§2. ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА 1558 - 1583 гг.*

§2. ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА 1558 - 1583 гг.*

* Параграф написан В.А. Волковым.

История Ливонской войны, при кажущейся очевидности целей этого конфликта, характера действий противоборствующих сторон, давно уже определенной последовательности ее этапов и, наконец, вполне, казалось бы, ясных итогов произошедшего военного столкновения, до сих пор остается в числе ключевых проблем, однозначного решения которых современной исторической наукой не найдено. Свидетельство тому — калейдоскоп мнений исследователей, пытавшихся определить значение этой войны среди других важнейших внешнеполитических акций Московского государства во второй половине XVI в.

Среди работ, посвященных изучению Ливонской войны не потеряло своего значения исследование Г.В. Форстена «Балтийский вопрос в XVI — XVII столетиях (1544 — 1648)» (Т. I. Борьба из-за Ливонии. СПб., 1893). Написанная по ливонским источникам, работа Форстена дает широкую панораму событий происходивших в то время на орденских землях. Однако серьезным упуше

нием автора является признание надуманным русского требования о «юрьевской дани», высказанное им на основе немецких документов. За Россией Г.В. Форстен признает лишь право на получаемую Псковом с ливонцев мизерную дань в 5 пудов меда, подчеркивая тем самым незаконность требования Иваном IV по одной марке с каждого дома в Дерпте (Юрьеве).

В советское время вышла также всего одна монографическая работа, посвященная Ливонской войне, — книга В.Д. Королюка «Ливонская война» (М., 1954). Многие положения ее устарели, ряд утверждений автора был подвергнут справедливой критике. Однако, как это часто бывает, оспаривались как раз его очень точные наблюдения о принципиально разном видении Иваном IV и Алексеем Адашевым стоящих перед Россией внешнеполитических задач. В то же время неотмеченными остались действительно существенные недостатки работы В.Д. Королюка и прежде всего слабое освещение хода военных действий, отсутствие всякого упоминания о военной реформе Стефана Батория и других важнейших событиях войны. Героическая оборона Пскова, сыгравшая исключительно важную роль в срыве дальнейших завоевательных планов польского короля и как итог приведшая к окончанию войны, описана им также неполно и недостаточно. (Подробное и яркое описание этой осады можно найти в работе Е.А. Разина «История военного искусства» (Т.2. М., 1994.)

Основные направления внешней политики России второй половины XVI в., но через призму борьбы с татарскими нападениями, рассмотрены были A.A. Новосельским в книге «Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в.» (М.; Л., 1948). Исходя из общего для большинства советских историков тезиса о невозможности для Московского государства в то время вести борьбу с Крымом и Турцией он полагал, что в сложившейся тогда обстановке более перспективно было включение России в борьбу за выход к Балтийскому морю. При этом он утверждал, что «Ливонская война была задумана царем Иваном IV задолго до ее начала...», не подкрепив это излишне категоричное заявление доказательной ссылкой на источники. Более убедительными являются выводы A.A. Новосельского о тесной связи татарских нападений с событиями Ливонской войны, о том, что даже в самые напряженные, кульминационные периоды ее русское правительство не могло сосредоточить в Прибалтике все свои силы, опасаясь вторжения крымских и ногайских орд. Опасения эти были обоснованными — лишь три года из 24 лет войны на южных рубежах страны не было татарских нападений (или, что более вероятно, не сохранилось сведений о них).

Среди исследователей, изучавших обстоятельства предшествовавшие началу Ливонской войны, есть лишь несколько, совершенно справедливо полагавших, что произошедшее в конце 1550-х гг. изменение внешнеполитического курса русского правительства было ошибкой. Так, Н.И. Костомаров заметил: «Время показало все неблагоразумие поведения царя Ивана Васильевича по отношению к Крыму». Он «не воспользовался удобным временем — эпохою крайнего ослабления врага, а только раздразнил его, дал ему время оправиться и впоследствии возможность отомстить вдесятеро Москве за походы Ржевского, Вишневецкого и Адашева». Точку зрения Н.И. Костомарова разделил Г.В. Вернадский, подчеркнувший, что борьба с татарами была «подлинно национальной задачей» и, несмотря на сложность завоевания Крыма (по сравнению с завоеванием Казани и Астрахани), она была вполне выполнимой. Помешала ее осуществлению начатая в январе 1558 г. Ливонская война. «Реальная дилемма, с которой столкнулся царь Иван IV, — писал Вернадский, — состояла не в выборе между войной с Крымом и походом на Ливонию, а в выборе между войной только с Крымом и войной на два фронта как с Крымом, так и с Ливонией. Иван IV избрал последнее. Результаты оказались ужасающими». Исследователем было высказано интересное предположение о том, что направленная в Ливонию русская армия первоначально предназначалась для военных действий против Крымского ханства. Во главе ее стояли служилые татарские царевичи (Шах-Али, Кайбула и Тохтамыш — московский претендент на ханский трон), в состав армии входили соединения касимовских, городецких и казанских татар. Лишь в последний момент армия, предназначенная для вторжения в Крым, была направлена в совсем ином направлении — на границы с Ливонским орденом. Отмеченный же Л.А. Дербовым факт обнаружения еще в 1554 г. возвращавшимися из Москвы ливонскими послами военных приготовлений на границах, когда они «встречали на дороге через каждые 4 — 5 миль новые ямские дворы с множеством лошадей и видели огромные обозы с оружием, порохом и свинцом, направлявшиеся к ливонскому рубежу», следует воспринимать лишь как демонстрацию силы, средство психологического давления на власти ордена.

Нерешенность и слабая изученность многих обстоятельств Ливонской войны сплошь и рядом порождают досадные ошибки даже в работах маститых ученых. Примером может служить известная монография A.A. Зимина и А.Л. Хорошкевич «Россия времени Ивана Грозного». Так, вопреки давно известным фактам, они определяют численность оборонявшего в 1581 г. Псков гарнизона в 50 тыс. пехоты и почти 7 тыс. конницы (больше чем у Батория, пришедшего под стены Пскова с 50-тысячной армией) и пишут о заключении перемирия между Россией и Швецией в Плюссе (в действительности же на реке Плюссе). Такие примеры можно было бы множить и множить, однако и уже приведенные выше свидетельствуют о том, что до сих пор одно из ключевых событий средневековой русской истории, во многих своих аспектах и деталях остается неизученным и непонятым.