До «внезапного» нападения осталось только 46 дней. 6 мая 1941. Москва

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

До «внезапного» нападения осталось только 46 дней. 6 мая 1941. Москва

«Беспрецедентный» поступок посла

По свидетельству Анастаса Микояна, на одном из последних заседаний Политбюро ЦК Сталин сообщил соратникам о том, что полпред Владимир Деканозов, находящийся в эти дни в Москве, в частном порядке встречался с германским послом фон дер Шуленбургом и имел с ним весьма интересную беседу. Граф фон дер Шуленбург действительно воспользовался тем, что Деканозов находится в Москве, а нацистская ищейка Ханс Креббс после Первомайского парада укатил в Берлин, и пригласил Деканозова на «завтрак» в свою загородную резиденцию.

Германский посол принял мужественное решение предупредить руководство Кремля о готовящемся нападении Германии и считал, что безопаснее всего это было сделать через Деканозова, якобы в частном порядке.

Поступок посла часто называют беспрецедентным в истории дипломатии, поступок посла называют предательством, но для графа Вернера фон дер Шуленбурга, патриота Германии, это никоим образом не было предательством — это было делом долга и делом чести. Многие его родственники и друзья поступали так же

Да и беспрецедентным этот поступок не был — многие германские дипломаты — противники Гитлера, неоднократно поступали так же. Все эти годы статс-секретарь фон Вайцзеккер, братья Теодор и Эрих Кордт, а также бывший посол в Италии Ульрих фон Хассель предупреждали западные государства об агрессивных планах Бесноватого. Известны откровенные беседы фон Вайцзеккера с Верховным комиссаром Лиги Наций в Данциге Карлом Буркхардтом. Известны встречи Теодора Кордта с министром иностранных дел Великобритании Галифаксом и советником Ванситартом.

Известны и случаи приглашения иностранных дипломатов на тайные «завтраки», «обеды» и «ужины» в личные резиденции высокопоставленных чиновников Третьего рейха.

Так, 9 мая 1940 г., перед Наступлением на Запад, нидерландский военный атташе полковник Гизбертус Джакобус Сас был приглашен на «обед» в частный дом, расположенный в пригороде Берлина Целендорфе и принадлежащий заместителю начальника абвера полковнику Хансу Остеру. За «обедом» полковник Остер совершенно открыто сообщил представителю иностранного государства о том, что нападение Германии на его страну начнется завтра на рассвете.

Опасаясь, что Гитлер может еще отменить нападение, которое уже не один раз откладывалось, Остер после «обеда» для проверки поехал на Банделлерштрассе в штаб-квартиру Верховного главнокомандования. Выяснив, что нападение состоится, он прямо из штаба позвонил по телефону Сасу и прокричал: «Никаких изменений! Свинья отбыла на Западный фронт». «Свиньей» бесстрашный полковник назвал, конечно, фюрера.

Граф Вернер фон дер Шуленбург, точно так же как и полковник Ханс Остер, на многое был готов ради фатерланда. В самый разгар войны, в 1943 г., 68-летний граф был готов, рискуя жизнью, перейти линию фронта и встретиться со Сталиным. Об этом фантастическом плане знали многие заговорщики «Черной Капеллы», и, в конце концов, этот план стал известен гестапо. После провала Июльского заговора Эрнст Кальтенбруннер, сменивший убитого чешскими партизанами Гейдриха на посту главы РСХА, представил Гитлеру специальное донесение, касающееся Шуленбурга и его роли в деятельности «Черной Капеллы»:

«Осенью 1943 г. Гёрделер и Тресков обсуждали возможность перебросить бывшего посла графа фон дер Шуленбурга через линию Восточного фронта. Идея, которую отстаивал генерал-майор Хеннинг фон Тресков, была примерно такова: Шуленбург — один из немногих немцев, лично знающих Сталина, а потому именно он должен вновь установить с ним контакт. Если Шуленбург придет со Сталиным к положительному результату, следует осуществить в Германии военную акцию по свержению [Гитлера]. Имело значение то обстоятельство, что Шуленбург всегда отговаривал от войны против России».

