Дополнительные замечания

По существу, я не стал ничего менять в предыдущем параграфе, который в 1947 году стал поводом для оживленных споров. Читателей это удивит: кое-кто сочтет мой поступок неосмотрительным. Густав Утгерстрем²¹⁸ в своей недавней статье (1958 год) любезно делает мне задним числом упрек в робости. Такова логика развития науки, и не мне жаловаться на это.

Главный итог прошедших 15 лет — это продолжение исследования затронутых мной кардинальных проблем. Накал страстей почти угас. Что касается изменений климата, то здесь дала о себе знать внешняя по отношению к людям сила, без которой стали невозможны самые простые из наших объяснений.

Применительно к простейшему подходу, намеченному в моем первоначальном исследовании — сведению воедино описательных подробностей, — я исчерпал доступные мне сведения. Они указывают прежде всего на ухудшение погодных условий в конце века: нескончаемые дожди, катастрофические наводнения, суровые и небывалые холода. Так, хроника Луиса Кабреры из Кордовы отмечает, что зимой 1602–1603 годов «по всей Испании наступили такие холода и морозы, что трудно назвать местность, жители которой не жаловались бы на суровую погоду. Даже из Севильи и из приморских городов, но особенно из Севильи, пишут, что Гвадалквивир замерз, чего никогда прежде не случалось. Такой контраст с прошлым годом, когда приход зимы вообще нигде не ощущался…»²¹⁹. В Валенсии²²⁰ морозными были 1589, 1592, 1594, 1600,1604 годы. Что касается многочисленных свидетельств о затяжных дождях, наводнениях, метелях и предсказаниях конца света, то они затрагивают все Средиземноморье, как последних лет XVI столетия, так и самых разнообразных периодов XVII. В свежем исследовании Эммануэля Леруа Ладюри отмечаются подобные же факты: «Рона целиком покрывается льдом, который способен выдержать мулов, пушки и двуколки, в 1590, 1595, 1603, возможно, в 1608, в 1616 и 1624 годах». Море близ Марселя замерзает в 1595 и 1638 годах, «когда вода вокруг галер схватывается льдом…». Масличные деревья в Лангедоке вымерзают неоднократно: в 1565, 1569, 1571, 1573, 1587,1595,1615, 1624 годах²²¹… «Оливковые рощи страдают от холодов так часто, что у их хозяев опускаются руки»²²², как в Лангедоке, так, без сомнения, и в других местах. Можно с уверенностью сказать, что в период между концом XVI и началом XVII века стало холоднее.

Увеличилось количество осадков. Один историк, говоря о Лангедоке, отмечает следующее явление, наблюдавшееся в 1590–1601 годах: «Запоздалые снега, не желающие таять весной, сильные холода в теплое время года, ливневые дожди в Средиземноморье, сопровождающиеся холодом и хорошо известным «десантом» северного хлеба в страны Внутреннего моря»²²³. Напротив, с 1602 по 1612 год и даже позднее ощущался как бы «приток тепла и света»²²⁴, возникают очаги засухи; во всяком случае, осадки распределяются неравномерно. Сколько молебнов о дожде было отслужено в Вальядолиде в 1607, 1617, 1627 годах²²⁵; в Валенсии к ноябрю 1615 года «havia molts mesos que no ploguia»^*RL; в октябре и в ноябре 1617 года²²⁶ «по caiga un solo chaparron»^*RM. Не станем утверждать, вслед за Игнасио Олагуе, что Испания оказалась жертвой продолжительной засухи, которая и была причиной ее упадка²²⁷. Но вполне возможно, что в ламанческих пейзажах в эпоху Сервантеса было больше зелени²²⁸.

Параметры выпадения осадков зависят в Европе (включая Средиземноморье) от продвижения атлантических циклонов на севере через Ла-Манш, Черное море и Балтику (на протяжении всего года), а на юге через Внутреннее море в период от осеннего до весеннего равноденствия. Согласно Густаву Уттерстрему, в XVI веке циркуляции воздуха в этом двойном контуре на севере мешали сильные холода, т. е. устойчивые, малоподвижные области антициклонов. При возникновении помех на севере южный маршрут мог работать с двойной нагрузкой, открываясь более, чем обычно. Но почему один из путей должен был открываться для воздушных масс, в то время как другой был наполовину закрыт? И какова должна была быть продолжительность этих колебаний, если они вообще существовали?

Все это только частности, кратковременно действующие факторы. Новые исследования идут гораздо дальше и ставят две легкообъяснимые задачи: выстроить длинные ряды показателей, не ограничивать рамки причинно-следственных связей одним Средиземноморьем, а расширить их на Средиземноморье плюс Европу, а еще лучше на весь мир. Говоря это, я опираюсь на образцовые работы доктора П. Шоува²²⁹ в Англии, географа Пьера Педеляборда²³⁰ и историка Эммануэля Леруа Ладюри²³¹.

