ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
(Большая часть сохранившихся о ней сведений относится к князьям. Без сомнения, они относятся и к боярам, вообще к высшим сословиям).
Князьям и княжнам при рождении давалось имя.
Как Владимир, приняв святое крещение, получил второе имя христианское Василия, так и сыновья его, что достоверно известно о некоторых, например: Борис — Романа, Глеб — Давыда, Ярослав — Георгия.
В его потомстве удерживались прежние языческие имена, которые давались при рождении, и одновременно начались новые, или христианские, так что все князья, до нашествия татар, имели по два имени: одно так называемое княжее, мирское, а другое христианское.
Древнейшее известие о таких двойных именах мы имеем в Хождении игумена Даниила ко святым местам (в начале XII века), который в Лавре Св. Саввы записал для поминовения следующие имена: Святополка-Михаила (Изяславича), Владимира-Василия (Мономаха), Олега-Михаила (Святославича), Мстислава-Андрея (Всеволодовича, Игорева внука).
А вот свидетельства из летописей:
1113. «Преставися Князь Михаил, зовомый Святополк».
1151. «Родися у Святослава Ольговича сын, и нарекоша ему имя в Св. крещеньи Георгий, а мирьски Игорь».
Женщины имели также по два имени:
1178. «Родися у Великаго Князя Всеволода дчи, и нарекоша имя ей в святом крещении Пелагия, княже Сбыслава».
1198. «Родися дщи у Ростислава Рюриковича, и нарекоша имя ей Ефросинья, прозванием Исмарагд, еже наречеться дорогый камень».
Употребительных имен было очень мало, не больше двадцати.
Мирские, княжие имена, были:
норманнские: Рюрик, Олег, Игорь.
славянские: Брячислав, Всеслав, Вячеслав, Изяслав, Мстислав, Ростислав, Святослав, Ярослав, Святополк, Ярополк, Владимир, Володарь, Всеволод.
(Станислав, Судислав, Позвизд, встречаются по одному разу).
Некоторые князья известны были только под христианскими именами, каковы в особенности Давыд и Роман (христианские имена Бориса и Глеба), Василько, Андрей, Юрий или Георгий (Дюрги, Гюрги).
Женские норманнские имена: Ольга (1150), Малфридь (1167), Рогнеда (1108).
Славянские: Передслава (1104, 1116), Верхуслава (1137, 1187), Звенислава (1142), Болеслава (1166), Сбыслава (1178), Ярослава (1187), Всеслава (1197).
В каждом из родов, на которые разделилось потомство Ярослава, были свои собственные любимые имена, например, в Святославовом имена Олега, Всеволода, Игоря, Святослава.
Во Всеволодовом имена Владимира, Мстислава, Ростислава, Изяслава.
О многих князьях именно сказано, что им даны имена в честь отца или деда, например, о Ростиславе Рюриковиче (1173), о Георгии Всеволодовиче (1187), о Владимире Всеволодовиче (1192), о Всеволоде Георгиевиче (1213).
Константин Всеволодович первому своему сыну дал имя женина отца, Василька, а второму своего, Всеволода.
Замечательно, что княжих имен в народе не встречается, как будто бы они были особенной собственностью княжеского рода, и никому более не позволялось такие иметь.
У частных людей бывали также по два имени: из послесловия к известному Евангелию 1056 года мы видим, что владелец его, посадник Изяслава Остромир, имел христианское имя Иосифа.
1200. «Изобрете бо подобна делу (по строению стены, под Выдубицким монастырем) и художника в своих соприятелех (киевский князь Рюрик Ростиславич), именем Милонег, Петр же по крещении».
Князья назывались по имени своему и отеческому (не говорю по отчеству, ибо это слово имело тогда другое значение), которое очень рано заменилось вичем: Ростислав, сын Володимерь (1064), Всеслав, сын Брячиславль (1066), Володимер, сын Всеволожь, и Олег, сын Святославль (1076).
«Бежа Игоревич Давыд с Володарем Ростиславичем (1081). Ярослав Ярополчич, Ярослав Святополчич (1102)».
Бояре назывались также по имени и отчеству с древних времен: Иван Жирославич (1078), Иванко Захарьич (1106), Иван Войтишич, Петр Ильич (1146), Петр Бориславич (1178).
У князей и бояр оставались иногда уменьшительные имена: Василько, Владимирко.
Уменьшительные употреблялись и в бранном значении, например, великий князь Рюрик Ростиславич уведомляет (1185) великого князя Всеволода Георгиевича об измене своего зятя: «Романко от нас отступил».
Уменьшительные имена употреблялись и у бояр: например, Иванко Жирославич (1078). Иногда употреблялись только отеческие имена, например, Ростиславичи, для означения детей (1180), и иногда для всего потомства, например, Олеговичи (1148).
Для отличия употреблялись иногда и материнские имена, например:
1136. «Внук Володимера Василько Маринич убиен бысть ту», т. е. сын дочери его Марины.
1187. «Бяше бо Олег Настасьич», т. е. рожденный от Настасьи, наложницы Ярослава Владимировича галицкого.
Восприемниками при крещении бывали, вероятно, большей частью родственники. Мономах напоминает двоюродному своему брату Олегу Святославичу о его крестнике: «егда же убиша детя мое и твое». Также: «аще ти добро, то с тем, али ти лихое, да то ти судить сын твой хрестный с малым братом своим… или хочеши того убити».
1178. «Родися у великаго князя Всеволода… дчи, и крести ю тетка Ольга» (жена Ярослава галицкого, брошенная мужем и жившая у брата во Владимире).
Князья отдавались родителями на воспитание кормильцам или дядькам, то есть, к ним приставлялись, с самых юных лет, особые знатные мужи из бояр, которые за ними ходили.
(Еще у Святослава мы видели кормильца Асмуда, 942).
1131. Когда Андрей Юрьевич бросился через Лыбедь, в сражении под Киевом с Изяславом Мстиславичем, — двоюродного брата его Владимира Андреевича, бывшего с ним в сражении, «не пусти кормилець его, зане молод бе в то время».
1171. Мстислав Изяславич пленил Пука, кормильца Владимира Мстиславича.
1178. «Се приказываю детя свое Володимера Борисови Захарьичу, и со сим даю брату Рюрикови и Давыдови с волостию на руце», говорит умирающий Мстислав Ростиславич.
