Глава 6 Смута

Глава 6

Смута

Русскую Смуту XVII в., освещенную историком Р. Г. Скрынниковым, многие ученые связывают с ужасным голодом, вызванным климатическими изменениями — последствием катастрофического извержения вулкана в Южной Америке. Здесь говорится о социальном взрыве после опричнины Ивана Грозного, а также о столкновении интересов казаков и Москвы.

Смута началась 6 января 1598 г., после смерти Федора Ивановича, последнего царя Рюриковича, и продолжалась до 21 февраля 1613 г., когда венчали на царство Михаила Федоровича Романова. Эта трагедия совпала с воцарением Бориса Годунова, посаженного на трон Земским собором 6 февраля 1598 г. До этого он 10 лет состоял при своем болезненном шурине Федоре Ивановиче. Фактически управляя государством, Борис не пользовался симпатией русских, особенно после того, как поползли слухи, что младший брат царя Дмитрий погиб от рук убийц, подосланных Годуновым.

Станичники дружили с Иваном Грозным. Юродствуя в своей стране, царь ценил их услуги: не претендовал на Старое Поле (Дон и Терек). Так как эти земли никогда не принадлежали Москве, Иван IV оставил их во владении казаков.

Отбивая набеги мусульман, казаки заслужили покровительство царя, так как помогали ему справиться с остатками Золотой Орды: в 1552 г. участвовали во взятии Казани, в 1554 г. подготовили бескровное занятие Астрахани, в 1569 г., при нашествии турок, разрушили их тылы и взорвали пороховые погреба в Азове. Наконец, в 1582 г. поднесли Ивану Грозному богатый подарок — Сибирь, завоеванную Ермаком.

За всё это казаки получали «жалованные» транспорты хлеба, сукон, пороха, свинца, вина и пользовались рынками Московии, примыкающими к их Полю. А хозяйство республики, восстанавливающееся после падения Золотой Орды, требовало пополнения промышленными товарами, от боевого снаряжения до кухонной утвари.

Отношения суверенного народа с соседней страной формулировались в величании: «Здравствуй, царь-государь в кременной Москве, а мы, казаки, — на Тихом Дону». Благодаря ласковым словам и подаркам Иван IV слыл покровителем Дона.

Служилые казаки, остававшиеся ещё в Московии, ни в чём не терпели нужды; попавшие в опричнину, заслуженно пользовались царскими милостями, получали отобранные от бояр участки земли и поместья с деревнями, «верстались» в детей боярских, дворян и помещиков. А гонение опостылевших всем чванливых и жадных бояр казаки одобряли.

Его сын Федор первые 2 года своего царствования ничем не нарушал добрых отношений со станичниками. Но все изменилось, когда он передал правление своему шурину Борису Федоровичу Годунову. Служилые казаки стали терпеть нужду и притеснения от бояр и воевод. Сам Годунов, из рода татарского Мурзы Чета, видимо, не мог вынести, что бывшие подданные Золотой Орды, изгнанные когда-то с Поля казаки, теперь бесконтрольно там хозяйничают и с ним не считаются.

На своих землях Годунов запретил станичникам торговлю и свидания с «родимцами». Пограничными постами Москва вклинилась в степь; город Царёв Борисов, построенный в устье Оскола на Донце, торчал там как бельмо на глазу у казаков. Казачьи посольства — зимовые станицы — терпели в Москве обиды и оскорбления.

За всё это станичники возненавидели одного из лучших царей Руси и, хотя предки его успели обрусеть, называли его татарином. И когда на Дон, Днепр и Терек дошли слухи, что в Польше появился законный наследник престола Москвы — сын Грозного Дмитрий Иванович, будто бы спасшийся от наемных убийц, станичники возликовали. Казачьи послы принесли из Варшавы вести, что царевич пользуется почётом при дворе короля, а прибывший туда московский вельможа признал в нем истинного сына царя Ивана Васильевича. Казаки стали по стороне новоявленного царевича Дмитрия. Вместе с поляками они пошли под Москву, где уже умер Борис Годунов, а толпа с боярами прикончила его жену и сына Федора.

Дмитрий без боя занял город, и казаки разошлись по домам. Но Смута продолжалась. Став царём, Дмитрий правил только 11 месяцев. Он обозлил бояр, отстранив их от управления, а народ оттолкнул от себя, не облегчив его тягот. Новый царь вёл себя слишком уж по-европейски, без привычного этикета: не жил по старинному царскому чину, не постился, не молился, не почивал после обеда, ходил запросто по городу, а не ехал торжественно в колымаге, сам лично объезжал лошадей, дружил с понаехавшими в Москву поляками. Не нравился и его брак с польской красавицей Мариной Мнишек, тем более что на свадьбу с ней и её коронование никого из народа не пустили в Кремль. Поляки вели себя как хозяева. Веселые кавалеристы, галантные кавалеры и щеголи, они обижали русскую духовность на каждом шагу.

