КОРЕЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XV ВЕКА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

КОРЕЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XV ВЕКА

В Корее власть династии Ли, установленная в конце XIV в., укреплялась в первой половине следующего столетия благодаря политике первых ванов: основателя династии Ли Сонге (Тхэджо, 1392–1398), его пятого сына Тхэджона (1400–1418) и правившего более 30 лет преемника Тхэджона — Седжона (1418–1450).

Будущий ван Тхэджон не пользовался ни доверием своего отца, ни поддержкой его сподвижников. Тем не менее искушенный в интригах, он сумел добиться назначения в качестве наследника Ли Сонге хорошо к нему относившегося второго сына основателя династии, ставшего ваном Чонджоном (1398–1400), затем заставил его отречься от трона, убил юного наследника престола и уничтожил поддерживавшую того группировку чиновников.

Придя к власти, ван Тхэджон осуществил ряд мероприятий, способствующих укреплению власти правителя: ограничил полномочия высших сановников, продолжил политику отца и конфисковал часть монастырских земель (подобные акции предпринималась в 1392, 1402 и 1424 гг.), распустил частные военные формирования и в очередной раз организовал проверку законности закрепощения ноби. Это нанесло существенный удар по позициям «властных домов».

В XV в. наблюдается значительная дифференциация внутри «презренного» сословия ноби: часть из них уже владела другими ноби, некоторые имели собственные фамилии и совершали жертвоприношения предкам, т. е. фактически имели статус полусвободных, а иные, получив образование и пользуясь покровительством своих хозяев, даже нелегально сдавали государственные экзамены и становились чиновниками.

Правление следующего вана, Седжона, рассматривается корейской историографией как «золотой век» Чосона (сам ван известен под именем Седжона Великого, распространено представление о том, что после смерти он стал духом). Седжон был третьим сыном Тхэджона, с детства он так впечатлял своих родственников и окружающих способностями и образованностью, что один из его братьев, чтобы освободить ему дорогу к престолу, намеренно испортил себе репутацию, был изгнан и провел жизнь, странствуя в горах; второй добровольно ушел в буддийский монастырь, а отец Тхэджон отказался от трона в пользу Седжона, когда тому исполнился 21 год.

Создание корейского алфавита

Ван Седжон прославился в первую очередь тем, что создал и возглавил комиссию, которая разработала корейский алфавит из 28 букв (14 гласных и 14 согласных), из которых до сих пор используются 24. В работе принимали участие и другие члены правящей династии (в том числе будущий ван Мунджон, 1451–1452). По легенде, ван придумал идею для создания букв, рассматривая простые геометрические фигуры, из которых состояла оконная рама. Алфавит получил официальное название «хунмин чонъым» («обучение народа правильному произношению»), но стал более известен как хангыль («корейское письмо»). Он был обнародован в конце 1443 г.

Созданный для повышения уровня образованности в Корее (где до этого использовалась сложная система китайских иероглифов, которые не могли точно передать значения корейских слов), алфавит быстро получил широкую популярность. Вскоре придворные дамы и жены чиновников уже активно вели на нем личную переписку, из-за чего противники внедрения алфавита называли его «женской азбукой».

Алфавит сделал доступными большинству населения литературные произведения, создаваемые в Чосоне, а также переводимые с китайского. Мелкие чиновники пользовались алфавитом, чтобы разъяснять простолюдинам, не знавшим китайского, ванские указы (в официальных документах еще 400 лет использовались китайские иероглифы); среди крестьян распространялись написанные «хангылем» трактаты по животноводству, шелководству и садоводству.

При реализации своей политики ван Седжон использовал политические технологии, скорее присущие современности. Например, перед введением «Закона о поставках» (который снижал поземельный налог и создавал «кладовые справедливости» — традиционный фонд помощи беднякам) было проведено исследование общественного мнения, которым было охвачено ок. 180 тыс. человек, включая крестьян. Это масштабное мероприятие длилось 10 лет, по истечении которых закон был введен повсеместно.

При назначении чиновников ван не следовал сословным предрассудкам. При Седжоне должности получили многие выходцы из числа ремесленников и торговцев, которые в конфуцианской традиции рассматривались в качестве представителей презренных профессий, и даже неполноправные ноби. Многие из высших сановников при Седжоне стремились на практике стать похожими на знаменитых мудрецов древности: один из министров жил в доме с протекающей соломенной крышей, другой ездил в свои родные места верхом на быке.

