5. Влияние репрессий 1937 года
5. Влияние репрессий 1937 года
После прихода Гитлера к власти, как защитная реакция от возможной угрозы со стороны Германии, коммунистическая идеология в СССР начала трансформация в сторону патриотизма. Это было чрезвычайно сложным для партии делом, поскольку подавляющее большинство коммунистов были преданы и активно боролись за идеалы так называемого интернационального, а по существу космополитического троцкиско-ленинского учения. В силу этого обстоятельства любое позитивное упоминание о патриотических ценностях русского народа, истории Российской империи и даже семейных ценностях, воспринималось большинством коммунистов как откровенное предательство идеалов Октября и вызывала с их стороны резко отрицательную реакцию.
Ведь еще на Х съезде ВКПб главной задачей партии в национальном вопросе была провозглашена борьба против, так называемого, великодержавного русского шовинизма, который объявлялся в тысячу раз опасней любого буржуазного национализма. Антипатриотическую и антирусскую направленность ленинизма предельно четко сформулировал интеллигенствующий идеолог большевиков — Луначарский:
«Идея патриотизма — идея насквозь лживая… преподавание истории в направлении создания народной гордости, национального чувства и т. д. должно быть отброшено»
Даже в своем политическом завещании Ленин не забыл упомянуть о: «море шовинистической великорусской швали». Весь этот русофобский бред верных последователей ленинизма, в особенности после прихода Гитлера к власти в Германии, стал смертельно опасным для существования не только социалистического строя в СССР, но и свободы, и жизни населяющих его народов.
В 1937 году Сталин по существу провел в СССР контрреволюцию, цель которой состояла в кардинальном пересмотре принципов космополитизма коммунистической идеологии и государственного строительства. С тех пор национально-государственные интересы стали неотъемлемой частью новой псевдокоммунистической идеологии. Однако при этом по чисто тактическим соображениям был полностью сохранен культ Ленина и марксистская риторика.
Терпеть и далее существование всех этих луначарских означало подвергать страну смертельной опасности и потому революция 1937 года сопровождалась жестокими кровавыми репрессиями ко всем тем, кто не принимал ее новых идеалов и реалий.
Прежде всего, это коснулось последователей Ленина и Троцкого, против которых она и была направлена в первую очередь. При всем этом Сталин по-прежнему именовался верным учеником и последователем великого Ленина, кроме того, он практически полностью использовал большевистскую риторику, однако нередко предавая ей существенно иной смысл. Так, например, понятию интернационализм — буквально находящийся вне наций, то есть космополитичный было придано значение практически тождественное патриотизму
При всем при этом Тухачевский фактически оставался сторонником идей Троцкого, открыто призывая к замене национальных чувств классовым самосознанием. Вот что по этому поводу он писал в своей статье «Обучение войск»:
«Вся эта подготовка должна быть регламентирована определенными тезисами, охватывающими понятия: о целях войны, о неминуемости революционных взрывов в буржуазных государствах, объявивших нам войну, о сочетании социалистических наступлений с этими взрывами, ОБ АТРОФИРОВАНИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ЧУВСТВ (выделено мной, — Ю.Ж.) и о развитии классового самосознания и солидарности и проч. и проч».
В этих условиях отказ от чисток в армии вряд ли был возможен. Нелояльность высшего командного состава государственной власти, так или иначе, ставило эту власть и проводимую ей политическую линию под удар. Так что удаление Тухачевского и его сторонников было неизбежно, а с учетом их положения в армии и печального опыта попытки мирного удаления Троцкого из СССР это удаление было неизбежно силовым.
Другое дело, что чистки высшего командного состава армии, сопровождались в несколько раз более крупным бессистемным отсевом высших и старших офицеров. Увы и ах, но таковы были издержки революции. Тем не менее, следует отметить, что революция 1937 года была на порядок менее кровавой, чем красный террор, развязанный Лениным и Троцким во время Октябрьской революции и Гражданской войны.
Бытует мнение, что причины неудач РККА в начальном периоде Великой Отечественной войны явились результатом репрессий военных кадров, имевших место в 1937-38 годах. Из рядов РККА в эти годы было уволено 37 тысяч командиров, в том числе и по политическим мотивам. Из них 3–4 тысячи были расстреляны, 6–8 тысяч приговорены к различным срокам заключения. К 1941 году в армию были возвращены около 13 тысяч командиров. Так что перед войной армия, имевшая 580 тысяч командиров, потеряла около 4% своего состава, что, разумеется, не могло существенно сказаться на ее боеспособности.
