***

***

Первым браком Семен Иванович был женат на литовке Августе, получившей при крещении имя Анастасия. Иван Калита женил Семена в 1333 г., когда княжичу едва исполнилось семнадцать лет. Летопись не уточняет, к какой ветви литовских князей принадлежала Августа, имя же, римское по происхождению, возможно, указывает на западные контакты и известную претенциозность родителя невесты.

Уже под 1341 г. летописи сообщают о женитьбе шестнадцатилетнего Ивана Ивановича на дочери князя брянского Дмитрия, сына смоленского князя Романа Глебовича. В 1345 г. скончалась супруга Семена Ивановича, и он женился вторично на Евпраксии, дочери смоленского князя Федора Святославича. В том же году женились и оба его брата Иван и Андрей, но о кончине первой супруги Ивана Ивановича сведений нет. В 1346 г. Семен женился в третий раз на дочери тверского князя Александра Михайловича, отослав свою вторую жену. Третья женитьба московского князя вызвала недовольство и родственников княгини, и церкви — брак пришлось утверждать в Константинополе. И само прозвание князя Гордый, видимо, связано не столько с его политической деятельностью, сколько с чертами характера.

Браки сыновей Ивана Калиты довольно определенно были нацелены на укрепление союза русских земель в противодействие обозначившейся экспансии Ольгерда на восток, в том числе непосредственно на Московское княжество. Тот же 1345 г. привел к существенному укреплению позиций Ольгерда в самой Литве: он вместе с братом Кейстутом внезапно напал на старшего брата Нариманта, занимавшего Вильно. Наримант бежал в Орду, а его брат и соратник Евнутий бежал сначала в Псков, затем в Новгород и, наконец, в Москву, где принял крещение под именем Ивана. Приняла крещение и вся сопровождавшая князя дружина.

В 1346 г. Семен Иванович, как указано выше, по просьбе новгородцев, сел на столе в Новгороде. Сам факт утверждения московского князя в Новгороде был связан с тем, что до его приезда новгородские земли разорил Ольгерд с братом Кейстутом. Разорение и побудило новгородцев искать защиты и помощи у московского князя. Князь пробыл в Новгороде всего три недели, но, согласно Татищеву, «мног поряд в людях учини, и многу власть у посадника отья, а смердь вся его любляше; и оставль наместника, сам иде на Москву».

Под 1347 г. летописи отметили «казнь от Бога на люди под восточною страною... бысть мор велик на люди». С Востока надвигалась чума — «черная смерть», которая унесет много жизней и в Европе.

В том же году, по сообщению летописей, «побиша немцы литву, убиша литвы 40 тысяч» (по Татищеву, 14 тысяч). На следующий 1349 г. Ольгерд отправил брата Кориада к Джанибеку просить помощи. На этом фоне, по сообщению В.Н. Татищева, возник конфликт между Семеном Ивановичем и Ольгердом, потому что обращение литовского князя в Орду в Москве было воспринято как стремление Ольгерда организовать поход на русские земли. Московский князь направил своих послов в Орду, которые разъяснили Джанибеку, что «Олгерд съ своею братьею царев улус, а князя великаго отчину испустошил, и выдал царь Корольяда, ...киличеем (гонцам, оруженосцам. — А.К.) князя великаго, и его дружину; и дал посла своего Тотуя, и велел выдати... литву князю великому Семену». Не исключено, что именно московские послы разъясняли, будто помощь требуется Ольгердудля борьбы с верными Орде «улусами». И цели в данном случае Семен Иванович достиг: в 1349 г., по сообщению многих летописей, Ольгерд прислал послов в Москву и замирился с Семеном Ивановичем, который отпустил на родину брата литовского князя Кориада. Но уже в 1352 г. Семен Иванович попытался осуществить большой поход на Ольгерда, однако на пути к Смоленску, на реке Поротве его войско было встречено послами Ольгерда и был восстановлен мир. Намерение князя идти на Смоленск не было одобрено «братией» — князь распустил войско и вернулся в Москву.

Иван Калита стал великим князем после того, как похоронил всех своих братьев. У Семена Ивановича оставались два брата, каждому из которых отец завещал свою «треть». Пока братья были отроками, они послушно исполняли волю старшего, но их взрасление порождало и проблемы, которые Семену Ивановичу пришлось решать с помощью специального договора — «докончания» к завещанию отца.

