Глава 3 Русь изначальная и её украйны
Глава 3
Русь изначальная и её украйны
Еще совсем недавно советские люди не сомневались, что Русь пошла от легендарного Киева, который называли «матерью городов русских». При этом целомудренно умалчивалось о Великом Новгороде, истории которого уделяли внимание во времена блистательного Петербурга. Но, после того как в 1918 г. госаппарат переехал в Москву, ученые единодушно признали ставшей бесспорной гипотезу о киевских истоках Руси. Это привело к тому, что только в 80-х годах XX в. исследователи выяснили, что еще в V–VII вв. предки западных славян заселили берега Ильменя, Белоозера, Ладоги, Онеги, Невы и Финского залива, а также верховья Северной и Западной Двины, Днепра, Волги. Но это лишь подтвердило теорию, сформулированную ректором Казанского университета, профессором Н. П. Загоскиным еще в середине XIX в., по которой так называемые восточные славяне очень рано сформировали два центра: один на севере — Новгород, другой на юге — Киев. Этой же точки зрения придерживался ученый мирового уровня С. М. Соловьев.
Известно, что в 862 г. племена славян и финно-угров Балтии призвали на княжение варяжского конунга Рюрика, основавшего Русь, военная элита которой жила торговлей, грабежом и данью от племен. Пришельцы поставили укрепленные торговые фактории вдоль пути из варяг в греки. Одна из них лежала в верховьях Ладожского озера, от которого расходились два пути: южный вел к Днепру, юго-восточный — к Волге и Каспию. Укрепления стояли и на реке Волхов, в том числе и там, где она впадает в озеро Ильмень, рядом с нынешним Новгородом.
Затем, в 865 г., дружины русов двинулись на Константинополь. Через 8 лет они перешли к середине Днепра и захватили Киев, плативший тогда дань хакану Хазарии. Этот город был хорошо защищен от нападений кочевников — предков казаков.
И лишь в 882 г. князь Олег присоединил Киев к своим северным владениям. Положив, так сказать, начало Киевской Руси.
Новгород, из-за своего географического положения, стал торговым центром Руси. Богатства давали леса вокруг Ладожского и Онежского озер, простирающиеся затем к Белому морю, до северной части Печоры и арктических склонов Урала. Город всегда исправно собирал дань с балтийских и финно-угорских племен, заселявших эти территории. До XI в. новгородцы торговали мехом, медом и воском с Булгарией по Волге, с Киевом и Византией по Днепру, а также с Балтией и Скандинавией.
Благодаря помощи Новгорода великий князь Ярослав Мудрый (1119–1159), победив в борьбе за престол Киева, даровал юридическую независимость городу, разделил его на две части, одной из которых он правил сам, а другую отдал боярам, выбиравшим посадника и тысяцкого, управлявшим народным ополчением. Кроме того, бояре приглашали или отвергали князей, заключая с каждым из них договор на исполнение определенных военных обязанностей за определенный годовой доход.
После этого основной политической силой в городе стал совет господ, который с 1165 г. контролировал архиепископ. В боярской части города в середине XI в. возвели каменный собор Святой Софии, соперник киевского храма. Этот шаг впервые на Руси показал, что статус города определяет его богатство, но никак не княжеская власть. Теперь он называл себя Господин Великий Новгород.
В отличие от других земель Руси Новгород управлялся не какой-то одной династией, а приглашал представителей разных, иногда воюющих между собой князей. Кроме храма Святой Софии Новгород гордился еще и каменным кремлем (а не деревянным, как у других). Его жители отличались грамотностью, о чем свидетельствуют последние исследования найденных там берестяных грамот. Подобно Нью-Йорку в США или Кёльну на Рейне, город обладал значительными богатствами и поэтому всегда мог стать завидным призом для завоевателей.
Богатство вооруженных горожан более 3 веков обеспечивало их политическую самостоятельность. Но негостеприимная, с суровым климатом земля долгое время оставалась малозаселенной. И даже Петербург, основанный среди этой промозглой пустыни в начале XVIII в., смог привлечь за свои стены сотни тысяч жителей только благодаря политической централизации и торговле.[3]
При нашествии монголов (1238–1240 гг.) политическая жизнь Новгорода разительно изменилась. Из-за географического положения и дипломатии князя Александра город занял привилегированное положение в Золотой Орде. Его земли не захватывали монголы, с новгородцев не взимали налоги. Но пришлось платить существенную дань за право самоуправления.
