Комментарии

«Послание о Мономаховых дарах» сохранилось в трёх рукописных сборниках второй половины XVI века[677]. Автором «Послания» считается бывший киевский митрополит Спиридон (получивший «за свою резвость» характерное прозвище «Сатана»), родом тверитянин, поставленный на митрополию в 1476 году в Константинополе «по мзде... повелением турскаго царя», однако не признанный ни в Литве, куда он прибыл из Константинополя и где сразу же оказался в тюрьме, ни в Московском государстве, куда бежал из Литвы и где также оказался в заточении в Ферапонтовом монастыре. В заголовке «Послания» автор прямо называет себя: «Спиридон рекомый, Сава глаголемый», а ниже сообщает о себе биографические сведения, в частности указывает свой преклонный возраст: 91 год.

Тем не менее в исследовательской литературе было высказано обоснованное сомнение в том, что «Послание» — по крайней мере в дошедшем до нас виде — действительно принадлежит Спиридону[678]. Дело в том, что Спиридон-Савва, по всей вероятности, умер в Ферапонтовом монастыре около 1503—1504 годов[679]. Дошедший же до нас текст «Послания о Мономаховых дарах» написан значительно позднее — а именно в 1533/34 году, скорее всего, до смерти великого князя Василия Ивановича 3 декабря 1533 года. Эта дата приведена в самом тексте «Послания»: «Претече же ныне до великого князя Василиа Ивановича, волнаго самодржъца и царя, — пишет автор, подводя некий итог сказанному, — лет 4 (тысячи) осмьсот». Непосредственно перед этим сообщается о начале «дома» православных русских государей «от Месрема, внука Ноева». Отсюда следует, что точкой отсчёта «протекших» лет выбран потоп — главное событие из жизни Ноя, дата которого была хорошо известна русским книжникам и присутствует во всех хронографах: 2242 год от Сотворения мира (45. Стб. 18; 42. С. 122 и др.; 30. 1. С. 6; и др.). Следовательно, в тексте «Послания» речь идёт о 7042 (2242 + 4800) годе от Сотворения мира, соответствующем сентябрю 1533-го — августу 1534 года от Рождества Христова по сентябрьскому стилю. Это год смерти Василия III. Если учесть, что в тексте «Послания» о великом князе Василии Ивановиче (1505—1533) говорится как об «этом», то есть правящем государе, то «Послание» в его сохранившемся виде можно датировать сентябрём — началом декабря 1533 года. Впрочем, не исключено и другое предположение: вычисления могли быть сделаны уже после кончины Василия III; в таком случае их автор, вероятно, обратил внимание на своего рода «круглую дату» — 4800 лет, отделяющих кончину Василия от начала его царского «дома».

Названные цифры присутствуют во всех трёх списках «Послания» и, следовательно, восходят к его протографу.

Приведённая датировка расходится с общепринятой, согласно которой «Послание о Мономаховых дарах» было написано в 1505— 1523 годах. Эта датировка также может быть признана обоснованной, поскольку в тексте упомянуты двоюродные братья великого князя Василия Ивановича «Андреевичи» — сыновья князя Андрея Васильевича Большого; между тем из двух братьев Андреевичей, Ивана и Дмитрия, первый, Иван, умер в Вологде в «железах» 19 мая 1523 года (110. С. 57) [680].

Противоречия в датировке «Послания», наличие в нём по крайней мере трёх датирующих «слоёв» (включая имя Спиридона-Саввы в заголовке как датирующий признак), по-видимому, можно объяснить только неоднократными его переработками.

Для того чтобы понять, что же представляет из себя дошедший до нас текст «Послания» и в каком отношении он находится с предшествующим ему текстом, необходимо сравнить «Послание» с другими памятниками, рассказывающими о происхождении рода великих князей Владимирских и Московских и об истории царских регалий, используемых в обряде венчания русских государей.

