До начала операции «Барбаросса» остается 133 дня. 8 февраля 1941. Берлин
До начала операции «Барбаросса» остается 133 дня. 8 февраля 1941. Берлин
«Красная Капелла» в эфире
Органы советской разведки получают огромный объем агентурной информации. Количество источников поражает! Особенно много подробных и точных сведений поступает из Берлина. Вальтер Шелленберг, даже с каким-то удивлением, вспоминает: «…Фактически, в каждом министерстве рейха, среди лиц, занимавших ответственные посты, имелись агенты русской секретной службы, которые могли использовать для передачи информации тайные радиопередатчики».
В 1942 г. нацистам удалось выявить и арестовать большую группу советских агентов, и Рейнхард Гейдрих, по своему обыкновению, дал этой группе музыкальное название — «Красная Капелла». В отличие от «Черной Капеллы», обнаруженной им в 1939 г. и связанной с Западом через Ватикан, «Красная Капелла» работала напрямую с «Красной» Москвой.
В действительности, арестованные участники «Красной Капеллы», так же как и «музыканты Черной Капеллы», не были звеньями какой-то общей шпионской сети, а представляли собой несколько совершенно независимых групп. Некоторые из этих групп принадлежали к внешней разведке НКВД, другие — к военной разведке. В большинстве своем агенты не знали друг друга и действовали в разных странах — в Германии, Бельгии, Франции, Швейцарии… Их свяжет в будущем чья-то злая воля, общая трагическая судьба и имя, данное им Гейдрихом. Вальтер Шелленберг о «Красной Капелле» писал: «Ее радиосвязь охватывала всю территорию Европы, протянувшись от Норвегии через Швейцарию до Средиземного моря, и от Атлантического океана до Балтики. Первые „музыканты“ — так мы называли радистов — были сотрудниками советского посольства в Париже, которые, после вступления во Францию немецких войск, разъехались по разным странам…»
Случайно или намеренно, но Шелленберг не упоминает о том, что в «Красную Капеллу», кроме радистов — сотрудников советского посольства в Париже, входила берлинская группа немецких патриотов, сотрудничавших с советской разведкой из чисто идеологических соображений, и немалое число нелегалов, засланных в разное время во многие страны из Москвы.
Дело «Красной Капеллы», учитывая его важность, будет вести сам зловещий шеф гестапо Генрих Мюллер. Только в Берлине будут арестованы 130 человек — ученых, писателей, профессиональных военных. По приговору военного трибунала от 19 декабря 1942 г. 49 человек будут казнены — мужчины повешены, а женщины обезглавлены.
Но сегодня, 8 февраля 1941 г., «Красная Капелла» еще в эфире, и важнейшая секретная информация все еще регулярно поступает в Москву.
СООБЩЕНИЕ НКГБ СССР
Сталину, Молотову, Микояну
№ 18/мСов. секретно
8 февраля 1941
Основание: Сообщение «Степанова» по данным «Корсиканца».
«Корсиканец» сообщил следующее: ряд фактов указывает на то, что германское военное командование проводит систематическую подготовку к войне против СССР. В беседе с офицером штаба Верховного командования, последний, выражая, очевидно, настроения, существующие в штабе, рассказал, что, по всем данным Германия, в 1941 г. предполагает начать войну против СССР…
Цель войны — отторжение от Советского Союза части европейской территории СССР от Ленинграда до Черного моря и создание на этой территории государства, целиком зависимого от Германии.
Военно-хозяйственный отдел статистического управления Германии получил от Верховного командования распоряжение о составлении карт расположения промышленных предприятий СССР по районам. Такие же карты были изготовлены перед войной в отношении Англии, в целях ориентировки при выборе объектов воздушной бомбардировки.
Численность германской армии в настоящее время, по общему мнению, составляет 8 — 9 миллионов человек.
Это сообщение было получено из Берлина от одного из агентов «Красной Капеллы», известного по кличке «Корсиканец», через советского разведчика по кличке «Степанов».
«Корсиканец»
Под кличкой «Корсиканец» в Берлине действует агент внешней разведки немецкий патриот Арвид Харнак. Доктор Харнак, уважаемый член нацистской партии, занимает пост старшего правительственного советника в министерстве экономики, и на подпись к нему поступают важнейшие документы рейха — секретные торговые соглашения, отчеты о валютных операциях и оплате агентов германской разведки. Несмотря на свое высокое положение, Харнак, как истинный патриот Германии, ненавидит нацизм и видит цель своей жизни в освобождении фатерланда от гитлеровского режима.