Отдалив от себя угрозу монголов, Новгороду пришлось отражать натиск шведов, продвигавшихся из Финляндии к лесам и озерам между Ботническим заливом и Белым морем. В этих краях рыболовство и охота давали солидную прибыль. Чем севернее земли и холоднее климат, тем мягче и ценнее мех пушных зверей. В 1240 г. шведы приплыли вверх по Неве, но их разбил князь Александр, названный Невским в честь этой победы.
Кроме шведов, в XIII в. Новгород защищался и от тевтонов, шедших к язычникам Балтии. Как и крестоносцы, взявшие Царьград в 1204 г., они ополчились против православия. В 1241 г. так называемые псы-рыцари заняли крепость Изборск и важный торговый город Псков. Александр, решив дать отпор западной угрозе, разбил тевтонов на Чудском озере в 1242 г. Благодаря фильму Сергея Эйзенштейна эта битва представлялась как одна из величайших в мире. Последние исследования показали, что две армии на самом деле оказались небольшими, а силы новгородцев превышали тевтонцев втрое. Однако несмотря на это битвы под Нарвой и на Чудском озере остались символами противостояния между Русью и Западом.
Но у князя Александра остались многочисленные враги в самом Новгороде, особенно среди ремесленников и купцов, заинтересованных в мире с тевтонским орденом для продолжения торговли на Балтике. Младший брат князя Андрей преуспел в поддержке как веча, так и хана и правил 5 лет. Александру же удалось вновь завоевать доверие хана и обезвредить своих братьев при поддержке половцев. Впоследствии он дважды обращался к ним за помощью для подавления прозападных мятежей. Поддержанный Ордой, Невский получил титул великого князя Владимирского — главного на Руси, который он сохранил до самой смерти в 1263 г. Это единственный случай, когда титул князя Новгорода совпал с экономическим значением города.
Более серьезный кризис Новгород пережил в 1257 г., когда монголы попытались напрямую переписать население и собрать налоги. Баскаки потребовали церковную десятину и таможенную пошлину тамгу, но новгородцы им отказали. Монголы вернулись на следующий год. Эскорт Александра, парадным строем пройдя по улицам, затем буквально уничтожил оппозицию.
Но после падения Византии в 1204 г. и Киева в 1240 г. торговый путь по Волге и Днепру потерял свое значение. Важнейшим оставался лишь западный, и новгородцы им пользовались. В центре города стоял шведский готский двор. Германия быстро богатела, покупая у новгородцев меха, золото и серебро. Ганза имела в городе свою территорию — Петергоф, с конюшнями, гостиницами, большими магазинами и складами. Торговля Новгорода шла через порты в Риге и Ревеле (Таллин). Дважды в год купцы отплывали из Ревеля к острову Котлин (место нынешнего Кронштадта), откуда все товары переносились на суда Новгорода. Этот караван охраняли новгородцы, а немцы Петергофа жили по своим законам и имели свою тюрьму.
Товары из Персии, Индии и Аравии перевозились по Каспию, затем шли по рекам Волжского бассейна до самого Новгорода. Хазары поставляли сюда же дорогие меха из древней Биармии.
Торговал Новгород и с Москвой, куда отправлялись рыба, звериные шкуры, жир и сало взамен хлеба, привозимого по Двине и Печоре.
В своих колониях на северо-востоке (в так называемых землях заволоцких), на берегах Белого моря и даже в Сибири Новгород стал центром ремесел, искусств, образования и духовности. «Кто против Бога и Великого Новгорода?» — гласила известная поговорка. Главная обязанность выбранных князей состояла в защите от врага внешнего. Вече с пристрастием следило за исполнительной властью. При малейшем проявлении недовольства новгородцы «кланялись князю и показывали путь», говоря: «Мы не хотим тебя! Ступай от нас добром, а не то прогоним тебя». Они могли и православного митрополита на телегу погрузить.