Тем не менее, начиная с хрущевского разоблачения культа личности Сталина на 20 съезде КПСС, возник устойчивый миф о том, что чуть ли не основной причиной поражений Красной армии в начале войны явились массовые репрессии среди высшего командного состава РККА. Согласно этой версии Сталиным были уничтожены самые талантливые советские полководцы, армия обезглавлена именно поэтому при планировании, а также в начале войны были допущены грубейшие ошибки. Вот если бы во главе Красной армии был маршал Тухачевский, тогда мы показали фашистам, где раки зимуют.
Использование сослагательного наклонения в этой ситуации дает большой простор для всякого рода предположений и построения самых невероятных альтернативных концепций истории Великой Отечественной войны. Тем не менее, попытаемся ответить на вопрос: есть ли основания полагать, что будь Тухачевский во главе Красной армии, то он не допустил бы тех досадных ошибок, которые были допущены руководством РККА?
Ретроспективно можно сказать, что самой главной проблемой для Красной армии в начале войны была проблема грамотной организации стратегической активной обороны западных районов страны. Достаточно хорошо известно, что Тухачевский являлся сторонником наступательной стратегии и был увлечен идеей организации глубоких наступательных операций. А вот как он относился к обороне известно гораздо меньше, однако, Михаил Николаевич даже написал специальную статью «Об обороне». Статью более чем любопытную. Вот несколько выдержек из нее:
«Теперь попробуем охарактеризовать методы обороны, которые вытекают из всего вышеизложенного. Мы знаем двоякую оборону: активную и пассивную. Активная оборона предполагает не только удержание за собой известного рубежа или участка, но и нанесение противнику поражения переходом в наступление. Пассивная оборона скромно ограничивается удержанием своего рубежа, покуда хватит сил…
Отвечает ли активная оборона этой своей основной задаче? Конечно нет. Ведь она, кроме общего задания задержать противника, должна еще и нанести ему поражение. Как этого можно достигнуть, если наступление вообще выгоднее обороны? Очевидно, только при превосходстве в силах и, в крайнем случае, при равенстве сил. Совершенно очевидно, что активная оборона была бы ни к селу ни к городу как связующее противника звено в наступательной операции. Тогда лучше было бы наступать и на этом участке.
Задачам связующих участков более всего соответствует пассивная оборона. Она выигрывает время и максимально экономит силы…
На войне нерешительность больше чем где бы то ни было заедает людей. Под всяким благовидным предлогом она старается проникнуть в план боевых действий. И в таких условиях активная оборона, как имеющая эффективную форму, находит себе обширное применение. Но мы не должны закрывать глаза на ее подлую сущность и должны всеми мерами вытравлять ее из тактического обихода наших командиров всех степеней».
Таким образом «выдающийся» военный теоретик в принципе отрицал целесообразность применения активной обороны как таковой и к тому же раскрыл всему миру глаза на ее подлую сущность. Не трудно представить себе, к каким трагическим последствиям на начальном этапе войны привело бы Красную армию следование этим принципам. Ведь именно стратегия активной, а не пассивной обороны позволила нашим войскам сорвать план блицкрига и остановить фашистские полчища.
Для того чтобы понять насколько выше Тухачевского по своему профессиональному уровню был, генералитет РККА в предвоенный период, достаточно сравнить вышеприведенную цитату с тем, что говорилось по поводу обороны на совещание руководящего состава РККА в 1940 году. Так основной докладчик по оборонительным операциям генерал Тюленев фактически сформулировал антитезу позиции Тухачевского:
«Пассивность действий в оборонительной операции ведет к прямому поражению. Ярким доказательством этого положения являются действия французских войск на оборонительной линии Мажино, на линии Вейгана и против Италии в Альпах».
Нарком обороны Тимошенко так же остановился на этом вопросе:
«Если оборона имеет цель удержать определенную и подготовленную к обороне местность, то это будет оборона, по существу, ПОЗИЦИОННАЯ…
Если оборона при недостатке сил и средств для создания позиционной обороны, строится на принципах подвижных действий войск и стремится ослабить противника, сохранить свои силы, даже подчас не считаясь с потерей пространства, то это оборона будет МАНЕВРЕННАЯ. В первом случае надо создавать и развивать оборонительную полосу и всеми средствами защищать ее; во втором — оборона строится на быстрых и внезапных контрударах или своевременном отходе на новый рубеж. В этом последнем виде большое значение имеет подвижность обороняющегося».
