Камень и скала

Хребет Осириса

У оседлых народов, отказавшихся от кочевого образа жизни и строивших жилища уже не из дерева, а из камня, изменились и представления о небесном древе, особенно в областях, бедных лесом. Однако новые представления редко полностью вытесняют старые, устоявшиеся. Старые понятия долго борются с новыми, и те и другие какое-то время сосуществуют в различных верованиях, часто в завуалированном, символическом виде.

Развитие религии древнего Египта, которое можно проследить на протяжении трех тысячелетий, ярко показывает, как в религиозных представлениях более поздних эпох сохраняются древнейшие, можно сказать, примитивные представления. Впоследствии они сложились в противоречивый, труднодоступный пониманию сложный комплекс понятий, ритуалов и символов. Почти в каждой религии, следовавшей — и это неизбежно — духовному развитию человека, можно проследить такое противоборство старых и новых религиозных верований.

Короче говоря, столб деревянный сменился каменным.

В древнем Египте это был дэд, наиболее распространенный священный амулет при погребении умерших. Его верх чаще всего увенчан четырехчастным изображением. Иногда дэд украшен человеческими руками, фигурой бога Г?ра в виде сокола, змеей или солнечным диском. Обычно две богини по сторонам столба, преклонив колени, молятся ему; иногда на нем можно увидеть рог овцы или барана, соединенный со столбом посредством змей и перьев.

Дэд с крестом жизни и воздетыми человеческими руками, поддерживающими солнечный диск (Египет)

Апотропеический^[161] символ дэда, изготовлявшийся из различных материалов: золота, лазурита, камня, дерева, считался священным знаком Осириса, его «хребтом», его «божественными останками». Иероглиф, изображающий столб Осириса, означает слова «постоянство», «продолжительность», «сохранность». Многие египтологи полагают, что дэд представляет собой стилизованное изображение ствола дерева без листьев, хотя современные научные данные не подтверждают это полностью и ряд ученых оспаривает это положение. Уже в ранний период дэд в сочетании с символами вечной жизни и спасения выступает в египетской религии в качестве важного амулета. Дэд должен защищать живых, а умерших охранять от уничтожения и помогать им в новой жизни.

Воздвижение дэда в честь появления на небе Млечного Пути (Египет)

В египетской «Книге мертвых» говорится: «Это глава о позлащенном столбе (дэде), приложенном к шее просветленного. Умерший говорит: хребет этот (животворный столб-дэд. — Э. Ц.) — твой хребет, ты, сердце которого покоится (Осирис. — Э. Ц.)! Позвонки эти — твои позвонки, ты, сердце которого покоится! Ты был привезен к месту, достойному тебя… Я приношу тебе дэд, которому ты должен радоваться. Следует произносить эту главу при позлащенном дэде, прекрасно сделанном из сердцевины сикоморы. (Здесь связь со священной сикоморой. — Э. Ц.). Следует его приложить к шее просветленного, ибо тогда он войдет во врата подземного царства». Тогда усопшего не отталкивают от врат подземного мира. Ему дают хлеб, лепешки и много мяса с алтарей бога солнца, иными словами, доброго бога Осириса. Как на небе столб исчезает, а потом возникает снова, так и в земном культе он снова появляется. Поэтому египтяне праздновали воздвижение дэда. В текстах, относящихся к коронационным торжествам XII династии (начало II тысячелетия до н. э.), описан обряд воздвижения дэда. К его верхушке привязывали ветви деревьев, символизировавшие переход от дерева к столбу. По всей вероятности, этот обряд возник задолго до II тысячелетия до н. э. В городе Мемфисе на нижнем Ниле дэд воздвигали в присутствии фараона и всей царской семьи в канун праздника бога Гора. Кульминацией торжеств был момент, когда фараон и жрецы с помощью канатов поднимали столб, лежавший на земле, пока он не принимал вертикальное положение. Более явственное подражание процессу, происходящему на небесах, нельзя себе представить.

