Красная Армия

Красная Армия

Из всех организаций Советской России, которые имели возможность влиять на крестьянство, Красная Армия являлась самой крупной и мошной. После смерти Ленина Политуправление Реввоенсовета Республики (ПУР) немедленно наметило планы усиленной пропаганды ленинского наследия.

16 февраля 1924 г. начальник ПУРа, Андрей Бубнов, и руководитель секции агитпропа ПУРа издали ряд инструкций, содержавших разъяснение упомянутых планов; к их исполнению надлежало приступить немедленно. По мнению авторов инструкций, успех политической работы целиком зависел от того, насколько быстро удастся ее развернуть: они намеревались воспользоваться моментом, когда «в самых широких слоях трудящихся» возникли чувства солидарности в связи со смертью Ленина. Необходимо было, говорили они, направить «пробудившуюся энергию» масс на воплощение в жизнь ленинского наследия. Угроза нестабильности, возникшая в стране в связи со смертью Ленина, делала эту задачу тем более насущной. В следующем откровенном пассаже ПУР выдает свое намерение воспользоваться настроениями масс, подобно тому как это успешно делалось ранее: «В составе Красной Армии преобладает крестьянский молодняк, к тому же в большинстве активно не участвовавший в гражданской войне. В настроениях красноармейцев сейчас наблюдается известная настороженность, как и в деревне, где крестьянство как бы ждет подтверждения, что советская власть и после смерти ее вождя будет вести ту же политику поддержки крестьянского хозяйства, политику закрепления союза рабочих и крестьян, провозвестником которой был всегда Ленин. В то же время, будучи воспитана предыдущей работой в советском духе, красноармейская масса глубоко взволнована смертью Ленина. Симпатии ее к советской власти и к компартии окрепли. Необходимо все это учесть и сделать эти настроения исходной точкой всей нашей работы среди беспартийных масс».

Таким образом со смертью Ленина стала необходимой массовая агитационная работа, которая разъяснила бы роль Ленина в коммунистической партии, а также в российской и мировой революции, уверила бы население, что ленинская политика будет продолжена, и «вызвала бы и усиление активных симпатий крестьянской массы» к партии и правительству. Работники ПУРа рассчитывали, что особенно тронет простых солдат рассказ о жизненных невзгодах, перенесенных вождем, и указывали, что в первую очередь следует «обратить сугубое внимание на популярное изложение истории болезни Ильича и причин его смерти, а равно и обстановки похорон (бальзамирование, сохранение в склепе)»[654].

В своей статье о культурной работе на селе, опубликованной в 1924 г., Крупская подчеркивала, что важно воздействовать на деревню через Красную Армию, поскольку она связана с деревней непосредственно: как через письма, которые красноармейцы пишут домой, так и через демобилизованных солдат[655]. Строя свои планы пропаганды ленинизма, руководство ПУРа учитывало этот немаловажный факт. Красная Армия, писали они, является «проводником советских идей в деревне». В идеале стремились убедить каждого бойца этой армии, состоявшей по преимуществу из крестьян, пересказать в письмах к односельчанам то, что внушали им пропагандисты[656]. На такой полный успех, однако, надеяться не приходилось. Нужно было изобрести иной способ передачи политических посланий через армию крестьянству. И такой способ был найден: по окончании воинской службы, а иногда и при отбытии в отпуск, каждому солдату вручали специальный буклет (памятку).

Памятки представляли собой идеологические справочники, благодаря которым демобилизованный солдат, как надеялись, сохранит и передаст односельчанам политические уроки, полученные за время службы. Памятки начала двадцатых годов содержали сухое изложение политической и экономической теории Маркса и не заключали в себе ничего интересного для сельского читателя. Вероятнее всего, их туг же обращали в дым — делали из них самокрутки. При жизни Ленина в памятках не уделялось повышенного внимания его трудам или биографии[657].