Помимо «Послания», в цикл сочинений, посвящённых «Мономаховым дарам», входят различные редакции так называемого «Сказания о князьях владимирских». Прежде всего, это Медоварцевская редакция памятника, сохранившаяся в рукописном сборнике известного книгописца первой трети XVI века Михаила Медоварцева и датированная 7035 (1526/27) годом[681]; Чудовская повесть («Повесть об Августе кесаре»), известная в трёх списках, самый ранний из которых (Чудовский) датируется началом 40-х годов XVI века[682]; и так называемые «Первая» и «Вторая» редакции «Сказания о князьях владимирских» (по классификации Р.П. Дмитриевой)[683].

На мой взгляд, Р.П. Дмитриева, издавшая и исследовавшая большинство названных выше текстов, убедительно показала первичность «Послания» по сравнению со «Сказанием о князьях владимирских» (19. С. 14—72; 103. С. 217—230). Правда, для сравнения с «Посланием» исследовательница привлекала главным образом «Первую» редакцию «Сказания», так как ко времени выхода в свет её книги Медоварцевская редакция ещё не была известна, а Чудовская повесть была расценена ею как поздняя компиляция. Между тем внимания в первую очередь заслуживают именно два последних памятника как наиболее ранние и ближе всего стоящие к «Посланию».

Наиболее отчётливо первичность «Послания» видна на примере рассказа о потомках Ноя и истории первых мировых владык. Эта начальная часть сочинения представляется чрезвычайно важной, так как именно здесь объясняются происхождение царских регалий, доставшихся римскому кесарю Августу, а впоследствии и русским князьям, и, соответственно, происхождение «дома» русских православных государей.

В изложении генеалогии потомков Ноя автор «Послания» последователен, в то время как в Медоварцевской редакции обнаруживаются явные противоречия, причём ясна и причина этих противоречий — путаница между двумя упоминаемыми в тексте одноимёнными персонажами: Арфаксадом, сыном Ноя, и Арфаксадом, сыном Сима. В заголовке обоих памятников обещано рассказать об истории «Ханаонова предела», понимаемого как «предел» Арфаксада, сына Ноя: «рекомо ото Арфаксадова, перваго сына Ноева, рождшегося по потопе». Арфаксад как сын Ноя не известен ни Библии, ни другим источникам. По Библии, Арфаксад — сын Сима, то есть внук Ноя, и этот Арфаксад также известен авторам «Послания» и «Сказания». При этом в «Послании», в соответствии с заголовком, рассказывается о том, что Ной благословил «четвертаго сына своего Арфаксада вселитися в Ханаоновых пределах», и приводятся данные о его потомках Месреме и Сеостре, с которых, как выясняется из дальнейшего текста, и начинается отсчёт «царства» русских православных государей. В Медоварцевской же редакции Ной благословляет «вселитися в Ханаоновых пределех» «Симова сына Арфаксада», что противоречит идее, заявленной в заголовке. Соответственно, Месрем и Сеостр оказываются потомками Сима, и их история — вопреки тому, что было обещано в заголовке, — выходит за рамки «Ханаонова предела».

Далее автор «Послания» сообщает о другом Арфаксаде — сыне Сима; его правнуком оказывается некий Гандуварий, вселившийся в «пределех Симовех, прародителя своего» (до этого также кратко было сообщено о потомстве Иафета). В Медоварцевской же редакции Гандуварий назван правнуком Арфаксада сына Ноева, но при этом, так же как и в «Послании», говорится о его вселении «в пределех Симовых, прародителя своего». Перед нами ещё одно противоречие, не замеченное при переработке текста.

В рассказ о неблагословении Ноем своего сына Хама автор Медоварцевской редакции внёс добавление: «...и разуме (Ной. — А.К.), елико сътвори ему сын его менший...» Однако это добавление также противоречит предшествующему тексту, где Хам назван вторым (средним) сыном Ноя, а младшим является Арфаксад.

Наконец, только в «Послании» в заключительной части рассказа о «Мономаховых дарах» содержится вывод, согласующийся как с заголовком всего сочинения, так и с содержанием его начальной части: «...дом бо их (государей русских. — А.К.) от Месрема внука Ноева... А царству их начяток от Сеостра, начялнаго царя Египту, и от Августа, кесаря римска и царя...» В Медоварцевской редакции «Сказания» «египетская» тема, по существу, сведена на нет, и вывод звучит уже так: «...царству их начяток от Августа кесаря римскаго...» Между тем «египетская» тема относится к основной и тесно связана с той задачей, которая обозначена в заголовке: рассказать историю «Ханаонова», или, что то же, «Арфаксадова», предела.

