Что это было? Версии
Что это было? Версии
Уже в ходе событий ноября — декабря 2005 г. сложилось несколько версий[300], призванных объяснить и раскрыть суть этих событий. Сам термин «оранжевая революция» вошел в общественно-политический лексикон как вполне самодостаточная категория, не вызывающая особых сомнений в ее адекватности реальным событиям[301]. Если обобщить эти версии, сгруппировав их по принципу взаимного исключения и очистив от идеологической шелухи, нетрудно заметить, что каждая из них соответственно передает прежде всего ее восприятие участниками событий и наблюдателями, но в то же время отражает отдельные стороны реальных явлений и событий.
Каждая из версий требует отдельного исследования, поэтому в данном случае ограничимся их перечислением и короткими комментариями.
Версия 1. «Оранжевая революция» — это закономерный результат предыдущего развития страны. Как правило, ее авторами и сторонниками являются идеологи «оранжевого» лагеря или исследователи[302], сочувствующие им и не сумевшие переступить через свои симпатии или положившиеся на первые впечатления. В этой версии есть рациональное зерно, если, конечно, оставить в стороне ставший уже антикварным для общественных наук термин «закономерность» — взрыв общественной активности был действительно результатом как накопившегося недовольства «режимом Кучмы», так и вполне логичным следствием возникновения и консолидации общественных и политических групп, способных к мобилизации и опробовавших методы организации массовых акций в 2000–2002 гг. В то же время говорить о «закономерности», очевидно, некорректно, хотя бы уже потому, что «оранжевая революция» сама представляла собою цепь спонтанных реакций, совпадений и случайностей, спланированных действий и неожиданных результатов.
Тезис о закономерности и неизбежности «оранжевой революции» уравновешивается суждениями как представителей соперников «оранжевых», так и более скептических исследователей о том, что, во-первых, революции в ее «классическом» понимании (радикальная смена власти или общественных отношений, или политической системы, или отношений собственности) не было, во-вторых, события ноября — декабря 2004 г. были спровоцированы случайным стечением обстоятельств, совпадением спонтанного взрыва недовольства и подготовленных акций. Некоторые наблюдатели и политтехнологи считают, что несколько неожиданный результат двухнедельного противостояния власти и улицы связан с неспособностью власти поставить на место «революционеров», или, как заявил один из российских политтехнологов, «дать революции в морду». Крайней формой представлений об искусственном характере «оранжевой революции» являются утверждения о том, что она была исключительно результатом манипуляций общественным сознанием или же организована на деньги иностранных государств.
Версия 2. Она тесно связана с предыдущей. «Оранжевая революция» — «восстание миллионеров против миллиардеров». Недовольные монополией двух-трех «кланов», перекрывших доступ к распределению государственного имущества, налоговых льгот и финансовых вливаний, «миллионеры» спонсировали избирательный проект, сделав ставку на приведение к власти человека, способного обеспечить им доступ к желаемому и одновременно служить своеобразной ширмой для масштабных закулисных сделок в стиле теневой приватизации[303].
Согласно этой версии, В. Ющенко в этом смысле представлял собою весьма удобную фигуру как вполне аутентичный национальный герой, личную порядочность которого вполне можно было сочетать с нерешительностью и нелюбовью к открытым конфликтам. Когда легальный способ продвижения своего кандидата на первый пост в стране не удался, «миллионеры» спровоцировали массовые беспорядки и обеспечили финансирование организационного ядра этих беспорядков. Сценарий вполне вероятный — но лишь как один из аспектов того, что происходило в Киеве.
Версия 3. Смесь конспирологии и инструментализма, составляющая основу тезиса о «миллионерах против миллиардеров», уравновешивается тезисом о том, что описываемые события — результат спонтанного взрыва народного возмущения, спровоцированного бессовестными и наглыми манипуляциями с результатами выборов. «Оранжевая революция» предстает в этом варианте как продукт «революционной энергии», творчества масс, а ее результаты таким образом легитимируются. Творцом революции (и истории) предстает народ, «пробудившийся» и сказавший свое веское слово. В данной версии отрицается то, что абсолютизируется в ее антиподе, — наличие существенных элементов манипулирования сознанием и реальной (технической) подготовки к массовым выступлениям. Близкой к ней версией может быть утверждение о том, что «оранжевая революция» в своей основе была поддержана «средним классом» — оно в целом может быть адекватным реальному состоянию дел, поскольку «революция» состоялась в Киеве, где удельный вес украинского варианта «среднего класса» — наивысший в стране.
