 человек, сбит самолет Су-25. Четверо суток не могли подразделения выйти из-под обстрела мятежников, но командование дивизии и армии практически никакой помощи руководителям боевых действий не оказали. Таких фактов, примеров верхоглядства, неорганизованности, халатности при проведении боевых действий предостаточно…»
В апреле 1985 г. командующий 40-й армией генерал Генералов Л. Е. убыл по замене в Союз и вместо него назначили генерала Родионова И. Н. При нем войска провели немало операций, крупнейшей из которых была операция в провинции Кунар. Оценивая итоги этой операции, 6 июня 1985 г. руководитель Оперативной группы МО СССР в ДРА генерал армии В. И. Варенников (Маршал Советского Союза С. Л. Соколов был назначен министром обороны СССР) докладывал: «Несмотря на возрастающие усилия, мятежникам не удалось добиться дестабилизации в Афганистане. В ряде случаев, по причине военного поражения, они утрачивают на определенное время свое влияние и контроль в некоторых районах страны и вынуждены ограничиваться подрывной деятельностью, нападением на колонны и посты, обстрелом населенных пунктов, военных городков и минированием отдельных участков коммуникаций.
Большие потери контрреволюции (только в 1985 г. 17 тыс. чел.) ее не обескураживают. Активная, значительная и всесторонняя помощь США, Китая и некоторых других реакционных режимов позволяет контрреволюции постоянно наращивать свои военные усилия. В 1981 г. отряды и группы мятежников составляли 30 тыс., в 1983 г. — около 40 тыс., а в 1985 г. — 50 тыс. чел. в активно действующих бандформированиях (органами КГБ СССР эта цифра в 1985 г. отмечается значительно выше)…
Постоянно совершенствуются формы боевых действий противника. Это наглядно просматривается на событиях в провинции Кунар. В декабре 1984 г. при проведении нами совместных боевых действий привлекалось ограниченное количество войск с учетом соответствующей группировки противника — 66-я омсбр, 45-й исп 40-й армии и часть сил 9-й пд ВС ДРА… Боевые действия длились одну неделю. Задачи были полностью выполнены. При этом противник не оказывал большого сопротивления, старался маневрировать, уйти от прямых столкновений с нашими войсками.
Иной характер приняли боевые действия в этом районе в мае-июне с. г. Количество задействованных наших войск значительно увеличилось: 103-я вдд, 66-я омсбр, 56-я одшбр, часть сил 108-й, 201-й мед, 45-го исп и большая часть ВВС 40-й армии; 1-й АК в составе 8-й, 9-й, 11-й пд, а также 37-я бр «к», 10-й исп и 10-я пгбр ВС ДРА.
Привлечение такого количества войск вызвано тем, что противник значительно увеличил свою группировку в этом районе. Кроме того, зная о нашей подготовке к боевым действиям (утечка через органы ДРА), он не только не предпринял меры к отводу своих банд, а, наоборот, дополнительно выдвинул накануне наших действий с территории Пакистана 1500 человек, а в ходе боевых действий еще около 2000 человек. Мятежниками были проведены большие инженерные работы по оборудованию рубежей и районов обороны. Проведено значительное минирование, установлено более 100 фугасов…
Бои в Кунаре и особенно в ущелье Печдара, в районах н. п. Мена, севернее Асмар, юго-восточнее Нарай приобретали ожесточенный и затяжной характер. Отмечались случаи перехода мятежников в контратаки. Только благодаря мощным и точным ударам авиации и огня артиллерии удавалось сломить сопротивление. Противник против нашей авиации применял большое количество зенитных средств, а севернее Асмар даже ракетные комплексы «земля-воздух».
В течение мая-июня с. г. мятежники только в провинциях Кунар и Гильменд потеряли убитыми более 4900 чел. (из них в Кунаре — 4200 чел.), кроме того, уничтожено и захвачено более 100 орудий и минометов, около 200 крупнокалиберных пулеметов ДШК и ЗГУ, более 160 различных складов, 2,5 млн. различных боеприпасов и учебный центр. Характерно, что пакистанская печать не комментирует это крупное поражение афганской контрреволюции…
В то же время пассивно выглядят действия партийных и государственных органов ДРА по использованию результатов успешных боевых действий 40-й А и ВС ДРА в Кунаре и Гильменде. В провинции Гильменд, например, несмотря на наши настоятельные пожелания, вообще ничего не предпринято. В провинции Кунар только после неоднократных и настоятельных требований уже в ходе самой операции были предприняты ограниченные шаги по расширению зон влияния в тех кишлаках, в которых находятся гарнизоны афганских войск. Новых оргядер в освобожденных районах нигде не выставляется. Безвозмездная материальная помощь, поступающая по государственной линии, для провинции Кунар своевременно не доставлена.
Поэтому результаты проведенных боевых действий для стабилизации обстановки в стране могут иметь только временный характер. С истечением времени мятежники в этих районах способны восстановить утраченные позиции…
Действительно, в тот период боевые действия в ДРА отличались размахом и ожесточенностью. В Кунарской операции они проводились на всем протяжении ущелья — от Джелалабада до Барикота (на расстоянии 170 км). Во время операции вертолетами десантировалось более 11 тыс. чел. Хотя по-прежнему отмечались недостатки в действиях ОКСВ. Причина невысокой результативности боевых действий во многом заключалась в недостаточной командирской подготовке офицеров. Общевойсковые командиры были слабо обучены постановке задач авиации и артиллерии по нанесению ударов и огневому поражению. Офицерский состав слабо знал приемы и способы действий мятежников, не следил за их развитием.
Недостаточно четко организовывалось всестороннее обеспечение, особенно разведки. Боевые действия зачастую планировались и велись вслепую на труднодоступной местности, без знания конкретного места расположения противника, а следовательно, и возможного характера его действий. Мятежников приходилось отыскивать в ходе уже начавшихся боевых действий. В результате наши войска нередко попадали в засады и на минные поля. Поэтому совсем не случайно, например, при проведении боевых действий в Печдаре 2-й мсб 149-го мсп 201-й исд и 350-й пдп 103-й вдд имели большие потери в личном составе.
В тактике действий наших войск мало применялось элементов военной хитрости, мероприятий по дезинформации противника. Активные действия в ночных условиях, как правило, не велись.
Таким образом, можно сказать, что не все просто было в горах Афганистана для советских войск. Там они сталкивались со все возрастающими трудностями. И решали они их всякий раз по-разному. Уже тогда многие офицеры стали задумываться о том, что нашей армии, за исключением, пожалуй, десантников и спецназовцев, не хватает профессионализма. Предварительная краткосрочная подготовка молодых солдат не могла сравниться с боевым опытом, который накапливали мятежники. Этот недостаток компенсировался применением более мощного вооружения и боеприпасов, а также самоотверженностью, мужеством и неприхотливостью советских офицеров и солдат, то есть морально-боевым духом. Однако это оборачивалось дополнительными жертвами как среди советских военнослужащих, так и среди афганцев.