Накануне независимости
Накануне независимости
Приближалась независимость Уганды. Возникали новые политические партии. Но кабака не принимал в этом участия, оставаясь символом борьбы для одних и объектом нападок для других.
Весной 1956 года он едет на охоту в Мозамбик, встречаясь по дороге с будущим президентом Танзании Дж. Ньерере, с которым когда-то судьба свела его в колледже Макерере. Ездит с короткими визитами в Лондон, Париж, на охоту в Судан. И опять же связь времен: в Судане он присутствует при ликвидации памятника Ч. Гордону, врагу Кабареги, и ужинает с сыном Махди — руководителя восстания в Судане и союзника Кабареги.
Но в 1959 году под давлением британских властей, в частности нового губернатора протектората Ф. Кроуфорда, кабаке пришлось осудить бойкот на иностранные товары, объявленный Национальным движением Уганды.
В 1958 году Буганда отказалась послать своих депутатов в законодательный совет Уганды. Аристократия «королевств» вновь выдвигала план независимой Буганды во главе с кабакой и потому бойкотировала выборы — места Буганды в законодательном совете остались пустыми. Затем бойкотировалась конституционная комиссия, которая должна была разработать (и разработала) проект конституции будущей независимой Уганды, составной частью которой, естественно, виделась Буганда. Люкико назначил свой конституционный комитет. Самое большое, на что мог пойти люкико, — это на федеральную Уганду с особым статусом Буганды внутри ее. К тому же было объявлено о плане всеобщих выборов в законодательный совет в 1961 году, и верхушка Буганды выступала за то, чтобы выборы были отложены, пока не будет гарантий федерального статуса для Буганды. В конце лета 1960 года Мутеса II возглавил делегацию люкико в Лондон. Не допустить создания унитарного государства — именно в таком ключе выступала на всех переговорах 1960–1962 годов аристократия Буганды и других «королевств».
Интересно, что Мутеса считал себя в эти годы революционером. В своих мемуарах он приводит такой факт: он остановился в Лондоне в отеле «Гайд парк», где в то время жил и султан Занзибара. Однажды султан вбежал к нему в апартаменты с криком: «Вы действительно хотите не согласиться с британским правительством?» Получив утвердительный ответ, он ушел с возгласом: «Аллах!» Давая в тот вечер ужин, он не пригласил кабаку, который объясняет это тем, что султан «не хотел, чтобы его видели на публике с революционером, который сам в этом признался»{62}.
Но кабаке и возглавляемой им делегации добиться тогда ничего не удалось. В результате решили бойкотировать выборы в законодательный совет. Но этим дело не ограничилось. Люкико вновь выступил за предоставление независимости одной Буганде. В Лондон послали несколько меморандумов, в одном из которых, в частности, говорилось: «Буганда не может променять свои традиции на независимость Уганды. Они нам гораздо дороже. Мы не пойдем на то, чтобы бросить такую жертву на алтарь независимости Уганды»{63}. В конце концов было объявлено, что с 31 декабря 1960 года Буганда станет считать себя независимой страной.
Однако, если сепаратное провозглашение независимости Буганды осталось бумажным актом, реальным шагом к расколу стал бойкот ею выборов 1961 года. 96–97 процентов баганда не участвовали в выборах, а те, кто участвовал, голосовали за депутатов от Демократической партии. В результате большинство в Национальной ассамблее — так стал называться законодательный совет — получила Демократическая партия (объединяющая католиков), а ее лидер Бенедикто Киванука стал премьером переходного правительства. Так этот человек, некогда друживший с кабакой, навещавший его в Лондоне в годы ссылки, превратился в его врага.
В это же время на политической арене появился человек, которому также была уготована судьба быть сначала союзником кабаки поневоле, а затем его врагом. Это был лидер сформированной в 1960 году новой партии — Народного конгресса Уганды — Аполо Милтон Оботе.
Киванука осуждал Мутесу как организотора бойкота выборов в Национальную ассамблею в Буганде. Мутеса не захотел с ним встретиться, зато встретился с Оботе. Он понравился Мутесе, и Мутеса пошел на его предложения о союзе. Так был предрешен вопрос о союзе бугандийской аристократии с Конгрессом. Интересно, что единственным человеком в окружении Мутесы, кто возражал против этого союза, был катикиро Майкл Кинту, сменивший Кавуму в 1955 году.