Это озлобление использовали бояре, и 17 мая 1606 г., через 8 дней после свадьбы, загудели набатные колокола. Сбежавшуюся толпу направили громить поляков, а заговорщики, убив царя и арестовав Марину, на Красной площади прокричали новым царём Василия Ивановича Шуйского.

Но упрощённый способ венчания на царство многих возмутил. Пошли слухи, что боярам не удалось убить царя, он спасся и скоро вернется к власти. А казакам «боярский царь» показался хуже Годунова, пришлось вмешаться в дела Москвы и вступиться за «законного царя» Лжедмитрия.

Смута продолжалась. Шли бои и казни, население содержало бродячие отряды казаков, поляков, татар и русских. Все требовали продуктов, и это походило на сплошной грабёж. Поляки осаждали Смоленск, Путивль, Тулу, Калугу. В Тушино долгое время стояли сторонники Лжедмитрия. С Терека в Тулу станичники привели казака Илейку, выдавая его за сына покойного царя Федора Ивановича, царевича Петра. Но после сдачи Тулы этого «царского племянника» повесили у Данилова монастыря на Серпуховской дороге.

В июне 1610 г. Москву обложили поляки, литовцы и запорожцы гетмана Жолкевского. Лжедмитрий тоже подтянул сюда казаков и татар. Тогда бояре свергли Шуйского, постригли его в монахи и решили принять на московский трон королевича Польши Владислава. Гетман без боя занял Кремль, отогнал от Москвы войско Лжедмитрия и отошел к Смоленску. Но король Сигизмунд III, мечтая объединить Польшу и Русь под своей властью, сына в Москву не отпустил.

Между тем второго самозванца убил на охоте князь-«татарин» Петр Урусов. Казаки, для управления Москвой до избрания желательного для них царя, выбрали свое правительство атамана Ивана Мартыновича Заруцкого и князя Дмитрия Трубецкого. Законным наследником они считали недавно родившегося у царицы Марины сына Ивана. Казаки заблокировали поляков, одновременно не допуская к Москве ополчения Пожарского и Минина, которым пришлось отойти к Ярославлю.

Русским же одинаково надоели и поляки, и казаки. Первые считались у них врагами, а вторые — «ворами». Ползли слухи о чудесах и призывы к покаянию. Одно из таких сказаний повлекло за собой официальный приказ из казачьих таборов — поститься 3 дня. И действительно, по всей стране «пост зачася», да такой усердный, что «многие младенцы помираху».

Московский патриарх не признал казачье правительство. Но Троицкий монастырь не только принимал от него защиту, но и сам помогал казакам словом и делом, рассылая грамоты с призывом помогать станичникам против ляхов и изменников, сидевших в Москве. Патриарх звал: «Сперва на казаков, потом на поляков!» Монахи же звали на поляков вместе с казаками.

После долгих споров станичники «порешили» допустить ополчение русских к Москве. Заруцкий увёл часть казаков под Астрахань, где думал основать независимую общину. С ним ушла царица Марина.

Трубецкой с остальными казаками начал переговоры с Пожарским. В это время на помощь сидевшим в Кремле полякам подошел гетман Хоткевич. Станичники предоставили русским самим отбиваться от его конницы, и в Кремль успел пройти польский обоз с провиантом. Но потом красноречивый монах Авраамий Палицын упросил казаков, они вступили в бой и принудили гетмана уйти обратно.

После этого станичники стали действовать заодно с войском Пожарского. В октябре 1612 г. его ополчение, при решающей поддержке казаков, отобрало, наконец, у поляков Кремль и заняло сожжённую дотла Москву.

Затем временное правительство Пожарского и представителя казаков Трубецкого предложило прислать в Москву выборных для «государева обирания».

В январе 1613 г. на Земский собор собрались бояре, духовенство и представители 50 городов. После долгих споров, наконец, согласились избрать кандидата станичников Михаила Федоровича Романова, сына митрополита Филарета. Его провозгласили царем и присягнули 21 февраля. Не присягали только казаки, как представители суверенной республики, хотя поляки в насмешку называли Михаила Федоровича «казачьим царем».

Смута закончилась, и между республиками казаков и московскими царями на 50 лет возобновилось традиционное взаимное благожелательство, еще более дружественное, чем при Иване Грозном.

По существу, станичники вмешались в дела соседнего государства, ослабленного междоусобицей, но, так как договорные отношения нарушил царь Борис, казаки в отместку участвовали в его низложении, поддержали двух самозванцев и, наконец, оказали давление на Земский собор при выборах царя Михаила Федоровича.