Оппозиция — зеркало власти?

Оппозиция — зеркало власти?

Оппозиция практически с самого начала своего существования отличалась некоторой «амбивалентностью» в отношениях с властью, вызванной тем, что, во-первых, многие ее представители побывали в этой власти и стремились вернуться в нее, во-вторых, тем, что действия оппозиции нередко выглядели как плохое отражение действий плохой власти и, наконец, тем, что власть сама конструировала некоторые ипостаси оппозиции, используя их в своих интересах.

Если не считать нескольких организаций крайнего правого спектра (которые тоже периодически входили в сферу сотрудничества с властью в вопросах украинского языка и культуры), в Украине никогда не было мощной, четко структурированной, идеологически внятной оппозиции, имевшей с властью радикальные мировоззренческие противоречия и способной предложить свою четко сформулированную программу развития страны и общества.

Оппозицию можно условно разделить на «традиционную» и «новую». К «традиционной» можно отнести сформировавшиеся в конце 1980-х группы, партии и движения национально-демократической и националистической ориентации, а также «левые» партии — коммунистов и социалистов. К «новой» — оформившиеся в конце 1990-х годов идеологически и социально аморфные движения[203], возникшие как избирательные проекты — «Блок Юлии Тимошенко» и «Наша Украина». В данном случае не упоминаются клонированные властью псевдооппозиционные партии[204], используемые в периоды избирательных кампаний для ослабления реальной оппозиции.

В конце 1980-х оппозиция тогдашнему коммунистическому режиму существовала в виде немногочисленных диссидентских групп и мелких националистических партий. Это была оппозиция, построенная на идеологических принципах. В 1989 г. наиболее многочисленным политическим формированием стал Рух, о степени оппозиционности которого говорит его название («за перестройку»), а также тот факт, что среди его отцов-основателей доминировали представители партийно-советского культурного истеблишмента, которые после 1991 г. вполне органично составили пусть и маргинальную, но вполне обустроенную часть новой государственной бюрократии.

В начале 1990-х Рух, превратившийся в политическую партию, еще играл роль оппозиции по отношению к левому большинству в Верховной Раде и периодически — по отношению к президенту Л. Кравчуку.

Вся последующая история Руха весьма показательна в свете тезиса о «политической амбивалентности» национал-демократического крыла оппозиции и его идеологической слабости: «выборочная оппозиция» президенту в середине 1990-х годов (Рух подержал Л. Кучму в период «конституционного кризиса» 1995–1996 гг., правда, будучи не столько за Л. Кучму, сколько против коммунистов), расколы, интеллектуальная бедность и порой весьма бесстыдное сожительство с властью его обломков и их руководства (например, выдвижение Рухом А. Удовенко (как заведомо слабого соперника Л. Кучмы) на выборах 1999 г., а потом поддержка Л. Кучмы во втором туре, на удивление тесные контакты того же Г. Удовенко с Л. Кучмой), участие обоих Рухов в «антикоммунистическом», а по сути президентском, большинстве в парламенте в 2000 г., их же участие в голосовании за имплементацию результатов «брехерендума» в июле 2000 г., удивительная сдержанность высшего руководства Рухов в период развертывания «кассетного» скандала). В конце 1990-х — начале 2000-х годов оба Руха лавировали между оппозиционностью и лояльностью к Л. Кучме[205] и в конечном итоге были поглощены двумя более крупными и финансово более мощными проектами, распределившись между ними, — БЮТ и «Наша Украина». Та же судьба постигла и другие партии национал-демократического спектра.

Единственной силой, в 1990-е годы игравшей роль постоянной оппозиции, были «левые». Однако здесь прослеживаются показательные «местные особенности». После 1993 г. (весной этого года КПУ была восстановлена) роль официально назначенной оппозиции играли коммунисты. Дебют Коммунистической партии Украины в качестве оппозиционной силы был весьма показательным уже тем, что ее восстановление было результатом «конфиденциальных» переговоров с властью в лице тогдашнего президента Украины экс-коммуниста Л. Кравчука[206]. Это во многом определило и дальнейшую «оппозиционность» КПУ власти, прежде всего Л. Кучме и созданной им системе власти. В 1990-е лидеры коммунистов упражнялись в социальной демагогии в парламенте и по «идеологическим соображениям» всячески тормозили рыночные реформы, в том числе приватизацию, этим способствуя теневой приватизации и расцвету экономики рантье.