В 1961 году Мутеса снова едет в Лондон. Там проходит первая конституционная конференция по Уганде, на которой для Буганды был предложен федеральный статус в рамках Уганды. Следует подчеркнуть, что именно в формировании союза с Конгрессом Мутеса сыграл активную политическую роль, выступив против большинства в люкико. По его инициативе состоялась поездка делегации люкико в Лондон, и он несколько раз обращался к люкико с требованиями разрешить делегации участвовать в заседаниях. «Учитывая заверения, данные мне и комитету министром колоний, участие Буганды в конференции, видимо, совсем не повредит ее положению. Поэтому нам кажется желательным, чтобы люкико разрешил своим представителям занять места на конференции; это позволит Буганде разъяснить свою позицию по вопросу о будущих взаимоотношениях с остальной Угандой», — писал он в Кампалу 16 сентября 1961 года, за два дня до открытия конференции.
В значительной степени творцом компромисса между люкико и британским правительством — федеральный статус, а не полное отделение Буганды — был именно Мутеса II. Возможно, он занял такую позицию, поскольку (если верить ему самому) Оботе предложил ему за это пост премьер-министра Уганды. Тем не менее кабака не выступал как официальное лицо на переговорах — его роль сводилась к тому, чтобы «сидеть у телефона и быть готовым дать совет, обсуждать вечером события дня и в случае необходимости выступать в роли миротворца». На конференции он появился лишь однажды, когда переговоры зашли в тупик, и помог их успешно завершить. В результате Буганда получила право сохранить кабаку и люкико, федеральный статус, свой Верховный суд, полицейские силы и право выбирать или назначать по собственному усмотрению депутатов в Национальную ассамблею.
В результате этих переговоров было подписано новое англо-бугандийское Соглашение 1961 года, закрепившее эти положения. А кабака был пожалован британской королевой в дворянское достоинство. Так были оценены его усилия на переговорах. Ведь именно Мутеса уговорил люкико на участие Буганды в конституционной конференции 1961 года.
Приближались новые выборы в Национальную ассамблею. На них аристократию Буганды представляла вновь созданная организация — Кабака екка (Только кабака). Это не была политическая партия в полном смысле слова, поскольку костяк ее составляла иерархия вождей. Вожди были и организаторами выборов 1962 года. Для того чтобы избиратели не голосовали два раза, они ставили свой знак пальцем, предварительно смоченным в несмывающихся красных чернилах. Затем листок опускался в кабине в урну с символом партии и кандидата. Кабака екка выбрала своим символом стул, который должен был ассоциироваться с троном, Конгресс — открытую ладонь, а Демократическая партия — мотыгу.
Вся Буганда голосовала за Кабака екка, что дало этой организации в результате 22 места в Национальной ассамблее Уганды. Демократическая партия получила тоже 22 места, а Конгресс — 43. Образовался альянс между Кабака екка и Конгрессом, которые затем сформировали коалиционное правительство. Премьер-министром стал Оботе.
Кабака не принимал участия в выборах, но в ночь объявления результатов наблюдал, как ликует народ вокруг Менго.
С чувством уверенности он поехал в Лондон на вторую конституционную конференцию. Но тут переговоры вновь чуть не зашли в тупик. Майкл Кинту никак не хотел согласиться на возвращение Буньоро так называемых потерянных графств — части территорий, которые были отданы Буганде еще в 1897 году, когда борьба омукамы Буньоро Кабареги получила новый импульс за счет присоединения к нему Мванги и суданцев. Кинту было трудно сдвинуть с места, и тут Мутеса вновь сыграл свою роль — он прошел в комнату, соседнюю с той, где за час до начала очередного заседания конференции заперлась бугандийская делегация, и по очереди уговаривал делегатов. В конце концов сошлись на том, что в «потерянных графствах» в течение трех лет будет проведен референдум. Это был компромисс, которым были недовольны все стороны — и баганда, и баньоро, и Оботе.
Кроме того, на этой конференции было решено, что полицейские силы по всей стране будут контролироваться центральным правительством — для федералистов-баганда это был шаг назад. Но Оботе пообещал, что потом они решат этот вопрос с соответствующими министрами.