При ване был создан Чипхёнджон («Павильон мудрейших») — совещательный орган, состоявший из молодых ученых, которые разрабатывали идеологическое обоснование для принятия ваном политических решений. В 1424 г. был отменен запрет на куплю-продажу земли, что противоречило политике Тхэджона, направленной на ослабление позиций «властных домов». Сочетание в деятельности Седжона традиционалистских (яркий пример — создание государственных кладовых с огромными запасами зерна) и отвечающих государственным потребностям его времени мер (разрешение купли-продажи земли) привело к укреплению финансов, повышению уровня жизни населения, росту количества образованных людей.

Одной из серьезных проблем, с которой сталкивалась Корея в конце XIV — начале XV в., были набеги японских пиратов (с 1393 по 1407 г. зафиксирован 61 пиратский рейд). Эти нападения разоряли хозяйство и инфраструктуру прибрежных областей, что приводило к их «обезлюдеванию», а также нарушали морское сообщение с Китаем и Японией (захватывались корабли, которые везли в Чосон ценные грузы). При этом пираты пользовались поддержкой как японских (например, правителей Цусимы), так и некоторых корейских могущественных кланов.

Наиболее опустошительным был набег 1419 г. Пираты, высадившись в одной из провинций, разграбили ее, но были вытеснены корейскими войсками. Тем не менее они, погрузившись на корабли, доплыли до другой провинции (находившейся с противоположной стороны залива, в центре которого располагалась столица) и начали разорять ее. Такая дерзость японцев не осталась незамеченной: узнав о повторной высадке пиратов, ван Седжон предпринял ответные меры. В поход против «логова» морских разбойников Цусимы была отправлена мощная экспедиция: 227 судов и 17 тыс. солдат. За две недели корейцы потопили 124 пиратских судна, а также добились признания князем Цусимы зависимости от Чосона и обещания бороться с пиратами. На корейском побережье было создано 50 военных гаваней и усилен военный флот. Прекращению набегов на полуостров японских пиратов способствовала также деятельность правительства сёгуната Асикага, стремившегося восстановить контроль над Корейским проливом и Японским морем.

По просьбе цусимского правителя по «Договору года кехэ» (1443) японцы получили разрешение вести торговлю в трех корейских портах (Пусане, Чепхо и Ёмпхо, известных как «Три порта» — Сампхо), куда в год могло прибывать 50 кораблей, и временно селиться в этих городах. Правда, они часто незаконно оставались в этих портах. В XV в. Чосон ежегодно посещало около 6–8 тыс. японцев. В Японию вывозили продовольствие и ткани (особенно хлопчатобумажные), одежду и фарфор, меха, женьшень и книги. Из Японии в Корею привозили медь, олово, красители, серу, лекарства и благовония. С Японией (правительством сёгуната Асикага) также происходил обмен посольствами.

С северными соседями — чжурчжэнями — Корею также связывали непростые отношения. Не подчинившись власти династии Мин, сменившей Юань в Китае, чжурчжэни не создали нового государства (подобного павшему под ударами монголов Цзинь). Воспользовавшись слабостью Мин, первый правитель из династии Ли попытался расширить свои границы на севере, вытесняя таким образом чжурчжэней (отвечавших на эти действия многочисленными набегами) и провоцируя конфликт с Китаем (из-за него минский император Чжу Юаньчжан в конце XIV в. отказался признавать власть Тхэджо, который в итоге отрекся от престола).

Тем не менее следующие представители династии стали проводить активную политику освоения земель, расположенных к югу от р. Амноккан, а затем и от р. Туманган. Введение войск в эти районы привело к созданию в них к началу 40-х годов XV в. «шести крепостей» и «четырех округов» (округа были ликвидированы в 50-е годы, а крепости до конца XV в. сохраняли свое значение в качестве оборонительных пунктов для защиты от чжурчжэней и центров организации корейских походов против них).

Все это не исключало мирных отношений с чжурчжэнями, с которыми жителям пограничных районов разрешалось вести торговлю. В 1406 г. с этой целью были организованы специальные рынки. С середины 30-х годов XV в. Корея стала поощрять переселение чжурчжэней на свои северные территории. Переселенцам оказывалась помощь при строительстве домов. Часть вождей чжурчжэньских племен согласилась приносить Чосону дань и признавать власть ванов, чего от них, как от «варваров», добивались корейские правители.

