ПОСЛОВИЦЫ, СКАЗКИ, ЗАГАДКИ, ЗАКЛЯТИЯ
ПОСЛОВИЦЫ, СКАЗКИ, ЗАГАДКИ, ЗАКЛЯТИЯ
Многие пословицы и поговорки, выражение народного образа мыслей, игры ума, принадлежат к этому периоду. Некоторые сохранены в летописи: Погибоша, аки Обре, от них же нет ни племени, ни остатка. Беда, аки в Родне (где погиб великий князь Ярополк Святославич). Пищанцы волчья хвоста бегают (так прозывался один из Владимировых воевод, победивший радимичей на реке Пищане). Рать стоит до мира, а мир до рати.
(Рать в смысле войны употреблялось только в древности).
Место к голове, а не голова к месту (1151). Повадится волк к овцам, выносит все стадо (946). Один камень много горнцев избивает (1217). Не погнетши пчел, меду не есть (1231).
Полонив вскликнет, а стят николи. В мертвые уста не проидет, а в кровавые пройдет. Молодой на битву, а старый на думу. В лесу птицы, в тереме девицы, а у браги старые бабы. Звалася баба княгинею за пустою братиною.
Есть много пословиц, напоминающих языческие обряды: По деде сшибок (тризна, пир погребальный, поминки), а по бабке щипок. Из пустого дупла либо сыч, либо сова, либо сам сатана.[37]
Родила тетка, жил в лесу, молился пням. Обреченная скотинка уже не животинка. Моленой (назначенный к закланию) баран отлучился, ин гулящий прилучился. Егорий да Влас всему богатству глаз (Св. Влас занял место Волоса, скотьего бога). Церкви не овины, в них образа все едины. Сужено ество да ряженому ести. Взял боженьку за ноженьку, да и об пол. Венчался вкруг ели, черти пели. Тут они обручалися, круг ракитова куста венчалися.
Следующие пословицы напоминают древний суд: Железа и змея боится; братчина судит, ватага рядит. Идеже закон, ту и обид много. Не клади судибоги, т. е. не предавай суду Божью.
В слове Даниила Заточника есть много поговорок, из которых многие употребляются и ныне, доказывая, что и другие, подобные, нигде не записанные, могут относиться к древнему времени:
«Их же ризы светлы, тех и речь честна. Никто же может соли зобати, ни в печали смыслити. Всяк человек хитрит и мудрит о чюжей беде, а о своей не может смыслити. Злато искушается огнем, а человек напастьми. Пшеница, много мучима, чист хлеб подает, а в печали обретает человек ум совершен. Молеве ризы изъедают, а человека печаль: печальну мужу засышут кости. Очи бо мудрых желают благых, а безумнаго (очи) дому пировнаго. Лепши слышати прение умных, нежели безумных наказание. Дай премудру вину, премудрее будет; не сей бо на броздах жита, ни мудрости на сердце безумных; безумных бо ни орют, ни сеют, ни в житницы собирают, но сами ся ражают. Как во утел мех воду лити, так безумнаго учити; псом и свиниям ненадобе злато и сребро, ни безумному мудрая словеса; ни мертвеца разсмешити, ни безумна наказати. Коли пожрет синица орла, коли камение воспловет по воде, коли свиния почнет на белку лаяти, тогда безумный уму научится. Дети бегают рода, а господь (господин) пьяного человека».
«Не имей себе двора близ княжа двора. Не держи села близ княжа села».
«Не скот в скотех коза, а не зверь во зверех еж, не рыба в рыбах рак, не птица во птицах нетопырь: а не муж в мужех, кем своя жена владеет… не работа в работах под жонками воз возити. Червь бо древо тлит, а злая жена дом мужа своего теряет. Лутчи есть во утле лодье по воде ездити, нежели зле жене тайны поведати: утлая лодья порты помочит, а злая жена всю жизнь мужа своего погубляет. Лепши есть камень долотити, нежели зла жена учити, или железо варити: железо уваришь, а злы жены не научишь».
«Да не уподоблюся жерновом яко те многия люди насыщают, а сами себе не могут насытитися. Речь продолжна не добро, продолжена паволока. Люте беснующемуся дати нож, а лукавому власть».
В Слове о полку Игореве также встречаются поговорки вроде пословиц, например: «Тяжко ти голове, кроме плечю; зло ти телу, кроме головы; Русской земли без Игоря».
Мы еще имеем от древности много сказок, испорченных и также не разработанных критически.
