Часть 1. Возникновение и развитие южно-германского финансового капитала и его попытка создать в первой четверти 16 века "Европейскую империю"

Рубеж двух столетий 15 и 16 в.в. стал периодом, когда накапливавшиеся в предшествующие столетия в европейской экономике изменения стали приводить к коренным качественно новым ситуациям, как в самой экономике, так и в тесно связанных с нею областях — общественно-политической жизни.

Именно в этот период происходит успешное возрождение европейского империализма, спустя, более чем тысячу лет со времени падения Римской империи. Внешней формой возрождения европейского империализма стала океанская колониальная экспансия и получившая название "Эпоха Великих географических открытий". По словам А. Нордена:"1501 г. был не только началом нового 16 в. — он стал началом новой эпохи. Открытие Америки и морского пути в Индию широко раздвинуло границы тогдашнего европейского мира. Для эксплуатации европейским капиталом открылись невиданные ранее богатства."[201]

Однако главным в возникновении европейского империализма было создание его экономической базы, которая возникла в ходе соединения производительного капитала с торгово-денежным. Этот процесс в Европе начался во второй половине 14 века: "С конца 14 в. членами ремесленных цехов и корпораций начинают становиться торговцы сырьем и материалами, необходимыми для производства соответствующей ремесленной продукции. Они начинали давать заказы производителям и сбывать произведенные ими на основе этого заказа товары. В дальнейшем купцы полностью подчиняют себе не только отдельных ремесленников, но и целые цеха и корпорации, полностью взяв, в свои руки, сбыт их продукции. Этот процесс усиливался растущей интернационализацией торговли, освоением новых рынков сбыта".[202] Как отмечал по этому поводу К. Маркс: " торговля овладевает самим производством и где купец становится производителем или производитель купцом."[203]

Говоря о политических последствиях этого процесса К. Маркс относил начало процесса всемирной истории к 16 в. "Мировая торговля и мировой рынок открывают в 16 столетии мировую историю капитала". С этого момента, по его мнению, не существует истории отдельно взятых государств иначе, как в виде страниц и глав "Всемирной истории".[204]

Об этом же еще в 17 в. писали ранние английские экономисты. Один из них Д. Норд, отмечал: "Что касается торговли, то весь мир представляет собой, как бы одну нацию, один народ".[205]

По мнению К. М. Кантора: "Уже в 15–16 в.в. западный капитализм создал мировое хозяйство".[206]

Нарождавшийся финансовый капитал в этот период начинает брать под свой контроль политические процессы, происходящие в европейских странах и в их новых заморских колониях, используя для управления в своих интересах различными государствами и получение новых прибылей систему государственных займов и связанного с ними государственного долга, одни только проценты, по которым увеличивали не только капитал кредиторов, но и степень их влияния на государственные дела и взаимоотношения между государствами, международную политику. Как отмечала Теа Брютнер: "В период Великих географических открытий португальская и испанская монархия в своей колониальной экспансии выполняла волю тогдашнего общеевропейского финансового капитала, имевшего в тот период (конец 15 — первая половина 16 в.в.) свои центры свои центры в южногерманских городах Аугсбург и Нюрнберг".[207]

Особенности истории развития раннего европейского империализма в указанный период (конец 15-первая половина 16 в.в.) заключается в том, что Северная Италия потеряла роль основного центра европейского финансового капитала и этот центр переместился в Южную Германию. Это перемещение привело к усиленному развитию капитализма в Северной Франции, Англии и Нидерландах.[208]

Возникновение южногерманского денежно-торгового капитала относиться к середине 15 в., когда в южногерманских городах стала распространяться, заимствованная из Северной Италии система вексельных кредитов. Вскоре после этого здесь начинают появляться крупные местные банкиры Вельзеры, Баумгартены и, прежде всего Фуггеры. По мнению А. Нордена в конце 15-начале 16 в.в., именно финансово-промышленная империя Фугеров, взломала границы европейских государств, вступив в эту эпоху, как предшественник международных трестов 20 в.[209]

Описывая положение Германии в конце 15 — начале 16 в.в., известный русский историк Т. Н. Тарновский, отмечал следующее: "Положение Германии в это время представляло любопытное зрелище. Она вся была покрыта цветущими промышленными городами. Однако это богатство не усиливало Германию. В конце 15 в. она была раздроблена между тысячами владельцев".[210]

На причины такого экономического расцвета указывали Маркс и Энгельс: "Добыча серебра послужила последним толчком, поставившим Германию в 1470–1530 г.г. в экономическом отношении во главе Европы. В ней же дело дошло до сравнительно высокого развития — цехового ремесла и посреднической торговли, а это дало Германии преимущество перед Италией, Франции, Англией".[211]

Это сочетание политической раздробленности и экономического процветания, делали Германию удобным местом становления могущественных финансовых групп, не встречавших препятствий со стороны сильных национальных государств.