«Малу же времени минувшю, приведоша кормиличича, иже бе загнал великыи князь Роман, неверы ради», то есть: пришли (в Галич) сыновья кормильцевы, которых изгнал великий князь Роман. (Волынская летопись ошибочно под 1202 г.).
1208. «Володислав кормиличичь (кормильцев сын), бежал в Угры» (при избиении бояр галицких Игоревичами).
Есть известие и о кормилицах под годами 1202, 1231.
Там же княгиня (супруга Романова) «совет сотвори с Мирославом, с дядьком, и на ночь бежа в Ляхы. Данила же возмя дядька перед ся, изъиде из града; Василька же Юрья поп с кормилицею возмя».
1231. «Давыдови уполошнишуся, теща бо его бяше верна Судиславу, кормильчья Нездиловая, матерью бо си наречашьть ю, веща ему: яко не можешь удержати града сего».
Княжон брали иногда к себе на воспитание бабушка и дедушка:
1198. «Взяста ю (Евфросинию, дочь Ростислава Рюриковича и Верхуславы Всеволодовны), к деду и бабе, и тако воспитана бысть в Киеве на горах».
На третьем или четвертом году князей подвергали постригам, принадлежавшим к семейным праздникам: у ребенка обрезались волосы (что происходило в соборе, через епископа), и сажался он потом на коня.
1191. «Быша постригы у Великаго князя Всеволода, сына Георгева, внука Володимеря Мономаха, сыну его Георгеви, в граде Суждали; того же дни и на конь его всади, и бысть радость велика в граде Суждали (а он родился 1188 г.)».
1194. «Быша постригы у благовернаго и христолюбиваго князя Всеволода, сына Георгева, сыну его Ярославу (который родился в 1190 г.)».
1212. «Быша постригы у Костянтина, сына Всеволожа, сынома его Василку (род. 1209 г.) и Всеволоду (род. 1210 г.)».
1230. Князь Михаил «створи постригы сынови своему Ростиславу, Новегороде, у Св. Софье, и уя влас архиепископ Спиридон».
Князья смолоду учились грамоте, вероятно, у духовных лиц: Мстислав (1096) писал к отцу; Мономах писал к Олегу и требовал от него ответа.
1164. «Святослав прочте грамоту вборзе от епископа о смерти дяди».
1172. «Галичане, списавше грамоту ложную, пославше к Мстиславу Изяславичу».
При князе Владимире Мстиславиче (1169) упоминается дьячок Имормыж. В Волынской летописи (1213) упоминается «дьяк Василь, рекомый Молза».
О полоцкой княжне Евфросинии: «случижеся девице сей учене быти книжному писанию, еще недостигше ей в совершен возраст телеснаго естества».
Век живи, век учись, — эта пословица прикладывается к древнему воспитанию, о чем мы имеем и любопытное замечание Мономахово: «его же умеючи, того не забывайте доброго, а его же не умеючи, а тому ся учите; яко же бо отец мой, дома седя, изумеяше пять язык, в том бо честь есть инех земель. Леность бо всему мати: еже умееть, то забудеть, а его же не умееть, тому ся не учить; добре же творяще, не мозите ся ленити ни на что же доброе».
Вероятно, значительную часть воспитания занимали следующие упражнения, упоминаемые в песне:
У меня за маленька[5] да было хожено, У меня за маленька да было боротось, С за маленька было стреляно. Горит душа, мне-ко хочется С вашими стрельцами пострелятися, Пострелятися во чистом поле.
Князья получали себе от родителей уделы очень рано.
Как Владимир Святой разослал своих сыновей в самой ранней молодости по их городам, точно так встречаем мы множество примеров и в нашем периоде:
1102. О Мстиславе Владимировиче говорят новгородцы: «сего ны дал Всеволод, а въскормили есмы себе Князь». Мстислав родился в 1076 г., а Всеволод скончался в 1093 г., следовательно, новгородское княжение Мстиславово начинается никак не позднее 13 или 14 лет.
1119. Андрей Владимирович получил от отца Мономаха Владимир 17-ти лет.
1146. Ярослав Всеволодович посажен отцом в Турове шести лет (род. 1140).
1146. Владимир Андреевич посажен дядей во Владимир, а его через пять лет еще не пускал кормилец биться в опасном месте (1151), следовательно, верно, он сидел младенцем.
1154. Давыд Ростиславич, 14 лет, оставлен отцом в Новгороде на столе (род. 1140).
1169. Глеб Георгиевич, получив от брата Киев, отдал Переяславль сыну Владимиру, едва десяти лет, потому что через два года ему было только 12.
1198. Ростислав, сын Ярослава Владимировича (род. 1190), умер в Луках восьми лет, где посажен был князем.
1201. Ярослав Всеволодович послан в Переяславль Русский на десятом году (род. 1191).
1208. Святослав Всеволодович отпущен в Новгород на княжение пяти лет (род. 1196).
1218. Константин Всеволодович послал сыновей своих на княжение — Василька в Ростов на девятом году (род. 1209), а Всеволода в Ярославль на восьмом году (род. 1210), Всеволод был послан дядей в Русский Переяславль на семнадцатом году (1227).
1221. Великий князь Георгий послал сына Всеволода на девятом году в Новгород (род. 1213).
Точно так же очень рано выступали они и на поприще действий, принимали участие в походах, и пример Святослава, начавшего сражение с древлянами (945) тогда, как едва он мог бросить копье, есть отнюдь не необыкновенный пример.
Владимир Мономах свидетельствует, что он начал свои пути и ловы тринадцати лет.
Владимир Мстиславич (род. 1131), оставленный братом Изяславом в Киеве, защищал Игоря Олеговича от убийц с опасностью собственной жизни (1146), пятнадцати лет, и с тех пор принимал участие во всех следующих войнах, послан за помощью в угры и т. д.
Владимир Андреевич в 1151 г. не был пущен своим кормильцем биться через Лыбедь, «зане молод бе», а он уже три года перед тем участвовал в походах и не переставал действовать.
Игорь Святославич родился в 1151 г., а мы видим его, уже восьми лет (1159) на сейме в Лутаве.
1159. Ярослав Всеволодович принял бежавшую княгиню Изяслава Давыдовича, проводил ее до Гомеля, потом участвовал в походах ее мужа на Переяславль восемнадцати лет (род. 1140).