Свидетельство о существовании сказок в древности мы находим в словах проповедника, призывающего слушать учения о правой вере, а не пустошных басен. Многие образы и предметы в наших сказках совершенно тождественны с образами и предметами во всех индо-европейских сказках, доказывая тем свою древность и единство происхождения во время доисторическое, например: баба-яга, жар-птица, сивка-бурка, вещая каурка, шапка-невидимка, ковер-самолет, черные брови, очи соколиные, шея лебединая, встречаются везде.
Предлагаем заключения о сказках гг. Котляревского и Афанасьева.
«Строгое повиновение воле отца идет за нерушимый вековечный закон, отступление от которого всегда ведет за собою наказания и несчастье преступивших, и наоборот, покорность ей венчается счастьем и успехом; супружеская любовь рисуется довольно слабо, преимущественно со стороны верности жены, напротив, любовь матери к детям, сестры к братьям — выступают в довольно ярких очертаниях; отношения отца к детям не обнаруживают особенной мягкости и очень смутны; еще менее она видна в отношениях между братьями, наследниками отцовского имущества: сказка представляет их постоянно несправедливыми и завистниками относительно младшего брата. Целый ряд сказок преследует нелюбовь и ненависть мачехи к падчерицам и пасынкам, и излишнюю зловредную привязанность ее к своим собственным детям. Этот тип мачехи составляет одно из самых характерных указаний на особенности патриархального быта и вполне оправдывается и древним значением сиротства, и свадебными песнями о судьбе молодой среди чужой для нее семьи».
«Любопытны в сказках сословные отношения и занятия. Виднее других выступают на сцену купцы, почти всегда торгующие за морем, в чужих краях. Резкого различия сословий не замечается в русской сказке: все они находятся между собою в свободных отношениях».
«Следы пастушьего и охотничьего быта довольно значительны: любимое занятие — охота, притом всегда с луком; вержением стрелы, чья упадет далее, решаются и спорные дела, и выбор невест, и выбор старейшины; в некоторых сказках занятие пастуха рассматривается как занятие низкое и определяется в наказание».
«Много чрезвычайно любопытных и важных археологических подробностей предлагают наши сказки: вот несколько примеров:
1) По древне-германскому праву, находящему подтверждение в юридических постановлениях народов Востока, греков и римлян, отец новорожденного ребенка имел право выбросить его, оставить на произвол судьбы. Поводом к такому суровому обычаю бывали обыкновенно или физические недостатки ребенка, делавшие его неспособным к труду воинской жизни, или подозрения в незаконности по его происхождению, или, наконец, недостаточное существование его родителей. Славянские сказки свидетельствуют, что этот обычай имел место и у славян, но так как эти племена отличали себя в истории преимущественно мирным характером, то сказка по большей части забывает настоящую причину и объясняет ее иными побуждениями, иногда же, впрочем, прямо указывает на бедность или на подозрения в незаконности происхождения.
2) Между многими родами смертной казни, о которых упоминается в наших сказках, чаще всего встречается размычка конями. Преступника привязывали к хвосту дикой лошади, или к нескольким лошадям, и пускали в открытое поле.
3) Выбросить тело усопшего зверям на съедение, оставить кости без погребения — по понятиям языческой старины было величайшим несчастьем для души усопшего: она не находила себе покоя до поры, пока не совершено погребение бренных останков и не исправлена тризна по них.
Этих немногих примеров, думаем, достаточно для убеждения, что сказка не пустой вымысел, а важный памятник народной жизни, драгоценный материал исторической науки».
Есть у нас много загадок, также сходных с европейскими и имеющих одно происхождение в глубокой древности:
Красная девица по садику гуляла, Цветы алые девица собирала. Мимо ехал тут гостиный сын. Уж Бог помочь тебе, красная девица, Цветы алые тебе, девица, собирати. Благодарствуй, сын гостиный, благодарствуй. Загадать ли тебе, красная девица, Шесть мудреных загадок, загадать ли? Загадай-ка, сын гостиный, загадай-ка, Шесть мудреных загадок, загадай-ка! Уж как что у нас, девица, выше лесу? Еще что у нас, девица, краше свету? Еще что у нас, девица, чаще лесу? Еще что у нас, девица, без коренья? Еще что у нас, девица, без умолку? Еще что у нас, девица, без известно? Отгадаю, сын гостиный, отгадаю. Выше лесу, сын гостиный, светел месяц; Краше свету, сын гостиный, красно солнце; Чаще лесу, сын гостиный, часты звезды; Без коренья, сын гостиный, белый камень; Без умолку, сын гостиный, сине море; Без известно, сын гостиный, Божья воля. Отгадала, красная девица, отгадала, Шесть мудреных загадок отгадала. Уж и знать тебе, девица, быть за мною, Уж знать быть тебе купеческой женою.
