Ларец бога

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Скорлупа

В силу привычки людям трудно отказаться от укоренившихся понятий и представлений, когда в их жизнь входит нечто новое. В этом можно убедиться на бесчисленных примерах. Нередко современные технические новинки облекаются в формы, которые раньше использовались для совершенно иных целей. Первые электрические светильники, например, имели вид масляных и керосиновых ламп.

Подобные примеры объясняют, почему история развития форм — одно из главных вспомогательных средств, которыми пользуется археология при изучении далекого прошлого. Изучение современных форм нередко дает возможность воспроизвести формы начальные, переходные, новые заимствования, культурные связи, даты и многое другое. Это удается тем лучше, чем дальше отстоит изучаемое от современности, чем оно ближе к тем временам, когда люди были более консервативны. Способность человека быстро отказываться от традиционных форм и создавать формы новые развивается чрезвычайно медленно в процессе культурного прогресса. То же можно сказать о взглядах, культовых обычаях и нравах людей.

Египетская кружка с изображением Осириса

Это введение должно пояснить, почему черепа обезглавленных врагов использовались в качестве посуды. Несомненно, что сначала определенную роль играла потребность в сосудах для черпания и хранения воды. Такие сосуды дала людям природа в виде скорлупы больших яиц. Жители Африки уже в ранний период каменного века использовали для этой цели страусовые яйца, очень вместительные и имевшие твердую скорлупу.

Из этих яиц и из яиц других птиц, а также змей, на свет появлялись птенцы и маленькие змейки. Повсюду, где люди находили яйца, со временем появлялись новые существа. Этим объясняется верование египтян в то, что бог возник из яйца, лежавшего в болоте. Греки считали, что Леда снесла яйцо, из которого появились Елена и двое близнецов. Здесь проявляются связи земного и небесного начал: полная луна также воспринималась древними людьми как яйцо, которое исчезало и снова появлялось и из которого выходили живые существа. Еще одно учение о воскресении! В доисторическую эпоху у нубийцев был обычай класть яйцо в могилу умершего. Значительно позже египтяне вкладывали яйцо во внутренний гроб, где лежала мумия.

Доисторический глиняный сосуд, найденный в Испании, с изображением оленя с рогами в виде дерева

Египетские жрецы считали серьезным преступлением не только попытку съесть яйцо, но даже разбить его. В пасхальных обрядах современной Европы яйцо связано с пасхальным, или лунным, зайцем. В иудейскую и западнохристианскую пасхальную ночь на небе сияет полная луна, напоминающая яйцо. Часто и самого Иисуса Христа изображают в овале, имеющем форму яйца, причем голову Иисуса окружает нимб яйцевидной формы.

К христианским пасхальным обрядам принадлежит освящение веток растений (вербы и др.). Ветки, считающиеся ветвями небесного древа, закапывали в землю вместе с пасхальными яйцами или их скорлупой, что должно было придать почве плодородие. Однако первоначально этот обряд связывали только с небесными явлениями. Поэтому на священное яйцо было наложено табу. Его нельзя было разбивать, и человеку пришлось искать новую посуду для питья.

Яйцевидные сосуды

Со временем люди научились изготовлять из ила и глины сосуды, по форме напоминавшие яичную скорлупу. Их высушивали на солнце, пока они не затвердевали, а затем обжигали. Такие весьма неустойчивые сосуды, лишенные ручек (что говорит о их происхождении от яйца), были найдены в древнейших культурных слоях на огромном пространстве от Северной Европы до Африки и Азии.

Чтобы придать устойчивость яйцевидным сосудам, человек придумал для них подставки — треножники, но не попытался изменить форму посуды. Яйцевидная глиняная посуда изготовлялась для культовых целей еще долго после того, как в домашний обиход прочно вошли устойчивые сосуды, близкие по форме современным кружкам и стаканам.

По аналогии с яйцом теперь и глиняная посуда считалась священной. Еще в древней Греции запрещалось принимать пищу или пить из сосудов, не освященных жрецами. Одновременно возникла связь между глиняным сосудом и человеческим черепом. В гончарных мастерских греки помещали над печью изображение головы Горгоны.