Во время выборов 1994 г. КПУ, формально объявив о своем нейтралитете во втором раунде президентских выборов, неформально, если верить утверждениям Л. Кравчука, договорились поддерживать Л. Кучму (также, как и социалисты)¹⁵². В 1996 г. треть фракции коммунистов участвовала в голосовании за Конституцию, официально названную Центральным Комитетом КПУ «антисоветским» и «буржуазным» документом. На президентских выборах 1999 г. лидер КПУ П. Симоненко¹⁵³ отказался от идеи выдвижения единого кандидата от левых сил и довольно легко согласился с поражением во втором туре. Во время «конституционного референдума» 2000 т. КПУ сначала огласила сбор подписей для проведения контр-референдума, однако сорвала его. В июле 2000 г. коммунисты поддержали план приватизации крупнейшей государственной компании «Укртелеком», предложенный депутатами «олигархических» фракций. Тогда же фракция коммунистов единодушно поддержала законопроект об амнистии капиталов, ушедших за рубеж. В 2001 г. КПУ осталась в стороне от акции «Украина без Кучмы», более того, ее лидеры выступали с осуждением «угрозы ультранационализма».

В апреле этого же года депутаты-коммунисты в союзе с олигархическими фракциями голосовали за отставку правительства В. Ющенко, выплатившего долги опекаемым ими пенсионерам. В 2002 г. компартия вошла в состав «оппозиционной тройки» БЮТ — СПУ — КПУ, приняла достаточно пассивное участие в акциях «Восстань, Украина!» и уже летом-осенью 2003 г. уже открыто стала играть на стороне Л. Кучмы. В ноябре 2003 г. коммунисты поддержали президентское большинство в парламенте (А. Мартынюк занял место вице-спикера). Зимой 2003 — летом 2004 г. коммунисты стали главным союзником власти в публичной кампании против негосударственных организаций, финансируемых Западом для «вмешательства в избирательный процесс»¹⁵⁴. Тогда же они выступили промоутерами варианта конституционной реформы, «продавливаемого» Л. Кучмой¹⁵⁵. В 2006 г. после крайне неудачных парламентских выборов КПУ вошла в коалицию с пришедшей к власти партией крупного капитала — Партией регионов[207].

Другая крупная партия «левого» спектра, Социалистическая партия Украины, была куда более убедительной в роли оппонента режима власти. Официальный оппозиционный статус она провозгласила в декабре 1993 г., заявив об этом на своем съезде. Объектами критики были JI. Кравчук и премьер-министр JI. Кучма[208]. В июле 1994 г. А. Мороз, до этого рьяно отстаивавший «власть Советов», несколько неожиданно подписал совместное с президентом Л. Кучмой и премьером обращение о необходимости формирования целостной системы исполнительной власти во главе с президентом. В апреле 1995 г. лидеры СПУ вновь заявили об оппозиции исполнительной власти. В мае 1995 г., когда обострились отношения парламента и президента в связи с конституционным договором, фракция СПУ отказалась утверждать договор. Однако его подписал спикер парламента А. Мороз, бывший по совместительству председателем СПУ. Он же был единственным депутатом из фракции Социалистической партии, подписавшим Конституционный договор в июле 1995 г. Впрочем, уже в ходе подготовки Конституции возможности для компромиссов с Л. Кучмой были исчерпаны, и сама Конституция стала последним эпизодом, когда Л. Кучме и А. Морозу удалось договориться. С лета 1996 г. СПУ находилась в открытой конфронтации с президентом. А. Мороз стал инициатором «кассетного скандала», так называемого «Кучмагейта». В 2000–2001 г., СПУ — неизменная активнейшая участница всех публичных анти- президентских акций[209]. В период кассетного скандала были отмечены по крайней мере две попытки Л. Кучмы неформально выяснить отношения с А. Морозом, которые тот отверг. Сама же СПУ была объектом непрекращающихся провокаций и негативной обработки в подконтрольных власти средствах массовой информации.