Одним из слабейших мест в технической политике РККА являлось недооценка роли радиосвязи в войсках. А ведь Тухачевский долгое время являлся начальником управления вооружения РККА и именно он был ответственен за формирование технической политики в армии. Поэтому представляет особый интерес его отношение к радиосвязи. В своей статье «Вопросы управления» маршал целый раздел посвятил вопросам организации связи, однако при этом не разу даже не упомянул о радиосвязи!
По мнению Тухачевского, связь в батальонах должна была строиться путем последовательного использования следующих средств: личного общения, светосигнальной техники, собак, делегатов связи и телефона. Для того чтобы читатель мог сам убедиться в исключительной гениальности логических умозаключений военного теоретика, приведем довольно объемную цитату из его статьи без сокращений:
«Комбат установил командный пункт и организует связь;
как обеспечить непрерывность управления.
Нам представляется такой примерно практический путь организации управления в этом случае.
К моменту, когда комбат принял решение на развертывание, он может собрать к себе командиров рот (батарей) и лично дать приказ на развертывание.
После этого комбат потеряет на некоторое время возможность общения со своими подчиненными, так как командиры рот лично поведут роты на исходное положение, а телефона с ними не будет до того, пока они выйдут на свое исходное положение…»
Вот здесь бы Тухачевскому и вспомнить, что существует радиосвязь, но куда там Михаил Николаевич предлагает для этих целее использовать светосигнальную технику и собак:
«…Надо, следовательно, обеспечить возможность управления на время этого перерыва. Здесь и нужно определить, какими средствами обеспечить это управление.
Прежде всего, нужно ответить на вопрос, какие задачи придется решать средствам связи в этот промежуток времени.
Так как задачи командирам рот поставлены, комбат должен знать, выполняется ли задача так, как указано в данном случае, правильно ли и в срок ли выходят все подразделения на исходное положение; в этом случае вмешательство комбата не потребуется.
Если обстановка после отдачи приказа меняется или подразделения неправильно выполняют приказ, потребуются от комбата новые распоряжения.
Таким образом, на промежуток времени от отдачи комбатом приказа на развертывание до выхода рот на исходное положение связь должна обеспечить комбату возможность:
а) получать донесения от подразделений;
б) если потребуется, отдать новые распоряжения.
Исходя из этого, последовательность использования средств связи в этом случае будет такая. Комбат принял решение:
„Батальону развернуться, главными силами достичь рощи А, откуда атаковать противника на Б“.
По этому решению комбат отдает приказ, для чего может отдать его лично командирам подразделений.
До выхода подразделений к роще А (соответственно пулеметы и артиллерия на свои позиции) новых задач ставить не нужно, если не изменится обстановка.
Телефонную связь в подразделения дать к роще А к моменту подхода туда рот. Новые задачи для атаки будут переданы по телефону.
Пока роты выходят к роще А, с ними поддерживается связь:
светосигнальная — при ее помощи комбат будет получать донесения совершенно надежно о порядке движения рот к роще А и может отдать простейшее распоряжение;
собаки — может отдать любые распоряжения…»
Сколько же было нужно иметь в РККА специально обученных собак, чтобы осуществлять подобную связь на уровне роты?
«…Наконец, можно отдачу распоряжений в случае необходимости сдублировать посылкой кого-либо из командиров штаба батальона.
Итак, получается последовательность использования средств связи: личное общение, светосигнальная связь, собаки, делегаты связи, телефон».
Прежде всего, бросается в глаза, что автор этого прожекта совсем забыл о необходимости организации связи батальона с полком, но самое главное — в его схеме вообще нет места для радиосвязи! А вообще, именно следование такой схеме связи и привело Красную армию к полной ее неуправляемости на начальном этапе войны.
А вот как представлял Тухачевский работу общевойсковых штабов в условиях маневренного боя в своей статье «Боевое искусство»:
«Работа общевойсковых штабов должна в значительной мере перенестись на самолет. Только этот живой метод может позволять своевременно вмешиваться в ход действий и направлять их в соответствии с общей обстановкой. В частности, должен получить самое широкое применение способ управления путем „наведения“ авиацией. В быстротечном бою не хватает времени на формулировку распоряжений, передачу радиограмм, на принятие и изучение этих распоряжений. Гораздо проще условными знаками с самолета показать новое направление наступления, где-либо создающуюся угрозу со стороны противника и проч.»