Естественно, что жители Южного полушария, глубоко впитавшие лунную религию, культуры черепа, яйца и посуды, представляли себе луну, плоский серп которой сверкал на небе, в виде чаши, миски или другого сосуда, чью роль когда-то выполняла яичная скорлупа. Так как луна меняет свою форму, то она представлялась им то в виде полной чаши, то пустой. Германцы очень долго верили, что чаша наполняется медом. Жители Индии говорили о Соме — чаше богов, которую опустошают и наполняют вновь.

Некоторые пророки Израиля говорили о чаше скорби и страданий, которую приходится испить[231]. Ибо когда луна-чаша появляется на небе в форме серпа, то ее смертный час близок. Поэтому, когда Иисус Христос был схвачен римскими воинами в Гефсиманском саду, он вознес такую молитву: «Отче мой! Если возможно, да минует меня чаша сия; впрочем не как я хочу, но как Ты»[232].

Блюдо, сосуд, чаша святого Грааля по своей форме имели сходство с рогом быка. Рог до сих пор почитается и даже используется на пиршествах.

Но луна походила не только на рог и блюдо, но также и на отрубленную человеческую голову. Не было ничего более естественного, чем превратить человеческую голову в сосуд для питья.

Чаши-черепа

Как сделать из человеческого черепа чашу? Геродот в V веке до н. э. так описывал обычаи скифов придунайских и причерноморских областей: «…С головами врагов, не всех, впрочем, но ненавистнейших, скифы обращаются так: все они отпиливают ту часть головы, что пониже бровей, и потом вычищают череп изнутри; если скиф — человек бедный, он только обтягивает череп снаружи сырой бычьей кожей и в таком виде пользуется им; если он богат, то, обтянувши череп кожей, покрывает его внутри золотом и употребляет вместо чаши»[233]. Эти обычаи, смягченные уже в соответствии с условиями V века до н. э., поражают тем, что и богатые, и бедные обтягивали бычьей кожей черепа, применявшиеся для питья. Это показывает, что и человеческий череп тесно ассоциировался в представлениях людей с лунным диском, имеющим рога. Подобного рода позолоченные и посеребренные чаши часто встречались в Европе. Ими пользовались не только северные германцы, но и лангобарды.

Кувшин фараона Тутмоса III (XV в. до н. э.) с изображением миррового дерева и креста жизни

Даже черепа христианских святых зачастую превращали в чаши. В Африке еще и сейчас некоторые племена используют для этой цели черепа своих врагов. В Латинской Америке у ацтеков чаши-черепа с инкрустированными глазами еще в позднее средневековье были символом смерти. В Европе в это время уже давно возникло мистическое представление о том, что олицетворением смерти может быть не только отрезанная голова, но и прядь волос с головы убитого.

Творение

В последующие эпохи чаши-черепа уступили место глиняным сосудам с изображением лица или черепа, свидетельствующим о связи жизни и смерти. Археологи повсюду находят такие глиняные урны, предназначавшиеся в основном для хранения останков умерших. Вместо отрезанных человеческих голов, которые раньше закапывали под священным деревом или вешали на него, теперь для этой цели употребляли чаши и священные сосуды из глины и других материалов. Но они по-прежнему оставались символом новой жизни, подобно яйцу и человеческому черепу.

Так как сосуды изготавливались теперь из глины, то возникло представление, что и люди созданы из подобного материала. Опять происходит изменение первоначального мотива: от формы сосуда к материалу, из которого сделан сосуд. Теперь божество стало гончаром: «И создал господь бог человека из праха земного»[234]. Полное соответствие новому представлению мы находим у Павла: «Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?»[235].

Из сосудов, а не из земли и глины рождалась новая жизнь. Теперь сосуд часто уподобляли материнской утробе. Но сосуд и тут играл свою роль. Грек Пиндар говорит об этом так: «Она же (Эвадна), красно-багряный пояс и урну сребряную низложив в густом кустарнике, родила боговидного младенца»[236].

