Глава XI
Глава XI
Отъезд из Казани. Диковинный способ ловить рыбу. Города, разоренные Тамерланом. Корабль сел на мель. Котлы и сковороды для выварки соли. Опасное путешествие по Волге. Начало земли калмыцких татар. Новый город, построенный для отражения разбойников. Большой город, разрушенный Тамерланом. Много сладкого корня вблизи и вокруг Астрахани,
Июля 17 мы вышли на парусах из Казани и наехали на большую мель, с которой мы снимались два раза, и отделались от нее довольно быстро.
18-го мы бросили якорь у острова Старицы (Staritzo), на котором наши лоцманы нашли камни, похожие на лимоны и апельсины, очень твердые и тяжелые, напоминающие на ощупь железо. Разбив их на куски, нашли внутри звездочки золотого, серебряного, желтого или коричневого цвета. Остров лежит под 54°3? широты, длиной около трех миль.
19-го мы продолжали путешествие и дошли до острова Потенки (Potensky), где нам пришлось дважды задержаться, чтобы переждать жестокую бурю.
22-го мы миновали речку Ботьма (Buytma), приток большой реки Камы (Kama), в двенадцати милях от Казани. Она начинается на северо-востоке и впадает слева в реку Волгу, вода в ней бурая, а ширина ее, как у реки Амстель. Мы встретили здесь рыбаков, наловивших больше всего лещей, часть которых мы у них купили. Ловля рыбы происходит у них следующим странным образом: они опускают на дно камень, привязанный к веревке, прикрепленной к легкому деревянному поплавку. К этой длинной веревке прикрепляют много маленьких крючков с надетыми на них рыбешками и ловят несчетное количество крупной рыбы, так как Волга весьма ею богата.
23-го мы шли по приветливой местности, где на равнине еще видны развалины и остатки большого города, а также Симбирска (Simberska gora), города, некогда разрушенного Тамерланом. Между тем поднялся сильный ветер, и мы были вынуждены следующий день простоять на якоре. Тогда я с несколькими товарищами поднялся на гору Арбухим (Arbuchim), на которой прежде был город того же имени [120]. Там мы увидели большой камень, на котором было написано: «Коли вы меня сдвинете с места, это принесет вам счастье». Некоторые русские были охвачены желанием узнать, что из этого выйдет, они подкопали камень так, что он перевернулся. Они надеялись найти клад и прочли на обратной стороне камня следующие слова: «Чего вы ищете? Здесь ничего нет». Земля здесь хорошая, ровная и тучная, немного холмов и кустарников, все кругом заросло прекрасной травой, ее не косят и на ней не пасут скот. Местность безлюдная, повсюду видны развалины и следы городов и деревень, разрушенных Тамерланом.
27-го мы прошли мимо реки и города Адробы (Adrobe), лежащего под 54°48? широты. Здесь мы снова сели на мель и совсем было потеряли присутствие духа после долгих трудов и усилий и не видели иного выхода, как покинуть корабль. Но вскоре неожиданно поднявшаяся жестокая буря спасла нас.
29-го мы остановились у Соляной горы, где расположились две недавно отстроенные деревни. Мы увидели много соляных котлов и сковород, в которых русские вываривали соль. Они добывают ее из ближайших лощин и котловин, где под жаркими лучами солнца образуются большие залежи соли, которую отправляют большими грузами вверх по Волге, по направлению в Москве. Добыча соли дает работу многим людям и способствует развитию большой торговли.
30-го мы вышли под парусами и поплыли дальше, и вскоре сели на песчаную мель, е которой снялись с большим трудом, потеряв якорь и толстый канат длиной в 80 морских саженей.
31-го поднялась сильная буря, и мы не могли плыть дальше без того, чтобы при быстрой езде не разбить корабль на том иди ином каменистом месте или не подучить пробоину. Поэтому мы в течение дня проходили очень недолгий и недлинный путь. При слабом ветре мы могли только ползти, при сильном совсем не трогались с места и были вынуждены до 4 августа простоять на якоре.