Святослав Ольгович (род. 1167) отводил полки назад из несостоявшегося похода на половцев, шестнадцати лет, 1183 г., и потом в том году ходил опять на половцев.
Всеволод Юрьевич, 16 лет (1174), ходил под Киев в войске своего брата Андрея Боголюбского, а двадцати должен уже был выдерживать сильную борьбу со своим племянником и рязанским князем Глебом, т. е. был главным действующим лицом.
Олег Игоревич (род. 1174) послан отцом, семи лет, провожать полки домой вместе с двоюродным братом, из несостоявшегося к половцам похода (1183).
Святослав Игоревич (род. 1176) послан семи лет провожать галицкого князя Владимира Ярославича по примирении с ним отца (1183).
Константин Всеволодович (род. 1185) ходил четырнадцати лет с отцом на половцев (1199).
Ярослав Всеволодович участвовал в походе на половцев также на четырнадцатом году.
Владимир Всеволодович (род. 1192) на тринадцатом году участвовал с отцом в походе на Рязань (1207).
Иван Всеволодович, с 14 лет (род. 1194), участвовал во всех взаимных отношениях старших братьев.
Ростислав Рюрикович (род. 1172) ходил в поход на Галич четырнадцати лет (1186).
Василько Константинович (род. 1209) послан был дядей, великим князем Георгием, против татар, в 1224 г., четырнадцати лет.
Всеволод Константинович (1213) послан на помощь к дяде Ярославу в Торжок пятнадцати лет (род. 1200), и четырнадцати уже ходил с полками.
Федор Ярославич (род. 1218) послан дядей, великим князем Георгием, на мордву, одиннадцати лет (1230).
Даниил Романович, лет девяти, был уже на коне и не сходил с него, а в восемнадцать принимал самое жаркое участие в сражении с татарами на Калке.
О всех князьях, год рождения которых записан, уверенно можно сказать, что они с самых молодых лет начинали принимать участие во всех происшествиях, следовательно, это следует заключить и о тех, год рождения которых не записан.
В брак князья вступали в самой ранней молодости.
1117. Андрей, сын Мономаха, женился на Тугаркановой внучке пятнадцати лет.
1187. Святослав Игоревич, десяти лет, женат на дочери Рюрика Ростиславича (род. 1177).
1187. Ростислав Рюрикович, четырнадцати лет, женат отцом на восьмилетней дочери великого князя Всеволода суздальского (род. 1173).
1187. Владимир Игоревич, семнадцати лет (род. 1170), «привел из половец Кончаковну, и с детятем, и обвенчан».
1196. Константин Всеволодович женат был отцом десяти лет (род. 1186).
1205. Ярослав Всеволодович женился пятнадцати лет (род. 1191).
1227. Василько Константинович (род. 1209), семнадцати лет, на дочери Михаила черниговского (1227).
1229. Всеволод Константинович (род. 1210), девятнадцати лет, на дочери Олега Святославича курского.
1230. Всеволод Игоревич семнадцати лет (род. 1213),
1233. Федор Ярославич, четырнадцати лет (род. 1219), среди приготовлений к свадьбе скончался.
Браки устраивались преимущественно родителями жениха и невесты, — кроме особенных случаев; по крайней мере, все выражения, встречающиеся при записанных браках, это показывают:
1102. «Ведена бысть дщи Святополча Сбыслава в Ляхы за Болеслава, месяца ноября в 16 день».
1107. «Поя Володимер за Юрья (Долгорукого) Осеневу внуку, а Олег поя за сына… Гиргеневу внуку, месяца генваря 12 день».
1142. «Всеволод (Ольгович) отда дчерь свою Звениславу в Ляхы за Болеслава».
1143. «Всеволод (Ольгович) ожени сына своего Святослава Василковною, Полотскаго князя».
1148. «Ростислав Смоленский проси дчери у Святослава Ольговича за Романа, сына своего, и ведена бысть Новогороду… января в 9 день».
1133. «Ожени Гюрги (Владимирович) сына своего Глеба, в Руси, Изяславною Давыдовича».
1189. «Князь Великий Всеволод отда дчерь свою Верхуславу Белугороду за Рюриковича Ростислава, м. иулия в 30 день».
1206. «Великий князь Всеволод ожени сына своего Ярослава, и приведоша за нь Юрьевну Кончаковича».
1211. «Великий князь Всеволод ожени сына своего Георгия Всеволожною Кыевьскаго князя».
1227. «Ожени Великий князь Гюрги, сын Всеволожь, сыновца своего Василка Константиновича, и поять за нь Михаиловну, Черниговьскаго князя».
Замечательно, что о новгородцах, в отношении к их князьям, употребляются выражения, как о родителях:
1155. «Ожениша Новгородци Мстислава Гюргевича, и пояша за нь Петровну Михалковича».
Собственный выбор (когда родителей не было в живых) выражался следующим образом:
1094. «Поя Святополк себе жену, дщерь Тугорканю, князя половецькаго».
1175. «Оженися Ярополк Ростиславич, князь Володимерьский, послав Смоленьску, поя за ся княгиню Всеславлю, дщерь князя Витебьскаго».
1215. «Оженися Володимер, сын Всеволожь, в Переяславли Русском, Глебовною, Черниговьского князя».
1232. «Оженися князь Володимер Константинович».
К особенным случаям должно отнести следующие:
1116. «Ярополк жену полони собе Ясыню».
1153. «Изяслав повел жену собе из Обез».
Браки первых поколений после Ярослава совершались преимущественно с иностранными владетельными домами, а именно — королей угорских и польских, царей греческих и князей германских, ханов половецких.
А потом, когда законы о родстве стали то позволять, князья брали себе жен дома, друг от друга.
Из частных лиц известны только несколько браков с новгородками:
1122. (Н.) «Оженися Мстислав (Владимирович) Кыеве, поя Дмитровьну, Новегороде, Завидиця».
1123. «Оженися Всеволод, сын Мьстиславль, Новегороде».
1155. «Великий князь повеле Дюрги Мстиславу, сынови своему, Новегороде, женитися Петровною Михалковича, и оженися».
1176. (Н.) «Оженися князь Мьстислав (Ростиславич) Новегороде, и поя у Якуна дчерь у Мирославиця».