Таким образом, выясняется, что Медоварцевская редакция «Сказания» представляет собой переработку той версии рассказа о «Мономаховых дарах», которая отразилась в «Послании». Этому выводу не противоречит и то, что Медоварцевская редакция, как мы уже отметили, датируется более ранним временем, чем сохранившийся текст Послания.

(Мы не касаемся различия двух памятников в их заключительной части — родословии литовских князей. Но, как показали Р.П. Дмитриева и А.Л. Гольдберг (103 С. 224; 99. С. 204—216), и здесь можно предполагать первичность «Послания». Автор Медоварцевского сборника существенно переработал текст родословия и отредактировал его, использовав, в частности, краткий литовский летописец, переписанный в том же сборнике.)

В то же время бросается в глаза особая близость Медоварцевской редакции «Сказания о князьях владимирских» к тексту «Послания». Так, только в этих двух памятниках среди послов Константина Мономаха назван Августалий Александрийский и, что представляется особенно важным, полностью перечислены дары, посланные императором Константином русскому князю Владимиру Всеволодовичу, в том числе «кация» — кадильница (заменённая в других редакциях «чепью»), «смирна» и «ливан» («ладан»). Наконец, только в этих двух памятниках имеется заключение о «поколенстве» государей русских, «благочестиа удеръжавших православный веры», и о «начатке» их «дома», а также указано (но в обоих случаях неточно) число «колен» до Василия III.

В целом ряде чтений Медоварцевская редакция сближается с ещё одной ранней версией рассказа о «Мономаховых дарах» — Чудовской повестью. Главное отличие последней заключается в том, что в ней отсутствует первая часть, посвящённая происхождению царских регалий, и рассказ начинается непосредственно с Августа кесаря и разделения вселенной между его родственниками. В своё время А.А. Зимин высказал предположение, что Чудовская повесть представляет собой наиболее ранний вариант рассказа о «Мономаховых дарах»; она была создана в конце XV века в связи с венчанием на великое княжение внука Ивана III Дмитрия в 1498 году, а отсутствующий в ней сюжет о потомках Ноя появился позднее — возможно, под пером Спиридона-Саввы (113. С. 128—138). Однако для такого вывода нет оснований. Начало повести («В лето 5456 (так в Румянцевском списке; в Чудовском: 5457. — А.К.) Августу, кесарю римскому, грядущу во Египет... предаде же Бог Египет и Клеопатру в руце Августу») представляет собой не что иное, как краткое изложение нескольких эпизодов первой, пропущенной части «Послания»: похода Августа на Египет «со многими вои», происхождения Клеопатры от Птолемея, завоевания Августом Египта и пленения Клеопатры (плюс введён эпизод, отсутствующий в «Послании» и заимствованный из хронографов: о встрече Августа с иудейским царём Иродом). О том, что автор повести пользовался тем рассказом, который сохранился в «Послании о Мономаховых дарах», бесспорно свидетельствует ещё одна ссылка на него, читающаяся в рассказе о призвании первого русского князя Рюрика, «суща от рода римска царя Августа»: «сей бо Август кесарь, — сообщает автор, — пооблада всею вселенною». Этого добавления нет в других памятниках цикла; здесь же оно появилось именно потому, что ранее об этом ничего не было сказано. Но слова о «пообладании вселенной» — ключевые в первой части «Послания», где перечислены правители, обладавшие вселенной, — Филикс и Александр, а также наследники их власти — Юлий Цезарь и Август.