Тем не менее в 2003–2004 гг. наблюдались ситуативные союзы социалистов с президентским большинством, связанные с продвижением реформы власти и создании парламентско-президентской республики. Обращает на себя внимание и некоторая «идеологическая всеядность» СПУ, периодически приводящая к союзу с политическими силами, по определению не совпадавшими с «чистотой принципов». В 1996–1997 гг. СПУ поддерживала П. Лазаренко, видимо, потому, что он был союзником в борьбе против Л. Кучмы. В 2003–2004 гг. отмечались некие контакты А. Мороза с главой администрации президента В. Медведчуком, что послужило предметом упреков со стороны «Нашей Украины» в адрес лидера социалистов по поводу «подтанцовки администрации». Во время выборов 2004 г. А. Мороз в первом туре выступал самостоятельным кандидатом, но во втором призвал своих избирателей голосовать за В. Ющенко. Однако в самый критический период переговоров в «верхах» о выходе из политического кризиса, названного «оранжевой революцией» (конец ноября — начало декабря 2004 г.), именно А. Мороз сыграл весьма специфическую роль в «проталкивании» политической реформы, которая в итоге привела к созданию трех центров власти и спровоцировала затяжной кризис этой власти в 2006–2007 гг.

Особое место в «левом» спектре занимает Прогрессивная социалистическая партия Украины (ПСПУ) и ее лидер Наталья Витренко. Партию нельзя считать классическим «клоном», созданным властью, поскольку она образовалась на основе идеологических и межличностных дрязг в СПУ. Несмотря на постоянную и назойливую демонстрацию оппозиционности, ПСПУ объективно (на уровне рядовых членов) и субъективно (на уровне ее лидера) играла роль замаскированного союзника власти. На выборах 1998 и 1999 гг. она «размывала» голоса «левых» избирателей и совершенно явно работала против главного оппонента JI. Кучмы — А. Мороза. Как заметил Э. Вилсон, ПСПУ, спонсируемая окружением Л. Кучмы, выполняла специфическую задачу дробить голоса «левых» избирателей и убедить МВФ в том, что существует некто, еще хуже, чем J1. Кучма[210]. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в 1998 г. ПСПУ прошла в парламент, едва преодолев барьер в 4 % с явной помощью административного ресурса — в Конотопе на одном из избирательных участков ее результат был опротестован местным судом (из-за чего ПСПУ получала меньше 4 % в общем зачете), однако суд более высокого уровня в Киеве отменил это решение, в результате чего ПСПУ оказалась в парламенте¹⁶⁰.

Наталья Витренко, или, как ее прозвали бывшие однопартийны, «Жириновский в юбке», полностью соответствует модели представителя виртуальной оппозиции — радикальная публичная риторика с непрекращающимися проклятиями в адрес «американского империализма» и «нового колониализма» международных финансовых институтов сочеталась с удивительной способностью оказываться в нужном месте в нужное время с действиями, играющими на руку власти — в перерывах между предвыборными кампаниями ПСПУ куда-то исчезала, однако немедленно появлялась во время предвыборных баталий — и всегда в качестве enfant terrible оппозиции. Так было в 1998–1999 гг. Так было и в 2002, и в 2004. Во время предвыборной кампании 2002 г. Н. Витренко буквально прописалась на телеканалах, контролируемых днепропетровским «кланом», — СТБ, 1СТУ, Эра, на общенациональном канале УТ-1 — разумеется, со всеми возможными стандартными проклятиями в адрес Мороза и Ю. Тимошенко. В этом отношении предвыборный слоган Н. Витренко «За нашу и вашу Наташу» выглядел весьма двусмысленным. Интересен и тот факт, что в парламентской деятельности фракция ПСПУ практически полностью была представлена своим лидером, разработавшим около десятка законопроектов социально- экономического профиля. Парламентские телодвижения фракции запомнились проваленным голосованием о недоверии правительству, организованным «левыми» фракциями в 1998 г., и весьма скандальным эпизодом с рукоприкладством в кулуарах парламента, когда правая рука лидера «прогрессивных социалистов» депутат А. Марченко нокаутировал депутата П. Мовчана, а «наша и ваша Наташа» пинала поверженного оппонента, называя его «Бандерой». Как и коммунисты, ПСПУ была той частью оппозиции, которую власть тщательно лелеяла и использовала в своих целях. Правда, в отличие от коммунистов, получавших дивиденды в виде куска власти и неизбежно связанной с ней собственности, лидеры ПСПУ больше тяготели к каким-то неясным контактам с капиталом[211].

