Древние германцы по сведениям Цезаря и Тацита
Древние германцы по сведениям Цезаря и Тацита
Цезарь первым осознал важность сбора любой информации о германцах, которая могла бы пригодиться римлянам в военном и политическом отношениях. Отсюда в «Записках о галльской войне» появляются сведения об общественном устройстве германцев, условно называемые «свевский» (книга IV) и «германский» (книга VI) экскурсы.
Цезарь отмечает, что частной земельной собственности (в категориях римского права) у германцев нет. Каждый год главы племен (magistratus ас principes) переводят роды и семьи кровных родственников на другие земли, при этом одна часть населения занимается войной, а другая ведет хозяйство. Частота земельных переделов, описанных Цезарем, свидетельствует о существовании у германцев общин, состоящих из родственников. Правда, необходимо учесть, что данные археологии говорят о наличии у германцев, живущих стационарно, полей с постоянными границами, которые, как правило, маркировались небольшими (до 1 м) валами из земли или камней, заросших кустарником и предохранявшим землю от выветривания. Подобное землепользование исключало переделы между членами общины. В свете диаметрально противоположной информации письменных и археологических источников, вопрос о системе землепользования у германцев на рубеже тысячелетий до сих пор остается открытым.
Политическую организацию германцев отличало наличие нескольких уровней, на которых взаимодействовали различные институты власти: существовало народное собрание (concilium), у которого в мирное время не было единого руководящего органа; далее шли округа (pagi) и более мелкие области (regiones); обычное право среди сородичей осуществляли старейшины (principes — «первенствующие»). Скудность сведений Цезаря не позволяет установить участие в народных собраниях женщин. В отношении племени Цезарь использует латинский термин civitas, что согласно римской публично-правовой традиции означает сообщество мужчин, имеющих право на политическое волеизъявление. На время войны племя избирает особую (судя по грамматике языка Цезаря — коллегиальную) власть с правом лишения жизни соплеменников. От Цезаря не ускользнула разница между войной от имени всего племени и обычным разбойным рейдом. Из первенствующих на народном собрании военным командиром-вождем (dux) утверждался тот, кто был известен (т. е. знатен) своими удачами в набегах. Несомненно, власть такого вождя была временной — только на период разбойного нападения. Не желающие участвовать в таких авантюрах признавались дезертирами и изменниками.
Ко времени Тацита (конец I в. н. э.) происходит значительная ломка социальной и политической организации германского племенного мира. Это наиболее заметно на ускоренном отграничении военного нобилитета от основной массы простых соплеменников. Античные источники говорят о знати (primores, proceres) херусков. Еще Цезарь указывал, что у убиев есть «первенствующие и сенат» (principes ас senatus). В начале III в. н. э. Дион Кассий сообщает, что не все вожди допускаются к совету племени. Общим местом является подчеркивание знатности происхождения наиболее видных германских вождей — Арминия, Маробода, Катуальда и т. д. Тацит четко резюмирует причины появления знатности «по-германски»: 1) неоднократные личные военные заслуги; 2) публичный перенос знатности отцов на их детей, что выражалось в предоставлении юношам достоинства «первенствующих». Вокруг военных нобилей концентрируются дружины (comitatus) со своей внутренней командной иерархией. Чем более многочисленна дружина, тем известнее и знатнее становится ее вождь в глазах соседей. Складывается обычай, что все «добровольно и поголовно» приносили вождям в мирное время скот или агропродукты. Очевидно, приносили, главным образом, те, которые были заняты сельским хозяйством и не являлись членами дружины. Перед нами, таким образом, несомненно, одна из форм редистрибуции — протоналога на содержание вождя и дружины. Дружина ждет от вождя подарков, которые вождь реализует устройством пиров. Однако основу ресурсов вождя — как материальных, так и моральных — составляли набеги на соседей и военная добыча, поэтому «многие знатные юноши», как указывает Тацит, в мирное время нанимались воинами в соседние племена, ибо занятие сельским хозяйством им претит. Описывая обычаи хаттов, Тацит о таких «юношах» замечает: «Нет у них ни дома, ни поля, ни какой другой заботы. К кому они придут, у того и кормятся, пренебрегал своим, расточая чужое…»
Социальная структура германского общества к концу I в. н. э. включала военную знать разных уровней, рядовых свободных германцев, «рабов». «Рабы» у германцев, по словам Тацита, напоминают римских колонов. Они обязаны были давать господину оброк, но в то же время имели свободу распоряжения в своем доме и хозяйстве. Их редко подвергали побоям или заковывали в цепи, убивали чаще сгоряча, чем в наказание. И только «рабский» статус оставлял такое убийство безнаказанным.
