Когда осмеливается от-кутюр…
Когда осмеливается от-кутюр…
Женские брюки появляются в коллекциях от-кутюр и прет-а-порте только в 1960-е годы. Их успех оглушителен: в 1965 году брюк производилось больше, чем юбок{670}. С точки зрения истории моды, очевидно, что это говорит «о более или менее сознательном желании большинства женщин доказать свое равенство за счет ношения костюма»{671}. Брюки позволяют «жить, не сжимая колени»{672}.
Это стремление учитывает Ив Сен-Лоран (1936–2008). Брюки присутствуют уже в самой первой коллекции, выпущенной под его именем в 1962 году (поначалу это «спортивная» одежда — четыре пары «морских» брюк){673}. Позднее он объяснит свое решение, сделав несколько «феминистских» акцентов:
Благодаря прет-а-порте я начал понимать, что мужчина намного свободнее в движениях и намного менее озабочен подбором одежды. Потому что эта одежда всегда была одинаковой и давала ему чувство уверенности в себе. Эта уверенность превосходила ту, которую испытывала женщина, вынужденная каждый год задавать себе вопросы вроде такого: а что я надену? Постепенно я разработал гардероб, словно с помощью кальки повторяющий мужской. Самый красивый вариант — это когда женщина одевается в мужскую одежду! Потому что здесь проявляется вся ее женственность: женщина не пропадает в мужской одежде, она должна бороться с ней, и тогда ее женственность проявляется еще больше{674}.
Сен-Лоран мечтает, в частности, создать женский аналог мужского гардероба. Он не выстраивает для этого теоретическую базу, а делает практические попытки. Его манера говорить об этом не свидетельствует о его смелости, поскольку дискурс моды полон ловушек, связанных с тем, что касается гендера. Он использует клише, часто упоминая знаменитую «тайну» женщины, и верит в существование женской и мужской квинтэссенции. Ролан Барт, пользуясь современными инструментами семиотического и структурного анализа, доказал пустоту подобного дискурса{675}.
И все же в заявлениях Ива Сен-Лорана есть политическое содержание. Конечно, он не активист феминистского движения. Но каким бы буржуазным он ни был, у него есть «левацкий» образ, который складывается в том числе из-за его деловой и романтической связи с Пьером Берже, а также благодаря неуловимым ноткам гомосексуальной чувственности во времена гомофобии. Нервная, покорная и болезненная хрупкость ставит кутюрье в особенное положение, вне рамок традиционных властных отношений. Он не занимает доминирующую позицию.
Вопреки традиции, кутюрье полагает, что в брюках «женщина может максимально проявить свою женственность»{676}. В 1966 году он впервые использует смокинг — главный предмет одежды в его коллекциях вплоть до 2002 года. Этот символ власти станет инструментом empowerment для его клиенток. Традиции разрушаются. 26 августа 1968 года журнал Elle так фиксирует эту перемену:
Самые молодые кутюрье во главе с Сен-Лораном задают тон, импульс и форму новой моде. Мы верим, что брючные городские и вечерние костюмы могут носить подавляющее большинство женщин, не обращая внимания на возраст или силуэт. На их беспокойство отвечает туника из джерси или бахромчатого шелка с ремнем, которая придает уверенную женственную нотку. Мы верим, что эта мутация так же важна, как платьемешок Баленсиаги или New Look Диора 1947 года{677}.
Но значение этой перемены намного больше. В 2008 году в связи с кончиной кутюрье все с удивительным единодушием вспоминали именно о брюках — символе, который позволил женщинам «свободно обыгрывать свою „физическую бисексуальность". Женщина Сен-Лорана стала первой, кто научился выглядеть элегантно в брючном костюме или в хлопчатобумажной куртке»{678}. Эта куртка-сафари (модель Saharienne) действительно повлияла на настроения умов, став, по мнению Лоране Бенаим, «освободительным фетишем 1969 года»{679}. А затем появится плащ с капюшоном и тренчкот.