Одной из таких финансовых групп, стала финансовая промышленная группа Фугеров из южногерманского города Аугсбург. "Фугеры принадлежали к числу тех, кто с помощью крупных капиталов захватил господствующие экономические позиции, приобретая вместе с этим соответствующее политическое влияние. Выступая самостоятельно или объединяясь с другими южногерманскими финансовыми и финансово-промышленными группами, они осуществляли монополию на производство и сбыт многих товаров, монопольно определяя цены на них, извлекая отсюда сверхприбыли, Фуггеры проводили активные операции не только с торговлей добываемыми на их предприятиях драгоценными и цветными металлами, кредитованием европейских государств, но были одними из самых активных участников европейского рынка ценных бумаг (векселей и облигаций)".[212]

Основателем династии Фугеров, был ткач Ганс Фугер, занимавшийся ремеслом и мелкой торговлей в селе Грабен, неподалеку от баварского города Аугсбург. В 1367 г. он переселился в Аугсбург и занялся в нем торговлей шерстью и шерстяными тканями. Путем женитьбы на дочери одного из цеховых мастеров, являвшегося членом городского самоуправления, ему удалось войти в состав правящей купеческой верхушки города.

После смерти в 1409 г., этого основателя династии, следующее поколение Фугеров значительно увеличило свой основной капитал. В середине 15 в. Фугеры занялись морской торговлей, которая заключалась во ввозе шерсти из стран Ближнего Востока, а также английских и итальянских тканей. Во второй половине 15 в. Фугеры обладали заметным влиянием в Аугсбурге. И это их влияние сразу стало ощущаться в Европе, поскольку Аугсбург стоял на перекрестке торговых путей, связывавших Италию (а через нее и все Средиземноморье) с Северным и Балтийским морями. Но основным была осуществлявшееся через Аугсбург связь банковских центров с Северной Италией, с высокоразвитой промышленностью Германии, а также с Прибалтикой и Россией.[213]

Однако настоящий расцвет Фугеров наступил в 70-е г.г. 15 в., когда в 1471 г. Марк Фугер, стал членов одного из финансовых центров Ватикана и вскоре Фуггеры становятся одними из главных банкиров Ватикана. В 1476 г. банк Фугеров установил контроль над торговлей индульгенциями. Все деньги, полученные от торговли индульгенциями перечислялись в Рим через банк Фугеров.[214]

В 1508 г., Фуггеры основывают в Риме, свой банк ("Римский банк"), через который осуществлялись все финансовые операции Ватикана и лично Папы Римского. С помощью этого банка Фуггеры в период с 1508 по 1524 г.г. обладали монопольным правом чеканки денег для Ватикана.[215]

Этот контроль над финансами Ватикана позволил Фуггерам серьезно влиять на всю деятельность католической церкви в Европе. С 1495 г. по 1525 г.г. при участии Фуггеров было назначено 88 из 110 епископов в Германии, Польше, Венгрии, Нидерландах, Англии, Швеции, Дании. Это влияние Фугеров на деятельность католической церкви получило отражение в публицистике и художественной литературе тогдашней Европы. Так в повести "Разбойники", известного немецкого писателя, современника Фуггеров, Ульриха фон Гуттена, говорилось: "Для всякого, очевидно, что никто в Германии не имеет честных доходов от церковных приходов: за них надо было в Риме послужить или же они у Фуггеров куплены", далее он отмечает, что через Фуггеров "в Риме можно добиться всего".[216]

Эта тяга банкиров Фуггеров к Ватикану была не случайной. Католическая церковь в то время была одной из самых могущественных сил в Европе, своего рода европейским духовно-религиозным правительством. Кроме этого Ватикан был также одним из крупнейших финансовых центров Европы, являясь в течение многих столетий получателем гигантских денежных средств изо всех европейских стран, в виде церковной десятины, индульгенций, "пфенинга Святого Петра" и множества других поборов.

Все же, кроме папских богатств, значение Ватикана для Фуггеров, заключалось в том, что это была крупнейшая интернациональная организация тогдашней Европы, своеобразный прообраз мирового правительства.

Установив контроль над духовной империей Европы в лице католической церкви, Фуггеры взялись за овладение политической европейской империей, которой в то время являлась "Священная Римская империя германской нации" или, проще говоря "Германская империя".

