Румынские княжества и «восточный вопрос»

Румынские княжества и «восточный вопрос»

Эволюция «восточного вопроса», прогресс, обусловленный Французской революцией, и распространение революционного духа в Юго-Восточной Европе сказались и на политической ситуации в румынских княжествах. В конце XVIII в., в тесной связи с международной ситуацией на континенте формируется новый политический климат, способствовавший политико-территориальным изменениям на юго-востоке Европы.

После заключения Кучук-Кайнарджийского мира, который не разрешил международных разногласий, «восточный вопрос» /404/ обострился в связи с началом новой войны. Российская империя и Австрийская монархия продолжали демонстрировать свои экспансионистские намерения, а Англия и Франция все более активно действовали в границах османских владений. Встреча Екатерины II и Иосифа II в Могилёве открыла дорогу к созданию антиосманского союза. Окончательный текст русско-австрийского договора (май 1781 г.), дававший взаимные гарантии владениям обеих сторон, был направлен против Османской империи. Последующее уточнение взаимных обязательств дало повод и к уточнению намерений обеих держав в отношении румынских княжеств.

Екатерина II предложила создать буферное государство под названием Дакия, состоящее из Молдовы и Валахии во главе с монархом, исповедующим православную религию. Государство должно было быть независимым, и ни Россия, ни Австрия и никакое другое государство не могло аннексировать его. Хотя «Дакийское королевство» так и осталось проектом, важным был сам факт признания общности судеб румынских княжеств. Однако в действительности обе империи продолжали преследовать собственные интересы в отношении Османской империи. Австро-русский союз облегчил экспансию России, которой договоренность 1782 г. позволила занять Очаков. В результате начавшейся в 1787 г. войны и побед, одержанных Суворовым при Фокшанах и на реке Рымник, а также австрийского наступления в конце 1789 г. Молдова и Валахия оказались заняты союзниками. После выхода Австрии из войны и заключения мира в Систове (август 1791 г.) Россия осталась в одиночестве. Мир с Турцией, который был заключен в Яссах 9 января 1792 г., подтвердил требования предыдущих договоров, обязав Порту уважать права Молдовы и Валахии. Война дала местным силам новую возможность принять участие в борьбе против османского господства, а европейской дипломатии – повод проявить открытый интерес к княжествам. Проект создания «Дакийского королевства» и стремление Австрии завладеть занятыми территориями привели к возобновлению дискуссии о международном статусе Валахии и Молдовы. Инцидент в Очакове показал Англии направление политических устремлений России и убедил ее в необходимости проводить политику по защите европейских владений Оттоманской империи.

В конце XVIII в. на Юго-Восточную Европу оказывали все большее влияние последствия Французской революции. С одной /405/ стороны, распространение революционных идей и восприятие их румынским политическим движением в соответствии с уровнем его развития стимулировали разработку новых проектов реформ, а с другой – начался новый этап в восточной политике Франции. Открытие французских консульств в княжествах (1796) говорило о расширении содержания «восточного вопроса» и способствовало диалогу Франции с румынским обществом в духе новых идей. Присутствие Франции в регионе и экспансионистские цели России заставляли проявлять все больший интерес к судьбе княжеств и Англию.

В этих условиях наполеоновская политика, для которой «восточный вопрос» представлял собой средство достижения широкомасштабных целей на Востоке, имела следствием направление петиций Наполеону (1802). Боярство просило защиты против турок и в 1807 г. направило Наполеону новый меморандум. В связи с присутствием Франции на юго-востоке Европы Талейран после создания в 1805 г. третьей антифранцузской коалиции включил судьбу княжеств в план своей европейской дипломатии. Он посоветовал Наполеону предложить Австрии аннексировать княжества и Болгарию. Это лишило бы Россию возможности экспансии в направлении Константинополя и противопоставило бы ее Австрии. Последующие события не позволили осуществиться проектам, связанным с «восточным вопросом», и не оправдали ожиданий в княжествах. Напротив, в результате перемирий, завершивших конфликт великих держав, Россия 28 мая 1812 г. включила в состав своих владений территорию между Днестром и Прутом, точно так же как в 1775 г. Австрия аннексировала северную часть Молдовы.