Свадебные пиры отличались пышностью и роскошью: князья созывались издалека, родственные и союзные. За невестами посылались многочисленные поезда.
1114. (СЛ.) «Изяслав отда дщерь свою Полотску за Борисовича за Роговолода, и Всеволод, князь Киевский, приде с женою, и со всеми боляры, и с Кыяны, Переяславлю, на свадьбу».
Самое подробное описание относится к браку дочери великого князя суздальского, Всеволода Юрьевича, Верхуславны с Ростиславом, сыном великого князя киевского Рюрика Ростиславича.
1187. «Посла князь Рюрик Глеба князя, шюрина своего, с женою, Славна тысяцкого с женою, Чюрыну с женою, многи бояре с женами, ко Юрьевичу к Великому Всеволоду в Суждаль, по Верхуславу, за Ростислава. А на Боришь день отда Верхуславу, дщерь свою, Великий князь Всеволод, и да по ней многое множьство, без числа, злата и сребра, а сваты подари великими дары, и с великою честью отпусти; еха же по милое своей дочери до трех станов, и плакася по ней отец и мати: занеже бе мила има, и млада сущи осми лет; и тако многи дары дав и отпусти в Русь, с великою любовью, за князя Ростислава. Посла же с нею сестричича своего Якова с женою, и ины бояры с женами; приведоша же ю в Белгород на Офросеньин день, а заутра Богослова, а венчана у святых Апостол, у деревянной церкви, блаженным епископом Максимом. Створи же Рюрик Ростиславу велми силну свадбу, акаже несть бывала в Руси, и быша на свадбе князи мнози, за 20 князей; сносе же своей дал многи дары и город Брягин; Якова же свата и с бояры отпусти ко Всеволоду в Суждаль, с великою честью, и дары многими одарив».
Сваты, тысяцкие, поезда, дары, приданое, представляют сходство с обрядами, которые сохранились до сих пор в наших селах, и следующая песня как будто пелась в Суздале или Киеве.
Повелел мне, сударь-батюшко, Повелела моя матушка: «Подойди, дите любимое, Ко столу да ко дубовому, Поклони свою головушку, Покори свое сердечушко Этим гостям незнакомыим, Господину честну тысяцку, Княжаям-брюдгам боярыням, Всему кругу молодецкому, Поезду да княженецкому, Молоду князю в особину; Называй его по имени, Звеличай его по изотчины, Не кори его отечества: Он честного отца-матери, Роду-племени почтенного».
С терема на терем краевая девица шла Желтые кудри за стол пошли, Русую косу за собой повели: Желтыя кудри — (Ростислав) молодец, Русая коса — душа (Верхуслава). На улице дождик накрапывает, Доброй молодец у девицы выспрашивает: «Ты скажи-скажи, красна девица! Кто тебе из роду мил?» — Мил мне милешенек Батюшко родной. — «Девица красная — душа! Эта не правда твоя, не истинная: Свое сердце тешишь, а мое гневишь». На улице дождик накрапывает, У красной девицы перстень с руки выпадывает, Добрый молодец у девицы выспрашивает: «Ты скажи, скажи правду всю, Кто тебе из роду мил, душа девица?» — Мил мне милешенек добрый молодец. — «Красная девица — душа! Это правда твоя, это истинная: Свое сердце тешишь, мое веселишь».
Присоединим прочие описания свадеб.
1194. «Заутра же в понедельник, приде ему весть от сватов, иже идяхуть поимати внукы Святославле Глебовны Офимьи за царевича. Святослав же посла противу има мужи Кыевьскыя».
1196. (Ник.) «Великий князь Всеволод жени сына своего князя Константина у князя Мстислава Романовича… ту сущу и самому князю… и со княгинею своею и з детьми, и Рязанскому князю Роману… и с ним братия его князь Всеволод… и Владимир с сыном своим Глебом, и князь Муромский Володимер, и Давыд, и Юрьи, с мужи своими, и бысть радость и любовь велия в городе Володимери».
Есть еще любопытное описание приготовлений к княжеской свадьбе в Новгородской летописи, по поводу смерти старшего Ярославова сына Феодора, который внезапно среди этих приготовлений скончался:
1233. «Еще млад, и кто не пожалует сего, — сватба пристроена, меды изварены (в Т. посычены), невеста приведена, князи позвани, и бысть в веселия место плач и сетование».
Совершение брака не мешало принимать участие немедленно в войне, если обстоятельства того требовали. Так, в 1144 г. начался галицкий поход тотчас после свадьбы в Переяславле. Василько Константинович, женившись на восемнадцатом году (1227), на другой же год (1228) ходил войной на мордву; Ярослав Всеволодович, женившись пятнадцати лет, ходил вскоре по приглашению в Галич и действовал в происшествиях на юге, принимал участие в рязанском походе отца, и проч.
Об отношениях мужа к жене приводим наставление Владимира Мономаха детям: «Жену же свою любите, но не дайте им над собою власти».
Княгини пользовались всеми правами, им принадлежавшими, имели особые уделы и были предметом любви и уважения.
Как ни скудны наши летописи известиями этого рода, но мы все-таки можем указать несколько, в подтверждение своего положения, именно: когда князья появились под Киевом, вследствие ослепления Василька, и грозили войной, вдова Всеволода с митрополитом вышла из города просить их о пощаде; Мономах «преклонися на молбу княгинину, чтяшеть ю, акы матерь, отца ради своего… и послуша ея, акы матере».
1180. «Святослав (Всеволодович) ходяшет ловы дея… и тогда сдумав с княгинею своею и с Кочкарем, милостьником своим, и не поведе сего мужем своим лепшим думы своея, и абие устремися Святослав на рать…»
1194. «Сего же болми охудевающи силе и отемняющи язык, и возбнув, и рече ко княгине своей: коли будет, рче, Св. Макковей. Она же: в понедельник. Князь же рче: о не дождочю я того… Княгини же усмотревши, яко ино видение виде некако князь, нача прошати», и проч.
Напомним об отношениях великого князя Ростислава Мстиславича к сестре Рогнеде (1168), великого князя Рюрика Ростиславича к снохе Верхуславе (1187), великого князя Всеволода Георгиевича к сестре Ольге, и проч.