Плутарх рассказывает об одном священном сосуде, существовавшем при Иисусе: 19 атира они (египтяне) спускаются вниз, к морю. Сопровождающие их люди и жрецы несут священную корзину, в которой находится золотой сосуд. Сосуд они наполняют питьевой водой. Все кругом восклицают, что найден Осирис. Потом они смешивают с этой водой плодородную землю, добавляют ароматические травы и драгоценные специи и сотворяют лунное изображение. Лунное изображение из земли и воды, появившееся из золотого сосуда, — так угасающая языческая религия выводит возникновение Осириса из сосуда. Не забыт и рогатый скот: в тот день, когда находили Осириса, жрецы семь раз обводили вокруг храма священную корову.

В качестве символа воскресения в Египте было создано изображение Осириса в форме сосуда. Умерших египтяне сажали на сосуд. Все чаши и большие глиняные сосуды, служившие во многих странах погребальными урнами, свидетельствуют о вере в воскресение за гробом. Начиная с Шумера вплоть до возникновения христианства самые значительные божества, особенно женские, на протяжении многих тысячелетий на Евфрате и Тигре, в Малой Азии, Египте, Греции и Риме, в Южной Америке и Африке обычно изображали со священным сосудом в руках.

Сосуд был тесно связан с верой в потусторонний мир, а следовательно и с верой в существование души и духов. Широко распространены сказания о кувшинах и бочонках, в которых живут души умерших, способные воскреснуть и начать новую жизнь. Злых духов закупоривали в сосуды и запечатывали, как это сделал, по преданию, царь Соломон после сооружения храма в Иерусалиме. Дух воды, представлявший собой наполовину лошадь, наполовину рыбу, именно таким образом был заключен в сосуд. В сосуд можно было заключать золотых быков, змей, коз и овец, но не навечно: в конце концов они вырывались на свободу.

Сосуды на дереве

Когда современные археологи приступили к раскопкам могильника в Летки-Либице (Чехословакия), они наряду с обезглавленными и искалеченными человеческими останками, погребенными много тысячелетий назад, обнаружили в бесчисленных могильных холмах урны на сваях или на камнях. В сосудах находились сожженные останки людей.

В иранском могильнике в Сузах также были обнаружены в сосудах кости и человеческие черепа. Подобного рода захоронения были приняты в IV и III тысячелетиях до н. э. в Ханаане и Египте. А на берегу Нила археологи нашли человеческий скелет с отрубленной головой, которая была заменена сосудом.

Правда, по захоронениям, насчитывающим уже много тысяч лет, не всегда можно проследить связь между деревом и сосудом. Зато она ясно выявляется при исследовании быта современных примитивных народов.

Атрибутами всех празднеств древних греков еще задолго до христианства были колонна, кувшин и бык. «В шестнадцатый день месяца мемактериона (октябрь — ноябрь. — Э. Ц.)… на заре, устраивается процессия; во главе ее идет трубач, играющий сигнал „к бою“, за ним следуют повозки, доверху нагруженные венками и миртовыми ветвями, черный бык… Замыкает шествие архонт[237]… В этот же день, облаченный в пурпурный хитон, с мечом в руке, он берет в хранилище грамот сосуд для воды и через весь город направляется к могилам»[238]. Процессия движется к огороженным местам погребений, где высшее должностное лицо собственной рукой омывает надгробные камни и умащивает их душистыми благовониями. Потом убивают быка и приглашают умерших на пир.

Омовение и умащение погребальных колонн (у каждого умершего свое надгробие), принесение в жертву черного быка, священный кувшин из хранилища и подземный мир мертвых — все это явные символы небесного культа.

Однако язык неба, видимо, обогатился. На основе чаш, кувшинов и других сосудов возникли более крупные вместилища, в которые можно было положить расчлененные части человеческих тел, а также головы и кости земных сподвижников того, кто был тайно скрыт в дереве. В небольшие сосуды их было трудно вместить. Человек, который из поколения в поколение осмысливал традиции, размышляя о сущности дерева или двух деревьев: смерти и жизни, начал думать о двух сосудах, отличающихся друг от друга, как отличаются смерть и жизнь, и даже отождествил их с жизнью и смертью.

