8. Предательство безо лжи не бывает!

8. Предательство безо лжи не бывает!

Хотя англо-французский Высший военный совет уже одобрил решение о прекращении наступления, окончательно бросив свою союзницу на произвол судьбы, тем не менее, Гамелен во время встречи с главой польской военной миссии во Франции 14 сентября ни слова не сказал про это решение, а солгал:

«Последнее заседание Верховного совета союзников определило твердую решимость Франции и Великобритании обеспечить Польше всю возможную помощь. Формы этой помощи намечены совместно с нашими британскими союзниками после тщательного анализа общей обстановки, и я могу Вас заверить, что ни одна из возможностей прямой помощи Польше и ее армии не будет оставлена без внимания».

Гамелен нагло врал полякам, поскольку французское правительство смертельно боялось, что если народу станет известна правда о происходящем, то правительство будет отправлено в отставку в тот же день, а новое правительство будет вынуждено начать реальные военные действия против Германии.

Поэтому же французское агентство Гавас даже 16 сентября как обычно опубликовало два очередных коммюнике № 18:

«Большая активность артиллерии по всему фронту. Противник, отступая, покинул и разрушил некоторые свои деревни». И коммюнике № 19: «Сильнейший нажим французских войск на всех пунктах линии Зигфрида».

Это коммюнике Гавас выпустило после того, как всякие наступательные операции против немцев приказом главного командования были запрещены уже четыре дня тому назад.

Впрочем, это была далеко не единственная ложь «демократического» Запада. Начнем с того, что французский главнокомандующий даже не пожелал принять польского военного атташе, хотя в телеграмме на имя Рыдз-Смиглы от 3 сентября заверял Варшаву, что завтра он начнет военные действия на суше.

Вечером 6 сентября в Париж поступила польская нота, в которой Варшава просила: «нанести удар по моральному состоянию врага». На следующий день французы ответили им:

«Завтра, а самое позднее утром послезавтра будет проведена сильная атака французских и английских бомбардировщиков против Германии, которая, может быть, будет распространена даже до тыловых построений на польском фронте».

В это время польский военный атташе во Франции был вынужден констатировать в своем донесении в Варшаву:

«На западе никакой войны фактически нет. Ни французы, ни немцы друг в друга не стреляют. Точно также нет до сих пор никаких действий авиации. Моя оценка: французы не проводят ни дальнейшей мобилизации, ни дальнейших действий и ожидают результатов битвы в Польше».

Когда немцы в 1940 году, захватили Париж, то обнаружили там письмо, написанное 10 сентября генералом Гамеленом польскому главнокомандующему маршалу Рыдз-Смиглы:

«Больше половины наших активных дивизий Северо-Восточного фронта ведут бои. После перехода нами границы немцы противопоставили нам сильное сопротивление. Тем не менее, мы продвинулись вперед. Но мы завязли в позиционной войне, имея против себя приготовившегося к обороне противника, и я еще не располагаю всей необходимой артиллерией. С самого начала брошены военно-воздушные силы для участия в позиционных операциях. Мы полагаем, что имеем против себя значительную часть немецкой авиации. Поэтому я раньше срока выполнил свое обещание начать наступление мощными главными силами на 15-й день после объявления французской мобилизации».

Надо полагать, что немцы сильно веселились, читая эти французские сказки.

Единственное, чего добились поляки от Парижа, было очередное обещание, на сей раз послать в Польшу через Румынию военное снаряжение и боеприпасы, которые, разумеется, так и не были посланы ввиду «незапланированного» разгрома Польши…

Впрочем, после того как 3 сентября польская военная миссия прибыла в Лондон, там ее ожидала не менее «теплая» встреча. Начальник английского генштаба генерал Айронсайд удосужился принять поляков лишь 9 сентября. В ходе переговоров поляки с удивлением узнали, что у Англии нет никаких конкретных планов помощи Польше, поскольку этим должна была заниматься Франция. Сославшись на занятость, Айронсайд прекратил беседу, порекомендовав напоследок полякам закупить оружие в нейтральных странах. Однако 10 сентября польскую военную миссию уведомили, что английские ВВС начали бомбардировки Германии, а в Румынию прибыл транспорт с 44 самолетами для Польши. Разумеется, все это было откровенной ложью.