Человек исключительных способностей, обладатель двух докторских степеней — по юриспруденции и по философии — Харнак долго жил и учился в Америке, где и приобщился к идеям коммунизма. В 1932 г., став уже нелегальным членом германской компартии, он в составе делегации немецких ученых посетил Москву и много времени провел с руководителями Коминтерна. И, видимо, с этого времени он начал получать материальную поддержку от советской разведки.
В 1935 г., став по рекомендации Москвы членом нацистской партии и членом нацистского союза юристов, Харнак уже активно сотрудничает с Москвой, и носит кличку «Балтиец». Связь с Харнаком осуществлял в те дни резидент внешней разведки в Берлине Борис Гордон. В мае 1937 г. Гордон, старый коммунист, герой Гражданской, был, как и многие другие легальные и нелегальные резиденты, неожиданно отозван в Москву, арестован и расстрелян. К Харнаку были посланы новые люди, но и они, по различным причинам, исчезли. Расстреляны были и сотрудники центрального аппарата внешней разведки, знавшие о работе «Балтийца». Связь с ним прервалась.
Летом 1940 г., в связи с угрозой войны, возникла срочная необходимость восстановления утраченных связей со всеми зарубежными агентами. Советская военная разведка с этой миссией справилась достаточно оперативно и сумела восстановить связь с очень ценной шпионской группой, во главе которой стояла Ильзе Штебе. В то же время агенты внешней разведки все еще оставались не выявленными, и виноват в этом был резидент майор Кобулов.
Человек малообразованный, не имевший опыта и не знавший немецкого языка, Амаяк Кобулов в сентябре 1939 г. стал главой самой важной резидентуры, берлинской, по протекции своего брата, приспешника Лаврентия Берия — Богдана Кобулова. Деловые качества Кобулова-младшего были хорошо известны в Москве, и когда Амаяк запросил разрешение на восстановление связи с «Балтийцем», Центр категорически запретил ему идти на контакт с агентом. Для восстановления утраченных связей в Берлин был послан другой человек — лейтенант госбезопасности Александр Короткое.
«Степанов»
Александр Короткое, кадровый сотрудник внешней разведки, личность, несомненно, неординарная, из своих тридцати лет почти пятнадцать отдал работе в «органах».
Сашка Короткое вырос без отца на темных улицах московской Сухаревки, кишевшей в те годы ворами и убийцами. Не закончив школу, он поступил на работу в ОГПУ «лифтовым» и здесь, на Лубянке, прошел долгий путь от «лифтового» до профессионального оперативника-боевика. Придет день, и уличный мальчишка Сашка станет генерал-майором и займет пост заместителя начальника Внешней разведки НКВД.
А сегодня Александр Короткое — высокий, худощавый мужчина, с каштановыми вьющимися волосами и красивым лицом, которое неожиданно портит жесткий рот и холодный блеск серо-голубых, всегда чуть прищуренных глаз. Большую часть своей жизни Короткое провел за границей — в Австрии, Швейцарии, Германии, Франции, где он «проходил стажировку» у легендарного боевика Александра Орлова и выполнял особые, исходящие от самого Сталина, задания — боевые операции или, попросту говоря, убийства. Так, в марте 1938 г. в Париже Короткое и его подельник-турок ликвидировали Георгия Агабекова, бывшего резидента советской разведки на Ближнем Востоке. Агабекова хитростью заманили на явочную квартиру и зарезали. Труп уложили в чемодан и выбросили в Сену. Через несколько месяцев таким же способом был зарезан один из ближайших помощников Льва Троцкого, немецкий политэмигрант Рудольф Клемент.
Операции, осуществленные Коротковым в Париже, были чрезвычайно опасны — в случае поимки по французским законам ему грозила гильотина. Но Сашка Короткое был человеком рисковым. Он обладал большой физической силой и холодной волей, был наделен природным умом, а еще, и это, может быть, самое главное, умел действовать безошибочно в самых экстремальных ситуациях. Тело Агабекова так никогда и не было найдено, а к тому времени, когда труп Климента французская полиция выловила из Сены, Короткое давно уже исчез из Парижа.
Летом 1940 г. задача Короткова не была связана с убийством, а заключалась, всего лишь, в восстановлении утраченных связей с агентами. За годы отсутствия связи агент мог быть «перевербован», мог быть уничтожен или заменен другим человеком… Во всех непредвиденных случаях разведчик должен был действовать быстро и решительно, не боясь применить оружие. Лейтенант госбезопасности Короткое идеально подходил для этой задачи.