С точки зрения румынских требований результаты этого этапа истории «восточного вопроса» в XVIII в. представляли для княжеств неоспоримый прогресс. Их политическая судьба обсуждается на международном уровне, выносится на повестку дня различных переговоров и, в конце концов, фигурирует в заключенных мирных трактатах. Фирманы, сенеды и хатишерифы, которые Порта обязана была предоставить княжествам в 1774–1802 гг., изменили их юридический статус. Султанская власть была вынуждена гарантировать княжествам их привилегии и учитывать в своей политике положения договоров, заключенных между иностранными державами. В этих условиях национальное движение получило новый импульс, хотя по-прежнему развивалось в ус- /406/ ловиях османского сюзеренитета, который сохранялся, поскольку заинтересованные стороны не смогли решить вопрос о разделе Османской империи.

Эпоха реакции в Трансильвании и кризис фанариотского режима. События 1790–1792 гг. заставили две большие империи, Османскую и Габсбургскую, понять, что новые обстоятельства требуют изменения их традиционной политики. В то время как Османская империя постоянно капитулировала перед лицом внутреннего и внешнего давления и пыталась проводить политику уступок в ответ на требования Дунайских княжеств, Австрийская империя скатывалась в сторону реакции.

Глубокий кризис фанариотского режима менял ситуацию еще более серьезно. Кучук-Кайнарджийский мир, определивший ведущую роль России в Восточной и Юго-Восточной Европе, приблизил падение режима фанариотов. Хотя этот режим был после заключения мира восстановлен, он разлагался на глазах, чему способствовали преобразования, происшедшие в Юго-Восточной Европе. Военные поражения Османской империи и вмешательство европейских держав в турецко-румынские отношения создали широкие возможности для развития национально-освободительного движения. В этих условиях Порта была вынуждена пойти навстречу требованиям румынских княжеств, четко определить их денежные обязательства и отказаться от произвола при закупке румынских товаров. В 1802 г. Порта несколько изменила саму политическую систему, установив семилетний срок правления господарей-фанариотов. Вынужденная идти на уступки, империя попыталась создать климат, необходимый для разрешения противоречий, существовавших между фанариотским режимом и враждебными ему внутренними политическими силами.

Войны и сложность «восточного вопроса» в целом, темп изменений, происходивших на политической арене Юго-Восточной Европы, явились определяющими факторами в модификации характера турецко-фанариотского пакта. Внимательно следя за эволюцией политической ситуации в Европе, фанариоты постепенно отходили от политики, проводимой Портой; господарь Константин Ипсиланти (1802–1806) решительно стремился к освобождению от османского господства. Будучи связан с Россией и освободительным движением на Балканах, он поддержал сербское восстание под руководством Карагеоргия (1804). Ростки демокра- /407/ тической революции были подавлены полицейскими мерами. Планы создания собственной армии и проект основания «Дакийского королевства», рожденный в семье Ипсиланти, явились ярким свидетельством понимания господарем-фанариотом национальных интересов румынских княжеств. События конца XVIII – начала XIX в. ясно показали, что национальное движение в румынских княжествах было нацелено на политическое решение, способствовавшее освобождению от турецко-фанариотского владычества. В то же самое время последний господарь-фанариот Молдовы Михай Шуцу (1819–1821) сблизился с руководителями национально-освободительного движения в Греции.

В правление Франца I (1792–1835) австрийская внутренняя политика в Трансильвании все более отходила от реформаторского курса и, в конце концов, сделалась реакционной. Полиция, цензура следили за любым проявлением свободной мысли. Рационализм сметали волны иррационализма, росло влияние ультрамонтанского католицизма и монашеских орденов. Запретив национальную политическую деятельность, режим обязал глав румынской церкви заниматься сугубо церковными делами, практически отняв у них возможность использовать традиционные методы в национально-политических целях. Установка на иррациональное, поддержанная властями, была отмечена и в области культуры, которая все более ориентировалась на религию и конформизм.