Браки бывали иногда не без греха, — впрочем, судя по беспристрастию и вообще по духу наших летописей, не скрывающих с умыслом ничего предосудительного, нельзя предполагать, чтобы нарушения были часты. Из летописей мы узнаем только о неправильности жизни в этом отношении Ярослава Святополковича, который (1117) отослал от себя жену свою, Мономахову внучку; Романа галицкого, который поступил так же (1197) с женой своей, дочерью великого князя Рюрика Ростиславича, и хотел постричь ее, и, наконец, двух галицких князей, а именно знаменитого Ярослава галицкого, и преимущественно сына его Владимира.
О Ярославе сказано, в Киевской летописи, под 1173 годом:
«Выбеже княгиня Ярославляя из Галича в Ляхи, с сыне с Володимером, и мнози бояре с нею». Вскоре они были вызваны назад: «Поеди вборзе, отца ти есмы взяли, и приятеле его, Чаргову чадь, избиле, а се твой ворог Настаска. Галичане же пакладше огонь, сожгоша ю, а сына ея в заточение послаша, а князя водивше ко кресту, яко ему имети княгиню в правду, — и тако уладившеся».
Неудовольствия, однако, продолжались, и Ярослав, умирая, завещал было свой стол Олегу, рожденному от Настасьи.
О Владимире сказано (1188): «Мужи Галичьскии недобро живут с князем своим про его насилье, зане где улюбив жену, или чью дочерь, поимашеть насильем… поя у попа жену, и постави собе жену, и родися у нея два сына».
Роман волынский, в беспрерывной распре со своим тестем, великим князем Рюриком Ростиславичем, «нача отпущати» его дочь. Неизвестно, что с нею сталось, а Роман вскоре взял себе другую жену, впрочем, может быть, вследствие ее смерти.
У Ярослава Всеволодовича тесть, Мстислав новгородский, взял к себе его жену (1216), неизвестно по какой причине и не отпустил ее, несмотря на его просьбы.
У Святополка-Михаила был, по известиям летописи, сын, рожденный от наложницы.
Кажется, не будет смелостью утверждать по малому количеству этих записанных нарушений, что брак между князьями соблюдался строго и свято в общем образе той жизни.
На радостях о рождении детей, князья ставили церкви:
1127. «Заложи церковь камену Св. Иоанна во имя сына своего» (новгородский князь Всеволод Мстиславич).
1173. «Родися (у Рюрика Ростиславича) сын… Михаил-Ростислав… в Лучине… и поставиша на том месте церковь, Св. Михаила, кде ся родил».
Родины праздновалися также пиром, равно как и постриги, о которых известия представлены выше. Предложим одно по Никоновскому Сборнику:
1196. «Быша постриги у… Великаго Князя Всеволода… сыну его Володимеру… ту сущу… епископу Ивану, и ту сущу князю Рязанскому Роману, и з братьею своею, и с мужи своими, и быша в радости, и в веселии, и в любви, и в соединении вечнем, и тако разидошася во свояси».
Праздновались также именины.
1097. «Не ходи от именин моих, просит Святополк несчастного Василька. Да аще не хощешь остати до именин моих, да приди ныне, целуеши мя, и поседим вси с Давыдом».
Праздновались церковные праздники: Пасха, Рождество Христово и др.
1084. «Приходи Ярополк ко Всеволоду на Велик день».
1096. Подожди Святок, приглашает Святополк Василька Ростиславича, приезжавшего, 4 ноября, помолиться в Выдобиче.
1159. «Начаша Ростислава звати лестью у братщину (полочане) к Св. Богородици старей на Петров день».
Братчинами назывались преимущественно монастырские торжественные обеды.
Кроме семейных пиров бывали роскошные угощения по случаю освящения церквей:
1072. «Пренесоша… Св. Бориса и Глеба (Ярославичи) и отпевше литургию, обедаша братья, на скупь, кождо с бояры своими».
1115. «Обедаша у Ольга и пиша, и бысть учрежение велико (по случаю основания новой церкви Св. Бориса и Глеба), и накормиша убогыя и странныя по три дни».
1184. «Священа бысть ц. Св. Василья… и созва (великий князь Святослав Всеволодович) на пир от Св. митрополита Никифора, ины епископы, игумены и весь святительский чин, и Кияны, и быша весели, и отпусти е, и разидошася во свояси».
1200. «Приеха Великый Князь Рюрик со княгинею, и со сынома… и с дочерью… и со снохою, и постави кутью у Св. Михаила, и молитву принесе…. и створи пир не мал, и трапезу со приготовлением, и накорми игумены, и со калугеры всими… и подари вся яже от первых и до последних, не токмо ту сущая, но и прилучившаяся тогда… и возвесели духовно о пришедшей в дело таково царьской мысли его».
1218. Великое торжество было во Владимире по случаю принесения полоцким епископом мощей Логина сотника для великого князя Константина.
В Ростове при освящении церкви Св. Бориса и Глеба, великий князь Константин сотвори пир и учреди люди, и проч.
На всех подобных праздниках угощались обыкновенно убогие и странные (1115).
Владимиров прекрасный обычай рассылать на возах по улицам пищу и питье больным и бедным исполнялся и другими князьями, например, по известию, сохранившемуся в КИ. и великим князем Андреем Боголюбским:
1175. «Веляшеть по вся дни возити по городу брашно и питье разноличное, больным и нищим на потребу».
По случаю княжеских съездов и свиданий происходили роскошные пиры, с которыми соединялось богатое одариванье.
1147. «Прислав Гюрги и рече: приди ко мне, брате, в Москов. Святослав же еха к нему с детятем своим Олгом, в мале дружине, пойма с собою Володимера Святославича. Олег же еха наперед к Гюргеви, и да ему пардус. И приеха по нем отец его Святослав, и тако любезно целовастася, в день пяток, на похвалу Св. Богородицы, и тако быша весели. Наутрии же повеле Гюрги устроити обед силен (первый московский славный обед!), и створи честь велику им, и да Святославу дары многы, с любовию, и сынови его Олгови и Володимеру Святославичу, и муже Святославле учреди, и тако отпусти и».
1149. «Изяслав же позва (пришедших к нему на помощь угров и ляхов) к собе на обед, и тако обедавше быша весели, великою честью учестив е, и дарми многыми дарова е, а тако поехаша кождо в своя товары».