Два столба, два обелиска

Итак, двум небесным деревьям соответствовали два дэда. Уже древние тексты упоминают пару столбов, в египетской «Книге мертвых» речь идет о двух дэдах. Родственным им амулетом был, по-видимому, скипетр в виде стилизованной растительной колонны, заостряющейся книзу.

Обычно он был сделан из зеленоватого камня. В «Книге мертвых» подчеркивается, что он сделан из камня. Скипетр, очевидно, символизировал плодородие, плодовитость и «постоянную свежесть юности». Одновременно в египетских текстах можно встретить любопытные аналогии. Апотропеический символ сделан из твердого камня, прочен и нерушим; точно так же неприкосновенен и умерший. Длинный скипетр мы видим в руках богинь и цариц, а связки окаменевших стеблей папируса — символы защиты и спасения — во множестве встречаются в древнеегипетских храмах, причем их количество подчинено определенной символике чисел. Дальнейшим этапом превращения дерева в столб в более позднее время был обелиск.

Два обелиска у врат храма в Луксоре (Фивы). К ним ведет Аллея сфинксов. (реконструкция)

Обелиски, огромные монументы, высеченные из цельного куска гранита, достигающие высоты свыше двадцати метров, четырехгранные, иногда с позолоченной верхушкой, с III тысячелетия до н. э. стояли, а некоторые и сейчас стоят перед вратами египетских храмов, возле алтарей, около жертвенников и во дворах святилищ. В уменьшенном виде они находятся и в некоторых гробницах, перед нишами, имитирующими дверь. Чаще всего их также ставили парами.

В наши дни самые высокие из египетских обелисков, воздвижение которых тысячелетия тому назад стоило пота и крови миллионам людей, украшают столицы современных государств — Рим, Париж, Лондон… Но только немногие знают, что эти обелиски — самое грандиозное воплощение веры в божественность Млечного Пути.

Уже тексты пирамид III тысячелетия до н. э. ярко свидетельствуют о том, что обелиск был земным отражением небесного явления. Он считался источником света, и исходившие от него лучи изображались в виде маленьких треугольников. По всей вероятности, образцом обелиска был священный камень Бен (или Бенбен). В обелиске видели обиталище бога луны, который в нем скрывается. Точно так же дэд считали вместилищем хребта Осириса. Но полное понимание этого символа возможно только при сопоставлении с луной, умирающей возле небесного древа (Млечного Пути) или на нем. Ущербная луна — бог подземного мира и владыка мертвых — это Осирис Атум, погребенный в камне. Поэтому многие египетские гробы и священные сосуды имеют форму обелиска.

Но вот представления, связанные с луной и камнем (одновременно он столб смерти), совершают поразительнейший поворот: если бог луны погребен под камнем, словно под скалой, следует отодвинуть камень, закрывающий гробницу. Если же отодвинуть камень в сторону, то окажется, что гробница пуста. Каждому станет ясно, что луна воскресла после новолуния.

Но этот же процесс можно описать совершенно иначе, если таинственное воскресение луны истолковывается только для посвященных. Когда солнце приближается к древу (Млечному Пути), в котором погребена луна, тогда, конечно, камень (древо) отодвигают, но луна к этому времени еще не воскресла. Вблизи гробницы может еще оказаться умирающая луна, которая видна ранним утром. В Евангелии от Иоанна такая ситуация описана достаточно точно: когда Мария Магдалина обнаружила пустую гробницу и увидела, что камень отодвинут, она увидела Иисуса, но он отстранил ее: «Не прикасайся ко мне, ибо я еще не восшел к отцу моему (солнцу. — Э. Ц.)»^[162]. Иными словами, он еще не воскрес окончательно. С одной стороны, в утренние часы можно видеть только луну умирающую, но не воскресшую; с другой — новый, воскресший месяц виден только в вечерние часы, как это засвидетельствовано в различных местах евангелий; при этом он находится уже на значительном расстоянии от того места, где умер, вися на столбе, где был погребен под камнем. Никто его здесь не может обнаружить воскресшим.