Так во всяком случае говорится в Илиаде:

Глиняных два кувшина есть в Зевсовом доме великом,

Полны даров: счастливых один, а другой — несчастливых[239].

Котлы и бочки

В священном месте храма в Дельфах некогда стоял бронзовый котел на треножнике. Это был единственный в храме сосуд, и он пользовался большим почетом. Согласно традиции, в нем находились зубы и кости змея Пифона[240].

Котел выполнял функции оракула. От него вели начало всемирно известные прорицания дельфийского оракула. Чтобы понять прорицание, жрица — пифия садилась около котла, не касаясь его, на прикрепленную к нему балку. Она могла также стоять рядом с котлом, вытянув над ним правую руку, чтобы таким образом получить предсказание божества. Но уже в первые века нашей эры никто, очевидно, не знал, почему она это делала. Даже Плутарх, который сам был причастен к жрецам дельфийского святилища, задавал вопрос, что же происходило с пифией, когда она вступала в своего рода духовный контакт с бронзовым котлом.

В то время уже забыли, что котел — это все тот же священный сосуд, подобный кувшину, чаше, корзине, бочке, а следовательно, предмет, относящийся к потустороннему миру. Прикрепленная к нему балка свидетельствовала о связи дерева с сосудом. Египтяне отождествили бы его с могилой Осириса, им было бы понятно, почему в нем содержатся останки Пифона. По другой греческой легенде, в этом котле лежали части трупа растерзанного божьего сына Диониса, которого почитали также в виде быка. Титаны, гласит миф, сварили в котле куски тела Диониса, но Афине удалось спасти его сердце. Она принесла его отцу богов Зевсу, а тот передал сердце Семеле, от которой Дионис родился вторично.

Иногда этот котел называют котлом превращения. В нем обновляется луна, в нем обновляется ставшее человеком божество, а следовательно, и сам человек. И действительно, мясо и внутренности животных, равно как и людей, олицетворявших на земле богов, к этому времени уже не всюду поедали в сыром виде, чаще его жарили или варили. С тех пор как люди обнаружили, что вареное или жареное мясо вкуснее, чем пахнущее кровью сырое, образ священного котла получил широкое распространение. В древнегреческом мифе Пелопс был сварен в священном котле, дабы получить обновление. Та же участь постигла Ясона и его отца. Когда комплекс представлений лунной религии был вытеснен культом солнца, люди стали верить, что не луна, а Гелиос — солнце направляется каждый вечер по небу к котлу превращения и обновляется в нем.

Об обновлении в котле рассказывает миф про Медею. Правда, в нем священная тема получает несколько ироническое звучание. Искушенная в колдовстве царевна Медея, которая помогла Ясону овладеть золотым руном Колхиды, обещала дочерям Пелиаса, что, если они захотят, она превратит их отца из дряхлого старца в юного мужа. Она убила старого барана и сварила в котле его мясо с колдовскими снадобьями. Баран ожил и стал ягненком. Тогда она разрезала Пелиаса и сварила. Но дочери получили отца в таком виде, что его нельзя было даже похоронить.

В священном котле умерщвленные бараны становились опять божественными ягнятами, но это никак не удавалось проделать с престарелыми представителями человеческого рода.

В Египте даже еще в христианскую эру существовала легенда о том, как враги Осириса заманили его в ящик. Ящик забили гвоздями и бросили в воду. Но ящик зацепился за кедр, который вскоре вырос и стал большим красивым деревом. Ветви кедра обросли вокруг ящика с Осирисом и полностью закрыли его. Дерево увидел царь Библа[241] и, придя в восторг от красоты кедра, приказал поставить его в своем дворце, где ствол с Осирисом внутри подпер крышу. Когда слух об этом дошел до богини Исиды, супруги Осириса, она явилась в Библ и вошла в доверие к царице, которая сделала ее нянькой своего ребенка. Через некоторое время Исида превратилась в ласточку. Стеная, вилась она вокруг ствола, который скрывал в себе мертвого Осириса. Затем ей удалось сдвинуть ствол из-под крыши царского дворца, словно это был большой намогильный камень, и отделить ящик с трупом Осириса от дерева. Продолжая рыдать и плакать, Исида бросилась на ящик-гроб, взяла его с собой в Египет и там вскрыла. Со слезами кинулась она на тело Осириса и поцеловала.