14 сентября поляки констатировали, что

«Англия не сдержала, как и прежде, своих обязательств, ибо в течение 14 дней войны мы остаемся предоставленными самим себе, и помощь, которая должна была быть направлена в Польшу в результате переговоров с генералом Клейтоном, происходивших в мае в Варшаве, не была предоставлена Польше».

15 сентября во время последней встречи Айронсайда с поляками генерал «порадовал» их тем, что кроме 10 тысяч автоматических винтовок и 15–20 миллионов патронов, Англия не может выделить никакого другого вооружения, да и это может поступить лишь через 5–6 месяцев. Большой шутник был этот Айронсайд, правда, иных достоинств за ним не числилось.

4 октября французские войска бесславно покинули занятый ими крошечный кусочек территории Германии, а к 16 октября передовые части вермахта вновь разместились на границе с Францией. Так постыдно завершилась имитация помощи Запада погибающей Польше. Никакого генерального наступления союзниками предпринято так и не было. Вместо 35–40 дивизий, которые Франция обещала бросить против Германии на 15 день войны, было использовано всего 9 дивизий. При этом никаких боевых действий эти дивизии так и не вели, а потому и не могли отвлечь силы вермахта с восточного фронта. Никаких боевых действий не вела и авиация союзников, не считая бездарной операции бомбардировки немецких судов 4 сентября.

Вот, что пишет по поводу этих событий в своих мемуарах генерал де Голь:

«Когда в сентябре 1939 французское правительство, по примеру английского кабинета, решило вступить в уже начавшуюся к тому времени войну в Польше, я нисколько не сомневался, что в представлениях государственных мужей господствуют иллюзии, будто бы, несмотря на состояние войны, до серьезных боев дело не дойдет».

О масштабах «военных действий» на Западе красноречиво свидетельствуют цифры: только 9 декабря английская экспедиционная армия понесла первую жертву — был убит один капрал. Общие французские потери, включая раненых и пропавших без вести к концу декабря 1939 г. составили 1433 человека. В немецких войсках на Западном фронте насчитывалось менее 700 человек в числе убитых, раненых и пропавших без вести.

Характеризуя позицию Англии в период германо-польской войны, видный деятель лейбористской партии Хью Дальтон признавал: поляков мы «предали, обрекли на смерть, а сами ничего не сделали, чтобы помочь им». Вот уж где все тридцать серебряников были получены Чемберленом и Даладье сполна!

Из 35 миллионов человек, проживавших в довоенной Польше, за годы второй мировой войны погибло свыше 6 миллионов человек — более 17%. Из них в ходе военных действий погибло 123 000 военнослужащих и 521 000 человек гражданского населения. Уничтожено и казнено в лагерях смерти и в гетто 3 577 000. Погибло в тюрьмах, трудовых лагерях, от голода, эпидемий 1 286 000. Погибло вследствие перенесенных голода и увечий, умерло после освобождения из лагерей смерти и тюрем 521 000. Было угнано в Германию или в оккупированные ею страны 2 460 000 человек. Такова страшная дань, уплаченная польским народом за глупость возглавлявших страну политиканов и предательство Польши правительствами Англии и Франции.

Эту историю англо-французской «помощи» Польше в сентябре 1939 года надо было бы ежедневно перечитывать не ночь любителем осуждать Сталина за то, что он не заключил договора с Западом, подписав при этом пакт с Гитлером. Перечитать до тех пор, пока до них не дойдет, что во главе Англии и Франции в то время стояли патологические мошенники и негодяи, ни единому слову которых верить было нельзя. А вверять этим людям судьбу страны, социальный строй которой им был ненавистен, было бы просто сумасшествием.