Огненная колонна

Камень этот — «сверкающий камень», как говорится в трагедиях Эсхила^[163]. Камень, скала и колонна должны сиять так же, как пылающее в тысячах сверкающих звезд огненное дерево, которое воплощается в горящей рождественскими свечами елке, или известный «огненный куст» Моисея из Ветхого завета.

В шумерском городе Ниппуре письменный знак для обозначения бога Бильги представлял собой постамент, из которого вырывается пламя. Это тот же огненный столп, известный из Ветхого завета: «И в утреннюю стражу воззрел господь на стан египтян из столпа огненного…»^[164].

Утром: умирающий месяц перед своей могилой. «Камень» уже «отодвинут»

Вечером: воскресший на третий день месяц покинул свою гробницу и столб мертвых

Это высказывание относится ко времени, когда Моисей вывел евреев из египетского рабства и привел в Синайскую пустыню, где стояли и стоят до сих пор те же священные менгиры^[165], что и в других местах.

Достойным земным изображением огненной колонны, становящейся все более мощной, превосходящей скалы Одиссея^[166] и Геракловы столпы^[167], не могут быть ни огненные кусты, ни сияющие камни, ни золотые или алмазные столбы; они не могут передать несравнимую прелесть этой величественной огненной колонны. Только огромные огнедышащие горы — вулканы — заслуживают того, чтобы представлять на земле Млечный Путь.

В них, наконец, вера в великолепие небес и сияющей на них скалы нашла свой земной символ: «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью»^[168].

Этот рассказ Ветхого завета, который прямо свидетельствует о том, что при исходе израильтян из Египта они ориентировались на действующий вулкан, задал ученым немало загадок, так как в те времена на Синайском полуострове уже не было действующих вулканов. Что же могли видеть беглецы, из какого огненного столпа «глядел» господь-бог Израиля? Весной, в пору исхода евреев из Египта, Млечный Путь со всем своим стволом ясно виден ночью на небе; днем же он, конечно, скрыт в свете солнца.

С развитием знаний небо перестало казаться человеку океаном, в котором растут деревья; оно не представлялось ему уже и звездным лугом, на котором пасутся золотые тельцы. Небо стало скорее пространством, наполненным небесными огнями, подобно тому как это предполагали и греки: воздушным пространством, полным пылающих звезд.

Священный серебристый тополь греков превратился в «солнечный венец». Век за веком развивающееся естествознание приводит к пересмотру древних религиозных представлений. На смену древнейшим лунным и звездным религиям приходит почитание солнца, правда медленно, ибо народные массы его не приемлют; вместо священного древа появляется солнечный венец. Однако, если сохраняется вера в святыни, изменения в этой вере не смущают души людей. Возмущается и протестует против новых представлений только разум. В IV веке до н. э. скульптор Лисипп выразил свое отвращение к Афинам такими словами: «Этот город эллинов, подобно розам, полон благоухания и шипов. Ибо празднества в честь солнца приводят меня в неистовство, а солнечный год пробуждает яростное негодование. И если кто-либо почитает серебристый тополь за солнечный венец, я вне себя от гнева, и мне милее умереть, нежели слушать бессмысленные бредни болтунов. Вот так здесь, в Афинах, приводят путников в полное заблуждение».

Да, над древними небесными верованиями сгущаются облака тумана. Все гуще становится эта завеса и все фантастичнее и сложнее делаются истолкования того, чт? исходит не от разума, а от души. В писаниях христианских докетов, отрицающих телесную сущность Иисуса Христа, мы находим корни древнего верования в то, что фиговое дерево сохранилось в небесном божестве и ветви его достигают тьмы; однако согласно представлениям волхва Симона, упомянутого в Деяниях апостолов^[169] и в других произведениях христианских авторов, священное дерево имеет свои корни в небесном огне над землей. Таким образом, Млечный Путь (древо) пребывает в небе, пылая вечным огнем и не сгорая. Через весь Ветхий завет проходит множество упоминаний о Млечном Пути, которые представляют собой признание его священного значения; но Ветхий завет содержит и целые потоки враждебных высказываний против него. Поэтому священные деревья и камни, о которых так много говорится в Библии, заслуживают особой главы.