Глава VI

Глава VI

Поход венецианцев на Тенедос, его осада. Сильный обстрел крепостей. Они сдаются. Описание Тенедоса. Описание Лемноса, взятого нами. Правление и состояние нынешней Греции. Прибытие на Самос к Патмосу. Лодка, посланная за свежей пищей, взята турками. Я. Я. Стрейса а шестерых других берут в плен и увозят на продажу. Его снова освобождают.

После блестящей победы раненых и тела генерала и дворян отправили в Венецию вместе с пострадавшими кораблями, мы же пустились дальше за своим счастьем. Вице-адмирал Барбаро Бадуро счел необходимым посетить пришедших в замешательство турок в их логовище и задался целью овладеть Тенедосом. Этот остров лежит с правой стороны Константинопольского пролива и служит поистине ключом к этому городу; и ни один корабль не может войти в гавань или выйти из нее, не подвергаясь опасности обстрела. Там расположены две крепости; одна — на северной, другая — на южной стороне, они весьма искусно построены, окружены больверками и стенами невероятной толщины. Мы осадили их с моря и с берега, но главным образом со стороны гавани, где большая часть нашего флота стала на якорь, так как место было там широкое. Мы усердно обстреливали из пушек эти крепости со стороны моря, но прошло 14 дней, прежде чем турки сдались и выбросили белый флаг, заключив соглашение с условием, что им дадут высадиться на берег; однако всех отступников, которых найдут венецианцы, закуют и сошлют на галеры. После того как гарнизон, состоявший из бледнокожих турок и мавров, покинул крепость, грекам запретили оставаться в ней на ночь, и они должны были оставить ее. Вслед за тем сдалась без боя другая крепость. Турки называют Тенедос Бухаддэ; лежит он ближе к Анатолии. Это весьма плодородный остров; особенно много там винограда и прекрасных дынь, которые можно найти и зимою. Также много на этом острове скота, а в окружности он имеет семь немецких миль, и по берегу идут горы, в глубине же он представляет собой равнину и легко обозрим. Вице-адмирал Барбаро Бадуро оставил в крепостях Тенедоса гарнизон в 700 солдат из немцев, итальянцев и греков, а комендантом поставил господина Лоредано, венецианского дворянина.

После взятия Тенедоса мы отправились к острову Сталимене или Лемнос, лежащему приблизительно в пяти милях от Тенедоса, справа от Константинопольского пролива. Это — необычайно красивый и плодородный остров; на нем имеется в изобилии пшеница, горох, бобы, масло растительное и коровье, сыр, довольно много овец, и там собирают много шерсти. Здесь берут землю, которой торгуют аптекари: это собственно род бледно-красного мела. Жители — греки, но они не имеют права жить в огороженных местах. Главный город назван по имени острова Сталимене, он довольно большой. На острове есть также несколько маленьких городов, как-то: Кондия (Condea), Кохино (Cochino), Пальзо (Palso), Кастро (Castro) и другие, а также 75 деревень по большей части на берегу моря, а в море водится множество рыбы. В наше время на острове была отличная крепость, защищавшая гавань, с гарнизоном в 700 отличных турецких солдат; но так как паша узнал, что Тенедос взят и ему было бы трудно продержаться, то он решил сдаться почти на тех же условиях, как и крепость Тенедоса, ибо подвоз был отрезан. На этот остров также назначили венецианского коменданта, и отсюда разослали для взимания контрибуции корабли по всему архипелагу, которым мы окончательно завладели. Сюда попали и такие острова, которые ранее считались независимыми; большинство греческих островов оказалось в таком ужасном положении, что им пришлось платить контрибуцию и туркам и венецианцам, что было для бедных жителей непосильно.

Нынешняя Греция осталась столь же плодородной, как и прежде, хотя могущество и богатство ее упали по причине турецкого владычества и постоянных войн. Народ весьма толковый и обходительный. Одежда греческих горожан в купцов такова: на голове носят они длинные продолговатые красные шапки со свешивающейся вперед сборкой; некоторые надевают белый тюрбан и бреют голову на турецкий лад, не считаясь с тем, что они не мухамедане; впрочем большая часть их ходит с длинными волосами. Они носят длинные узкие штаны, спускающиеся ниже икр; поверх чулок они не надевают сапог. Халат надевается на персидский лад, но без кушаков. На плечи накидывают длинный халат с длинными рукавами, которые никогда не надевают или делают это весьма редко. Крестьяне носят такие же шапки, как и купцы; их штаны так же широки, как у нас шаровары; их подвязывают повыше колен и шьют из белого полотна или бумазеи. Обычно они носят башмаки и чулки. Жены и дочери купцов постоянно покрывают голову шелковыми или бумажными платками, которые спадают с плеч на спину, как у католических монахинь. Они носят ярко-красные чулки с кантиками и вышитыми клинышками над пяткой; каблуки у башмаков очень узкие, но зато подметки широкие, чтобы было удобнее ходить и стоять. Люди с достоинством и положением носят набрюшники из золотого сукна, а сверху надевают камзолы с рукавами из шелка, длиною до конца живота, посередине их стягивают лентами, под них надевают коротенький халат, который доходит всего до колен. Из-под него торчит рубаха, спускающаяся до икр. На рубахах вышиты птицы, деревья и различные узоры, что весьма нарядно и красиво. Иные поверх всех одежд надевают еще длинный шелковый халат. Мы же, как было упомянуто, отправились за контрибуцией. Пришли сперва на остров Патмос, куда некогда был послан апостол Иоанн и где им было написано «Откровение». Нам показали в пещере одной горы маленькую часовню, построенную, по свидетельству греков, на том самом месте, где апостолу было видение, а также камень, который отверзся и закрылся над его изголовьем. Греки продают кусочки этого камня, их принимают во внутрь, растерев в порошок, против трехдневной лихорадки. Патмос лежит на горе, на нем находится мужской монастырь, называемый Cologieri, где похоронен его основатель Хризольдос (Chrysolodos) [42]; он лежит под 34° северной широты в плодородной местности, густо населен и застроен. Близ него сложен небольшой шанец для отражения морских разбойников, но нам они не противились; наоборот, греки с радостью заплатили контрибуцию, когда услышали, что турецкий флот разбит, но не смели обнаружить это перед кади [43].