Расширять объем доступной нам информации, попутно ее систематизируя и классифицируя по заранее намеченным группам, чтобы каждая описательная деталь становилась на свое место — показатели влажности, сухости, холода, тепла в соотнесении с датой и временем года, — означает перейти от художественного к своего рода количественному балансу. Выделить затем последовательности сходных событий: сроки сбора винограда, даты появления на рынке первого свежеотжатого масла, первого зерна, первой кукурузы; собрать сведения о вырубке деревьев, об изменении водного режима рек, о сроках цветения растений, о начале озерного ледостава, об образовании и разрушении ледяного покрова Балтики, о наступлении и таянии ледников, о колебаниях уровня моря — все это равносильно установлению хронологии долгосрочных или краткосрочных колебаний климата.

Второй шаг заключается в согласовании полученных данных и поставленных проблем с общими гипотезами и положениями. Гипотеза Джетстрима, вероятно, должна будет разделить судьбу стольких других универсальных объяснений — она будет выполнять свою роль на протяжении более или менее продолжительного времени. Согласно этой гипотезе, над нашим северным полушарием на высоте 20 или 30 км по отношению к земной поверхности с переменной скоростью обращается движущееся кольцо, непрерывный поток воздуха. Если скорость вращения увеличивается, то кольцо расширяется и надвигается на земной шар, как большая шляпа сползает на лоб своего владельца; если движение замедляется, то воздушный поток образует извивы и сжимается вокруг Северного полюса. Итак, если наши наблюдения точны, то Джетстрим в конце XVI века ускорил свое движение и, приблизившись к экватору, а следовательно, и к Средиземному морю, принес с собой на юг дожди и холод. Очевидно, все наши гипотезы можно было бы считать доказанными, если бы цепь наших доводов была безупречной, в чем мы не можем быть уверены. В рамках сегодняшней дискуссии можно допустить, что в середине XVI века, немногим раньше или немногим позже, началось то, что было названо, по определению доктора Шоува, «малым ледниковым периодом», который продолжался весь век Людовика XIV.

Важные вопросы остаются, однако, без ответа. Идет ли речь о длительной фазе климатических изменений? В таком случае в XVI веке начинается период продолжительного наступления дождей и холодов. Я хочу привести любопытную подробность, нимало не претендуя на возведение ее в ранг доказательства, об уровне commune в Венеции, т. е. о средней высоте воды в каналах, отмечаемой черными полосами на фундаментах домов, стоящих по берегам. Один документ утверждает, что, начиная с 1560 года, на протяжении 300 лет этот уровень все время поднимался²³². Если это наблюдение справедливо — а оно нуждается в точном подтверждении, — тогда остается определить, зависит ли подъем воды в венецианской лагуне только от количества атмосферных осадков или он связан с другими местными факторами. В любом случае это свидетельство заслуживает внимания.

Другой вопрос, остающийся без ответа: каким было возможное воздействие этого малого ледникового периода на жизнь Европы и Средиземноморья? Могут ли историки, пользуясь этим новым объяснением, решить ряд проблем, относящихся к аграрной сфере, санитарному состоянию общества или к интенсивности сообщений? Благоразумие требует, чтобы в этих областях были проведены отсутствующие пока исследования массовых источников. В ожидании этого мы не станем утверждать, как бы это ни было заманчиво, что в конце XVI века скотоводство стало преобладать за счет сокращения хлебопашества. Дожди и холод, прочно обосновавшиеся в Средиземноморье, привели к нарушению некоторых связей, но масштабы этих нарушений нам пока не удается установить. Следует определить также меру ответственности человека, бесспорно, влиявшего на происходившие изменения. Так, согласно работам Эммануэля Леруа Ладюри, сроки сбора урожая, постепенно все более отодвигавшиеся, определялись виноделами, желавшими получить поздний виноград, позволяющий повысить содержание спирта в вине²³³.

Понятно — и это самое существенное достижение в данной области, — что историю климата Северного полушария нужно изучать в ее целостности. Особенности климата Средиземного моря связаны с климатическими проблемами всего этого полушария: сегодняшнее отступление ледников Аляски, открывающее перед нашими глазами старинные леса, в древности раздавленные льдом; точная последовательность сроков цветения вишни в Токио (всякий раз сопровождавшегося ритуальным праздником); концентрические ряды деревьев в Калифорнии — все эти явления связаны между собой и с другими в единой истории климата. Этим оркестром руководит один дирижер, будь то Джетстрим или кто другой. На протяжении «раннего» XVI века климат был повсеместно благоприятным, — «поздний» повсюду отмечен атмосферными нарушениями.