В 1794–1795 гг. империя подавила «якобинское» движение в Венгрии под руководством Мартиновича, сумевшего вовлечь в свою тайную деятельность и представителей румынских интеллектуальных кругов. Успехи Французской революции окончательно убедили дворянство пойти на сотрудничество с троном. Режим начал использовать в своих интересах конституционные методы и работу с сеймом, поскольку император был убежден, что перед угрозой, которую несут социальные крестьянские движения и национальная политическая деятельность, дворянская оппозиция уже не представляет собой реальной политической опасности. Начиная с 1794 г. сейм доказал это в полной мере, приняв по наиболее острым социальным и национально-культурным вопросам такие решения, которые говорили, что его политика полностью совпадает с косной политикой государства.

В новых, тесных рамках, суженных режимом до предела, национальное движение стало приспосабливаться к обстановке, вырабатывая новые способы самовыражения посредством куль- /408/ туры, начинавшей отныне приобретать все более политическую окраску.

И все-таки благодаря некоторым представителям интеллектуальной элиты предшествующего поколения политическая деятельность продолжалась. В 1804 г. был разработан новый меморандум, также названный Supplex, в котором наряду с преемственностью прежних политических идей прослеживалось внимание к социальным проблемам и к вопросам общерумынского характера. Среди множества политических и культурных инициатив происходило движение и в конфессиональной сфере, – например, попытки воссоединения, предпринятые в конце века православным и греко-католическим духовенством. При этом национальному вопросу придавалось большее значение, чем конфессиональному, а активная работа в области культуры и внимание интеллигенции к острой крестьянской проблеме создали в Трансильвании накануне революции Тудора Владимиреску основу, на которой будут разрабатываться новые планы политических действий. В то время как политические деятели в Дунайских княжествах, решительно выступая за достижение национальной независимости и разрыв отношений с Османской империей, выдвигали, по сути, традиционные требования, в Трансильвании преемственность программы, предложенной в меморандуме Supplex 1791– 1792 гг., и новые национальные акценты в политической деятельности, ставшие результатом проникновения новых идей в широкие интеллектуальные слои, предвещали уже зарю новой эпохи.

Просвещение и общество. В начале XVIII в. в румынском культурном пространстве распространяются новые идеи предпросветительского характера. Димитрий Кантемир в конце XVII в. в своих ранних философских сочинениях, например в «Диване», излагая православные догмы, проявлял нонконформистские настроения, выражая и высказывая дерзкие мысли, близкие к идеям протестантов-антитринитариев. В начале XVIII в. он уже занимался проблемами, созвучными с ценностями раннего просветительства. К сфере интересов ранних просветителей относится географический труд этого господаря, ученого и энциклопедиста Descriptio Moldaviae, [224] написанный в духе немецкой науки о государстве (Staatenkunde). Вдохновленный идеями политического освобожде- /409/ ния румынских княжеств, Димитрий Кантемир в своих исторических сочинениях Historia Moldo-Vlachica[225] и Hronicon a vechi- mii romano-moldovo-vlachilor[226] посвятил многочисленные страницы вопросу латинского происхождения румынского языка и румынского народа, подчеркивая идею его принадлежности к той цивилизационной общности, которую он связывал с понятием румынской земли как первоначальной родины всех румын. Господарь явился продолжателем гуманистических идей XVII в. Используя научную аргументацию, он придал идее латинского происхождения форму идеологической доктрины.