Этот интерес южногерманских банкиров именно к Германской империи, объяснялся тем, что она была, как бы соткана из противоречий, каждая из которых идеально соответствовала их наднациональным амбициям.

С одной стороны германский император формально был главой всей Европы. Ему формально подчинялись все европейские короли, то есть вся иерархия тогдашних европейских властей.[217] Но в отличие от таких национальных государств как Франция и Англия, где королевская власть боролась за централизованное государство, Германская империя, управляемая династией Габсбургов была рыхлым непрочным государственным образованием. В ее состав в конце 15 — начале 16 в.в. входило 350 территорий городов-государств, обладавших значительным государственным суверенитетом. Но при всей слабости своего государства, Габсбурги последовательно стремились к проведению общеевропейской имперской политики.

Это резкое противоречие между многонациональностью, раздробленностью империи, слабости ее центральной власти с одной стороны и общеевропейские имперские устремления правящей династии, с другой идеально отвечали целям Фуггеров и другим, объединявшимся вокруг них южногерманским банкирам. Они поддерживали не центральную власть, которой в тогдашней Германской империи практически не было, а имперскую общеевропейскую политику правящей династии.

В свою очередь, правящая династия сознавала, что в этих своих устремлениях она должна опираться на крупную германскую буржуазию, прежде всего финансовую, сосредоточенную в крупных самоуправляющихся имперских городах. Таким образом, уже к концу 15 в. германская монархия теряет свои последние феодальные черты и превращается в монархию буржуазную. По этому поводу Грановский отмечал следующее: "Но вне феодального мира есть другой мир — городовых общин, столь же строптивый и непокорный. Император становится к этому миру в двойное отношение. Он хочет владеть им на основании феодализма или римского права. В последнем случае власть императора не имеет феодального характера".[218]

Таким образом, перед нами классический пример империалистической стадии капитализма: союз между финансово-промышленным капиталом Фугеров и имперской государственной властью.

Насколько эффективнее был этот союз для финансового капитала позволяет судить динамика роста доходов Фугеров за столетие: в 1464 г. капитал Фугеров — 100 тысяч гульденов, 1511-200 тысяч, 1527 — 2 млн. 800 тысяч, 1547 — 7 млн. гульденов.[219]

Использование возможностей Германской империи, как общеевропейской силы, сделали партнерами Фугеров в 1491–1533 г.г. Англию и Испанию.[220]

В свою очередь интересы правящей в Германской империи династии Габсбургов, мечтавших об установлении своей власти в Европе, путем расширения границ Германской империи с последующим ее превращении в Европейскую империю, требовали гигантских финансовых средств и значительного содействия определенных кругов финансовой олигархии.

Расширение своих владений, Габсбурги производили путем покупки территорий и путем заключения династических браков, при которых территории входили в состав имперских владений, как приданное невест, выходивших замуж за представителей Габсбургской династии. Оба этих способа территориальных приобретений требовали гигантских денежных сумм и поэтому роль банкиров в этих многочисленных сделках была решающей.

Поддерживая территориальные приобретения Габсбургов, Фугеры занимали господствующее положение либо на тех территориях, которые приобретались при их финансовой поддержке, либо Габсбурги расплачивались с ними, передавая им государственные предприятия, либо представляя монопольные привилегии в различных сферах экономики. Так, благодаря таким сделкам, к началу 16 в. на принадлежавших Фуггерам рудникам и плавильных заводах Южной Германии и Венгрии, добывалось от 80 до 90 % всей меди Европы.[221]

Кредиторами Габсбургской династии Фугеры ставили в 1473 г., когда император Фридрих 3 Габсбург (1415–1493 г.г.), направляясь в город Трир на очередное заседание рейхстага, остановился в Аугсбурге, чтобы заказать себе и своей свите пышные одежды. Из всех аугсбургских купцов, только Ульрих Фугер оказался способен выполнить столь крупный заказ.

Пребывание в 1473 г. императора Фридриха 3 и наследного принца Максимилиана (император в 1493-15119 г.г.) в Аугсбурге сопровождалось громким скандалом. При отъезде императора со свитой из города, выяснилось, что он не в состоянии оплатить расходы за время своего пребывания в нем и только помощь городского самоуправления, в котором значительную роль играли Фугеры, позволила императору расплатиться и выехать из города. Этот инцендент показал всю слабость имперской власти и ее зависимость от финансовых кругов, находившихся в имперских городах. За свои услуги в выполнении императорского заказа и разрешения денежного инцендента, семья Фуггеров получила от императора право на фамильный герб, что фактически означало присвоения дворянства и важные позиции при императорском дворе.[222]

С 1477 г., Фугеры начинают финансировать брачно-территориальные сделки Габсбургов. В том году наследный принц Максимилиан вступил в брак с наследницей престола королевства Бургундии (территория современных Голландии, Бельгии, часть Эльзаса и Верхнего Рейна), благодаря чему после смерти бургундского короля Карла Смелого, Бургундия стала частью империи Габсбургов.