Потребность в более четком определении своих отношений с братьями у Семена Ивановича возникла около 1350 г. (по Л.В. Черепнину, в 1350—1351 гг.). Текст договора дошел, к сожалению, с изъянами (грамота местами разорвана). Но основная направленность его очевидна — раздел Москвы на «трети» усиливал напряженность в отношениях между братьями. Как и в других городах, в Москве сохранялось традиционное самоуправление, и хотя сведений о московском вече в летописях нет, связанный с ним институт тысяцких ясно просматривается и становится важным фактором внутриполитической жизни в городе. Раздел города между братьями поднимал роль тысяцкого, поскольку он представлял неразделенную Москву. И борьба за разных кандидатов на эту должность явилась одной из причин серьезных размолвок между братьями.

Один из деятелей, повлиявших на взаимоотношение братьев, — Алексей Петрович Хвост-Босоволков. Как обычно, для того чтобы понять суть расхождений между братьями-князьями, необходимо просмотреть имеющиеся данные об Алексее Петровиче. В 1347 г. Алексей Босоволков с Андреем Кобылой ездили за тверской княжной, сосватанной московским князем. Следовательно, это был боярин, допущенный к самым укромным секретам великого князя Семена Ивановича и потому весьма влиятельным. Конфликт разразился вскоре после выполнения этого ответственного поручения. В «докончании» завещания Ивана Калиты именно с деятельностью Хвоста-Босоволкова связано обострение отношений Семена Ивановича с братьями, прежде всего с Иваном.

Договор написан как бы с двух сторон: со стороны великого князя и со стороны его братьев. При этом великий князь советует и указывает, а младшие в знак согласия «кивают головами». В договоре есть статья, прямо предполагающая необходимость деятельности княжеских советников-бояр: «А кто имет нас сваживати.., исправы ны учинити, а нелюбья не держати, а виноватого казнити по исправе». Конкретным виновником «свады» в документе назван именно Алексей Петрович Хвост. В тексте напоминается традиционная для XTV в. формула договоров: «А бояром и слугам вольным воля: кто поедет от нас к тобе к великому князю, или от тобе к нам нелюбьи ны не держати». А далее раскрывается смысл обстоятельств, потребовавших подписания письменного договора: «Ачто Олексе Петрович вшел в коромолу к великому князю, нам, князю Ивану и князю Андрею, к собе его не приимати, ни его детии, и не надеятися ны его к собе до Олексеева живота, волен в нем князь великий, и в его жене, и в его детех. А тобе, господине, князь великий, к собе его не приимати же в бояре. А мне, князю Ивану, что дал князь великий из Олексеева живота, того ми, Олексею не давати, ни его жене, ни его детем, ни иным ничим не подмагати их». Таким образом, из текста следует, что Алексей Петрович пользовался поддержкой именно Ивана Ивановича, и, как прояснится в дальнейшем, боярин Хвост был кандидатом на должность тысяцкого. Сам же пост тысяцкого при Семене Ивановиче занимал Василий Васильевич Вельяминов, имевший непосредственное отношение к составлению «докончания».

В договоре предусмотрено одно отступление от завещания Ивана Калиты, которое вряд ли могли безропотно принять младшие князья: Семен Иванович брал себе половину «тамги» (таможенного сбора), оставляя двум другим половину на двоих, и это же установление должно было перейти и на детей. Младшие «сступались» «на старейшинство»: «соколничий путь, и садовници, да конюший путь, и, кони ставити ловчий путь», т. е. сборы главным образом с охотничьего промысла. Остальное — «на трое», но упомянуты в этой связи только «бортници» — собиратели или производители меда.

Л.В. Черепнин высказал предположение, что братья разошлись на вопросе отношения к Орде: младшие не были согласны с практическим отказом от какого-либо противостояния Сараю со стороны старшего брата. Резон в этом есть: новгородский летописец под 1348 г. ерничает по поводу того, что Семен Иванович не пошел помогать Новгороду в его сложной борьбе со свеями и немцами, московский же летописец оправдывает князя. Верно и то, что Семен Иванович старательно выбивал для Орды «выход», а народу такая старательность, естественно, не могла нравиться. Из последующих событий можно заключить, что в сторону Орды подталкивал князя и его тысяцкий Вельяминов, имевший отношение к составлению договора. Но свободы выбора у великого князя не было: избежать наплыва татарских «посольств» можно было только аккуратной доставкой в Орду «выхода». Поэтому другой причиной конфликта могло быть и недовольство младших князей пересмотром старшим завещания Ивана Калиты.