Однако положение этого экономически мощного, но политически слабого центра зависело от покровительства Золотой Орды. Монгольская смута XIV–XV вв. привела к падению статуса города. Спустя 50 лет после смерти Александра Невского, в начале XIV в., горожане отвергли титул князя Новгорода и признали суверенитет за внешним правителем, обычно князем Твери или Москвы. Распри бояр ослабили мощь города.
С ростом могущества Москвы и Литвы Новгород оказался перед выбором стратегического союзника. В отличие от православной Москвы, совсем недавно ставшая католической Литва предоставляла большие услуги для торговли и контакт с культурой Европы.
Во второй половине XV в. борьба между сторонниками Москвы и Литвы ожесточилась. Немногочисленным новгородцам пришлось защищаться против многолюдной и могущественной Москвы. Это стало следствием духовного конфликта, войны мировоззрений, так как тоталитарная, деспотичная Русь не могла более терпеть у себя под боком республику. Возглавил крестовый поход князь Иван III, и Новгород вскоре лишился своих северовосточных земель.
Дальнейшая история Новгорода состоит из ряда поражений и бедствий. После бурного обсуждения в 1471 г. вече отклонило притязания Москвы и пригласило на правление князя Литвы Казимира IV. Иван III послал карателей. Москва и примкнувший к ней завистливый, беспринципный, но прагматичный Псков разбили ополчение города. К слову сказать, в состав многочисленного войска Москвы входила доблестная татарская конница, против которой легендарные ушкуйники ничего поделать не смогли.
Но в городе все еще действовала пролитовская партия семьи Борецких, а вече не разорвало связей с Литвой. И в 1478 г. князь Москвы послал туда новое войско, которое, захватив город, демонстративно «вырвало язык» у вечевого колокола и вместе с легендарной посадницей Марфой Борецкой увезло его в Москву. Новгороду пришлось принести присягу на верность матушке Москве, и донос стал обязателен. В следующем году подозреваемых граждан казнили, а тысячи семейств отправили в земли Москвы.
В это же время один из степных полководцев — хан Ахмат, собрав в низовьях Волги остатки Золотой Орды, попытался обложить Москву данью. В 1480 г. Ахмат заключил союз с Литвой и заручился помощью братьев Ивана III Андрея и Бориса. Царь же пошел на союз с ханом Крыма, угрожавшим теперь Ахмату с тыла. Войско Ахмата двинулось вверх по реке Угре, притоку Оки. После неудачной попытки пересечь реку татары стали грабить окрестности. Не дождавшись помощи от Литвы и Бориса с Андреем, они ушли обратно в степь.
Несмотря на то что татары еще 3 века грабили, никогда более они не угрожали суверенитету Москвы. Поэтому историки часто считают эту несостоявшуюся битву как прекращение власти монголов над Русью, так как ни одно из степных государств — наследников Орды — уже не имело достаточно сил для сбора дани.[4]
Отразив угрозу с юга, Иван III вновь занялся Новгородом, в 1494 г. закрыл немецкий двор. В 1497 г. казни возобновились, опять осудили на изгнание более 1000 семей, конфисковав свыше миллиона гектаров земли, отданной холопам за верную службу.
Но даже после уничтожения самоуправления в Новгороде некоторое время теплилась духовная жизнь в виде православных ересей на основе западных и еврейских религиозных течений. Однако уже в конце XV в. матушка Москва привела этот некогда богатый и независимый город если не к нищете, то к экономическому прозябанию.
После того как Москва разорила Новгород, лишив его приставки Великий, вместе с ним пришли в упадок окружающие его города. В их числе и Псков. Избавившись от давнего конкурента, он недолго сохранял свои вольности. В 1509–1510 гг. Василий III, захватив город, низвергнул его традиционную систему собраний. Вечевой колокол, некогда созывавший вольную общину у собора Святой Троицы, сняли и увезли в Москву. Из Пскова изгнали наиболее деятельных и богатых граждан. Сотни семейств высылались в другие города Москвы, их земли великий князь передал своим приближенным. Псков быстро утратил свое торговое значение и пришел в упадок. Развал и запустение воцарились на прежде многолюдных улицах.