1151. «Вячеслав… позва сына своего Изяслава к собе на обед, и Кияны все, и королевы мужи и Угры, с их дружиною, и пребыша у велице любви. Вячеслав же и Изяслав велику честь створиста Угром, Вячеслав же от себе, а Изяслав же от себе, и дарми многыми одариста и, и сосуды и порты и комонми и паволоками, и всякими дарми».
1160. «Снимася Ростислав с Святославом Ольговичем Моровийске, м. мая в 4 день. Бысть же съезд ею на великую любовь. Тогда же Ростислав позва Святослава к собе на обед. Святослав же еха к нему безо всякаго извета, и бысть же радость в тъ день межю има и дарове мнози: да бо Ростислав Святославу соболми, и горностайми, и черными кунами, и песци, и белыми волкы, и рыбьими зубы: на заутрие же позва Святослав Ростислава к собе на обед… да Святослав Ольгович Ростиславу пардус и два коня борза у ковану седлу».
1193. «Ростислав испросися у отца ко строеви своему, ко Смоленьску, с сайгаты… Всеволод, тесть его, позва и (Ростислава) к собе. Ростислав же еха к отцю своему в Суждаль, со сайгаты: тесть же его держав у себе зиму сюя и одарив даръми многими, и со честью великою, зятя своего и дчерь свою, отпусти во свояси».
1229. «Благоразумный князь Юрги призва (братьев и племянников, на него вознегодовавших) на снем в Суздаль, и исправивше все нелюбье между собою, и поклонишася Юрью вси… целоваша крест… и праздновавша Рождество Пресв. Богородицы у епископа Митрофана, бывше весели и одарены с мужи своими, и разъехашася».
Бывали угощения общие, в которых весь город принимал участие, например:
1148. Изяслав с сыном Ярославом «посласта подвойскеи и бириче по улицам кликати, зовучи к князю на обед, от мала и до велика; и тако обедавше, веселишася радостью великою и честью, разъидошася в свои домы».
1150. «Изяслав от святой Софьи поеха, и с братьею, на Ярославль двор, и Угры позва с собою на обед, и Кияны, и ту обедав с ними на велицем дворе на Ярославли, и пребыша у велице весельи; тогда же Угре на фарех и на скоках играхуть, на Ярославли дворе, многое множество. Кияне же дивяхутся Угром множеству, и кметьства их, и комонем их».
1195. «Позва и Рюрик на обед, Давыд же приеха ко Рюрикови на обед, и быша в любви велици и во весельи мнозе, и дарив дары многими и отпусти и. И оттоле позва сыновец его Ростислав Рюрикович к собе на обед к Белугороду… Ростислав одарив дары многими и отпусти и. Давыд же позва великого князя Рюрика на обед к собе, брата своего, и дети его, и ту пребыша в весельи и в любви велиц, и одарив Давыд брата своего Рюрика дарми многими и отпусти и; потом же Давыд позва монастыре все на обед, бысть с ними весел, и милостыню силну раздава им и нищим, и отпусти и; потом же позва Давыд Чернии Клобуци вси, и ту попишася у него вси Чернии Клобуци, и одарив их дарми многими и отпусти их. Кыяне же почаша звати Давыда на пир, и ту подаваючи ему честь велику и дары многи; Давыд же позва Кыяне к собе на обед, и ту бысть с ними в весельи мнозе и во любви велици, и отпусти их».
Преимущественно, кажется, отличались расположением к таким угощениям Изяслав Мстиславич и Рюрик Ростиславич.
Дары были данью в некотором смысле, как мы видели прежде, но вместе служили и знаком почтения, уважения, а также и приязни, равно как и залогом ходатайства, например:
1123. После неудачной попытки Ярослава Святославича под Владимиром помогавшие ему «Угры же, и Ляхове, и Володарь, и Василько, разидошася, а к Володимеру с молбою и дарами, послаша посла».
1128. Всеволод Ольгович «нача ся молити Мьстиславу (Владимировичу), и бояры его подъучивая и дары дая, моляшеться им», чтоб они убедили великого князя не помогать дяде его Ярославу.
1159. «Установи людье Ростислав (в Полоцке, по укрощении мятежа), и одарив многими дарами, и води я к хресту».
Впрочем, вообще князья любили пировать со своей дружиной. Пировать называлось пить. Одно это выражение показывает, что знаменитое изречение Владимира Святого не утратило своего значения: «Руси есть веселие пити».
В особенную похвалу внуку его Всеволоду говорится о воздержании его от пьянства и похоти.
Мономах в своем Поучении намекает на то же.
1063. «Единою пьющу Ростиславу с дружиною».
1115. «Князья обедаша у Олега и пиша» (при перенесении мощей свв. Бориса и Глеба).
1143. «Скопишася братья вся и безбожнии Ляхове, и пиша у Всеволода, и тако разидошася».
1150. «В то время (при нападении Изяслава Мстиславича) Борис (Георгиевич) пьяшет в Белегороде на сеньници с дружиною своею и с попы Белогородьскими».
1151. «Мстиславу… ставшю у Сапогыня, а Угре сташа около его. Тогда выслал ему бяшет Володимер Андреевич питье из Дорогобужа много и Угром. Мстиславу же пьючи с Угры…»
1157. «Пив Гюрги (Владимирович) в (у) осменика у Петрила, в тъ день на ночь разболеся».
1154. «Сы ночи был весел с своею дружиною (великий князь Вячеслав Владимирович), и шел спать здоров; якоже легл, так боле того не встал».
1188. «Князящу Володимеру в Галичской земли, и бе бо любезнив питию многому» (т. е. пированью).
1217. «Глеб Володимерович с братом позва (братьев) к себе, яко на честь пиренья, в свои шатер… скры (людей своих вооруженных) близь шатра, в нем же бе им пити… и яко начаша пити и веселитися…»
Принадлежностью княжеских пиров были песни, пляска и гульба, если не музыка.
В Несторовом описании Святославова пира (Ярославича) читается: «яко вниде (Феодосий) во храм, идеже бе князь седя, и се виде многия играющи перед ним, овы гусльные гласы испущающе, другые же органные гласы поюще, и инем заморьскыя пискы гласящим, и так всим играющем и веселящимся, яко же обычай есть пред князем… Блаженный вскрай его седя и долу ник, и яко мало восклонився, рече к тому: то будет ли еще на онем свете тоже, ту абие он… умилися, и мало прослезися, повеле тем престати».
