Румынские территории под чужеземным господством в первой половине XIX в.

Румынские территории под

чужеземным господством в первой

половине XIX в.

Трансильвания. Термин «Трансильвания» обозначал административную и территориальную единицу, состоявшую из Великого княжества Трансильвания (Ардял), тогдашней провинции Габсбургской империи, которая располагалась внутри Карпатского горного массива, с автономными органами власти (губернатор, /443/ собрание сословий, губерния), а также включала территорию Баната, Кришаны и Марамуреша (последние два известны и под названием «Партиум»), входившие в состав Венгрии. Обе части Трансильвании подчинялись венскому двору. Большую часть населения этих территорий составляли коренные румыны. Согласно переписи 1850 г., национальный состав Великого княжества Трансильвания был следующим: 1 225 619 румын (59,4 %), 536 843 венгров (26 %), 192 270 немцев (9,3 %), 78 884 цыган (3,8 %), 15 606 евреев (0,7 %), 7687 армян (0,4 %), остальные 4736 жителей были болгарами, сербами, словаками и др.^{133}

До середины четвертого десятилетия XIX в. над Великим княжеством Трансильвания тяготел консервативный абсолютистский режим канцлера Меттерниха. В 1811–1834 гг. законодательное собрание княжества не действовало. Надзор венского двора за положением в Трансильвании осуществлялся губернатором и главнокомандующим императорской армией, которые назначались непосредственно Веной. После нового созыва собрания в 1834 г. было выдвинуто несколько предложений относительно проведения социальных и политических реформ, которые, однако, не затрагивали основу существовавшей феодальной системы.

Несмотря на то, что румыны составляли в Трансильвании почти 60 % населения, они продолжали оставаться вне политической жизни, не имея своих избранных депутатов в сословном собрании, в состав которого входили только представители «трех привилегированных наций» в лице венгерской знати и верхушки саксов и секеев. Только некоторые мелкие чиновники на уровне графств и центральной администрации были ассимилированы венгерским господствующим классом. Возвращаясь к программе, выдвинутой в конце XVIII столетия в документе Supplex Libellus Valachorum, румынская элита из числа духовенства, интеллигенции, офицеров пограничных частей и купечества, а также епископы обеих конфессий (Василе Мога – представитель православной церкви, Иоан Лемени – греко-католической) представили в 1834, 1837 и 1842 гг. несколько петиций в адрес венского двора и Собрания княжества. В этих петициях выдвигалось требование о предоставлении румынской нации равных (наряду с остальными привилегированными группами) прав и о признании румын в качестве четвертого официального сословия.

Выдвинутые в 1834 и 1837 гг. меморандумы содержали в основном конкретные и насущные вопросы, которые были связаны /444/ с судьбой румын, проживавших на королевских землях (на территории саксонских владений), а также вопросы образования и вероисповедания. Постепенно, однако, в текстах меморандумов и действиях румынской элиты наряду с требованиями восстановления прав румынской нации стали выдвигаться социальные и демократические требования. Национальное движение все теснее переплеталось с социальным, а сама румынская элита, происходившая из низших слоев общества, пыталась укрепить связи с этими самыми «низами», в первую очередь, с крепостными крестьянами. И здесь на первый план выходит светская интеллигенция, которая становится ведущей политической силой вместо церковной. В дальнейшем румынское национальное движение в Трансильвании приобретает все более явный светский характер.

Принятие Собранием в 1842 г. закона о постепенном введении венгерского языка в качестве официального в Трансильвании, где венгры составляли лишь четверть всего населения, являлось покушением на национальную идентичность румын и саксов, представители которых немедленно выступили в защиту языка и национальных прав, осуждая в статьях и манифестах намерения венгерской знати. Со стороны румын наиболее решительно выступил преподаватель гимназии в городе Блаж Симион Бэрнуциу, который в опубликованной в феврале 1842 г. статье обратился к авторам данного законопроекта со следующими словами: «Разве вы не замечаете, что ваше желание несправедливо, безнравственно, крайне неразумно и недальновидно… Прислушиваться к мнению людей не обязательно, однако ни саксы, ни румыны не подчинятся, ибо не могут принять такой убийственный для румынской нации закон».^{134} Некоторые реально мыслящие лидеры саксов заняли аналогичную позицию, сославшись на демографическую ситуацию в Трансильвании. Пастор Стефан Людвиг Рот писал в 1842 г.: «Страна не нуждается в официальном языке, потому что у нас уже есть такой язык. Это не немецкий, не венгерский, а валашский. Сколько бы ни старались представленные в Собрании нации, мы ничего не можем изменить. Такова реальность».^{135} В итоге император отклонил законопроект в той редакции, в которой он был предложен трансильванской венгерской знатью. Свою несостоятельность и неспособность адаптироваться к социально-политической действительности венгерская знать еще раз продемонстрировала во время принятия Собранием Трансильвании в 1847 г. закона, /445/ предполагавшего усиление гнета над крепостным крестьянством, большую часть которого составляли румыны.

Представители румынской элиты Баната и Партиума также выступили с требованием улучшения их политического, религиозного и культурного положения в составе Венгрии. Наряду с открытыми действиями (петиция румын из православной епархии Арада в 1814 г. по вопросу о назначении румынского епископа, меморандум православного протопопа Тимишоары Василе Георгиевича и т. д.) они принимали участие в тайных обществах. В 1830 г. в Лугоже была предпринята попытка создания подпольного общества либерального характера под названием «Конституция», в которое были вовлечены представители различных местных социальных слоев: купечества, ремесленников, духовенства, интеллигенции. В горном регионе Баната в 1834 г. возникла подпольная организация, которая поддерживала связь с польской эмиграцией и видными представителями румынских княжеств в целях подготовки всеобщего восстания в восточных провинциях Габсбургской империи.