С помощью императора началось активное установление контроля Фуггеров над горной металлургической промышленности Германии. Этот контроль устанавливался путем издания императором соответствующих указов, лишавших феодалов права взымать налоги с находившихся на их землях горных и металлургических предприятиях и передававших это право Фугерам, после чего все эти предприятия быстро становились их собственностью.[223]

Пользуясь зависимостью Венгерского королевства от империи, Фугеры начали в этот период активное проникновение в горно-металлургическую промышленность Венгрии, используя созданную для этой цели подставную фирму во главе с внебрачным сыном венгерского короля Иоганном Турцо. Посредством этой фирмы Фугеры в период 1495–1525 г.г. заработали на эксплуатации венгерских рудников 1,5 млн. гульденов.[224]

Помимо помощи императору, Фугеры вступали в финансовые сделки и с другими правителями германских государств. Когда правитель Тироля эрцгерцог Сигизмунд, в 1484 г. начал войну против Венеции и захватил венецианские рудники в Примеро, он попал в очень трудное положение. Его военных сил было недостаточно, чтобы разгромить противника полностью, а венецианцы в ходе мирных переговоров требовали за рудники компенсацию в 100000 гульденов. Таких средств у Эрц герцога не было. На "помощь" ему пришел Якоб Фугер, предоставивший требуемую сумму под залог самих рудников. И вскоре рудники стали его собственностью, кроме этого он стал управлять финансовыми делами эрцгерцога. Только на тирольском серебре Фугеры в 1489–1494 г.г. заработали 400000 гульденов.[225]

Однако финансирование политических устремлений Габсбургов продолжало оставаться главной статьей доходов Фугеров. В 1494 г. при финансовой поддержке Фугеров был осуществлен финансовый брак представителя Габсбургов с принцессой Марией Бьянкой Миланской, в результате, которого в состав империи вошли крупные промышленные, торговый и финансовый центр Северной Италии-город Милан. В 1496 г. при поддержке Фугеров император Максимилиан 1 выдал свою дочь Маргариту за наследника испанского престола принца Хуана, а в 1497 г. женил своего сына Филиппа на испанской принцессе Хуане. После этого началось проникновение Фугеров в горную промышленность Испании и в колонизацию Америки с залежам американского золота и серебра.[226]

Эти финансирования брачных операций императора Максимилиана 1 завершилось полным успехом, когда в 1515 г. император подписал с финансовым синдикатом банковских домов Фугеров и Гохштетеров договор о займе, по которому они получили монопольное право на покупку серебра и меди на всех не принадлежащих им горнометаллурческих предприятиях империи и их последующую продажу. Таким образом, вся горнометаллургическая промышленность империи оказалась в их руках. Эта монополия была подтверждена в 1525 г. императором Карлом 5. Благодаря этой монополии Фугерам в период с 1527 г по 1557 г. удалось поднять цены в два раза.[227]

Таким образом все финансовые затраты Фугеров на династию Габсбургов, например 219000 гульденов на коронацию Максимилиана 1[228], полностью окупились.

К моменту смерти Максимилиана 1 в 1519 г. в составе его фамильных владений входили: в Германской империи — (Австрия, Штирия, Коринтия, Тироль, Крайна, часть Швабии); в Европе — Нидерланды (нынешняя Бельгия и Голландия), Испания с принадлежащими ей в то время Южной Италией, Сицилией и Сардинией, а также появившейся в то время испанские колонии в Северной и Южной Америке.

Когда в 1519 г. Максимилиан 1 скончался, то встал вопрос о перспективах создаваемой Габсбургами Европейской, а в перспективе и Всемирной империи. Поэтому Фугеры еще не задолго до смерти Максимилиана 1 стали подыскивать ему приемника. Наиболее приемлемым был сочтен испанский король Карл 1, внук Максимилиана 1. Причиной этого были его молодость (19 лет) и значит подверженность внешнему влиянию, а с другой стороны обстоятельства его происхождения и воспитания, сделали из него образцового космолета, он был одинаково чужд всем основным территориям империи. Как отмечал Грановский "Современники Карла 1 видели его нерешительным, робким, задумчивым юношей, предоставившим правление государства людям, окружавшим его с детства, сам он не показывал особой деятельности и таланта. Карл правил множеством земель, в котором везде был иностранец. Во внутреннем состоянии части империи отличались между собой, могущество Карла заключалось в том, что он умел ладить со всеми"[229]

Выбор Карла Фугерами в качестве нового германского императора, обуславливался так же и тем, что другие претенденты на императорский трон: английский король Генрих 8 и французский король Франциск 1 (его кандидатуру в начале поддерживал папа римский) были сильными национальными политиками, поэтому манипуляции ими были бы гораздо более трудным и менее прибыльным делом.