На встречу с «Балтийцем» Короткое явился без предупреждения. Темным осенним вечером, 17 сентября 1940 г., в двери дома № 16 по Войрштрассе позвонил высокий молодой мужчина. Харнак, человек осмотрительный, встретил незнакомца настороженно — его европейская внешность и манеры, чистая немецкая речь и даже легкий австрийский акцент — все показалось «Балтийцу» подозрительным. Но Короткое недаром был послан в Берлин — он сумел успокоить агента и убедил его продолжить работу на Москву. Как оказалось, вокруг Харнака, получившего новую кличку «Корсиканец», за эти годы сплотилась группа друзей, объединенных общей ненавистью к нацизму и Гитлеру. Это были люди разных возрастов, разных профессий и разных политических взглядов. Среди них молодой немецкий аристократ, обер-лейтенант авиации Харро Шульце-Бойзен и его жена Либертас, философ и драматург Адам Кукхоф и его жена Грета, скульптор Курт Шумахер с женой, художницей Элизабет, и даже главный бухгалтер концерна «И.Г. Фарбениндустри» Ханс Рупп.
Большую помощь оказывала Харнаку и его супруга — доктор наук Милдред Фиш, которая, разделяя антинацистские взгляды мужа, использовала свой пост руководителя «Союза американских женщин в Берлине» для сбора информации и вербовки новых агентов. Первое сообщение «Корсиканца», предупреждающее о том, что «примерно через шесть месяцев Германия осуществит нападение на Россию», поступило в Москву уже в начале октября 1940 г.
А недели через две Короткова вызвали в Москву, где он получил уже новое подробное задание на работу с восстановленным агентом.
Удивительно, но в этом задании совершенно не затрагивался вопрос возможности нападения Германии на Россию весной 1941 г.
Вместо этого, Короткой должен был выяснить, что будет делать Германия в случае «затяжки и расширения войны».
Новое задание разведчика занимало три страницы машинописного текста и завершалось обычной формулой: «Читал, усвоил и принял к исполнению». Короткое прочитал задание, запомнил его и поставил под ним свою подпись: «Степанов, 26.XII.40».
Степанов? Это еще одна кличка Короткова. Под этой кличкой Александр Короткое, известный в Берлине как Александр Эрдберг, будет посылать в Москву свои шифровки. В первых числах января 1941 г. Короткое — Эрдберг — Степанов возвратился в Берлин и приступил к выполнению задания. Формально он занимал пост заместителя резидента Кобулова, но, фактически, вся связь с агентами шла через него. От группы Харнака в Москву пошел поток агентурной информации.
А в Москве к этому времени уже была создана специальная аналитическая группа для приема и анализа этой информации. Возглавлял эту группу руководитель немецкого отделения внешней разведки майор Журавлев.
Литерное дело «Затея»
Вспоминает генерал Павел Судоплатов:
«С ноября 1940 г. мы все находились в состоянии повышенной готовности. К этому времени Павел Журавлев и Зоя Рыбкина завели литерное дело под названием „Затея“, в котором сосредоточивались информационные материалы о подготовке Германии к войне против Советского Союза. С помощью этого дела было легче регулярно следить за развитием немецкой политики, в частности, за ее возрастающей агрессивностью. Информация из этого литерного дела регулярно поступала к Сталину и Молотову, что позволяло им корректировать их политику по отношению к Гитлеру…»
Литерное дело «Затея»! Какое удивительное и какое точное название! Кто же он, этот «Затейник»? И в чем заключается эта «Затея»?
Павел Журавлев и Зоя Рыбкина не были новичками в разведке.
О Журавлеве уже в те дни по Москве ходили легенды. Сорокадвухлетний майор госбезопасности Журавлев, больше половины своей жизни проработавший в разведке, успел уже побывать с секретными миссиями в Чехословакии, в Турции, в Италии. Отлично владевший несколькими европейскими языками, мягкий, вежливый, исключительно честный человек, Журавлев больше походил на ученого, чем на разведчика, и был талантливейшим аналитиком.
Ближайшая помощница Журавлева — младший лейтенант Зоя Рыбкина, так же как Журавлев свободно владевшая немецким, служила в разведке около десяти лет; под кличкой «Ирина» она выполняла задания в Харбине, Хельсинках, Вене, Берлине. Оперативник Рыбкина была на редкость вдумчивым и толковым человеком (в будущем она станет известной детской писательницей Зоей Воскресенской).
Содержание папки литерного дела «Затея» будет увеличиваться с каждым днем, накапливая разведывательные донесения из Берлина.
Нелегал «Вардо»
Разведка НКВД как будто бы не имела причин не доверять немецкому коммунисту Харнаку и, тем более, не имела причин не доверять боевику Короткову. Профессионализм Короткова, его интуиция, его опыт работы с агентами не вызывали сомнения. И все-таки…
Для проверки надежности получаемой от «Степанова» информации в Берлин направляется еще один оперативник НКВД — Елизавета Зарубина.