Эта легенда, украшенная впоследствии другими многочисленными мотивами, с течением времени утратила первоначальный смысл. Все небо теперь казалось людям дворцом, освещенным блеском звезд, и Млечный Путь они соответственно воспринимали не как дерево, а как своего рода дворцовую колонну или балку, которая подпирает и держит на себе небосвод. Сосуд же, который много лет назад был скорлупой, черепом или глиняным горшком, в конце концов превратился и у древних египтян, и у народов Северной Америки в большой гроб, ящик, спрятанный в перекрытии свода или в дворцовой колонне. Впоследствии ящик этот стал широко известен под наименованием Ноева ковчега[242].

Змея у дерева (древняя картина из Фив) (кошка, символизирующая богиню, убивает змею, из тела которой растет дерево)

Ковчег

В первый месяц индийского года индусы (которым, скорее всего, неизвестно, что под Новый год во многих странах Европы принято употреблять в пищу карпа) совершают священный обряд. Они кладут бога Вишну в образе золотой рыбки в плошку, наполненную водой, и обращаются к нему с молитвой: «Как спас ты, о бог, в образе рыбы, тех вед, что живут в подземном мире [имеются в виду предки], так спаси и меня, о Кешава!».

Рыба Вишну растет, и вскоре сосуд становится для нее мал. Об этом сообщают древнеиндийские священные тексты. Рыбу переносят в водоем, а потом — выпускают в море. Она превращается в Великую рыбу и предсказывает наводнение — потоп. (Что полная луна предвещает наводнение, знали почти все прибрежные народы.) В индийской легенде о потопе немалую роль играет корабль-спаситель. Ману (так звали индийского Ноя) «построил судно и ходил вокруг него. Когда начался потоп, он взошел на корабль. Рыба (Вишну) подплыла к нему, и к ее рогу он (Ману) привязал корабельный канат. Затем рыба Вишну втащила корабль на северную гору: „Я тебя спасла, — сказала она. — Привяжи корабль к дереву, чтобы тебя, хотя ты и сидишь на горе, не увела с собой вода, а когда вода постепенно спадет, тогда и ты можешь потихоньку спуститься вниз…“. Потоп унес с собой все живое, один Ману уцелел».

Индийский вариант рассказа о потопе не был бы понятен, если бы в Библии не говорилось, что корабль — это ковчег, ящик и что он покоится, так сказать, на корабле, то есть на лунном серпе. Правда, и лунный серп — ладья — тоже привязан к небесному древу, но более существенно то, что к дереву был привязан и ковчег, то есть ящик. Следовательно, Вишну посоветовал индийскому Ною привязать ковчег к дереву; рыба Вишну с рогами даже подтянула ковчег к дереву; и лунный серп тоже принес ящик к дереву.

В Ветхом завете вместо дерева выступает высокая гора, вернее скала. На ней Ной соорудил каменный памятник — алтарь. Там остановился ковчег. Это все та же многократно повторяющаяся основная идея, которая прослеживается в египетском мифе о гробе Осириса, находящемся в столбе или обелиске.

Лев с орлиной головой (каменный барельеф из Мегиддо в Палестине)

Повторим еще раз, что ковчег, то есть ящик, связанный с лунным серпом (имеющим вид то корабля, то рыбы), означает ущербную луну (или новолуние), место смерти и воскресения, гроб луны или Осириса. По старому летосчислению (согласно которому год начинался и заканчивался появлением растущего лунного серпа), ящик, ковчег, чаша, гроб были тесно связаны с небесным древом — Млечным Путем или с равнозначным символом — со скалой (столбом, алтарем, горой). Кроме того, после новолуния появляется новый серп луны. Людям казалось, что он выходит из ковчега, из ящика, связанного с новой или ущербной луной, и имеет вид то корабля, то рыбы, то луны.