Земля, по свидетельству Тацита, находилась в коллективной собственности. Продолжают существовать земельные переделы, но уже не ежегодные. Способы распределения земель, как их описывает Тацит, несколько иные, чем в «Записках» Цезаря: по числу работников и далее между собой — по достоинству. При Цезаре все германцы возделывали землю; при Таците определенное число лиц это занятие презирало. Для живущих постоянно на одном месте германцев это создавало возможность перехода к переложной системе земледелия. У части германцев были рабы, которым предоставлялись земли. Вероятно, «по достоинству» следует понимать как предоставление большего количества земель домовладыкам из числа обладавших добычей дружинников или даже мелких родовладык. У Тацита нет речи о том, кто производит раздел земли, роды не фигурируют в качестве субъектов землепользования. Сама фраза «между собой», возможно, подразумевает, что верховным землеустроителем стал местный тинг, влияние в котором сильных дружинников было велико, а не собрание всего племени, как во времена Цезаря.
Таким образом, притом что на уровне отдельных поселений в землепользовании все еще имели огромное значение родственные связи, в среде знати и дружинников, несомненно, происходила эволюция в сторону персонального пользования землей и медленного формирования частной собственности на землю, что также было связано с возникновением хуторского типа хозяйства германцев. Тацит определенно говорит о собственных хозяйствах так называемых рабов-колонов. На оформление собственнических отношений на землю указывает и упоминание в источниках о том, что при подавлении батавского восстания Цивилиса 69—70 гг. н. э. римский полководец дал приказ не разорять его «поля и виллы». Подобное развитие аграрных отношений, конечно, не было стабильным вследствие высокой степени миграций. Однако устойчивость однажды обретенной модели хозяйства возобновлялась в мирные периоды жизнедеятельности племени.
Накопление частных движимых имуществ у верхушки дружины и вождей — факт, многократно засвидетельствованный и нарративной традицией, и археологией. Тацит заметил: «Вожди особенно радуются дарам соседних племен, присылаемым не от отдельных лиц, а от имени всего племени и состоящим из отборных коней, ценного оружия, фалер и ожерелий; мы научили их принимать также и деньги». Он же, при описании войны Арминия с Германиком (15—16 гг.), отметил факт: херуски от имени Арминия каждому римскому перебежчику обещали ежедневно платить по 100 сестерциев.
Новые собственнические отношения у германцев I в. н. э., таким образом, соседствуют и с новыми, не свойственными им ранее, социальными элементами. Помимо прочего, это отразилось и в обычном праве германцев. Римляне, при их огромном интересе и пиетете к праву, не могли обойти своим вниманием юридические конструкции изучаемого ими противника. При Таците, как и при Цезаре, соблюдается обычай коллективного гостеприимства (факт поразительного архаизма для римских классиков). В наследственном праве Тацит отметил ограничение наследников только родственниками, что сдерживало полное оформление частной собственности: главными наследниками признавались дети наследодателя; в случае отсутствия детей наследство переходило братьям и дядьям. При остающемся принципе коллективной ответственности за нарушение субъектных прав сородича кровная месть уходит на задний план и, наоборот, на практике применяется принцип выкупа вины в пользу большой патриархальной семьи.
Изменения в эволюции политической организации выглядят еще более рельефно. Главным властным (законодательным) органом остается народное собрание мужчин-воинов — знаменитый германский тинг. При нем существует совет старейшин, который готовил (редактировал) решения собрания. Заседания тинга ведут жрецы, имеющие право наказывать нарушающих порядок. В отличие от времени Цезаря, у племени в мирное время имеется постоянная «исполнительная» власть. У Тацита унифицированная для всех германцев картина заседаний тинга выглядит так: первым выступает тех («правитель») или кто-либо из старейшин сообразно с возрастом, знатностью, военной славой, красноречием. Никто из них не имеет права приказывать, но только убеждать. Решение остается за основной массой членов тинга, которые голосуют потрясанием оружия. Тинг обсуждает не только вопросы войны и мира, но и вершит суд по публичным и частным делам. По мелким правонарушениям назначается штраф, часть которого передается правителю или племени. Последнее явно представляет собой раннюю форму судебных издержек. На тинге совершеннолетний юноша получает щит и фрамею: отныне он не только член семьи, но и член общества, и полноценный участник тинга.