Глава III

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава III

Прощание с Мадагаскаром. Прибытие на Суматру. Захватили несколько китайских джонок. Насилуют женщину, которую потом распинает ее муж. Зондский пролив, где встречают 14 голландских кораблей. Сдаются без всякого сопротивления и попадают в Батавию. Матросы расхищают ящик с деньгами. Я. Я. Стрейс поступает на службу к благородной Нидерландской ост-индской компании. Путешествие в Сиам. Подробное описание королевства, его доходы и величина.

После пяти месяцев спокойной стоянки на Мадагаскаре 6 марта 1649 г. мы наконец снова вышли на парусах и держали путь на Суматру.

2 июня мы оказались вблизи помянутого острова и стали на якорь в гавани Силлабу, где выменяли немного перцу и фруктов. В этом месте мы захватили две китайские джонки [13], весь народ с них спрыгнул в море, за исключением женщины, которую изнасиловали и обесчестили итальянцы, и офицеры ничего не могли сделать, чтобы помешать тому, и подобное похотливое и несдержанное поведение не встречало сопротивления во время всего путешествия. Когда бедную женщину обесчестили, причем применили силу, то ее наконец высадили на берег, где муж ее распял и мучил до тех пор, пока она не испустила дух.

28-го мы снова снялись с якоря и направились к Индрапуре и по пути снова овладели двумя китайскими джонками, нагруженными перцем, сандаловым деревом [14], камфарой и т. д.

29-го мы прибыли в Индрапуру, где закупили свежих припасов. Мы рассчитывали захватить здесь еще несколько джонок, но обманулись, ибо они уже уплыли.

2 июля мы вышли па парусах по направлению к Зондскому проливу и дошли до мыса Топперс. Здесь мы встретились с 14 кораблями Нидерландской ост-индской компании [15], посланными за нами господином генералом и советниками со строгим приказом забрать нас; хотя бы и против нашей воли. Когда наш командор получил это известие, он не испугался его, но отказался, сказав, что он не подчинен господину генералу, а если его хотят принудить, то он будет защищаться против насилия. Тогда голландский начальник послал в Батавию за дальнейшими распоряжениями, и на помощь ему выслали корабль «Банда» (Banda), после чего он приказал нашему командору сдаться, иначе он дает по нам залп из пушек. Ян Маас, видя приготовления к жаркому делу и заметив недовольство своих матросов, собрал офицеров па совет, на котором решили: так как нет никакой возможности устоять против стольких кораблей, сдаться со всем экипажем и осведомиться у господ начальников, что все это значит. Матросы ничего не имели против этого решения. Среди них после восстания на Мадагаскаре не было единодушия, а, напротив, продолжалась старая вражда; они ежедневно осыпали друг друга бранью и тяжелыми обвинениями; в этой вражде они так надоедали друг другу, что охотно расстались бы, и чем скорее, тем лучше, и теперь к этому представлялся удобный случай. Так, голландский флот захватил хороший улов без малейшего сопротивления, и 12-го мы отправились в Батавию. Наш корабль на море был лучше и быстроходнее голландского, и мы свободно могли (когда бы хотели) ночью уйти от них, ибо шли таким быстрым ходом, что на полдня раньше их прибыли в Батавию, а у них не было ни одного судна, которое могло бы идти наравне с нами или перегнать нас.

5-го числа явился на наш корабль командор Якоб фан-дер-Мэлен (Jacob van-der-Meulen) с приказом от господина генерала фан-дер-Лейна (van-der-Lijn) описать корабль и экипаж и вызывал нас по очереди в каюту и спрашивал каждого, откуда он родом. Потом всех нидерландцев отвели и отдали на местную гауптвахту. Между тем итальянцы и другие чужеземцы оставались беспрепятственно на судне и растащили ящик с деньгами. С этой добычей каждый пошел своим путем: итальянцы большей частью отправились в Гоа или Бантам, гамбуржцы и другие — в свое отечество. Корабли тем временем оставались под арестом. Вскоре умер командор Ян Маас, и по виду его трупа можно было судить, что его кто-то отравил, хотя трудно предположить, кто бы мог это сделать: вероятно один из разбойников, рассчитывавших на то, что со смертью командора с него снимут обвинения и забудут его проступки. Около 14 дней пробыли мы под арестом, и после того, как подали смиренное прошение, нас отпустили и по приказу господина генерала выплатили до последнего гроша все жалованье, какое нам остались должны генуэзцы за истекшие месяцы, причем нам был предоставлен выбор отправиться на родину или поступить на службу к голландской компании, после чего некоторые устремились на родину, но я и еще несколько матросов выбрали последнее. Я снова нанялся старшим парусным мастером за 18 гульденов в месяц, сроком на три года.

15 января я взошел на корабль, названный «Черный медведь», и первый раз отправился в Сиам, где мы благополучно стали на якорь.

Королевство Сиам расположено на востоке Ост-Индии, между 7 и 18° северной широты, и занимает 450 немецких миль в окружности, отличается плодородием, изобилует съестными припасами и богато скотом и рыбой; там есть золото и мускус, также много других товаров и припасов. Много там городов, деревень и населенных мест и самое большое из них называется Аютия — это столица государства и резиденция короля. Жители — индусы, с желтоватой кожей, по своей религии язычники, которых наставляют и учат суевериям множество священнослужителей в многочисленных храмах и монастырях. Образ правления монархический: эти в живущие рядом народы с давних времен находятся под властью сиамских королей, которые обладают не меньшим могуществом, достоинством и почетом, чем любой другой князь на земле. Короче, Сиам по своему плодородию и земельным богатствам, множеству жителей и подвластным ему княжествам является одним из самых значительных королевств на востоке и западе, где я побывал.