5 августа мы дошли до рыбачьего поселка, где купили много хорошей рыбы и икры по ничтожной цене. Нам опять пришлось постоять из-за свирепого ветра, и на другой день мы проплыли близ острова Кистоватого (Kistowato), с ровными и отлогими берегами, которые сильно сужают Волгу. Там видна рева Уса (Ussa), которая огибает Самару и впадает в Волгу; берега реки так красивы, как только можно представить. Но русские сообщили нам, что здесь весьма опасно проезжать из-за разбойников, которые скрываются в кустарниках и, завидя кого-нибудь с гор, быстро нападают на него. На названной реке стоят казачьи лодки и ладьи. Местность здесь покрыта множеством холмов, среди которых попадаются высокие горы. Там стоит гора, которая называется Царев Курган (Sariol Kurgan). Передают, что в ней погребен с 70 королями татарский царь, который поднялся по Волге; чтобы покорить Россию, и что воины принесли в шлемах и щитах землю на его могилу и насыпали высокую гору [121]. Некоторые горы поросли кустарником, другие совершенно голы, большей частью скалы желтого, красного и белого песчаника.
8-го мы плыли на парусах дальше, до города Самары (Samara), названного так по реке, протекающей через него. Город лежит на левом берегу Волги; построен четырехугольником, большей частью деревянными постройками, за исключением каменных церквей и монастырей.
9-го мы миновали Казачью гору (Cosakken-Bergn), названную так в память множества казаков, убитых здесь московитами и беспокоивших до того всю эту местность страшными разбоями и поджогами. Во после поражения о них до сих пор ничего не слышно. За Самарой поднимаются высокие горы, покрытые лесами, но Казачья гора обнажена и пустынна. Вечером мы миновали остров Баньшину (Pantzina), и на другой день Согнинск (Sageninsko).
11-го мы проплыли мимо острова Чагры (Zagra), где было много рыбаков, продававших рыбу за небольшие деньги. Здесь получили мы известие, что несколько тысяч взбунтовавшихся донских казаков находятся на острове Четыре Бугра (Satyry Boggere) (в устье Волги, при впадении в Каспийское море) и что их суда делают небезопасным плавание во всех направлениях по Волге и морю.
12-го мы проплыли мимо различных островов, как Соснов (Sasnow), Осино (Ossino), Шипнамаго (Schipnamago), Колтов (Koltof) и других, поросших большей частью кустарником и деревьями [122].
13-го увидели мы Змиеву гору (Smiowa), что значит змея, и названную так, по нашему мнению, потому, что она вся извивается. Но русские говорят, что в прежнее время здесь водились очень большие змеи, побежденные одним рыцарем, который их разрубил и искромсал на куски и превратил в камни, видимые и по сей день [123].
14-го мы бросили якорь в Саратове, лежащем под 52°12? широты на равнине у рукава Волги, который течет слева от него. В нем живут только московский воевода, стрельцы, назначенные для защиты от казаков и калмыцких татар, границы которых начинаются с этого места. Эти калмыки отвратительные, мерзкие, безобразные люди, и даже у готтентотов и уродливых мавров более приветливые и красивые лица, чем у них. Лица их широки, почти четырехугольны, большие изогнутые носы и рты, расставленные до ушей. Глаза у большинства занимают всю верхнюю часть лица. На головах они носят хохол и одеваются так, как изображено на прилагаемом рисунке. Они почти не ходят пешком, а всегда сидят на лошади, как бы приросли к ней; оружие их — стрелы и лук. Они большие людокрады и находятся в постоянной вражде с ногайскими татарами, живущими под Астраханью; они крадут друг у друга скот и людей и обычно продают их в Астрахани, где заведены три базарных дня: для русских, ногайцев и калмыков; последние не выносят друг друга, несмотря на то, что те и другие мухаммедане и подчинены великому государю московскому. И те и другие людокрады, но крымские, хотя они тоже нехристи, прокармливают себя одним скотоводством. Они не живут ни в городах, ни в селах, ни в домах, но поселяются отрядами или кочевьями в маленьких хижинах на том или другом тучном пастбище. Когда их лошади, верблюды, коровы и мелкий скот оголят и сожрут все дочиста, они поднимаются с этого места и переходят на другое пастбище. Любимая их пища — конское мясо, которое они не варят и не жарят, а только кладут на некоторое время под седло.
