Новая англо-американская встреча в Квебеке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Новая англо-американская встреча в Квебеке

Многие важные военные и политические вопросы международной жизни летом 1944 года были успешно разрешены правительствами СССР, США и Англии по обычным дипломатическим каналам, некоторые были предварительно рассмотрены на конференциях на уровне послов (Думбартон-Окс, Европейская консультативная комиссия), но оказалось немало таких, которые потребовали новых непосредственных переговоров между главами правительств.

Летом 1944 года возникла идея о созыве новой конференции руководителей трех держав. Американское правительство предложило организовать такую встречу между 10 и 15 сентября в районе Северной Шотландии. Предложение о новой англо-советско-американской конференции получило поддержку со стороны Советского правительства. Завязалась переписка но вопросу о времени проведения конференции, но достичь приемлемого для всех ее предполагаемых участников решения так и не удалось. Ввиду того что договоренность о трехсторонней конференции глав правительств СССР, США и Англии не была достигнута, осенью 1944 года бьиж проведены двусторонние переговоры руководителей правительств США и Англии в Квебеке и Советского Союза и Англии в Москве.

Вторая квебекская конференция, состоявшаяся 11-19 сентября 1944 г., рассмотрела главным образом перспективы завершающихся операций англо-американских вооруженных сил против Германии и Японии. Конференция проходила в атмосфере оптимизма и уверенности в скорой победе над фашистским блоком. «Со времени конференции «Секстант» (каирской конференции. – В.И.), – заявил Черчилль на первом пленарном заседании в Квебеке, – в положении Объединенных Наций произошел решительный поворот к лучшему. Все, что мы предпринимали, давало замечательные плоды, и на протяжении последних семи недель нам сопутствовал непрерывный военный успех. Развитие событий после Тегеранской конференции показало, что мы приняли хорошие планы и точно их осуществляли… Я глубоко убежден в том, что будущие историки отметят время после Тегерана как период успешных действий прекрасно слаженной военной машины союзников»[607].

При рассмотрении перспектив военных действий англо-американских войск в Европе американские и английские руководители исходили из предпосылки, что Германия не сможет оказывать длительного сопротивления. В Квебеке были подробно обсуждены планы операций союзников на западе и на юге. «Наилучшая возможность для нанесения поражения противнику на Западе, – писали президент и премьер-министр о результатах конференции в Москву, – заключается в ударе по Руру и Саару, поскольку противник сконцентрирует там остаток имеющихся у него сил для обороны этих существенно важных районов. Северная линия подхода явно имеет преимущества над южной, и нам абсолютно необходимо до наступления плохой погоды открыть северные порты, в частности Роттердам и Антверпен. Поэтому наши главные усилия будут сосредоточены на левом фланге»[608].

Вместе с тем Черчилль предлагал форсировать операции в Италии, а также организовать высадку на полуострове Истрия, занять Триест и Фиуме и развивать наступление на север с целью овладеть Веной до прихода сюда советских войск. Этот план, по сути дела, являлся одним из вариантов пресловутой «балканской стратегии» британского премьера. О политической подоплеке своего предложения Черчилль писал в мемуарах: «Другой причиной этого правофлангового продвижения (имеется в виду операция «Истрия – Вена». – В.И.) было вторжение русских на Балканский полуостров и угрожающее распространение русского влияния там»[609].

Предложения премьера были, по существу, одобрены американской стороной, и необходимые указания для организации упомянутой операции были даны командованию союзников на средиземноморском театре военных действий. Более того, на квебекской конференции американцы приняли предложение, сделанное англичанами еще летом 1944 года, относительно военных действий в Центральной и Юго-Восточной Европе на случай внезапной капитуляции Германии.

Правда, Черчиллю не удалось добиться участия в планируемой операции крупных соединений союзных войск, так как США считали более целесообразным их использование в Западной Европе.

Большое внимание на конференции было уделено вопросам ведения войны на Тихом океане.

Несмотря на то что в 1944 году еще предстояли решающие сражения с японскими захватчиками, США уже с конца 1944 года фактически сбросили Китай со счетов как активную силу в войне против Японии, перестали требовать от гоминьдановцев активных действий против японцев, позволив Чан Кайши сосредоточить главное внимание на внутриполитических проблемах, на борьбе с коммунистами.

Было обсуждено также положение на бирманском фронте и на других участках тихоокеанского театра. Детально рассмотрев все эти вопросы, высшие военные руководители США и Англии пришли к выводу, что война против Японии продлится еще по крайней мере 18 месяцев после поражения Германии.