Версия 4. «Рука Москвы» против «дядюшки Сэма», или Украина между «Востоком» и «Западом». Вряд ли эта версия требует обширных комментариев. Осенью 2004 г. в Украине, действительно, столкнулись интересы США и в какой-то мере Евросоюза — с одной стороны, и России — с другой. «Запад» сделал ставку на создание и поддержку внутри страны структур гражданского общества и на развитие разнообразных форм общественной активности, выходящих за пределы влияния государства[304]есколько схематичный и неполный
Версия 5. Русскоязычный, индустриальный «юго-восток» против украиноязычного аграрного «запада и центра». Эта версия является своего рода побочным продуктом политической технологии, в которой использовались реально существующие культурно-региональные различия, представленные как основа якобы существующего раскола страны. Здесь историкам интересно было бы проанализировать динамику взаимодействия реального и «виртуального», а именно — как реальные культурно-региональные различия были трансформированы и организованы в виртуальный проект и как этот последний, будучи транслирован обратно «в массы», начал действовать на сознание миллионов людей и, соответственно, инсталлировался в идеологическую и политическую практику, то есть стал реальностью.
Версия 6. «Оранжевая революция» — продукт реализации проектов политических технологов, масштабной манипуляции сознанием избирателей. Она также имеет право на существование как оценка одного из самых впечатляющих компонентов событий осени — зимы 2004 г. — внедрения общественно значимых символов в массовых масштабах и организация соревнования между двумя гигантскими виртуальными проектами — «оранжевым» и «бело-голубым».
Если попытаться обобщить все перечисленные версии и варианты видения событий ноября — декабря 2004 г., можно сказать, что они были результатом взаимодействия и совпадения целого ряда тенденций в общественном и политическом развитии Украины в последние два десятилетия. «Оранжевая революция» была в значительной степени спонтанной реакцией части общества на попытки то ли незаконно перераспределить власть через законные формы представительства, то ли трансформировать наличествующие формы организации власти в другие, более адаптированные к «фасадной демократии».
Она стала высшей точкой политического кризиса, начавшегося сразу же после парламентских выборов 2002 г., когда общественные группы и политические силы, игравшие роль оппозиции, не смогли легальным путем перераспределить власть в свою пользу. Вторая попытка, которую власть попыталась нейтрализовать теми же методами, что и раньше, вызвала уже хорошо организованные протесты, причем организация встретилась в одних случаях со стихийным, в других — с удачно спровоцированным возмущением большого количества людей[305].
Очевидно, «оранжевая революция» как событие представляла собой сочетание организации и стихийных возмущений, манипуляций массовым сознанием и вполне осознанных и заранее спланированных действий организованных политических и общественных групп, спонтанного гражданского неповиновения и продуманных тактических действий. События, названные «оранжевой революцией», были также промежуточным результатом выхода в публичную политику групп интереса/влияния, ранее предпочитавших методы закрытой «реальной» политики, теперь уже не удовлетворявшей часть этих групп. Здесь действительно можно говорить о восстании миллионеров против миллиардеров с поправкой на то обстоятельство, что и те и другие пошли в открытую политику не по доброй воле, а в силу обстоятельств. Точно так же нельзя сбрасывать со счетов тысячи представителей малого и среднего бизнеса, которые составили костяк спонтанных «оранжевых» протестов как в Киеве, так и в регионах (в том числе восточных). Выход данных групп интереса в открытую политику стал, с одной стороны, последствием пренебрежения их интересами и ограничением их влияния на реальную политику, а с другой, в свою очередь, результатом конфликта между тенденцией к закрытости, обособленности власти и тенденцией общества к открытости и плюралистичное™, порожденной вхождением Украины в глобальный информационный мир.
Помимо этого, вполне реальное взаимное отчуждение общества, власти и личности достигло к середине 2000-х высшей точки и вылилось в открытое гражданское неповиновение манипуляциям и административному нажиму, потерявшему эффективность в значительной мере из-за недобросовестности и коррумпированности чиновников. Бюрократическая иерархия, построенная на коррупции и круговой поруке, оказалась неэффективной в один из самых критических для ее существования моментов — здесь сработал инстинкт самосохранения и именно здесь успеху «революции» способствовал переход части бюрократии на сторону оппозиции.
В то же время «оранжевая революция» продемонстрировала обширные возможности манипуляций общественным сознанием — это в значительной мере была борьба виртуальных проектов, вылившаяся в масштабные реальные действия и изменения в массовом сознании — это касается как личностей двух главных соперников, так и их сторонников, как спекуляций на «расколе Украины», так и реальных региональных особенностей страны.
Разумеется, в событиях «оранжевой революции» большую роль сыграли внешние силы, столкновение интересов России, руководство которой избрало путь государственного авторитаризма, и западных демократий, прежде всего США, пытающихся обеспечить профилактику терроризма и стабильность в евразийском регионе за счет поддержки и вовлечения в свою сферу влияния лояльных демократических режимов.
Приведенные версии, конечно же, не исчерпывают всего разнообразия взглядов и оценок «оранжевой революции», однако они вполне удовлетворительны для пояснения как самих событий, так и их последствий. А последствия эти были таковы, что через три года после победы В. Ющенко разговоры и рассуждения о том, была ли «оранжевая революция» вообще, становятся не столько объектом научных дискуссий, сколько предметом морально-политической оценки.