15-го мы миновали два острова — Криушу (Kriusna) и Сапуновку (Sapounofka) и Золотую гору (Solottogory), названную так по большому сокровищу, награбленному некогда татарами, делившими между собой золото шапками после разгрома большой станицы или каравана [124]. 16-го миновали мы протекающую по левую сторону реку Еруслан (Ruslan) и напротив нее круглую гору Ураков Каруль (Urakofskarul), по имени погребенного там татарского князя Урака (Urak). Река эта впадает в Дон, или Танаис (Tanais), где живут донские казаки и где родина и местопребывание Стеньки Разина (Stenko Radzin). При устье Еруслана русскими построен в 1668 г. новый город, названный Камышинкой (Kamuschinka), чтобы пересечь дорогу донским казакам, которые на своих судах переправлялись из Еруслана в Волгу и занимались крупным разбоем. Но это мало помешало хищникам; они нашли другие пути к Волге, провозя свои суда, которые весьма легки, на колесах семь миль сушей по хорошей ровной дороге.
17-го нас задержал сильный ветер, а 18-го мы прибыли в Царицын (Czaritza), расположенный на холме на правом берегу. Он невелик, но хорошо укреплен и окружен шестью добрыми больверками, в которых всегда находится засада стрельцов, зорко следящих за татарами и казаками.
19-го мы миновали развалины города Царева (Czarefgorod), построенного из обожженных кирпичей и совершенно уничтоженного бешеным Тамерланом. Сохранившиеся стены и другие остатки были большей частью увезены в Астрахань и употреблены на постройку стен, церквей, башен и монастырей.
19 августа мы прошли много мелей и наконец сели с поднятыми парусами на песчаную отмель, и нам стоило большого труда и усилий сдвинуться с места, что нам счастливо удалось сделать по прошествии нескольких часов. В тех краях до самой Астрахани растет в изобилии сладкий корень лакрица, и земля до самого Каспийского моря пустынна, песчана и неудобна для обработки.
21-го мы прошли мимо высокого острова Вязового (Wesawoy), лежащего по правую сторону Волги. В тот же день прибыли мы в город Tzornogar или Чернояр (Tzornojar), который по условиям местности хорошо защищен: вокруг него выстроены сильные укрепления е восемью башнями. Он населен русскими солдатами, и на каждом углу города, на расстоянии четверти часа друг от друга, выстроены сторожевые посты, с которых, как е башен, можно видеть окрестную равнину, повсюду ровную, не поросшую даже кустарником. Город этот возник на месте нападения четырехсот казаков, разоривших русский караваи; выждавши в засаде, пока проплыли мимо лодки с конвоем или сопровождавшими стрельцами, они напали на остальные и учинили большой грабеж и убийство. И так как течение в этом месте весьма сильное, то вооруженные лодки не могли так поспешно и быстро повернуть против течения. Тем временем казаки сели на коней и умчались с добычей [125]. Чтобы предупредить подобные несчастья, великий государь велел построить эту крепость. В Чернояре встретили мы персидского посла, направляющегося в Москву на своем корабле; он посетил наше судно, и мы встретили его выстрелами.
22-го мы вышли на парусах и проплыли мимо горы Половина (Polown). Мы задержались на острове Кисяр (Kitziar), на другой день плыли при попутном ветре с такой быстротой, что к вечеру увидели вдалеке Астрахань.
24-го числа мы вошли с божьей помощью и милостью в знаменитый город Астрахань и в виде приветствия выстрелили из всех пушек, так что жители этому весьма удивились. До 1 сентября мы стояли неподалеку от города, а затем подошли ближе и с нашими кораблем и яхтой причалили к берегу, горячо благодаря бога за то, что утомленные бурями, стужей и ветрами мы избавились наконец от всех мук и лишений.