Наконец, два самых крупных оппозиционных проекта, вышедших на поверхность перед выборами 2002 г. — Блок Юлии Тимошенко и «Наша Украина» — можно считать, во-первых, производными от самой власти, фактически вытолкнувшей их лидеров в оппозицию, во-вторых, в некоторой степени производными от ее «субстрата» — «кланов», и крупного капитала. Лидеры и ключевые функционеры обоих проектов и составляющих их партий или начинали свою политическую биографию в структурах «преступной власти», или на определенных этапах этой биографии работали в них (В. Ющенко, Г. Удовенко, Ю. Костенко, В. Пинзенык, А. Турчинов[212] — список можно продолжать). Оба проекта зарождались или в тесной связи с крупным капиталом и региональными кланами («Наша Украина»)¹⁶³, или вообще как предвыборные клановые проекты¹⁶⁴ (Блок Юлии Тимошенко). Оба проекта дали приют развалившемуся национал-демократическому движению и ушедшим на окраины политической жизни «правым» и правонационалистическим партиям.

Очевидная разница между ними заключается лишь в позиционировании относительно родственной им власти. Ю. Тимошенко, помогавшая А. Турчинову возродить в 1996–1997 гг. партию «Громада», оказалась в оппозиции не только к Л. Кучме, но и к своему патрону П. Лазаренко, возглавившему этот чисто предвыборный проект. Свою роль Ю. Тимошенко выполняла «на отлично» — вплоть до попытки организации референдума за отставку Л. Кучмы осенью 1998 г. Когда в октябре 1998 г. «бизнес-империя» П. Лазаренко и с ней компания Ю. Тимошенко «Единые энергетические системы» оказались под ударом, она вместе с А. Турчиновым вышла из руководства партии, а в январе 1999 г. — из самой «Громады». Более того, именно в этот период происходили личные встречи Ю. Тимошенко с Л. Кучмой (некие «чаепития», по выражению ее биографов)[213]. В результате пресса сообщила о разблокировании счетов ЕЭСУ. В июле 1999 г. было создано Всеукраинское объединение «Батькивщина», некоторое время «не мешавшее» Л. Кучме в парламенте. Окончательный разрыв с властью произошел в январе 2001 г., когда против Ю. Тимошенко прокуратурой было открыто уголовное дело. Хотя поначалу она и пыталась не вступать в конфликт лично с президентом, заявив, что «ее уволил не Президент, а уголовно-олигархические круги»[214], очень скоро ее риторика изменилась, а в феврале 2001 г. она стала лидером Фронта национального спасения, перейдя теперь уже в вечную конфронтацию с «преступным олигархическим режимом». Крайняя оппозиционность Л. Кучме была не только единственным способом выжить в политике и обезопасить себя от чисто криминального разгрома по образцу П. Лазаренко, но и в какой-то степени ответом на явный радикализм действий власти по отношению к ее семье — здесь практически шла работа на уничтожение, поскольку своей программой «Чистая энергия» и энергетической концепцией «леди Ю» преступила границы клановой солидарности. Этого ей простить не могли. Самый красивый и один из самых опасных политиков Украины стал смертельным врагом Л. Кучмы и особенно части киевского «клана». Созданный ею в декабре 2001 г. блок собственного имени был вполне показателен с точки зрения присутствия в нем людей, активно работавших с властью и в ней¹⁶⁷.