Ассирийский рельеф с изображением деревьев жизни, поклоняющихся им крылатых символических существ в рогатых венцах и человеческих фигур с головами орлов и священными сосудами в руках

Так и Ной с детьми выходит из ковчега, остановившегося на высокой горе. Это символ нового начала жизни. В ознаменование его бог воздвиг радугу (лунный серп) в облаке[243].

Кто не спасется от потопа в ковчеге, сулящем воскресение, не сможет ожить, останется мертвецом навечно, — такова основная идея легенды о потопе. Только ковчег, только потусторонний символ воскресения спасет людей и все живые существа и дарует им новую жизнь. По словам Иосифа Флавия, место на горе, где остановился Ноев ковчег, армяне называли «Местом выхода»[244]. Когда в священном писании говорится о Ноевом ковчеге, также подразумевается «место выхода».

Таковы распространенные по всему свету в бесчисленных вариантах отзвуки древнейших верований человечества. Если даже эти легенды связаны с реальным событием — большим наводнением, которое могло иметь место, все равно упорствующим в своих заблуждениях исследователям пора прекратить поиски остатков Ноева ковчега на вершинах, достигающих высоты от четырех до пяти тысяч метров.

Известно, что гора Арарат, на которой, согласно Библии, находился ковчег[245], имеет две очень высокие вершины. Никакой потоп не может достигнуть этих вершин. Вполне допустимо, что на Арарате удастся найти символы лунного серпа в виде ладьи, подобные которым находят и в других местах, или даже имитацию ящика. «Говорят, что еще до сих пор сохранился в Армении на горе Кордуйской остаток от этого ковчега и что некоторые берут от него смолу, пользуясь ею в большинстве случаев как средством против заболеваний»[246], — пишет Иосиф Флавий.

Но чтобы открыть настоящий ковчег, недостаточно подняться на высокие и даже высочайшие вершины; для этого скорее всего требуется экспедиция на луну. Но и там бесполезно искать ковчег: ведь это всего лишь понятие, а не реально существующий предмет. И если луны все же можно достичь, то уж найти дерево, скалу или гору, за которую зацепился ковчег, не удастся никогда.

Священные ларцы

Во многих египетских храмах в наиболее почитаемом месте на священной ладье стоял накрытый покрывалом ларец — символ лежащего лунного серпа. Во время больших празднеств жрецы выносили ларец и ставили его между огромных колонн святилища для обозрения верующих.

У греков существовал миф о ларце, в котором были заключены богиня луны Селена и Дионис. Согласно мифу, ларец был прибит волнами к берегам Лакедемона[247]. Когда его вскрыли, то обнаружили мертвую Селену. Ее торжественно похоронили, а маленького Диониса, который остался жив, горожане вырастили. Другой миф гласит, что после чудесного рождения Адониса из миррового дерева его заметила Афродита. Она спрятала мальчика в ларце, чтобы другие боги не смогли его увидеть. Затем ларец был отдан на хранение Персефоне[248].

Ларец Осириса, вокруг которого разрослось прекрасное дерево, ларец не обычный, а драгоценный. Это не требует пояснения. В древнеизраильском культе почитался ларец — «ковчег завета», также сделанный из ценных материалов.

Согласно Библии, бог сказал Моисею: «Сделайте ковчег из дерева ситтим; длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя. И обложи его чистым золотом; изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху его золотой венец»[249].

Золотой венец — символ лунного серпа.

Согласно описанию Иосифа Флавия, на крышке ковчега было изваяно изображение двух херувимов. Это крылатые существа, пишет Иосиф Флавий, которых никто из смертных никогда не видал живыми. Моисей утверждал, что видел их изображения на троне бога.