Можно указать и другие признаки вторичности Чудовской повести по сравнению с «Посланием». Так, в первый раз упоминая князя Владимира Всеволодовича, «4-е колено» от Крестителя Руси князя Владимира Святославича, автор повести приводит его прозвище: «князь великий Владимир Всеволодичь Маномах». Между тем, как выясняется из дальнейшего текста, прозвище Мономах Владимир Всеволодович получил позднее — уже после передачи ему царских регалий: «И от таго времени князь велики Владимир Всеволадичь наречеся Маномах...» Очень показателен пропуск в перечне царских даров, посланных Константином Мономахом: «кация» (кадильница) заменена на «чепь» (цепь)[684], из числа даров исключены «измирна» («смирна») и «ливан». Скорее всего, это объясняется неясностью текста «Послания», а также тем, что ни «смирна», ни «ливан» («ладан») не находят соответствий среди известных регалий царской власти Московской Руси[685].

Так называемые «Первая» и «Вторая» редакции «Сказания о князьях владимирских», несомненно, имеют более позднее происхождение. О зависимости «Первой» редакции от Медоварцевской можно говорить лишь предположительно[686]. Зато её зависимость от Чудовской повести не вызывает сомнений. Так, именно из Чудовской повести в «Первую» редакцию был включён эпизод со вторым походом Августа на Египет («В лето 5457 Августу, кесарю римъскому, грядущу вь Египет... Предаде же Бог Египет и Клеопатру в руце Августу»). Если в Чудовской повести появление этого эпизода оправдано (ср. выше), то здесь вставка оказывается неуместной, так как ранее уже сообщалось и о походе Августа на Египет, и о пленении Клеопатры. И в дальнейшем в большинстве случаев «Первая» редакция повторяет особенности Чудовской повести.

Итак, «Послание» действительно отражает более раннюю версию рассказа о «Мономаховых дарах», чем известные нам редакции «Сказания о князьях владимирских». Вместе с тем «Послание» имеет целый ряд таких индивидуальных чтений, которые не находят соответствий ни в одной редакции «Сказания» и не могут быть объяснены первичностью текста «Послания» и последующей редакторской правкой. Так, только в «Послании» сообщается о том, что убийцы Юлия Цезаря «убиста и мечи своима рукама»; что Август был венчан «в похвалу добродеем, а в месть злодеем»; что «окровница» царя Филикса была сделана «от самбукия» (?); что Ирод происходил «от Аманит» (в «Сказании» он назван «Асколонитянином»); только в «Послании» Константинополь назван «новым Римом»; приведено прозвище князя Святослава Игоревича («Легкы») и даны уникальные подробности его похода на греков; приведена дата отвержения латинян. Едва ли все эти уникальные известия могли быть исключены при последующих переработках «Послания». Больше похоже на то, что перед нами добавления позднейшего редактора, внесённые им в первоначальный текст[687]. То же, по-видимому, можно сказать и о некоторых чтениях, общих для всех редакций «Сказания», но отсутствующих в «Послании». Так, в сохранившемся тексте «Послания» при первом упоминании Пруса отсутствует указание на то, что он был «сродником» Августа; пропущены слова «дабы шел к нам княжити», обращённые к Рюрику, и слова «Божиею милостив» или «Божиего благодатью» во фразе Владимира Мономаха о том, что он является «настолником прародителей своих», и т. п.

При этом важно отметить, что возводить Чудовскую редакцию к Медоварцевской нельзя, так как по крайней мере в двух случаях Чудовская редакция сближается с «Посланием», расходясь с Медоварцевской. В Чудовской повести сообщается, что Владимир Святославич был «четвёртое колено» от Рюрика, а Владимир Мономах — «четвёртое колено» от Владимира Святославича (в Медоварцевской редакции этот текст заменён летописными и родословными выкладками), а также читается рассказ об отпадении от православной веры римского папы Формоза, отсутствующий в Медоварцевской редакции. Наличие общего источника Медоварцевской и Чудовской редакций подтверждается и сравнением их с кратким изложением «Мономаховой легенды» в статье 6621 (1113) года Воскресенской летописи (50. С. 23), составленной в начале 1540-х годов. В последней, например, среди послов императора Константина Мономаха назван Августалий Александрийский, а это особенность, присущая, помимо «Послания», только Медоварцевской редакции, и в то же время упоминается о брани императора «с персы и с латынею»: ни в Медоварцевской редакции, ни в «Послании» этого нет.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что общий источник Медоварцевской и Чудовской редакций восходил не к тому тексту «Послания» (датированному 1533/34 годом), который дошёл до нас, а к предшествующему ему и, по всей вероятности, датированному временем не позднее 1522 года.