Наконец, наиболее многочисленная оппозиционная сила — «Наша Украина» — создавалась отнюдь не как оппозиционная. С сентября 2001 г. (момента создания блока) и до осени 2002 г. «НУ» удерживала нейтралитет по отношению к «режиму» Л. Кучмы, причем лидер блока публично изъяснялся в лояльности к президенту, несколько подмочил свою репутацию подписью под печально известным «письмом трех» и неоднократно публично отмежевывался от оппозиции, представленной Фронтом национального спасения, созданного Ю. Тимошенко. В период предвыборной кампании «НУ» 2002 г. истеблишмент блока пополнился бывшим представителем Л. Кучмы в Верховной Раде Р. Бессмертным. С лета 2002 г. и до весны 2003 г. наблюдается все более уверенное продвижение «НУ» в оппозицию, вызванное исключительно бесцеремонными действиями власти по отношению как к блоку, так и к его лидеру. В марте 2003 г. своим участием в акции БЮТ — СПУ — КПУ В. Ющенко и «НУ» окончательно закрепились в списке оппозиции. При этом, однако, не прекращались не афишируемые «неформальные отношения» руководства блока с представителями «прогнившего режима» и с его главным действующим лицом.

Практически все главные фигуры оппозиции и значительная часть ее деятелей были в разное время и по разным поводам связаны с властью, некоторые из них верно служили ей и оказались в оппозиции из-за того, что она или отказалась от их услуг, или даже стала представлять угрозу для них, их бизнеса и безопасности. В такой ситуации нет ничего аномального ни для постсоветского пространства (для него эта ситуация была как раз нормальной), ни для человеческой истории в целом. Однако в специфическом украинском контексте она порождала целую серию проблем для формирования устойчивой оппозиции то ли парламентского типа (парламент является самым естественным местом для этого), то ли в виде общественного движения, форума оппозиционных сил и т. п. Во-первых, участие во власти или вовлеченность в клановые схемы или в сомнительное «первоначальное накопление» значительно снижали общественную легитимность лидеров оппозиции¹⁶⁸. Более того, власть активно пользовалась этим обстоятельством для дискредитации главных оппозиционеров. Во-вторых, власть довольно искусно использовала удобную для нее оппозицию (КПУ и ПСПУ — лучшие примеры, о мелких партиях-«клонах», создаваемых властью целенаправленно, тут речь не идет). В-третьих, как это ни парадоксально, оппозиция во многом была копией самой власти — в ее временами исключительно неуклюжих политических действиях, интеллектуальной недоразвитости, неспособности к выстраиванию перспективных долгосрочных стратегий и последовательной их реализации, идеологической всеядности, склонности к демагогии. Более того, политические программы и лозунги оппозиции в значительной мере совпадали с политическими программами и лозунгами власти. Последняя в лице ее высшего представителя точно так же заявляла о беспощадной борьбе с коррупцией, о засилье олигархов, о пути в Европу и о дружественных отношениях с Россией, о преодолении бедности и социальной справедливости и т. п. Наиболее острые противоречия с властью действительно системного характера наблюдались разве что у «левых», однако они нивелировались специфическими отношениями с президентом Л. Кучмой и с властью как таковой. Идеологическая похожесть оппозиции и власти крайне затрудняла формирование идеологического и политического лица самой оппозиции, ее лидерам приходилось обращать свои инвективы лично Л. Кучме и персонифицировать породивший их «преступный режим». В-четвертых, оппозиция показала неспособность к созданию конструктивной программы, элементы разрушения и отрицания в ее действиях и планах всегда были более выразительны и эффективны. Можно предположить, что это было вызвано как деструктивными действиями власти относительно оппозиции, так и уровнем политической культуры ее лидеров (вполне адекватных уровню политической культуры общества) и общей интеллектуальной бедностью оппозиции.

Все это следует принимать во внимание, рассматривая перипетии борьбы между оппозицией и президентом в конце 1990-х — начале 2000-х годов.