Зарубина — оперативник особый! Дочь богатых черновицких евреев, редкая красавица, Лиза Розенцвейг получила образование в университетах Парижа и Вены и в совершенстве владела несколькими иностранными языками. Многое в своей жизни могла успеть эта образованная, талантливая и исключительно смелая девушка. Но… она связала свою жизнь с советской разведкой и стала нелегалом «Вардо». Имя Лизы Розенцвейг связано с давней и достаточно темной историей ее «романа» с легендарным Яковом Блюмкиным. Именно ей принадлежит сомнительная честь совращения Блюмкина и заманивания его из Турции в Россию. Как известно, по приезде в Москву бесстрашный боевик Блюмкин был арестован, обвинен в связях с Троцким и расстрелян.
Яков Блюмкин вошел в историю в 1918 году, когда по заданию партии левых эсеров он проник в германское посольство в Москве и застрелил посланника — графа Вильгельма Мирбаха. Блюмкину было тогда всего 18 лет.
Короткая жизнь Якова Блюмкина была отмечена совершенно невероятными приключениями. Он участвовал в экспедиции Федора Раскольникова на Каспийском море, был на Тибете, представ там перед Николаем Рерихом под личиной монгольского ламы, более пяти раз получал смертельные ранения и только чудом остался в живых. Выполняя задания внешней разведки НКВД, Блюмкин успел побывать в Сирии, Палестине, Египте, сменил не одну личину, и только любовь могла стоить жизни этому отчаянному одесситу. Когда в Стамбуле, где он тогда обретался, перед ним неожиданно возникла красавица-еврейка Лиза, бесстрашный боевик был сражен, и судьба его решена.
Трудно сказать, мучило ли в дальнейшем Лизу Розенцвейг предательство, которое она совершила по отношению к своему единоверцу. Во всяком случае, вскоре после этой истории, Лиза, вместе со своим настоящим мужем — знаменитым советским разведчиком Василием Зарубиным, уже выполняла секретные задания разведки в Дании, во Франции, в Германии. Теперь она снова в Германии.
В декабре 1940 г. «Вардо» прибыла в Берлин со специальной целью, не обнаруживая себя, проверить, что собой представляют супруги — Арвид и Милдред Харнак — и насколько можно им доверять. По результатам этой проверки Зарубина направила в Москву подробный отчет, включавший даже описание внешности супругов:
«Она самоуверенная, высокая, голубоглазая, крупная, выглядит типичной немкой, хотя является американкой, принадлежащей к низшим слоям среднего класса; она умна, чувствительна, благонадежна, типичная фрау ярко выраженного нордического типа.
Арвид Харнак происходит из хорошей семьи, откуда вышли богословы и немецкие философы.
Оба они [супруги Харнак] проявляют большую осторожность в установлении контактов, чрезвычайно дипломатичны по отношению к другим людям, производят полное впечатление людей, хорошо подготовленных и дисциплинированных. Они поддерживают тесные связи с мужчинами и женщинами из нацистских кругов… Арвид находится вне подозрений и занимает важный пост в министерстве. Я уверена, если меня только не ввели в заблуждение, что они полностью надежны и, с нашей точки зрения, им можно доверять».
Елизавета Зарубина оставалась в Берлине до самого «внезапного» нападения и, вполне естественно, что и она, со своей стороны, снабжала Москву информацией, касающейся подготовки Германии к войне.
После начала войны «Вардо», вместе со всеми сотрудниками полпредства, была интернирована и только 29 июня 1941 г. вернулась в Москву. А в конце октября 1941 г. супруги Зарубины, под фамилией Зубилины, уже летели в Нью-Йорк. Теперь их невероятная задача заключалась в том, чтобы через специальную «агентуру влияния» воздействовать на американский Конгресс, склоняя США к вступлению в войну против Германии. А еще — «во всякое время суток быть в курсе намерений и мыслей президента Рузвельта». Именно такой приказ в ночь на 12 октября 1941 г. дал Василию Зарубину лично Сталин.
От «Корсиканца» Сталину
С января 1941 г. цепочка передачи информации — от «Корсиканца» через «Степанова» в Москву к Рыбкиной, Журавлеву — уже готова к действию. И в течение полугода, до самого «внезапного» нападения, эта ценнейшая информация, достоверность которой не могла вызывать, и не вызывала, сомнений, будет накапливаться в папке литерного дела «Затея», анализироваться талантливейшими аналитиками внешней разведки и направляться в Кремль Сталину.