В связи с политическим развитием Европы Димитрий Кантемир посвятил Османской империи серьезное исследование Historia incrementorum atque decrementorum Aulae Othomanicae,[227] написанное на основе изучения турецких источников и ставшее знаменательной вехой в развитии тюркологии. Переведенный на английский, немецкий и французский языки, этот труд стал важным источником информации о войнах Османской империи на юго-востоке Европы. Господарь написал также книгу о мусульманской религии («Система турецкого вероисповедания»), получившую широкую известность.

Значительным трудом румынской историографии в Трансильвании стала «История церкви Шкей-Брашова», автором которой был Раду Темпя II (1691– 1742). Она была посвящена истории центра православного сопротивления унии с римской церковью.

В Валахии историографическая традиция была продолжена историческими трудами об эпохе Константина Брынковяну и другими сочинениями, посвященными первой половине XVIII в. Из плеяды валашских летописцев выделяется Ион Некулче (1672–1745), историк и мемуарист, который сам был непосредственным участником многих описываемых им событий. В целом в румынской историографии, за исключением трудов Кантемира и стольника Кантакузино, по-прежнему преобладали жанры летописи, хроники и исторических записок, в которых участники событий пытаются передать атмосферу эпохи и выделить основные ее проблемы. Издаются также сочинения, посвященные событиям современности, например «История осады Вены». /410/

Контрреформация на юго-востоке Европы вызвала реакцию православной церкви в виде целого ряда публикаций на греческом и румынском языках, оспаривавших положения католического вероучения. Особенно значительным был вклад Антима Ивиряну, развернувшего антикатолическую полемику, направленную против унии. В своем сочинение Tomul bucuriei («Книга радости», 1705) он выдвигал аргументы против папского примата и против католического прозелитизма, проводимого кардиналом Коллонихом.

В этот период, отмеченный бурным политическим развитием и насыщенный религиозными диспутами, утверждается православный рационализм и происходит распространение таких книг западного происхождения, как Floarea darurilor («Цветок даров») и Pilde filozofe?ti («Философские примеры»). Пропаганда в конце XVII – начале XVIII в. идеи translatio studii[228] была характерна для тех представителей румынской интеллигенции, которые ратовали за интеграцию своего народа в европейскую цивилизацию.

Независимо от межконфессиональных отношений в румынском пространстве контрреформация и католическая реформа в Трансильвании имели следствием обсуждение политического и социального положения румын. Не менее важную роль в формировании национальной программы играл «латинизм», восходивший к идеям Димитрия Кантемира и утвердившийся как масштабное идеологическое движение. При этом решение проблемы происхождения народа было связано с необходимостью поддержать его политические требования. В середине XVIII в. национальная идеология оформилась в типичную для нового времени политическую программу, в которой равное место занимали естественное и историческое право, а также идея преодоления конфессиональных предрассудков.

Таким образом, румынские просветители отталкивались от концепций, сформулированных в начале века деятелями раннего европейского Просвещения или изложенных в трудах Кантемира. В эпоху расцвета идей исторического права аргументация в пользу освобождения от османского господства посредством договоров и соглашений и «латинская» идея становятся лейтмотивом новой культуры. /411/

В середине XVIII столетия в Трансильвании создается ряд новых культурных учреждений. Рядом с культурными центрами, существовавшими уже в XVII в., такими, как Брашов, Сибиу, Аюд, Алба-Юлия и Клуж, очаг греко-католической культуры формируется в резиденции греко-католических епископов, которой стал город Блаж. Здесь создаются гимназическое и высшее учебные заведения (1754), возникают греко-католические монастыри, открываются типография и библиотеки, живущие европейской духовной жизнью. Петр Павел Аарон открывает новые школы и покровительствует выпуску книг теологического содержания, в которых защищаются основы унии, соединившей католическое вероучение и греческую обрядность.