Хотя к середине XVI в. Москва, казалось бы, уже полностью разгромила Новгород, заселив его своими людьми і Но самым выдающимся душегубом стал царь Иван IV, не отличавшийся политическими и стратегическими талантами. Однако он и поныне почитаем русскими, видимо, за его необычную набожность, так как его холопы зачастую убивали политических противников в храмах, у алтаря. В 1570 г. этот деспот окончательно и страшно разгромил Новгород. Тотально подозревая всех, он здесь вполне оправдал свое прозвище. По свидетельству летописца, «благочестивейший царь» казнил 60 000 человек. Каждый день 5 недель бросали в Волхов сотни граждан с женами и детьми. Чтобы никто не спасся, опричники ездили в лодках и добивали всплывавших наверх. Реку запрудили трупы. И с той поры, как гласило предание, вода более не замерзает в месте массового убийства.
Установив на развалинах демократии естественную монополию и укрепив вертикаль власти, Иван IV пожелал торговать. Но, погубив многих горожан, царь лишился мореходов, и Москве пришлось принять англичан, которые приходили со своими товарами через Ледовитый океан в Белое море. Истребитель Новгорода позволил гостям свободно и беспошлинно торговать в пределах Московии.
Геноцид граждан Новгорода (две трети сел и деревень буквально уничтожили) привел к тому, что о многом в жизни Севера Руси теперь остается только гадать. Этнографы отмечали, что в XIX в. еще сохранялись несколько поговорок, направленных против Москвы. Однако теперь уже не осталось ничего от древнего национального духа. И лишь некоторые из его купцов и ремесленников в XVIII в. стали первыми жителями столицы, основанной в устьях Невы.
Иван Грозный много сделал для укрепления авторитета Русской православной церкви на землях Новгорода. Так, прилегающие к Белоозеру земли он раздал монастырям, из которых самым знаменитым слыл Кирилло-Белозерский. Впервые увидев это благолепие, истребитель так расчувствовался, что, в очередной раз, пожелал остричься в монахи, но утром одумался и начал ссылать сюда своих возможных политических конкурентов. Известно также, что Соловецкий монастырь царь наделил правами налоговой полиции. Поэтому современные исследователи могут составить некоторое представление о типах новгородских судов по так называемым Таможенным грамотам Соловецкого монастыря.
Кроме того, царь предусмотрительно приказал вывезти свитки летописей из опального города. Затем московские переписчики, из политических соображений, безжалостно исказили древние документы. Известно, что новгородские летописцы в XII–XIII вв. ревностно отделяли свою республику от всей остальной Руси и особо подчеркивали свое старшинство по отношению к Киеву. Это отметили еще ученые Петербурга, готовя к печати в конце XIX в. «Полный свод русских летописей» (ПСРЛ). Отредактированные еще под присмотром опричников и затем опубликованные Московской синодальной типографией в начале XIX в., копии свитков отличаются единообразным литературным стилем трогательного и неспешного повествования о значении Москвы и Киева в истории Руси. Так, матушке Москве пришлось отдать лавры основателя Отечества Киеву, замешав мистические отношения с этой «матерью» на крови Великого Новгорода.
Во время русской смуты, последовавшей после разорительной для Руси опричнины, шведы захватили старинные пригороды Новгорода (Ивангород, Ямы, Копорье, Орешек) и оттеснили Москву от Балтийского моря. Следует напомнить, что до этого Новгород успешно отражал продвижение шведов и немцев на восточное побережье Балтийского моря.
Затем императору Петру I пришлось выводить Москву из самоизоляции и, по меткому выражению поэта, «в Европу прорубать окно». В это время Русь Святая пережила потрясения, но на развалинах её духовности появилась Россия. Забавно, но этот коренной москвич Москву не любил, что принято объяснять неприятными воспоминаниями детства и отрочества Петра, не любившего, видимо, и свою новую столицу, спешно построенную не в лучшем месте. Но этот выбор обеспечил транспорт грузов из России в Европу, так как Волга — становой хребет экономики отечества и основная магистраль его.