К ковчегу, который бог приказал Моисею сделать, были прикреплены два длинных позолоченных шеста, также из дерева ситтим. Таким образом, ковчег был связан с деревом. Очевидно, по идее, он представлял собой трон бога. Когда ковчег отделялся от дерева, Моисей говорил: «Восстань, господи!». Когда же ковчег соединялся с деревом, он говорил: «Возвратись, господи!». Библейский текст гласит: «И отправились они от горы Господней на три дня пути, и ковчег завета господня шел пред ними три дня пути, чтоб усмотреть им место, где остановиться. И облако господне осеняло их днем, когда они отправлялись из стана. Когда поднимался ковчег в путь, Моисей говорил: восстань, господи, и рассыплются враги твои, и побегут от лица твоего ненавидящие тебя! А когда останавливался ковчег, он говорил: возвратись, господи, к тысячам и тьмам Израилевым»[250].

Египетская священная барка с двумя бараньими головами, на рогах которых помещен солнечный диск. В центре — священный ларец из храма в Абидосе в верховьях Нила

Момент, когда была открыта священная скиния, в которой находился во времена Моисея ковчег бога, указывает на целый комплекс представлений: она была открыта во время новолуния. Сам ковчег ведь тоже символ новолуния, символ невидимой луны.

Всякого (кроме жреца), кто прикоснется к священному ковчегу, ждала неминуемая смерть. Ни об одном культовом предмете, кроме ковчега, Библия не сообщает ничего подобного. Тот, кто дотронется до него, немедленно умрет на месте, ибо ковчег — вместилище потустороннего мира, место смерти.

Когда во времена Давида ковчег завета переносили в Иерусалим и Оза протянул руку, чтобы удержать его от падения, ибо волы дернулись в сторону, то он навлек на себя гнев бога. Оза «умер… там у ковчега божия»[251]. Это привело в трепет царя Давида. По словам Библии, он после этого отказался от намерения перевезти ковчег в «город Давидов» — Сион[252]. Его предпочли поставить в доме одного благочестивого мужа. Там он находился три месяца, принося хозяину плодородие и богатство[253]. Только после этого царь Давид приказал перенести ковчег в Сион. На плечах в сопровождении семи хоров ковчег внесли в Сион и поставили в специально для него воздвигнутой скинии[254]. Иерусалимского храма тогда еще не было.

Надо полагать, что задержка на три месяца не случайна. Прибытие ковчега в город Давидов должно было совпасть с определенными небесными явлениями. «И когда несшие ковчег господень проходили по шести шагов, он (Давид. — Э. Ц.) приносил в жертву тельца и овна. Давид скакал из всей силы пред господом»[255], обнажившись при этом перед всеми своими слугами.

Когда сын Давида царь Соломон построил первый иерусалимский храм с двумя бронзовыми колоннами и украсил его изображениями львов, быков и херувимов, ковчег был поставлен в «святая святых». По правую и левую стороны от него находились изображения двух херувимов. Это были типичные для всего Ближнего Востока фигуры крылатых синкретических существ, соединявших в себе части тела льва, быка, орла и человека. Такие же существа стояли «у врат рая». Совершенно ясно, что только эти два херувима могли стоять по обеим сторонам ковчега по аналогии с небом, где справа от него (то есть от солнца) находится растущий, а слева — убывающий лунный серп.

В Иерусалимском храме херувимы распростерли крылья над тем местом, где стоял ковчег, и сверху прикрыли его. Широко раскрытые крылья херувимов, сделанные из чистого золота, простирались от северной до южной стены храма. Двумя внутренними крылами они касались друг друга и покрывали стоящий посередине священный ковчег[256]. Во времена Моисея перед ковчегом лежали жезлы начальников каждого из двенадцати колен Израиля[257]. А когда жезл Аарона, за ночь зазеленев, покрылся цветами миндаля, бог приказал оставить его перед ковчегом, чтобы не погибли сыновья Израилевы[258].

Ковчег на камне

В период борьбы против филистимлян (еще до первых царей — Саула, Давида и Соломона) ковчег завета временно оказался в руках врагов. По совету жрецов и предсказателей филистимляне вернули его с дарами народу Израиля для искупления греха. Уже тогда ковчег был пуст — в нем не было ни скрижалей с законами-заповедями, ни останков Иосифа.