Когда мы покончили с делами на Патмосе, то пошли к острову Самосу, лежащему против Смирнского пролива, с тем, чтобы поймать несколько сайек [44] или других турецких судов, и мы завладели двумя сайками, везшими товары. Итак, проплавав взад и вперед в течение нескольких дней, мы отправились к острову Самосу с тем, чтобы и там взять контрибуцию. Когда мы вошли в гавань, то наш командир решил, что перед отъездом нужно запастись свежей пищей и прежде всего пресной водой. Для этого послали на берег меня и еще девятнадцать человек. Половина посланных пошла в деревню купить свежей пищи, а я с остальными должен был натаскать воды в лодку. Едва мы успели снести два бочонка, как увидели две бригантины [45] со множеством народа, направлявшегося к нам. Тут мы, смекнув, что это турки, не стали мешкать, но поторопились вернуться в лодку и изо всех сил гребли по направлению к кораблю. Турки были сильнее нас и гребли много быстрее, так что они отрезали нам путь примерно на середине расстояния от берега до корабля (что составляло добрую полумилю), и так как у нас не было никакой возможности достичь корабля, то мы гребли сколько было сил по направлению к берегу. Турки следовали за нами но, пятам, и бригантина была уже на расстоянии пистолетного выстрела, почему мы выпрыгнули из лодки и пустились в бегство. Я так устал, что не мог бежать дальше по колючкам и терновнику, спрятался за куст в надежде там схорониться. Когда наш командир заметил, что нам пришлось туго, то приблизился к берегу и открыл огонь по туркам, не перестававшим нас преследовать. Я захотел узнать, не свободен ли путь, и слегка приподнялся; в то же мгновение меня схватили четверо турок. Они связали мне руки и вместе с шестью другими, взятыми в плен, сволокли в бригантину, а когда нас туда доставили, то капитан ее оказался гораздо дружелюбнее, чем мы ожидали. Нас не ограбили, иначе я бы без сомнения лишился 25 дукатонов, бывших при мне. А когда капитан увидел, что мы до смерти перепуганы, то сказал нам: «Эй, люди, будьте спокойны, вам не причинят никакого зла, и вы не будете терпеть никакой нужды, как и мы». Но он отвез нас на Родос с тем, чтобы продать. Но там по случаю свирепствовавшей чумы невольничий рынок был очень скверен, и за нас давали не более ста рейхсталеров. Капитан не хотел отдать своей добычи за столь малые деньги и отвез нас в Хиос, где стояла турецкая армия, считая, что там нас сбыть всего выгоднее; но и здесь ему ничего не удалось. Тогда мы попросили отвезти нас к нашему кораблю и продать командиру. «Хорошо, — сказал он, — захотят ваши вас выкупить, — пусть, мне все равно, дело только в деньгах, я не спрашиваю о том, кто мне их платит». Тут бригантина свернула к Самосу и стала на виду у нашего корабля, и мы покорнейше попросили, командира освободить нас и получили в ответ: «Я весьма склонен, но на нашем корабле немного денег, не более 1 880 рейхсталеров, и освободит ли капитан всех вас семерых за эту сумму, о том мы должны с ним сторговаться». Получив такой ответ в письменном виде, мы были весьма довольны и крайне обрадованы, уверенные в том, что тотчас же освободимся из рук турок. Когда до капитана дошло, что мы получили ответ, то он спросил: «Что нового? Выкупит вас командир или нет?» Мы ответили, что если он не будет запрашивать, то это случится, в противном случае нет. Тогда он потребовал 2 000 рейхсталеров за семерых. Мы испугались такой цены и сказали, что достаточно 800. И наше предложение добросовестнее его притязаний, но он и слышать о том не хотел. Мы прибавили еще 200, но это не помогло. Наконец, он сказал: «Вы можете откупиться за 1 300, но не меньше. Если вы мне сегодня их не доставите, то я завтра уйду отсюда и продам вас кому придется, кто мне больше даст». Мы испугались, что он сдержит свое слово, уступили ему и вывесили белый флаг; вслед затем подошла лодка и, узнав об условиях, вернулась на корабль, и привезла обещанные деньги, за которые мы получили свободу, и с радостью сошли в лодку, благодаря бога за столь скорое освобождение. Другие, оставшиеся на Самосе, до тех пор ничем не выдавали себя, пока не пришли за ними после ухода бригантины,

Затем мы снова поплыли в Венецию, и корабль был так залит водой, что день и ночь приходилось ее выкачивать, чтобы вернуться в целости и сохранности. По дороге мы зашли на маленький остров, расположенный по правую руку от города Мадонна (Madonna), ибо не решались дальше плыть по открытому морю. Там мы стали на якорь, чтобы заделать, насколько это было возможно, несколько пробоин и щелей, которые мы считали наиболее опасными. Хороший совет был бы тут дорог, ибо большие гвозди уже не держались. В конце концов я взял на себя это дело, за что мне обещали заплатить несколько рейхсталеров; тогда я велел принести парус, который мы прибили маленькими гвоздями на деревянный брус и намочили так, что он слипся, и крепко забили им нос корабля, так что мы избежали большой нужды и опасности, а я получил обещанное мне вознаграждение.