До «внезапного» нападения осталось всего 2 часа 15 минут. 22 июня 1941, воскресенье, 1 ч 00 мин, Минск

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

До «внезапного» нападения осталось всего 2 часа 15 минут. 22 июня 1941, воскресенье, 1 ч 00 мин, Минск

«Будьте поспокойнее и не паникуйте»

А последняя предвоенная ночь все еще продолжалась. Эта ночь была все-таки почему-то особенно праздничной! По мановению чьей-то невидимой руки по всей стране, во всех театрах, во всех клубах, на всех открытых подмостках шли праздничные представления, праздничные концерты, выступления самодеятельности.

В оперном театре Каунаса выступал ансамбль пограничников, в севастопольском Доме флота шел большой концерт, а в минском Доме Красной армии спектакль приезжего московского театра — «Свадьба в Малиновке». Переполненный зал Дома Красной армии то и дело оглашался взрывами смеха, громом аплодисментов.

В центральной ложе, в окружении командиров штаба, сидел, сверкая орденами, сам командующий округом, Герой Советского Союза, генерал армии Дмитрий Павлов. Спектакль доставлял ему видимое удовольствие. Павлов громко смеялся и азартно хлопал. Но неожиданно в ложу командующего вошел начальник разведки округа полковник Семен Блохин. Наклонившись к Павлову, он что-то сказал ему шепотом.

Ответ командующего прозвучал достаточно громко: «Этого не может быть!» — воскликнул Павлов и, обратившись к своему заместителю, генерал-лейтенанту Ивану Болдину продолжил: «Чепуха какая-то. Разведка сообщает, что на границе очень тревожно. Немецкие войска, якобы, приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы».

Затем, по свидетельству Болдина, Павлов, приложив палец к губам, показал на сцену и, с «олимпийским спокойствием», продолжал смотреть «Свадьбу в Малиновке». Это так не похоже на генерала Павлова, который еще в феврале 1941 г. был обеспокоен ситуацией на границе и требовал от Сталина создания оборонительных сооружений, всю последнюю неделю почти ежедневно просил наркома обороны дать, наконец, приказ войскам прикрытия занять полевые укрепления.

Нет, наверное, чего-то не понял, или не захотел понять Болдин.

В действительности, беспокойство ни на минуту не покидало Павлова — обстановка на границе не предвещала ничего хорошего. Гитлеровские войска, сосредоточенные на границе, явно были готовы к нападению, проволочные заграждения уже были сняты, и все последние дни был слышен шум многочисленных танковых моторов. Все это видел командующий округом и, в то же время, не мог ничего предпринять без приказа Москвы. Об этом своем мучительном положении с болью скажет Павлов после начала войны прибывшему на Западный фронт эмиссару Сталина Ворошилову.

ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ АДЪЮТАНТА ВОРОШИЛОВА

В ночь с 27 на 28 июня 1941 г.

Станция Полынские хутора

«…прошу понять мое положение. Знать нашу далеко не достаточную плотность на границе, неполную укомплектованность и несколоченность многих соединений и особенно мехкорпусов, быть убежденным, что враг не сегодня—завтра может нанести удар, ив то же время не иметь возможности должным образом на это реагировать, было мучительно».

Но Павлов, по его собственным словам, был «солдатом», а для солдата — «приказ есть приказ». И в эту последнюю предвоенную ночь, что бы там ни было у него на душе, Павлов сидел на виду у всех в центральной ложе Дома Красной армии и громко смеялся, демонстрируя полное «олимпийское спокойствие», демонстрируя полное пренебрежение к слухам о «внезапном» нападении Германии. В двенадцатом часу ночи спектакль, наконец, закончился, и командующий округом мог, наконец, возвратиться в свой штаб. Прошел еще один тревожный час и Павлову позвонил из Москвы нарком обороны Тимошенко. О том, что произошло дальше, мы узнаем из рассекреченного протокола допроса арестованного Павлова Д. Г., проведенного следователями Третьего управления наркомата обороны — старшим батальонным комиссаром Павловским и младшим лейтенантом госбезопасности Комаровым.

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА АРЕСТОВАННОЮ ПАВЛОВА Д.Т.

7 июля 1941

Архивно-следственное дело № Р-24000 Вопрос: Вам объявили причину вашего ареста?

Ответ: Я был арестован днем 4 июля с. г. в Довске, где мне было объявлено, что арестован я по распоряжению ЦК. Позже со мной разговаривал зам. пред. совнаркома Мехлис и объявил, что я арестован как предатель.

Вопрос: В таком случае, приступайте к показаниям о вашей предательской деятельности.

Ответ: Я не предатель. Поражение войск, которыми я командовал, произошло по независящим от меня причинам.

Вопрос: У следствия имеются данные, говорящие за то, что ваши действия на протяжении ряда лет были изменническими, которые особенно проявились во время вашего командования Западным фронтом.

Ответ: Я не изменник, злого умысла в моих действиях как командующего фронтом не было. Я также не виновен в том, что противнику удалось глубоко вклиниться на нашу территорию.

Вопрос: Как же в таком случае это произошло?

Ответ: Я вначале изложу обстановку, при которой начались военные действия немецких войск против Красной армии.

И Павлов рассказал.

8 час ночи в штаб Западного фронта позвонил нарком обороны и спросил: «Ну, как у вас, спокойно?»

Павлов доложил: «…очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувальский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов—Сапоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения…»

Нарком обороны успокоил командующего: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните».

На этом разговор и закончился. Павлов старался «не паниковать».

К этому часу ДИРЕКТИВА, которую полчаса назад начали передавать в округа, в Западный округ еще не поступила. И, вот что удивительно — беседуя с Павловым в час ночи и требуя от него «не паниковать», нарком ни словом не обмолвился о ДИРЕКТИВЕ.