Временный захват ковчега филистимлянами, — вероятнее всего, реальное историческое событие. Но, как принято в древней литературе, рассказ о нем переводится на язык звезд: филистимляне сделали новую колесницу, запрягли в нее двух молодых телиц, не ходивших еще под ярмом, и поставили на нее ковчег Израиля вместе со шкатулкой искупительных золотых даров.

«И пошли коровы на дорогу… но не уклонялись ни направо, ни налево… Жители Вефсамиса жали тогда пшеницу в долине и, взглянув, увидели ковчег господень, и обрадовались, что увидели его. Колесница же пришла на поле и остановилась там; и был тут большой камень, и раскололи колесницу на дрова, а коров принесли во всесожжение господу. Левиты сняли ковчег господа… и поставили на большом том камне»[259].

Хотя колесницу раскололи на дрова, не дрова выступают в роли дерева. Вместо дерева фигурирует большой камень.

Правда, в следующей главе Библии говорится о том, как ковчег сняли с камня[260]. Но не это главное. Главное здесь — культовый язык небесной религии.

Ибо тот, кто наблюдает звездное небо, не может не заметить, что место, где появляется убывающий серп луны и где возникает новый серп, в течение года перемещается по большому кругу. Но между умирающим и воскресающим лунными серпами расположен ковчег господень, и он вместе с лунными серпами постепенно направляется по зимнему и весеннему звездным путям к дереву или к камню. Перед тем как ковчег бога оказывается на большом камне и раскалывается дерево, в Палестине собирают урожай (май, июнь).

Поэтому, как сказано в Библии, и обрадовались жители Вефсамиса, когда, подняв глаза, увидели, что мимо них коровы провезли ковчег господень.

Христос в терновом: венце, сидящий на камне (виньетка Альбрехта Дюрера. Пример типичного дохристианского влияния на религиозные изображения)

Гордиев узел

Дорога, по которой эти два тельца шли столь согласно, не сворачивая ни вправо, ни влево, проложена не на земле, а на небе. Положение лунного серпа, убывающего или возрастающего, и ковчега посередине указывает на положение солнца и время года. Солнце не дает указаний на время года, ибо, когда оно светит, звезд не видно, но их дает вечернее или утреннее небо, на котором появляются солнечные ладьи, солнечные кони, быки и коровы, орлы, змеи, рыбы… Они сияют ярким блеском, когда на небо выходят большие созвездия, и все они в первую очередь связаны с деревом или камнем, которые исчезают в свете солнечных лучей, когда приближаются лунные серпы и открывается гроб Осириса.

Отсюда возникла система определения времени, полностью основывающаяся на изменениях лунного диска, — лунный небесный календарь, извещавший о том, когда надо сеять и когда убирать урожай. Только в последние века до нашей эры постепенно перешли к новой, более совершенной системе измерения времени, в которой показателями служили лишь восход и заход определенных звезд: и только в религиозных представлениях и понятиях остались, пусть в затемненном виде, многие неясные представления, которые некогда были одновременно и небесной религией, и учением о времени.

Какие идеи могли быть впоследствии приданы стирающимся понятиям умирающей мировой религии, показывает фригийская легенда о Гордиевом узле. В ней рассказывается об основателе царской династии, простом крестьянине по имени Гордий, который с упряжкой быков шел как-то по дороге. Затем он привязал обоих быков к столбу (позднее — к дышлу) так, что никто не мог развязать узел. Только с приходом Александра Македонского Гордиев узел был разрублен (или повален столб, к которому были привязаны быки). Это означало, что со времен Александра Македонского произошел возврат к летосчислению, не связанному с деревом.

Миф о Гордиевом узле, хотя он сознательно, а чаще бессознательно искажался античными авторами, безупречен. Надо только уловить его смысл, и идея сразу же становится понятной. Он делает понятным то, что происходило в последние два тысячелетия в области духовной истории, философии и религии, где узел следует за узлом.