В Слове о богатом описывается пир «с гусльми и свирельми, веселие многое… смехословци, плясания, воплеве, песни…»
Слово о полку Игореве свидетельствует, что были особые певцы, — вроде северных скальдов, — которые на таких пирах воспевали славу князей.
«Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, то растекашеться мышию по древу, серым волком по земли, сизым орлом под облакы. Помняшеть бо речь первых времен усобице, тогда пущашеть десять соколов на стадо лебедей — который дотечяше, та преди песнь пояше: старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю пред полки Касожьскими, красному Роману Святославичю. Боян же, братие, не десять соколов на стадо лебедей пущаше, но своя вещия персты на живыя струны въскладаше, они же сами князем славу рокотаху. Почнем же, братие, повесть сию от стараго Владимира до нынешняго Игоря…»
В былинах эти певцы изображаются еще живее. Приведем некоторые подобные места, соединяя их из разных песен.
Во славном во Новеграде Как был Садко купец, богатый гость, А прежде у Садка имущества не было: Одни были гуселки яровчаты, По пирам ходил-играл Садко. Садка день не зовут на почестен пир, Другой не зовут на почестен пир, И третий не зовут на почестен пир. Потом Садко соскучился…
Он мастер Ставер в гусли играть, Игр играть и напевок напевать Про старые времена и про нынешни, И про все времена досюлешны.
…Пошел Добрынюшка Микитинец К князю Владимиру на почестен пир. Сокручивается в платы скоморошныя, Идет в терем златоверхватый По ступенчикам идет по наличныим, Ступенчики гибаются, весь терем шатается. Говорит Владимир князь стольно-Киевский: Скоморошье место на запечье. А Добрыня скочил на печку на муравленую, Он натягивал в гусельках, налаживал Двенадцать струночек золоченыих,
И зыграл он в гуслицы яровчаты, Выигрывал хорошенько из Царя-града, А из Царяграда до Иерусалима, Из Еросалима к той земле Сорочинския. Третий раз стал поигрывати Все свое похоженьице рассказывати. На пиру игроки все приумолкнули, Все скоморохи приослушались: Этакой игры на свете не слыхано, И на белоем игры не ведано.
Все народы приближалися, И Добрынюшке покланялися.
Тая-то игра прилюбилася Всему кругу молодецкому Всему поезду княженецкому.
Князю игра-та по уму пришла, Сам говорил таково слово: Ай жа ты детина (молода) скоморошина! Опущайся со печки муравлены, Выбирай себе место, где тебе любое.
Ставал Владимир князь на резвы ножки, Наливал-то он чару зелена вина, Подносил к молодой скоморошине.
В былине о Чуриле Пленковиче указывается еще на следующее занятие скоморохов:
И возговорит княгиня Опраксия: Ай же ты, солнышко Владимир князь! Положи-тко Чурилу в постельнички, Чтобы стлал он перину пуховую, И складал бы зголовьице высокое, И сидел бы у зголовьица высокого, Играл бы в гуселышки яровчаты, И спотешал бы князя Владимира.
Во вступлении к Волынской летописи встречается следующее, не совсем ясное место о подобном обычае у половцев: «По смерти же Володимере оставшю у сырьчана единому гудцю же Ореви, посла и в Обезы, река: Володимер умерл есть, а воротися, брате, поиди в землю свою; молви же ему моя словеса, пой же ему песни Половецкия».
Есть древний след тостов или здравиц.
1065. «Княже, хочу на тя пити, говорит катапан греческий Ростиславу Владимировичу в Тмуторакани. Оному же рекшю: пий…»
Посты, однако же, строго наблюдались. Доказательством тому служит, какое страшное смятение произошло во всем православном мире (1164) вследствие учения владимирского епископа Леона.
«Неести мяс в господьскыя праздникы, в среды и в пяткы, ни на Рождество Господне, ни на Крещенье. И бысть тяжа про то велика пред князем Андреем, предо всеми людьми, и упре его (Леона) владыка Феодор. Он же иде на исправление Царюгороду».
Все наши князья сочли обязанностью снарядить особые посольства в Константинополь, чтобы там удостовериться в истинном учении. Победа осталась на их стороне.
Через четыре года воинами великого князя Андрея суздальского взят был Киев (1169), «его же не было никогда же», и летописец Суздальский торжественно приписывает это несчастье новому учению, которое разделял киевский митрополит.
Вообще, образ жизни князей, их времяпрепровождение в дни мира было следующим:
Вставали они рано поутру, со светом. «Первое к церкви, — говорит Мономах, — да не застанет вас солнце в постели, тако бо отец мой деяшеть блаженный и все добрии мужи свершении. Заутренюю отдавше Богови хвалу, и потом солнцю всходящю и узревше солнце, и прославити Бога с радостью».
По праздникам князья присутствовали при богослужении.
1125. О Мономахе сказано: «Жалостлив же бяше отинудь, и дар си от Бога прия, да егда в церковь внидяшеть, и слыша пенье, и абье слезы испущашеть, и тако молбы ко владьще Христу со слезами воспущаше».
Смоленский князь Давыд Ростиславич ежедневно посещал церковь (1199).
С Владимирком галицким (1152) случился удар, когда он шел от вечерни.
Андрей Боголюбский «к заутрени в нощь входяшеть в церковь и свещи вжигивашет сам».
1169. Великий князь Ростислав «по вся недели (в продолжение Великого поста) причащение имаше, слезами омывая лице свое и воздыханием частым смиряя себе, и стонание от сердца своего испущая, всим видящим его в толици смиреньи стояща, и тако не можаху удержатися от слез».
Службу слушали, вероятно, на полатях, в домовых церквях:
1152. «Якоже съеха Петр (посол великого князя Изяслава Мстиславича) с княжа двора, и Володимер (галицкий) поиде к божнице, ко святому Спасу на вечернюю, и якоже бы на переходех до божници, и ту виде Петра едуща, и поругася ему… и то рек иде на полати, и отпевше вечернюю», и проч.
Такие полати, кажется, мы видим при церкви в Боголюбовом монастыре близ Владимира, где великий князь Андрей слушал божественную службу.
Затем следовал завтрак.