Некоторые загадки отзываются периодом мифическим; например:
Сивый жеребец под вороты глядит (месяц).
Заря-заряница, красная девица, к церкви ходила, ключи обронила, месяц увидел, солнце скрало (роса).
К загадкам относятся толкования слов и разные приметы. В следующей песне, по замечанию г. Буслаева, совмещаются предметы одной немецкой поэмы и одной скандинавской саги.
Ох ты мать моя, матушка, Ох ты мать, государыня! Ты взойди, моя матушка, Ты взойди в мой высок терем, И ты сядь под окошечком. Что севоднешную ноченьку Нехорош сон мне виделся: Как у нас на широком дворе, Что пустая хоромина — Углы прочь отвалилися, По бревну раскатилися; На печище котище лежит, По полу ходит гусыня, А по лавочкам голуби, По окошечкам ласточки, Впереди млад ясен сокол. Ты дитя ль мое, дитятко! Уж как я тебе сон расскажу, По словам я тебе расскажу: Что пустая хоромина — Чужа дальня сторонушка; Углы прочь отвалилися, По бревну раскатилися — Род-племя отступилися. На печище котище лежит — То лютой свекор-батюшка, По полу ходит гусыня — То люта свекровь-матушка; А по лавочкам голуби — Деверья ясны соколы, По окошечкам ласточки — Что золовки-голубушки, Впереди млад ясен сокол — То (имя жениха).
Следует сказать несколько слов о заклятиях: тот же археолог приводит следующий заговор для предохранения от всяких враждебных или опасных столкновений в обществе: «Господи, благослови! Отче Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного! Святый Государь, Иван учитель! Научи нас дел добрых творити! Помилуй нас, Боже, как стал свет и заря, и солнце, и луна, и звезды, как взошло красно солнце на ясное небо, и осветило все звезды и всю Русскую землю, и священные церкви, и митрополитов, и владык, и игуменов, и священников, и весь мир, и всех христиан. Святой Государь Спас и святой Государь Архистратиг Михаил! Помилуй, Господи, меня (имярек), грешного! Освети, Господи, меня (имярек) князьям и боярам, и властям, и тиунам, недельщикам и их дворянам, и гостям, и мужам, и женам, и всему православному христианству, что нареклось на сем свете, и на всяк час, и на всяко время, и на всякое сердце, и на всякие очи моему сердцу (имярек), от всякого зла и от злых очей закрой, Государь Михаил Архангел, своею ризою нетленною раба Божия (имярек)».
А входить во двор, вперед левою ногою в порог, в ворота, а как отворят ворота, то опереться в правую верею ворот правым плечом, молвить всю молитву, перекреститься и молвить: «Святой Государь Спас и Святой Архистратиг Михаил! Закрой, Господи, от лиха человека и супостата на всяк час и на всяко время, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь».
«Высоким эпическим складом, говорит г. Буслаев, отличается заговор оборотня… из числа тех упиров или волкодлаков, история которых теряется в глубокой старине:
„На Море на Океане, на острове на Буяне, на полой поляне, светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит“. Далее оборотень просит месяц оказать свое содействие, чтобы никто с волка не драл теплой шкуры. В этом заговоре упоминается осиновой пень, потому что оборотня в могиле им протыкают; выражение: на зубах у волка весь скот рогатый стоит в связи с пословицей: „У волка в зубах, то Егорей дом“; наконец, теплая шкура мохнатого волка-оборотня согласуется с названием волкодлак от длака — мохнатая шерсть».
В истории наговоров занимает важное место заклятие от лихорадок, особенно потому, что записано было уже в старину в древнерусских, а также и болгарских сочинениях о книгах истинных и ложных.
Вот еще заговор или заклятие от перелома, ушиба и вывиха, сходное с древним немецким, сохранившимся в рукописи Х столетия.
«Пристани Господи к добру сему делу, Святый Петр и Павел, Михаиле Архангел, Ангелы Христовы, рабу Божию (имярек); зъбасалися-сцепалися две высоты вместо… Сростася тело с телом, кость с костью, жила с жилою; запечатал сам Христос во всяком человеке печать; запеки ту рану у раба Божия (имярек) в три дни и в три часы, ни боли, ни сверби, без крови, без раны, во веки аминь».
В Слове о полку Игореве Ярославна ясно произносит заговор на оружие, на солнце, ветер и реку.