Известно, что Михаил Николаевич был тонким ценителем балета. Надо полагать, что именно оттуда он и почерпнул бредовую идею дирижирования войсками с помощью самолета. Только представьте, что такой способ управления войсками был бы принят на вооружение в 1941 году… Ну а как же радиосвязь? Так это уже в прошлом. Во время боя оказывается нет времени на передачу радиограмм. Поэтому роль радио маршал видит совсем в ином:
«В империалистическую войну радио применялось исключительно как средство связи. В будущих войнах радио будет применяться и как непосредственное боевое средство: взрывы на расстояниях, управление танками, самолетами и прочее».
Как говорится, мечтать не вредно, но для начала надо было бы подумать, как посыльных собак заменить рациями. Однако эта проза жизни была явно ниже уровня выдающегося теоретика.
А теперь зададим себе вопрос: почему начальный период войны с фашистами был похож на драку слепого со зрячим, и был ли в этом виноват человек долгое время возглавлявший Управление вооружения РККА?
Вообще взгляды Тухачевского на военную технику частенько бывали весьма оригинальны. Вот, например, как сформулировал он в статье «Новые вопросы войны» более чем спорный тезис: «При прочих равных условиях колесно-гусеничный танк имеет преимущества перед гусеничным». Нужно ли говорить, что вся история танкостроения опровергла этот тезис, взять хотя бы наши знаменитые Т-34 или КВ. Однако Тухачевский — это же авторитетище. Сказал и продавил производство аж восьми тысяч танков серии БТ (быстроходный танк).
Почему Тухачевский так настаивал на преимуществе колесно-гусеничных танков? Причина этого была предельно проста. В Европе прекрасные дороги. Снял с танков гусеницы, вывел их на шоссе и гони аж до самого Берлина со скоростью 85 км/час. Это же было новое слово военной науки: кавалерийский наскок на танках. Надо ли говорить, что гусеницы с танков БТ во время войны практически никто никогда не снимал.
Одна лишь беда: эти никому не нужные 85 км/час просто так не давались. Для достижения такой скорости приходилось жертвовать другими жизненно важными характеристиками танка. Прежде всего, для этого требовался более мощный мотор, а, следовательно, увеличивалась стоимость танка, потребление топлива, вес мотора. Требовались дополнительные громоздкие и тяжелые колесные редукторы. Одновременно приходилось снижать вес танка за счет уменьшения его бронезащиты.
Так можно ли считать, что окажись Михаил Николаевич во главе Красной армии, то он не допустил бы в 1941 году тех досадных ошибок, которые совершило руководство РККА? Вопрос чисто риторический. Опубликованные труды Тухачевского свидетельствуют, что авторитет его был явно дутым, а военная квалификация — определенно ниже квалификации многих других героев Гражданской войны, а уж до Жукова ему было, как до неба.
Еще одним примером искусственного вздувания авторитета одного из репрессированных может служить кампания по возвеличиванию теоретических изысканий генерала Свечина. В этой связи приведем оценку свечинских прожектов, которую дал им в своих мемуарах маршал Захаров:
«На мышление А. А. Свечина большое влияние оказывала теория „стратегии измора“, его стратегические концепции не шли дальше эпохи Крымской войны. Не учитывался им и опыт гражданской войны 1918–1920 годов. Следовательно, Штабу РККА навязывалась давно скомпрометировавшая себя идея периферийной стратегии и кружных путей к достижению цели. Предложения А. А. Свечина в свое время после тщательного изучения были отклонены обоснованными аргументами Б. М. Шапошникова, а в последующем и А. И. Егорова».
Так что оставим хрущевские мифы о репрессиях 1937 года, как чуть ли не основной причине поражений Красной армии в 1941 году. Причины низкой боеспособности РККА коренились гораздо глубже. Во-первых, в отсталости царской военной школы начала 20 столетия. Во-вторых, в возникшем в 1917 году разрыве поступательного развития государства и армии. В уничтожении во время Первой мировой и Гражданской воин, а также последующим рассеянии по миру русского офицерского корпуса, а вместе с ним и боевых традиций русской армии.
По существу, в 1930-х годах строительство современной армии в СССР началось практически с нуля. Революционное красное офицерство, сложившееся во время Гражданской войны, ярким представителем которого был и Тухачевский, далеко не всегда годилось на роль станового хребта нарождающейся советской армии. Тем не менее, на пути строительства новых Вооруженных сил СССР, безусловно, достиг достаточно больших успехов. Хотя при этом советским военно-политическим руководством были допущены вполне естественные в таких случаях ошибки роста.