Буковина. В первой половине XIX в. Буковина в рамках Габсбургской империи была лишена собственной администрации и входила в состав Галиции. С конца XVIII в. до середины XIX в. население Буковины выросло в три раза, в основном за счет переселения различных этнических групп, что привело к изменению его состава. Так, если в 1786 г. в Буковине проживало 135 494 человека, среди которых румын – 91 823 (68 %) и русинов – около 32 000 (24 %), то в 1848 г. картина была следующей: из 377 561 жителя румын было 209 293 человек (55,4 %), русинов – 108 907 (29 %), а остальные 59 381 человек (16 %) составили немцы, евреи, словаки, поляки и др.

При абсолютистском режиме Меттерниха румынская православная церковь оказалась под юрисдикцией сербской митрополии в Карловце. Вопреки запрету пользоваться румынским языком в религиозных школах румыны сумели сохранить свою элиту из числа духовенства, бояр, интеллигенции и либеральной буржуазии, которая выступала в защиту языка и национальной идентичности. Существенную роль в развитии румынского образования сыграл епископ Буковины И. Бэлошеску, которому в конце третьего десятилетия XIX в. удалось основать в Черновцах Теологический институт и семинарию. В 1848 г. в этом городе была открыта /446/ школа для подготовки учителей с преподаванием на румынском языке. Представители боярской семьи Хурмузаки способствовали сохранению культурных связей с румынскими просветителями и в княжествах, и в Трансильвании.

В ходе революции 1848–1849 гг. в Буковине собрались революционеры из Валахии, Молдовы и Трансильвании (А. Руссо, М. Когэлничану, В. Александри, А. Пумнул, Дж. Барициу и др.), которые сотрудничали с братьями Хурмузаки. Во время революции румынская элита Буковины попыталась добиться, прежде всего, отделения провинции от Галиции на условиях автономии в составе империи. Ее основной программный документ под названием «Петиция страны» включал экономические, социальные, культурные, религиозные и политические требования румын, чьи усилия не оказались напрасными. Согласно австрийской Конституции, принятой 20 февраля/4 марта 1849 г., Буковина была отделена от Галиции, получив статус автономного герцогства, с местными органами власти и правом быть представленной во всех центральных органах власти в Вене.

Бессарабия. После присоединения в 1812 г. территории между Прутом и Днестром Россия приступила к созданию новой административной структуры, названной Бессарабией. В течение нескольких десятилетий переходного периода была достигнута полная интеграция этой провинции в состав Российской империи. В 1818 г. царь Александр I определил город Кишинев столицей края и издал документ под названием «Устав об образовании Бессарабской области», который предусматривал сохранение и соблюдение старых законов и обычаев Молдовы, а также право свободно пользоваться румынским языком. Устав играл роль областной конституции довольно либерального характера. Во главе Бессарабии стоял военный губернатор, а административные и судебные органы являлись светскими и выборными. Первоначально были созданы благоприятные условия для ее развития в духе исторических традиций, и составлявшие подавляющее большинство населения румыны приняли новый политический режим без особого сопротивления.

Проводившаяся после 1825 г. царем Николаем I политика централизации и ограничения прав привилегированных областей империи привела к упразднению автономии Бессарабии. На основании одобренного 29 января 1829 г. царем «Регламента» М. С. Во- /447/ ронцова вся исполнительная власть в области была сосредоточена в руках назначенного Петербургом генерал-губернатора. Административные посты заняли русские чиновники, а русский язык стал официальным. Начался всесторонний процесс русификации, ставший для румынской элиты тяжелым испытанием, последовали аресты и ссылки. Одновременно царские власти переселили в Бессарабию значительное количество немцев, болгар, гагаузов, русских, украинцев и др.

Благодаря усилиям митрополитов Гавриила Бэнулеску-Бодони (1812–1821) и Думитру Сулимы (1821–1844) в Бессарабии удалось построить свыше 200 православных церквей и сохранить румынский язык в богослужении. Печатались церковные книги и школьные учебники для всего населения Бессарабии. Однако после назначения в 1848 г. русского митрополита началась русификация румынской церкви и школы.

Добруджа. Геостратегическая позиция Добруджи в качестве коридора на пути к Константинополю, вокруг которого на протяжении веков сталкивались интересы крупных держав, не способствовала ее стабильности и развитию. После четырех веков османского господства в начале XIX в. Добруджа оставалась частью турецкого пашалыка на Дунае с административным центром в городе Рущуке. В ходе русско-турецких войн 1806–1812 и 1828–1829 гг. регион понес тяжелые материальные и людские потери, о чем свидетельствуют в своих записках побывавшие здесь путешественники (Ганс Христиан Андерсен, Михаил Чайковский, Ион Ионеску де ла Брад и др.). Турецкие власти прибегли к колонизации и в первой половине XIX в. переселили сюда русских, болгар, немцев, татар и др., которые либо селились в уже существующих поселениях, в которых жили в основном румыны, либо основывали новые.

Документы тех времен отмечают непрерывность такого важного явления экономической жизни Добруджи, как перегон овец из Трансильвании, Молдовы и Валахии на здешние зимние пастбища. Прибытие пастухов с отарами на зимовку (причем часть пастухов окончательно оседала в Добрудже) способствовало сохранению связей между румынами различных провинций. Еще до революции 1848 г. в Хыршове образовалась «старостия моканов» (моканами называли пастухов из Трансильвании), чтобы отстаивать интересы пастухов перед турецкими властями. Скром- /448/ ная культурная и религиозная жизнь румын в Добрудже проходила в церквах, монастырях и начальных школах в Бабадаге, Туртукае, Кокошу. Для мусульманского населения султан издал в 1846 г. распоряжение об организации учебных заведений нового типа.