Особенности германского либерализма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Особенности германского либерализма

Германский либерализм отличался рядом особенностей. Во-первых, он долго ориентировался не на практическую деятельность, а на идеи, теории, принципы и, как следствие, отличался доктринерством. Второй характерной чертой германского либерализма было амбивалентное отношение к государству. С одной стороны, с позиции либералов, государство подавляло индивидуальную свободу, и с ним необходимо было вести борьбу, с другой — государство проводило реформы, разрушало структуры феодально-сословного общества, эти реформы либералы поддерживали.

Либерализм первой половины XIX в. в Германии представлял собой многостороннее изменчивое политическое движение с нечеткими границами. Объединяющими все многочисленные группы и течения в одно целое были следующие положения:

1) либералы стремились изменить государство, сделать его правовым и конституционным, причем конституция должна была быть не дарованной (октроированной) монархом, а выработанной национальным представительным собранием;

2) либералы добивались, чтобы парламент приобрел две важные функции — законодательную и функцию контроля над правительством;

3) либералы выступали за широкие права и свободы, за правовое равенство, они стремились уничтожить остатки феодального порядка и сословных привилегий, т. е. осуществить социальную модернизацию;

4) в своей политике либералы все настойчивей поддерживали идею объединения Германии.

Либерализм был в высокой степени дифференцированным движением, внутри него выделялось несколько направлений. Наиболее влиятельной группой либералов была южногерманская группа, она принадлежала к левому крылу. Лидерами левых либералов были Карл Роттек и Карл Велькер, издатели известной «Энциклопедии государственных наук», которую называют Библией немецкого либерализма.

Одной из отличительных черт левых либералов было отрицательное отношение к экономическому прогрессу, т. к. он сопровождался ростом бедноты и ослаблением социальной стабильности. Левые либералы выступали за буржуазное общество, но против индустрии и рынка. Основная энергия южногерманских либералов была направлена на развитие конституционной системы. Это предполагало усиление роли представительных собраний. Во взаимоотношениях короны с парламентом главная роль отводилась парламенту. В борьбе с короной он имел «важное и острое оружие» — право утверждать налоги. Левыми либералами высказывалась мысль о том, что правительство должно «соответствовать» парламентскому большинству. Политическое общество ими определялось как общество средних и мелких собственников, поэтому равенство и свобода, в их представлении, не противостоят друг другу.

Правое крыло либералов возглавляли Ф. К. Дальман и Генрих Арене, которые ориентировались на английские образцы либерализма. Правые либералы большую роль отводили государству и стремились преодолеть противоречие между частным интересом и свободой, с одной стороны, и государством — с другой. Реальность, в представлении правых либералов, — это не только индивидуумы, но и надындивидуальная действительность со своим собственным правом — государство. Государственная система должна быть не «парламентской», как у левых либералов, а «конституционной», т. е. дуалистической, с наделением короля правом вето. Большое внимание правые либералы уделяли борьбе с эгалитаризмом радикалов, подчеркивая, что между свободой и равенством всегда существует опасность конфликта. Эгалитарная демократия в тенденции тоталитарна. Для правых либералов была в большей степени характерна склонность к компромиссам и согласию с властью.

Новым центром либерализма стала Рейнская провинция Пруссии. Здесь сформировалась группа либералов, в которую вошли крупные предприниматели: Герман Бекерат, Лудольф Кампгаузен, Давид Ганземан и Густав Мевисен. Именно они возглавили оппозицию в рейнском провинциальном ландтаге. Они были в меньшей мере теоретиками, но имели устоявшиеся взгляды. Рейнские либералы добивались ужесточения государственной опеки экономики в интересах крупной промышленности. Они острее видели взрывной характер возникающего общества и — во многом поэтому — выступали за высокий имущественный ценз, но за сильный парламент.