Изменение мирового баланса сил

Исследователи происходившего в конце XIX века на внешнеполитической арене сошлись во мнении, что ускорение темпов экономических и политических изменений сделало существовавший мировой порядок более шатким, чем прежде. Подобные перемены всегда сказывались на балансе сил, что вело к неустойчивости внешнеполитической ситуации и зачастую к войне. «Что неизбежно приводило к войне, — писал древнегреческий историк Фукидид в своей “Истории Пелопонесской войны”, — так это рост могущества Афин и страх, который он вызвал в Спарте»^{346}. Но в последней четверти XIX века изменения в системе великих держав происходили быстрее и с большим, чем когда-либо ранее, охватом. Мировая система торговли и коммуникаций — телеграфов, пароходного сообщения, железных дорог, современной печатной прессы — показывала, что прорывы в науке и технике, а также нововведения в организации серийного промышленного производства могли буквально в течение нескольких лет переместиться с одного континента на другой. Спустя пять лет после изобретения Гилкристом и Томасом в 1879 году способа выплавки основной (томасовской) стали из дешевых железных руд, богатых фосфором, на заводах Западной и Центральной Европы уже было установлено восемьдесят четыре основных (томасовских) конвертера^{347}, и по другую сторону Атлантики процесс их внедрения шел так же активно. В результате произошло изменение не просто соответствующей доли государства в мировом производстве стали, но и его военно-технического потенциала.

Но, как мы уже видели, военно-технический потенциал — это не то же самое, что военно-техническая мощь государства. Экономический гигант в силу своей политической культуры или безопасного географического расположения мог счесть для себя за лучшее остаться пигмеем в военном плане, в то время как государство, не имевшее значительных экономических ресурсов, могло стать могущественным милитаристским монстром, выстроив соответствующим образом систему внутреннего управления. В рассматриваемом периоде, как и во всех прочих, были и свои исключения из упрощенного правила «экономическое могущество = военно-техническая мощь», о которых пойдет речь ниже. И все же в эру современных войн с массовым использованием огнестрельного оружия взаимосвязь между экономикой и стратегической политикой государства становилась все теснее. Для того чтобы понять, какие кардинальные изменения произошли в мировом балансе сил в период с 1880-х годов по начало Второй мировой войны, следует внимательно проанализировать экономические показатели тех лет. Представленные здесь данные были специально отобраны с точки зрения возможности оценить военный потенциал того или иного государства, поэтому они не включают в себя ряд известных экономических индексов[35], которые в данном случае не столь полезны.

Показатель численности населения сам по себе никогда не являлся надежным индикатором могущества государства, и табл. 12 в первую очередь призвана показать отличия России и США от прочих великих держав с демографической точки зрения, а также начало отрыва Германии и (позднее) Японии от остальных по данному показателю. 

Таблица 12.

Общая численность населения ведущих держав, 1890–1938^{348} (млн. человек)

Так или иначе, есть два способа «преобразования» исходных данных табл. 12. Во-первых, можно сравнить общую численность населения страны с количеством городских жителей (табл. 13), и это будет весьма существенный индикатор уровня промышленного/коммерческого развития. Во-вторых, можно соотнести полученные результаты с уровнем индустриализации на душу населения и сравнить с показателями «эталонной» страны — Великобритании (табл. 14). Оба примера использования данных о населении дают чрезвычайно полезную информацию и подкрепляют друг друга.

Не вдаваясь на данном этапе в слишком подробный анализ цифр, приведенных в табл. 13–14, сделаем лишь некоторые обобщения. Полученные показатели «развития», такие как доля городского населения и уровень индустриализации, в значительной степени изменяют рейтинг великих держав, представленный в табл. 12: Россия с первого места перемещается на последнее, как минимум до периода активной индустриализации в 1930-х годах; Великобритания и Германия сохраняют свои позиции, а США на фоне всех государств выделяются уникальным сочетанием большой численности населения и очень высокого уровня индустриализации. Даже в начале рассматриваемого периода разница между самыми сильными и самыми слабыми из великих держав была значительной как в абсолютном, так и в относительном выражении, и накануне Второй мировой войны между ними еще сохранялись огромные различия. Процесс модернизации мог произойти во всех указанных в таблице странах, проведя их через одни те же «этапы»^{349}, но это не значит, что с точки зрения обретения могущества каждая из стран получила бы одинаковую выгоду.

Таблица 13

Численность городского населения в ведущих державах (млн. чел.) и доля в процентах от общей численности населения, 1890–1938^{350}

Важные различия между великими державами отчетливо видны при более подробном анализе данных о промышленном производстве. Поскольку в те годы объемы выплавки чугуна и стали, равно как и уровень индустриализации на душу населения, часто выступали показателями потенциальной военно-технической мощи, соответствующие данные приведены в табл. 15.

Таблица 14.

Уровень индустриализации на душу населения, 1880–1938^{351} (показатель Великобритании в 1900 г. = 100)

Таблица 15.

Объем производства чугуна/стали ведущими державами, 1890–1938^{352} (млн. тонн: чугуна в 1890 г., далее — стали)

Но, возможно, лучшим показателем уровня индустриализации государства является объем потребления современных источников энергии (таких, как уголь, нефть, природный газ, электроэнергия, получаемая с гидроэлектростанций, но не лес), дающий представление о наличии у страны технических возможностей для использования различных видов энергии, а также о состоянии ее экономики. Данные об объемах потребления энергоресурсов представлены в табл. 16.

Таблица 16.

Потребление энергии ведущими державами, 1890–1938^{353} (млн. метрических тонн угольного эквивалента)

Табл. 15–16 показывают быстрые изменения уровня промышленного развития, произошедшие в абсолютном выражении в некоторых ведущих государствах в определенные периоды (например, в Германии до 1914 года или в России и Японии в 1930-е годы), а также замедление темпов роста в Великобритании, Франции и Италии. Эту информацию можно представить и в относительном выражении, чтобы показать положение каждой страны с точки зрения развития промышленности в течение продолжительного периода и в сравнении с другими {табл. 17).

Наконец, полезно обратиться к табл. 18, в которой приведенные Байрохом цифры, отражающие долю в мировом выпуске продукции обрабатывающей промышленности, показывают изменения относительно более раннего баланса сил в XIX веке, проанализированного в предыдущей главе.

Таблица 17.

Общий промышленный потенциал ведущих держав в относительном выражении, 1880–1938^{354} (Великобритания в 1900 г. = 100)

Таблица 18

Относительная доля в мировом выпуске продукции обрабатывающей промышленности, 1880–1938^{355} (в процентах)