В таких сочинениях, как Floarea Adev?rului («Цветок истины», 1750), в латинской версии Flosculus Veritatis (1753) и Doctrina Christiana[229] (1757), излагались основные положения католической реформы. Распространение новой доктрины происходило посредством поучений, разработанных еще в «Римском катехизисе» (1566), с помощью перевода «Вульгаты» и других книг, написанных в духе контрреформации. Ориентация на образование в католическом духе предшествовала светскому этапу просвещения, начавшемуся в 70-х годах XVIII в., когда идеи, высказанные интеллектуалами из среды духовенства, получили новое развитие.

Инициативы в области культуры определили развитие историографии и филологии на всем румынском пространстве. История была призвана обосновать право Валахии и Молдавии на независимость от турецкой Порты, тогда как в Трансильвании «латинская» идея способствовала эмансипации румын и их интеграции в более широкое европейское сообщество с помощью католицизма.

Для развития просвещения в Трансильвании большое значение имело знакомство нового поколения интеллигенции с работами немецкого философа Кристиана Вольфа. Благодаря переводам и изучению философских трудов венгерская и румынская культура шли в ногу с философией века. Несомненных успехов добивается и филология. В своем сочинении Elementa linguae daco romanae sive valachicae[230] Самуил Мику стремился показать латинскую грамматическую структуру румынского языка. Лексикографы и грамматисты этого времени разработали научный инст- /412/ рументарий для будущих поколений исследователей, а историки достигли немалых успехов в определении национальной идентичности румын, саксов и венгров.

В Молдове и Валахии идеи Просвещения, попав на благодатную почву, благодаря развитию контактов с западной культурой вступали во взаимодействие с демократическими, что заметно расширило взгляды элиты на местное общество и его связи с европейской цивилизацией. Румынская интеллигенция развернула дискуссии о формах правления, которые нашли отражение в проектах реформирования общества. В конце XVIII–XIX в. распространяются идеи просвещенного абсолютизма, конституционной монархии и республики.

В последней трети XVIII в., в особенности в 70-х годах, в церковных и светских кругах Трансильвании и Дунайских княжеств все более утверждается национальное румынское сознание. Если в Валахии и Молдавии в это время основным выразителем национальных чаяний выступало крупное боярство, то в Трансильвании просветительские идеи, подчиненные идее освобождения нации, выражали деятели церковных греко-католических и православных кругов и интеллигенция, вышедшая из среды мелкопоместного дворянства.

Историография эпохи Просвещения отличается чрезвычайным разнообразием и богатством – большое внимание уделяется и истории отдельных провинций, и общей истории румынского пространства. Сложность политической жизни Центральной и Восточной Европы придавала особое звучание историческим сочинениям, отражавшим национальные политические чаяния. При этом сохраняется традиция летописных хроник XVII в., которая обогащается, однако, историческими трудами иного типа. Михай Кантакузино пишет «Историю Румынской земли», где особое внимание уделяет экономическим вопросам, не лишенным политического подтекста. Одновременно он работает над «Генеалогией семьи Кантакузино». Дионисий Экклезиарх дает описание эпохи в «Хронографе», вписывая национальную историю в общий исторический контекст. В том же ряду стоит и «Хроника» протосингела Наума Рымничану, в которой сведения из политической истории перемежаются информацией об экономике, финансах и государственных институтах.

В эпоху Просвещения в Трансильвании зарождается историография нового типа. Трансильванские ученые поддерживают /413/ постоянные контакты с европейскими историками, главным образом, немецкого происхождения. Румынская историография Трансильвании заявляет о себе трудами Самуила Мику. Это, прежде всего, Brevis Historica Notitia[231] (1778), сочинение на латинском языке, адресованное научным кругам и написанное под сильным влиянием позднего Просвещения. Будучи глубоко убежден в необходимости распространения исторических знаний, Самуил Мику пишет «Краткое изложение румынской истории», в котором идеи Просвещения находят выражение в трактовке истории культуры, религиозной жизни и политической проблематики. В работе Istoria ?i lucrurile ?i int?mplarile rom?nilor Самуил Мику попытался подробнее изложить историю румынского исторического пространства и румынского народа. Однако это сочинение осталось на уровне традиционной «historia rerum gestarum»:[232] несколько провинциальные рассуждения автора перемежаются в нем главами общего характера, посвященными религиозной жизни и культуре.