При рассмотрении вопроса о перспективах военных операций на Тихом океане правительства США и Англии придавали особое значение участию СССР в войне с Японией. Этот вопрос был, как известно, предварительно согласован на Тегеранской конференции, где Советское правительство дало свое согласие на участие в военных действиях против Японии после разгрома гитлеровской Германии. Несмотря на эту ясную оговорку, западные державы, и в особенности США, прилагали в 1944 году немалые усилия к тому, чтобы форсировать вступление СССР в войну против Японии. Еще до открытия второго фронта в Европе, когда советские вооруженные силы несли на себе основное бремя военных сражений с фашистскими армиями, американский посол в Москве Гарриман настойчиво ставил этот вопрос перед Советским правительством. Было совершенно ясно, что весной и летом 1944 года время для вступления в войну СССР против Японии еще не пришло, тем не менее Вашингтон добивался детального согласования плана совместных военных операций на Дальнем Востоке, навязывая СССР обязательства, которых он на себя не брал и выполнение которых могло лишь ослабить натиск советских армий на советско-германском фронте. Для того чтобы добиться согласия Советского Союза на преждевременные военные переговоры относительно участия в войне против Японии, американское правительство допускало даже возможность оказания давления на СССР. Американское посольство и военная миссия в Москве, например, в своих донесениях в Вашингтон осенью 1944 года рекомендовали прекратить отдельные военные поставки Советскому Союзу и провести ряд других дискриминационных мер[610]. Анализируя американскую политику в этом вопросе, нельзя не прийти к заключению, что попытка преждевременного вовлечения СССР в войну против Японии имела определенный политический смысл – она должна была привести к ослаблению наступательного порыва советских войск в Европе, к созданию наилучших условий для осуществления планов западных держав на этом континенте.

В связи с тем что Советское правительство поставило летом 1944 года вопрос о более тесном контакте между генеральными штабами вооруженных сил СССР, Англии и Соединенных Штатов Америки, английский комитет начальников штабов представил на квебекскую конференцию предложение о создании объединенного англо-американо-советского комитета в Москве в качестве совещательного органа при объединенном комитете начальников штабов и Генеральном штабе Красной Армии по всем вопросам, которые требовали совместных действий. Было принято решение внести соответствующее предложение Советскому правительству.

Другим вопросом, рассмотренным Рузвельтом и Черчиллем на квебекской конференции, была проблема будущего Германии. В основу обсуждения был положен план, подготовленный по поручению президента одним из его ближайших помощников – министром финансов Генри Моргентау и одобренный накануне конференции правительственным комитетом по вопросам Германии.

Главной идеей предложенного плана являлась ликвидация Германии как опасного конкурента. Рузвельт и Черчилль одобрили в основном «план Моргентау» и парафировали на конференции специальное соглашение, в котором говорилось о том, что металлургическая, химическая и электрическая промышленность Германии должна быть ликвидирована, что Рур и Саар «должны быть поставлены под контроль международного органа, который руководил бы демонтажем этих отраслей промышленности и не допустил бы их восстановления ни под каким видом». Участники соглашения выражали надежду, что в результате принятой программы «Германия превратится в страну главным образом аграрную и животноводческую»[611].

Факт одобрения Рузвельтом и Черчиллем «плана Моргентау» стал вскоре достоянием гласности. Программа ликвидации Германии как государства и превращения немцев в порабощенный народ, намеченная в Квебеке, вызвала широкую критику, в том числе в самих США и Англии. Так, военный министр Стимсон писал Рузвельту, что принятие «плана Моргентау» «будет таким же преступлением, какое немцы собирались совершить по отношению к своим жертвам. Это будет преступлением против самой цивилизации»[612].

Государственный секретарь Хэлл, знавший позицию Советского Союза по германскому вопросу, заявил, что «у Советского правительства по этому вопросу могут быть другие соображения». Он упрекал президента в том, что тот пренебрег обычными каналами государственного департамента при решении столь важной проблемы[613].

Реакция на «план Моргентау» была настолько отрицательной, что в конце сентября Рузвельт решил, что «план был ошибкой». В своем меморандуме, адресованном военному министерству в октябре 1944 года, он предложил приостановить на шестимесячный срок всякое планирование в отношении Германии.

Рассмотрение такого важного вопроса, как судьба Германии в послевоенный период, предпринятое на квебекской конференции без участия Советского Союза, явилось несомненным нарушением союзнического долга со стороны США и Англии. Огромные, неисчислимые жертвы Советского Союза во второй мировой войне давали СССР неоспоримое право на участие в решении германской проблемы. Тем не менее американское и английское правительства не только рассмотрели, но и парафировали соглашение о Германии без участия Советского Союза. Надо отметить, что и многие другие вопросы, рассмотренные на конференции в Квебеке, не были согласованы с Советским правительством. Лишь после окончания конференции президент и премьер-министр сообщили в Москву некоторые итоги ее работы.