Отношения обмена с Китаем были облечены преимущественно в форму регулярных посольств (шесть-семь раз в год), приносивших дары. Эти дары служили выражением признания вассальной зависимости. В этом качестве в Китай ввозили золото, серебро, шкуры, меха, ткани, бумагу, кисти, циновки, керамику, женьшень и лошадей. Кроме того, представители династии Мин требовали от Чосона поставлять для двора императора красивых девушек и евнухов. На время отбора девушек по всей Корее было запрещено заключать браки. Только ван Седжон смог в 1436 г. добиться отмены выплаты «дани» девушками. Из Китая в Чосон ввозили шелк, лекарства, книги, письменные принадлежности. Подобный обмен способствовал развитию культурных связей обеих стран.

Дипломатические отношения и торговля также связывали Чосон с островами Рюкю, Аютией и яванским Маджипахитом. Посольства этих государств прибывали с дарами — предметами роскоши (расцениваемыми в Корее в качестве «дани») и увозили ответные подарки — одежду, ткани, письменные принадлежности, книги, с помощью которых Чосон надеялся оказывать культурное воздействие на «южных варваров».

В этот период продолжалось развитие казенного ремесла, значительно преобладавшего над частным. В столице существовали целые улицы государственных ремесленников, которые были обязаны обслуживать двор вана (они работали в 30 учреждениях и производили 129 видов разнообразных изделий).

Сеул, в котором проживало ок. 100 тыс. человек, являлся крупнейшим центром торговли, развитой в Чосоне лишь в крупных городах. Как и в Китае, торговлю в Чосоне ограничивали, считая, согласно конфуцианской традиции, более достойным занятием земледелие. Существовала монополия шести торговых домов (сиджон), так называемой «большой шестерки», обслуживавших двор вана, аристократию и поставлявших на столичный рынок шелк, бумагу, рыбу, ткани из хлопка, пеньки и рами (вида крапивы). Подобные торговые дома существовали и в других крупных городах (Кэсоне, Пхеньяне, Чонджу). В деревнях купцы-носильщики обменивали предметы широкого потребления, а также соль, рыбу, посуду и книги на рис и хлопчатобумажные ткани (использовавшиеся в сельской местности вместо существовавших в городах денег из коры шелковицы или меди).

Уже при первом ване Чосона началось создание истории предыдущей династии — Коре, завершенной в 1451 г. Эта летопись («Корёса») состояла из 139 томов. Также была предпринята переписка исторических произведений предыдущего периода (включая «Самгук саги» Ким Бусика) в духе неоконфуцианства.

В это время проводилась активная работа по составлению точных карт и географических описаний Кореи. Кроме того, в 1402 г. на основе китайских (династии Юань) карт была составлена «Карта всей территории мира и столиц государств». На ней были изображены Япония, Корея, Китай, Африка и Европа.

Военные походы, предпринимаемые против чжурчжэней и японских пиратов, способствовали совершенствованию огнестрельного оружия. Во время правления ванна Мунджона (1450–1452) была изобретена «хвачха» («огненная колесница»), выпускавшая 100 стрел на расстояние до 1 тыс. шагов. Совершенствовались военные суда: в начале XV в. появились «корабли-черепахи», предназначенные для тарана, а также небольшие быстроходные боевые джонки.

В XV в. получили распространение своеобразные литературные произведения жанра пхэсоль («разных записей»), в которых, без соблюдения определенного стиля, часто в форме острой сатиры описывались нравы всех слоев общества от высших сановников до простолюдинов и ноби.

Светская архитектура раннего периода Чосон продолжала традицию конца Коре и строилась в соответствии с законами, предписывающими строго определенный размер домов для разных слоев общества (крупные чиновники могли иметь до 40 комнат, а простолюдины — не больше 10). Развивалась парковая культура, органично сочетавшая искусственные элементы с естественным пейзажем.

При династии Чосон существовала группа профессиональных художников хвавон (фактически являвшихся государственными чиновниками), писавших портреты ванов, членов их семей и высших чиновников, рисовавших в подробностях важные государственные церемонии, а также географические карты.

Значительное внимание в этот период уделялось развитию музыки. Ван Седжон Великий, обладавший, кроме всего прочего, редким музыкальным талантом, создал новую нотную систему и сочинил несколько музыкальных произведений (например, «Еминнак» — «Дарование радости народу»). При его правлении также были усовершенствованы 60 видов музыкальных инструментов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.