Румынскую историографию XVIII в. обогатил своими энциклопедическими знаниями и Георге Шинкай, автор целого ряда сочинений под общим названием Rerum Spectantium ad universam gentem daco romanam,[233] в котором он на основе повествовательных источников широко представил историю румын с древнейших времен до XVIII в. Опираясь на эти труды, он создал Hronica rom?nilor ?i amai multor neamuri («Хроника румын и многих других народов») – сочинение, которое заложило основы обобщающих трудов по румынской истории в XIX в. Усвоив концепцию Самуила Мику, Георге Шинкай внес огромный вклад в развитие исторической науки и выдвинул идею необходимости интеграции румынской истории в общеевропейскую.

В атмосфере утверждения национализма, ориентированного на просвещение румын, Петру Майор пишет свою Istoria pentru inceputul rom?nilor in Dacia («История происхождения румын в Дакии», 1812), в которой полемический дух в сочетании с вольтерьянскими нотками уже предвещает эпоху раннего романтизма. Будучи представителем формации просветителей и приверженцем католической реформы и реформаторской политики в целом, /414/ Петру Майор развивал в своих трудах политические идеи, выраженные в меморандуме Supplex. Еще один выходец из духовной среды, Ион Будай-Деляну, в своем сочинении De originibus populorum Transylvaniae[234] пытается объяснить генезис трансильванского населения в соответствии с политическими идеями века. В его трудах переплетаются разнообразные культурные влияния, идеи немецких, главным образом, гёттингенских, а также французских и английских просветителей. Лексикографические и исторические труды Будай-Деляну, в которых он выступает демократическим сторонником идеи современной нации, написаны под влиянием идей Шлецера. Будай-Деляну стоит у истоков идеи объединения румынских княжеств.

В эпоху Просвещения в румынской поэзии и прозе находят отражение мотивы европейской литературы. Со своей комической эпопеей «Цыганиада» Ион Будай-Деляну занял видное место в румынской словесности. Большой шаг вперед делает поэт Енэкицэ Вэкэреску, который нередко отходит от лэутарского духа поэзии прежних времен. Важную роль в проникновении новых идей в румынское общество Дунайских княжеств играет греческая культура. Этому способствует как деятельность господарских академий в Бухаресте и Яссах, так и интерес румынских интеллектуалов к западным сочинениям, с которыми они знакомились как в оригинале, так и в греческих переводах. В последней трети XVIII в. на основе классицизма возникают новые литературные жанры, а в произведениях Костаке Конаки и Алеку Вэкэреску заявляет о себе зарождающийся романтизм.

С художественной точки зрения конец эпохи Просвещения ознаменован появлением новых идей. Совершается переход от литературы чисто церковного содержания к светскому художественному творчеству; то же явление наблюдается в области архитектуры и живописи, где все явственнее звучит призыв к использованию собственного художественного языка. В этот период благодаря тесным связям с Западом особенно заметным становится влияние немецкого (особенно австрийского) искусства. Воздвигаются монументальные сооружения – дворец графа Банфи в Бонциде и дворец его сына Георге Банфи в Клуже, представляющие собой великолепные архитектурные памятники в стиле трансильванского барокко. Эти примеры послужили импульсом для /415/ строительства многочисленных дворцов трансильванской знати. Во второй половине XVIII в. в городе Блаж по проекту архитектора Мартинелли строятся греко-католический собор и семинария.

В целом благодаря тесной связи между просветительским и национальным духом Просвещение внесло значительный вклад в интеграцию румынской культуры в европейскую. Его влияние обусловило создание многих самостоятельных оригинальных произведений. Филологические изыскания в области лексикографии и грамматики и концепция латинизма помогли определить место румынского языка в романской языковой группе. /416/-417/