«Да заутрокай, брате, говорит Святополк приглашенному Васильку, и обещася Василко заутрокати».
1095. «На утрия в неделю, заутрени суще године, пристрои Ратибор отрокы в оружьи, истобку пристави истопити им. И присла Володимер отрока своего по Итлареву чадь… зоветь вы князь Володимер, рекл тако: обувшеся, в тепле избе заутрокавше у Ратибора, придите ко мне».
После завтрака князь садился думать с дружиной или оправливать людей, как то видно из Поучения Мономаха:
«Тоже и худаго смерда и убогыя вдовицы не дал есмь сильным обидети, и церковнаго порядка и службы сам есмь призирал».
О Владимире Ярославиче галицком сказано, что он «думы не любяшет с мужами своими».
Вместо думы и суда, иногда, Мономах предлагает детям:
«Или на лов ехати или поездити».
Охота, за зверями и птицами, была любимым занятием в древности. Предлагая места об охоте, напомним прежде об охоте Олега и Люта Свенельдича из норманнского периода.
Яснее всего княжеская охота видна из описания Мономаха:
«Конь диких своима рукама связал есмь, в пущах 10 и 20 живых конь, а кроме того иже по рови ездя имал есмь своима рукама те же кони дикие: тура мя два метала на розех и с конем, олень мя один бол, а 2 лоси, один ногама топтал, а другый рогама бол, вепрь ми на бедре меч отял, медведь ми у колена подклада укусил, лютый зверь скочил ко мне на бедры, и конь со мною поверже: и Бог неврежена мя съблюде, и с коня много падах, голову си розбих дважды, и руце и нозе свои вередих».
1091. «Всеволоду ловы деющю звериныя за Вышегородом, заметавшим тенета, и кличаном кликнувшим…»
1144. «Вшедшю Володимеру в Тисмяничу на ловы».
1180. Давыд Ростиславич по Днепру «в лодьях, ловы дея, а Святослав ходяшеть по Черниговьской стороне, ловы дея противу Давыдови».
1190. Святослав с Рюриком «идоста на ловы по Днепру в лодьях, на устья Тесмени, и ту ловы деявша, и обловишася множеством зверей; и тако наглумистася, и во любви пребыста и во весельи, по вся дни».
1193. Ростислав Рюрикович «еха с ловов от Чернобыля в Торцькый вборзе, не поведая отцю, а по дружину свою посла».
1185. Игорь Олегович северский в плену у половцев, «где хочет ту ездяшеть, и ястребом ловяшеть, а своих слуг с 5 с 6 с ним ездяшеть».
Это место словом ездяшеть напоминает еще Мономахово известие: «Или на лов ехать, или поездити».
Что значит поездьство?
Военные игры, чтобы не сказать рыцарские упражнения.
1161. Великий князь Ростислав предложил союзнику своему черниговскому князю, Святославу Ольговичу, прислать сына в Киев для знакомства. Святослав отпустил Олега:
«И бысть у него по два дни на обеде; третий же день едущю Олгови из товар на поездьство».
Под 1150 г. ездить выражено другим словом: угры, отобедав у великого князя Изяслава, после обеда, «на фарех и скоках играхуть на Ярославли дворе».
Следующее место из песни относится, вероятно, к военным играм:
Кто из вас горазд стрелять из луку из каленого, Прострелить бы стрелочка каленая По тому острею по ножовому, Чтобы прокатилася стрелочка каленая На две стороны весом равна, И попала бы в колечко серебряное.
В полдень был обед:
1096. «Мстиславу седящю на обеде».
1146. Игорь Ольгович «еха на обеде… И ту бехут (Изяслав Мстиславич и Владимир Давыдович) стали обедати».
1149. Святослав Ольгович «позва и (Юрия Долгорукого) к собе на обед».
После полудня спали.
«Спанье есть от Бога присужено полудне, — говорит Мономах, — от чина бо почивает и зверь и птици и человеки». Посему он советует детям это отдохновение по исполнении утренних дел.
1097. «Приде Святоша и Путята… Давыдовым, воем облежащим град, в полуденье Давыдови спящу».
День перед вечером оканчивался ужином.
«Иде Василко поклонится к святому Михаилу в монастырь, и ужина ту… вечеру же бывшю приде в товар свой».
Сну предшествовала молитва.
«Не грешите ниедину же ночь (то есть, не пропускайте ни одной ночи), аще можете поклонитися до земли; али вы ся начнеть немочи, а трижды, а того не забываете не ленитеся; тем бо ночным поклоном и пеньем человек побежает дьявола, и что в день согрешит, а тем человек избывает».
Молитву творить советует Мономах и в продолжение дня:
«Аще и на кони ездяче, не будет ни с кым орудья, аще инех молитв не умеете молвити, а Господи помилуй зовете беспрестанно втайне; та бо есть молитва всех лепши, нежели мыслити безлепицю».
Князья любили беседовать с духовными лицами.
Святослав Ярославич приказывал умолкать своему пиру, лишь покажется в дверях Св. Феодосий, всякое посещение которого он считал особенным для себя счастьем.
1093. Всеволод «въздая честь епископом и пресвитером, излиха же любяше черноризци, подаяние требованье им».
То же рассказывается о Глебе Святославиче (ум. 1078), о великом князе Ростиславе Мстиславиче (ум. 1168), Глебе Георгиевиче (ум. 1171), Андрее Боголюбском (ум. 1174) и др.
Строили церкви и основывали монастыри, уступая им часть своих доходов, например, Ярополк Изяславич «вда всю жизнь свою Небольскую волость и Дерьвьскую, и Лучьскую и около Киева. Глеб же вда в животе своем с княгинею 600 гривен серебра, а 50 гривен золота».
Наконец, должно заметить, что хозяйственное управление своими домашними делами, селами, дворами, стадами и проч., счеты и расчеты с тиунами, занимало у князей много времени.
О банях, упоминаемых еще в предании о Св. Апостоле Андрее, встречается известие в Волынской летописи, под 1205 г. Бенедикт, посланный Андреем, королем угорским, в Галич, «я (захватил) Романа в бани мыющася».
В Густынской летописи под 1205 г. рассказывается, что русские князья «бишася со Литвою и Ятвяги, и победиша их, и уставиша на них дань лыка и кошницы и веники до бани: не имяху бо сребра, ни иного чего краснаго».