Гавань Сиама лежит, как уже сказано, под 15° широты к северу от экватора; Аютия простирается на 20 голландских миль с севера на юг, или на 1° севернее, расположена на одной из лучших рек Индии, по которой идут корабли в 150 и 200 ласт [16], при глубине посадки в 12 или 13 футов. Хотя в этой реке и достаточно воды для корабля на тысячу ласт, но в ней не могут идти суда, погружающиеся более чем на 13 или 14 футов, вследствие отмели, тянущейся впереди с востока на запад на расстоянии мили от берега, а справа, у устья, глубокое место или вход, так что с обеих сторон (считая внезапные пропасти и обрывы) грозит опасность. Ширина реки в самом широком месте больше, чем на два ружейных выстрела, в самом узком — на два брошенных камня; однако узкое место тянется не более полумили, и вскоре река снова достигает упомянутой ширины вплоть до стен Аютии, равно как и на 10 миль выше, где можно пристать к берегу, выгрузиться и принять груз, не подвергая корабль никакой опасности, подобно тому как у нас в Голландии. От устья реки примерно на 30 миль вверх по течению, за городом Аютия, встречаются приятные местности, с прекрасными садами, тучными нивами, бесчисленными деревнями, монастырями, местечками, а также летними домами; это прекрасная плодородная земля, глинистая и песчаная, ровная и плоская, так что гор там почти не видно; зато много высоких башен и пирамид [17], которых здесь так много, что их дочти нельзя сосчитать.

Приблизительно в восьми милях вниз по течению реки лежит маленький, окруженный стенами городок, называемый Бангкок, где помещается первая таможня короля, называемая Ганон Бангкок (Canon Bankok); там должны останавливаться все джонки и корабли, откуда бы они ни пришли и из каких бы стран ни были, и объявлять, зачем они сюда прибыли, сколько на них людей и какие с ними товары, для уплаты пошлины. После этого они получают таможенную грамоту, с которой они могут отправиться дальше, куда пожелают. Не доезжая примерно одной мили до города Аютии, они попадают в другую таможню, называемую Ганон Бантенан (Canon Bantenan), где нам пришлось вторично стать на якорь и предъявить таможенную грамоту, не заплатив ничего; это дает уверенность, что таким образом нельзя ни обмануть, ни обойти ни короля, ни чужестранца, ибо по предъявлении таможенной грамоты разрешается подойти к городским стенам и даже въехать в самый город, где можно торговать по своему усмотрению, без того, чтобы кто-нибудь тому помешал, но с условием, что при отъезде нужно будет снова уплатить таможенную пошлину и получить грамоту на выезд. Все суда, приезжающие на рынок, как бы малы они ни были и откуда бы они ни шли и куда бы ни направлялись, груженые или пустые, должны уплатить пошлины и должны пройти надлежащий осмотр, под страхом потери лодки, корабля и груза, в случае если они уйдут без разрешения и не предъявят таможенной грамоты.

В королевстве Сиам пять городов, обнесенных стенами, и пять необнесенных, кроме того множество местечек и деревень.

Столица Аютия имеет в окружности примерно две с половиной или три голландских мили, обнесена прочной стеной, сложенной, как и больверки [18], по старинному образцу, весьма искусно и превосходно, и украшена тысячами церквей, монастырей и золоченых башен. В Аютии есть улицы, которые едва можно пройти в течение трех часов; город кругом обтекает канал, шириной в два ружейных выстрела, подобно рвам вокруг наших городов; вода в этом канале имеет выход в восьми местах; сиамский король со своим двором помещается в великолепном дворце, построенном внутри города и обнесенном стенами, не считаясь ни с какими издержками, так что на него можно смотреть, как на чудо.

Это могущественный и богатый король, у него много подданных, слонов, золота, драгоценных камней, кораблей, большая торговля и плодородная земля. Аютия стоит выше многих мест, за исключением Китая. Жители — идолопоклонники, живут по своей вере в мире и согласии, под управлением короля и в подчинении у своих начальников.

Сиам — отличная, красивая и плодородная страна, богата рисом и другими злаками; скот и дичь водятся там в большом изобилии: быки, коровы, зайцы, вепри, буйволы, особенно много оленей и ланей, которых ежегодно ловят тысячами только ради их шкур, и как мы сами ясно видели по торговле, различные нации вывозят ежегодно более 300 тыс. штук из Сиама в Японию, и торговля Ост-индской компании также большей частью состоит в этом. Здесь водятся также в изобилии слоны, носороги, леопарды, тигры и другие подобные звери; вместе с тем много всевозможных летающих зверей и птиц, какие только могут существовать на земле, за исключением лебедей и соловьев, которых я здесь вовсе не встречал. Далее, здесь великое множество всяких рыб, устриц, раковин, раков и крабов. Рыбная ловля приносит большую выгоду, торгуют особенно скатами, которых, как и оленей, ловят из-за шкурок и отправляют сотнями тысяч в Японию, где они высоко ценятся и за шкурку иногда платят, если она красива и хороша, 50–60 и даже сотню дукатов, а при мне продали шкурку за сто реалов наличными, но встречаются и такие, сотня которых не стоит и четырех рейхсталеров. Шкурки, которые отправляются в большом числе в Японию, высушиваются. Также во множестве встречаются в этой местности крокодилы или кайманы, и мясо их едят в лечебных целях. Змеи, ящерицы, скорпионы и другие ядовитые животные водятся здесь в изобилии.

Много в Сиаме сахару, масла, деревьев, трав, плодов и тому подобных произведений земли, также много молока и меда, так что на случаи нужды там найдется достаточно съестных припасов и не придется обращаться к помощи других стран.