Король Франции Франциск 1 собирался потратить 3 миллиона крон золотом на свое избрание германским императором. Эта гигантская сумма лишала Габсбургов, каких либо шансов. Эта сумма ему предоставлена североитальянскими банкирами, крайне обеспокоенных доминированием Фугеров, как в пределах Германской империи, так еще больше их общеевропейскими притязаниями.

Победа оказалась на стороне Фугеров, вложивших больше денег в своего ставленника, чем итальянские банкиры, предоставили Франциску 1.[230] Германским императором под именем Карл 5, стал в 1520 г., ставленник Фугеров испанский король Карл 1.

Эта победа означала подъем Фугеров на самую высокую точку вершины олимпа европейской финансовой олигархии.

Более конкретными результатами превращения испанского короля Карла 1 в германского императора Карла 5, стало установление Фугерами контроля над всеми испанскими горнометаллургическими предприятиями и четвертой частью испанской торговли зерном. Кроме этой богатой добычи, были получены и более мелкие куски, как-то: государственный медеплавильный завод в городе Халме (Тироль) и, находившееся там же, Швацкие медно-серебрянные рудники.[231]

Однако, Фугеры не стали останавливаться на достигнутом и продолжили операции по усилению своего политического контроля над Германской империей.

С этой целью они в 1521 г. осуществили избрание брата покойного императора Максимилиана 1 эрцгерцога Фердинанда королем Австрии. Разделив, таким образом, империю на три части: Испанское королевство (в составе которого так же находились Нидерланды и Южная Италия), королем которого продолжал оставаться ставший германским императором Карл 5; Австрийское королевство в составе Верхней Силезии, Верхней и Нижней Австрии, Штирии, Каринтии, Крайны, Тироля (в 1526 г. в состав Австрийского королевства вошла Богемия (Чехия) и в 1527 г. Венгрия) и, наконец, третья часть остальная Германия в ее тогдашних исторических границах, разделенная на множество государств и владений.

Таким образом, после этого раздела империи, усилилась его аморфность и рыхлость, что напрочь лишило Габсбургов возможности иметь хотя бы относительную самостоятельность и окончательно поставило их в полную зависимость от Фугеров.

Помимо решения этих гигантских задач по перекройке карты Европы, избрание эрцгерцога Фердинанда австрийским королем, привело к тому, что он оказался должен Фугерам 918460 гульденов и для погашения этого долга передал им в собственность все венгерские рудники Санкт-Иоахимшталя в Богемии, право сбора таможенных пошлин в Тироле, монетный двор в городе Кремнице.[232]

Усиление процесса превращения Германской империи Габсбургов в общеевропейскую, в первой четверти 16 в., привело к тому, что финансово-промышленная империя Фугеров так же стала общеевропейской силой. Во всех сколько-нибудь крупных торгово-промышленных и финансовых центрах Европы, а так же столицах крупнейших европейских стран (Неаполе, Риме, Лиссабоне, Мадриде, Лейпциге, Антверпене, Вене, Инсбруке, Кракове и др.) имелись специальные представители дома Фугеров. Это были либо члены семьи Фугеров, породненные с нею лица, или тщательно подобранные люди со стороны. Эти представители занимались не только экономическими операциями, но и вели тщательную и всестороннюю политическую, экономическую и военную разведку, без которой были невозможны экономические сделки и политические интриги Фугеров.

Этой всесторонней информацией пользовались не только сами Фугеры, но и императоры, и Папа Римский. Всю первую половину срока правления императора Карла 5, все его действия в политической, религиозной и военной областях разрабатывались и утверждались Фугерами.[233]

Поэтому современник и земляк Фугеров, аугсбургский хронист Клименс Зенгер писал о них так: "Имя Якоба Фугера и сыновей, и его брата, знал всякий во всех королевствах и землях. Императоры, короли, князья и знатные господа, слали к нему своих послов. Папа приветствовал его как родного сына и раскрывал ему свои объятия, кардиналы вставали при его появлении".[234]