Но конфликт младших братьев с Семеном Ивановичем не получил продолжения. В 1352 г. на Русь пришла «черная смерть», до того прошедшая по южным и восточным странам еще в 1346 г. Первым на ее пути оказался Псков, а затем и Новгород. Не исключено, что на сей раз «мор» пришел не с юга, а с запада, куда он был занесен «фрягами»-генуэзцами и иными купцами из Восточного Средиземноморья. Москву «черная смерть» поразила в 1353 г. В начале года (11 марта) скончался митрополит Феогност, за ним вскоре (26 апреля) Семен Иванович. 6 июня умер младший из братьев — Андрей Иванович. Будущий видный полководец Владимир Андреевич Храбрый родится на «сорочины» (сороковой день со дня смерти) отца — 15 июля. У Семена Ивановича не осталось и потомства: дети от первых браков умирали до года, также в детстве умирали и дети от тверской княжны, а последние два — Иван и Семен — умерли на одной неделе с митрополитом.

Московский стол и великое княжение наследовал Иван Иванович (1326—1359). Правление Ивана Ивановича, прозванного Красным, вроде бы не оставило яркого следа в истории — слишком оно было кратким, да и сам князь не отличался какой-то решительностью, недаром вторым прозванием его было Кроткий. Но именно при Иване Ивановиче произошел раскол московского самоуправления.

Главным событием, вскрывшим глубину раскола московского самоуправления, оказалось убийство в 1356 г. тысяцкого Алексея Петровича Хвоста. Рогожский летописец, Симеоновская и некоторые другие летописи дают примерно один и тот же текст: «На Москве вложишеть дьявол межи бояр зависть и непокорьство, дьяволим научениемь и завистью убьен бысть Алексей Петровичь тысятьский февраля в 3 день, в то время, когда заутреню благовестять; убиение же его дивно некако и незнаемо, аки ни от когоже, никимь же, токмо обретеся лежа на площади. Неции же рекоша, яко втаю свет сотвориша и ков коваша на нь и тако всех общею думою, да яко же Андрей Боголюбый от Кучковичь, тако и сии от своеа дружины пострада. Toe же зимы по последнему пути болшие бояре Московьскые того ради убийства отъехаша на Рязань со женами и з детьми».

Никоновская летопись добавляет: «И бысть мятеж на Москве велик ради того убийства». А затем под 1358 г. сообщается, что Иван Иванович вызвал из Рязани боярина Михаила и зятя его Василия Васильевича. В этой фразе А.Е. Пресняков угадывал суть событий: Василий Васильевич, упоминаемый без пояснения, — это последний московский тысяцкий Вельяминов, который называется в таком качестве еще в рассмотренном выше договоре братьев.

Таким образом, складывается следующая картина. Очевидно, при Иване Ивановиче Алексею Петровичу Хвосту удалось либо вернуть, либо отобрать у Вельяминова особенно важную в условиях ослабления княжеской власти должность тысяцкого. После этого Вельяминов, видимо, и уехал из Москвы в Рязань. Вопрос о том, почему соперник Алексея Петровича «отъехал» именно на Рязань, остается неясным, особенно если учесть обострение отношений между Москвой и Рязанью в 50-е гг. (в 1353 г. рязанцы вернули некогда им принадлежавшую Лопастну и намеревались отвоевать и другие территории по верховьям Оки). В 1356 г. Алексея Петровича Хвоста убивают, а через два года из Рязани в Москву возвращается Василий Васильевич Вельяминов и вскоре вновь становится московским тысяцким. Эти события показывают глубину разногласий в боярской среде, и, видимо, решение Ивана Ивановича о возвращении Вельяминова из Рязани было во многом вынужденным — Вельяминов никогда не был близок к Ивану Ивановичу.

Но Ивану Ивановичу было отведено лишь шесть лет: 13 ноября 1359 г. он скончался, оставив девятилетнего сына Дмитрия. Московское княжество оказалось передтяжелыми испытаниями, и неизвестно, куда бы повернули события, если бы на митрополии не утвердился Алексий.