Но и этот текст едва ли был первоначальным. Указание на авторство Спиридона-Саввы в заголовке сохранившегося «Послания», по-видимому, можно объяснить только тем, что какое-то первоначальное послание, адресованное некоему влиятельному лицу («сынови смирениа нашего»), было написано не позднее мая—июня 1503 года. В какой степени в нём рассматривались те сюжеты, которые вошли в цикл произведений о «Мономаховых дарах», сказать затруднительно. Но можно предположить, что по крайней мере оригинальная история потомков Ноя и возведение «дома» русских государей к первоначальным владыкам Месрему и Сеостру, а затем к Августу (то есть тема, заявленная в заголовке «Послания» и обозначенная в его итоговом выводе) принадлежат именно этому незаурядному писателю. Отсутствие же в заголовке рассматриваемого нами памятника упоминаний собственно о «Мономаховых дарах» не позволяет с уверенностью говорить о том, что в первоначальном варианте «Послания» Спиридона-Саввы затрагивалась и эта тема. О переработке первоначального сочинения Спиридона-Саввы свидетельствует и замена имени его адресата на безличное «имярек», что характерно для «формулярных» изводов подлинных посланий, приспособленных служить образцом для последующих сочинений церковных писателей.

Остаётся неясным, принадлежало ли к первоначальному «пласту» «Послания» Спиридона-Саввы родословие литовских князей. С одной стороны, в пользу авторства Спиридона свидетельствует очевидное тверское происхождение родословия. С другой — есть основания полагать, что свой первоначальный вид родословие литовских князей получило после 1506 года, то есть уже после предполагаемой кончины Спиридона, ибо во всех сохранившихся его редакциях упоминается «король нынешний» Жигмонт — польский король Сигизмунд, занимавший престол в 1506—1548 годах.

Подведём некоторые итоги сказанному. Можно предполагать, что первоначальное «Послание» Спиридона-Саввы появилось не позднее 1503 года, однако содержание его неизвестно. Затем, между 1505—1523 годами, «Послание» было существенно переработано, причём не исключено, что именно тогда в него и было внесено предание о передаче князю Владимиру Всеволодовичу царских регалий. В 1533/34 году «Послание» было переработано ещё раз, и именно этот вариант дошёл до нас в списках второй половины XVI века.

Около 1527 года Михаил Медоварцев также переработал текст «Послания», результатом чего стало появление Медоварцевской редакции «Сказания о князьях владимирских» — вероятно, самой ранней редакции памятника (само название «Сказание о князьях владимирских» появляется лишь в списках «Первой» редакции). Время возникновения Чудовской повести в точности неизвестно; во всяком случае, это произошло не позднее начала 40-х годов XVI века (время появления Чудовского списка).

Последующая переработка «Сказания» носит уже официальный характер и связывается с подготовкой венчания на царство и венчанием царя Ивана Грозного в 1547 году («Первая редакция»). Но и после этого тема происхождения царской власти и обоснования царского венчания не потеряла своей актуальности, ибо правительству Ивана Грозного приходилось добиваться признания царского титула на международной арене. С этой напряжённой работой, по всей вероятности, связано появление «Второй» редакции «Сказания», а также ряда других памятников, посвящённых данной теме. Добавим ещё, что с этого времени легенда о «Мономаховых дарах» включалась и в летописи, авторы которых пытались «вписать» её в контекст собственно русской истории. Так, в Лицевом летописном своде и Воскресенской летописи (обе XVI век) о походе Мономаховых воевод «во Фракию» и присылке даров от императора Константина (явный анахронизм, особенно удивительный в летописном повествовании!) сообщается под 1113 годом (или 1114-м в версии Лицевого летописного свода), то есть под первым годом киевского княжения Владимира (50. С. 23; 52. С. 144). В Лицевом летописном своде этот рассказ сопровождает красочная миниатюра.