Можно только себе представить, как бесновался Гитлер, получив донесение Кальтенбруннера. Можно только себе представить, какие муки пришлось пережить престарелому графу Шуленбургу перед казнью в «Доме смерти» берлинской тюрьмы Платцензее.

Итак, в мае 1941 г. в Москве граф фон дер Шуленбург не сделат ничего из ряда вон выходящего, когда пригласил Деканозова на «завтрак».

Получив приглашение и заручившись разрешением Сталина, Деканозов поехал в Астафьево, где находилась подмосковная резиденция посла.

За завтраком в огромной столовой, обставленной антикварной мебелью, устланной дорогими коврами и увешанной картинами в золоченых рамах, произошел удивительный разговор. Седовласый немец вначале рассказал Деканозову содержание своей последней беседы с Гитлером, а затем, уведомив сталинского эмиссара о том, что он действует как частное лицо, начал разъяснять ему всю серьезность ситуации, когда слухи о предстоящем военном столкновении между Германией и Россией уже открыто муссировались в Берлине.

Владимир Деканозов был поражен откровенностью посла. Он, естественно, не мог отвечать ему такой же откровенностью. А потому и поведение, и ответы Деканозова показались участвующему в завтраке советнику Хильгеру «удручающей тупостью»: «Хотя мы с самого начала не оставили у Деканозова никаких сомнений в том, что действуем на свой собственный страх и риск, он с совершенно удручающей тупостьюснова и снова спрашивал, говорим ли мы по поручению имперского правительства. В противном случае, твердил он, он не может передать нашу точку зрения своему правительству. Он явно не мог себе представить, что мы сознательно подвергали себя огромной опасности ради попытки сохранить мир.

Казалось, он считал, что мы действуем по наущению Гитлера и пытаемся толкнуть Кремль на такой шаг, который противоречит советским интересам».

Вне зависимости от того, что «показалось» Хильгеру, Деканозов, конечно, прекрасно понял все сказанное и не сказанное Шуленбургом и, как всегда, немедленно и подробно доложил обо всем Сталину.

5 мая 1941

Сов. секретно

Особая папка

Записал Владимир Деканозов.

Он, Шуленбург, в своей беседе с Гитлером заявил также последнему, что слухи о предстоящем военном конфликте Советского Союза с Германией, которые, начиная с января этого года, так усиленно циркулируют в Берлине и в Германии вообще, конечно, затрудняют его, Шуленбурга, работу в Москве. Шуленбург спросил меня при этом, знаю ли я об этих слухах. Я ответил утвердительно. Я также спросил Шуленбурга, может ли он сказать, что такие слухи имеют место и в Москве, как они имеют место в Берлине. Шуленбург ответил отрицательно…

Я спросил Шуленбурга, откуда идут эти слухи и что же, по его мнению, конкретно нужно сделать для противостояния им. Я поинтересовался также, что ответил Гитлер Шуленбургу по поводу распространившихся в Германии слухов об обострении советско-германских отношений и о предстоящем, якобы, конфликте между Германией и Советским Союзом. Шуленбург заявил, что на вопрос об этих слухах Гитлер ему ответил, что он, Гитлер, вынужден был принять меры предосторожности на Восточной границе.

Однако, по мнению Шуленбурга, источник слухов сейчас не имеет значения. Со слухами нужно считаться как с фактом. Он не знает, что можно было бы предпринять, чтобы пресечь их. Он не думал об этом и не имеет на этот счет никаких указаний из Берлина и вообще ведет со мной этот разговор в частном порядке…

Как известно, Сталин нашел нужным сообщить о разговоре Шуленбурга с Деканозовым на очередном заседании Политбюро. И при этом, как всегда в последнее время, не забыл назвать все сказанное германским послом «дезинформацией». Как вспоминает Микоян: «…Сталин просто отмахнулся от этого важного сообщения, посчитав его очередной немецкой дезинформацией».

Но, тем не менее, вождь приказал Деканозову продолжать «частные» контакты с германским послом.