Со смертью Ленина его образ сделался своеобразным агитационным мостом между политическим управлением армии и широкими крестьянскими массами. В типичном образце памятки, который был опубликован в 1924 г., предпринимается изощренная попытка внушить демобилизованным красноармейцам благоговейное отношение к памяти покойного вождя и сделать их мощным инструментом политизации деревни. В памятке напечатан текст воинской присяги, а на соседней странице — похоронный марш, посвященный Ильичу: «Ты умер сегодня на славном посту, / Ведя за собой миллионы, /… Ты умер, Ильич!.. Над могилой твоей/ Склоняем печально знамена». Затем следует портрет Ленина и статья, в которой рассказывается, как заботился Ленин о крестьянстве. Остальные статьи славят советскую власть за ее усилия в пользу села; памятка написана простым и ясным языком, текст пересыпан проникновенными лозунгами, они напечатаны крупными буквами и возвеличивают слова и деяния Ильича[658]. Организаторы кампании надеялись, что таким образом Ленин придет в село, внутри же армии самым действенным инструментом агитации считались Ленинские уголки — по распоряжению ПУРа в 1924 г. они были повсеместно устроены в воинских частях[659].

Красные уголки, то есть специальные комнаты или выделенные для этой цели части помещений, существовали в Красной армии с 1921 г. После смерти Ленина их переименовали в Ленинские уголки, одновременно было увеличено их число. «Почему ‘Красные уголки’ стали называться ‘Ленинскими’?» — задается вопрос в агитационном памфлете, относящемся к 1925 г. Ответ: потому что Ленин связан с Красной Армией так же тесно, как с революцией и с установлением советской власти; потому что когда Ленина не стало и армию охватило огромное горе, Красные уголки были переименованы в Ленинские, чтобы почтить память вождя и напомнить всем солдатам об их священном долге[660].

В 1924 и 1925 гг. старые «уголки» были переустроены в соответствии с детальными указаниями партии и ПУРа, а также оборудованы новые. В Ленинских уголках имелись скамьи и столы для чтения, особые столы для шахмат и других игр, полки с книгами, газеты и журналы, там дежурили работники, в обязанности которых входило отвечать на вопросы красноармейцев и помогать им писать письма. На доске вывешивался бюллетень со свежими сведениями о состоянии здоровья воинов подразделения. Обычно имелся граммофон, а также аккордеон или другие музыкальные инструменты. И, разумеется, наличествовали портреты и фотографии Ленина, его труды и книги о нем. В некоторых «уголках» были выставлены бюсты вождя, в других — серии фотографий, иллюстрирующие разные моменты его жизни, иногда даже ухитрялись подсветить портрет Ленина с помощью скрытых электрических ламп[661]. Последние заменяли свечи, которые в русских домах зажигали перед иконами.

Не вызывает сомнений, что Ленинским уголкам отводилась роль социального центра, где политика преподносилась вместе с развлечениями и с информацией, представляющей практический интерес. Благодаря «уголкам» в армию проникали имя, образ идеи Ленина; таким образом укреплялась эмоциональная связь между властью (то есть компартией) и подвластным ей населением. Красноармейцы должны были на отдыхе чувствовать присутствие Ленина; бессмертный вождь глядел на них со стен, пока они сидели за шахматной доской или играли на гитаре; повседневная жизнь проходила под его постоянным присмотром и уже не мыслилась вне политики. Организаторы Ленинских уголков, придав им отчасти функции центра досуга, добились того, что они не пустовали. «Ленин всегда с нами» — гласил культовый лозунг, широко распространенный в 1960-х гг. Даже когда воинские подразделения покидали свои бараки и отправлялись в летние лагеря, Ленина брали с собой. В лагерях устраивали Ленинские палатки[662]. В Ленинской палатке можно было не только отдохнуть, но и поднять свой боевой дух, читая, например, слова походных маршей (там часто вывешивали листовки с текстами):

Спать нельзя, нам и не спится

Оттого, что он уснул…

В тундрах ночью змеи лазят

Рыщут волки по ночам.

Но рука тверда приказом

Командира — ИЛЬИЧА[663].

Ленинские палатки, очевидно, имелись только в армии, а что касается Ленинских уголков, то в ходе агитационно-пропагандистской кампании 1924 г. их распорядились оборудовать повсюду: в школах, на заводах и прочих предприятиях, в рабочих клубах, библиотеках и сельских читальнях.