Глава XII. Погребение

Глава XII. Погребение

I. Старость

Мудрец Птахотеп и авантюрист Синухет говорят о старости без всяких иллюзий. Это уродливый возраст физической и моральной немощи. Старик плохо видит. Он ничего не слышит. Он ничего уже не помнит. Он ничего не может сделать, потому что сразу устает. И все, что он ест, не идет ему впрок.[606]

И все же египтяне, как и все люди, мечтали дожить до этого жалкого возраста. Старик, который благодаря заботам о себе сохранил облик юноши и все свои качества, вызывал всеобщее восхищение. Великий жрец Рама-Раи, который состарился на службе Амона и достиг высших почестей, признается: «Члены мои исполнены здоровья. Мои глаза все видят. Пища его храма остается у меня во рту».[607]

При дворе фараона рассказывали об одном человеке ста десяти лет, который с аппетитом съедал пятьсот хлебов и бычью лопатку и выпивал сто кувшинов пива, правда не уточняя, за какой срок – за день, месяц или целый год. Кроме того, этот мудрый старик был могущественным чародеем. Поэтому фараон решает призвать его. Он обещает кормить его самой лучшей пищей, предназначенной только для царской свиты, обещает заботиться о нем до конца его дней, пока он не присоединится к своим предкам в некрополе. Фараон отправляет за стариком-чародеем своего сына. Дорога неблизкая. Сначала он плывет на судне, потом его несут на носилках, потому что в те времена еще не было колесниц. Он находит старика на циновке перед дверью его дома. Один слуга обмахивает ему веером лицо, другой умащает ноги. На приветствие царевича старик вежливо отвечает: «Мир тебе, мир тебе, Дедефхор, царский сын, любимый отцом своим! Да наградит тебя отец твой, Хуфу правогласный! Да возвысит он тебя среди старейших! Да одолеет твой Ка врагов твоих, да ведает твой Ба дороги к вратам!»

Царевич протягивает ему руки, поднимает его и за руку ведет к пристани. Они благополучно доплывают до царской резиденции, и фараон их сразу принимает. Он удивляется, что до сих пор не знал самого старого из своих подданных. С благородной простотой, которая может служить примером тонкой лести, старик отвечает: «Приходит тот, кого зовут, о государь! Меня позвали – я пришел!»[608] («Сказки сыновей фараона Хуфу»).

Счастливая старость для египтян означала не только отсутствие всяких немощей. Для этого требовалось еще богатство или по крайней мере достаток. Тот, кто достиг звания «имаху» («почитаемый»), не только имел хлеб на каждый день, но и мог рассчитывать на пышное погребение.

Синухет по возвращении из добровольного изгнания получает в собственность дом, достойный придворного. Его строили многие мастера. Все деревянные части были из нового дерева, а не от старых, разрушенных домов. «Мне приносили кушанья из дворца три, четыре раза в день – сверх того, что давали царские дети». Затем Синухет получает от фараона пожертвование на погребение и сам следит за постройкой своего жилища вечности. Он подробно рассказывает о том, что находилось в его гробнице.[609] В этом – радость старика, особенно если он друг фараона. Звание «имаху» мог даровать только сам фараон; все зависело от его воли. Но поскольку, если верить придворным льстецам, он так же добр и справедлив, как всезнающ и всемогущ, все, кто верно ему служил, могли рассчитывать на такую милость.[610]

Но фараон был примером, на который равнялись все великие мира сего. Каждый правитель города или нома, каждый верховный жрец и военачальник имел множество слуг и подчиненных. По мере того как они старели, добросердечный хозяин переводил их на должность, соответствующую их силам и возрасту, обеспечивал их кровом и пищей, а в будущем обещал достойное погребение. Фараон не прощал Синухета, пока тот был во цвете лет, но, когда узнал, что беглец стоит на пороге старости, решил не лишать его благ преклонного возраста.

В Египте давно уже не приносили в жертву детей и не убивали стариков. Но я не поручусь, что даже на этой благословенной земле не находилось нетерпеливых наследников, которые с удовольствием сократили бы дни своего предка, объявившего, что будет жить до ста десяти лет.

Мы знаем о фараонах, свергнутых с трона. Но в то же время известно, что Аменемхат I после двадцати лет царствования передал бразды правления своему сыну, а сам после этого мирно прожил еще десяток лет, что позволило ему продиктовать на досуге свои пессимистические наставления.[*88] Да и Априй мог бы дожить до старости даже после того, как потерпел поражение и лишился трона, если бы не ожесточил египтян своими зверствами.[*89] В общем, Египет был такой страной, где старикам жилось совсем неплохо.