Начиная со своей самой первой коллекции, когда он еще работал у Диора, Ив Сен-Лоран подчеркивал в силуэте некоторую андрогинность за счет трапецевидного платья, которое носили женщины с узкими бедрами и маленькой грудью. Женственным женщинам 1950-х он предпочитает черных манекенщиц за их пропорции, пластику, чувство движения, свет, загадку{680}. В отличие от других кутюрье, он делает ставку на женщин старше 30, а не на подростков. И при этом он не самый чуткий законодатель моды, как об этом свидетельствует его биограф: «Он избежал девочек-кукол, футуризма, моды для пожилых, рваных тканей, сверхженщин и… заигрывания со стилем нищих»{681}. Он мыслит не концептуально, а чувственно. Он ничего не изобретает, сохраняет верность классическому языку, подчеркивает элегантность, выдвигая на первый план соблазнительность, иногда перебарщивая, когда начиная с 1978 года делает ее постоянной темой творчества. Как и Шанель, он предпочитает моде стиль. Его особенность в том, что он ищет женское-мужское, загадочную двойственность, которая противоположна «бесполой одежде Куррежа или Кардена»{682}. Говорить о его феминизме было бы преувеличением. Этого не позволяет дискурс моды, а репутация феминистического движения и его героинь небезупречна. Ив Сен-Лоран считает: «Женщина соблазнительна в брюках только тогда, когда она носит их, проявляя всю свою женственность. Не как Жорж Санд. Брюки — это кокетство, дополнительный элемент шарма, а не символ равенства или освобождения» (Elle, 1968 год). Но при этом он добавляет, что «свобода и равенство не покупаются вместе с брюками, это состояние души». И это созвучно тому, что говорят о его стиле: «Стиль Saint Laurent нельзя купить, им можно быть»{683}. Его фирменный стиль привлекает женщин, отвергающих буржуазность, ведущих независимый образ жизни, разводящихся, рожающих детей вне брака, свободно и без чувства вины воспринимающих любовь. Это естественные феминистки, как французская звезда Катрин Денев, ассоциирующаяся с маркой и дружащая с кутюрье. Или как Мелина Меркури[77]. Рассказывая о своем стиле (1968), Сен-Лоран затрагивает одну из периодически возвращающихся проблем — брюки как символ мужского протеста: «Сейчас есть женская мода, которая пришла напрямую из мужской, которая вызвана потребностью в удобстве, необходимостью пользоваться своей одеждой и следовать своим вкусам, не завидуя, не дублируя, не копируя и не лишая мужественности мужчин. Просто чтобы к ним присоединиться»{684}. По мнению Vogue (декабрь 1966), он «покорил мужчин, которые всегда любили Жорж Санд и определенный дендизм среди женщин». Как по-разному и как размыто используется имя великой Жорж Санд…
По мере роста роли и признания феминизма Ив Сен-Лоран на закате своей 40-летней карьеры сможет более открыто продемонстрировать свою этическую и политическую связь с женщинами: «Служить их телу, их жестам, их позам, их жизни. Я хотел сопровождать их в этом великом освободительном движении, произошедшем в прошлом веке»{685}.
Если в Сен-Лоране можно видеть изобретателя стиля «ретро» (например, за счет аллюзий на образ Марлен Дитрих), то Андре Курреж (род. 1923) систематически ищет новизну — в материалах, цветах и формах — и также включает в свои коллекции брючные ансамбли. Как и Ив Сен-Лоран, он основал собственный дом мод в 1961 году и начиная с 1962 года предлагает клиентам женские брюки, предназначенные для ношения как днем, так и вечером{686}. В 1964 году его вечерний брючный ансамбль без туники вызывает скандал. В 1967 году он придумывает брючный комбинезон с двуцветным шерстяным поясом. В 1968-м — трикотажные колготки. Его концепции, рожденные в сотрудничестве с женой Коклин Курреж, революционны. Стирание талии — одновременно фундаментального элемента в различии полов и границы между нижней и верхней частью тела: для Куррежа «тело — это целое». Туфли без каблуков, которые порождают новую походку, более танцующую и более динамичную. Курреж придет к восприятию одежды как «второй кожи» (1971), которая повторяет линии тела, что приводит к использованию трикотажа. В любом случае в центре его работы — забота о теле. Поскольку, как он любит говорить, «жизнь — это спортивный поединок», с помощью своего стиля он хочет выдвинуть на первый план «здоровое», «мускулистое» и «чистое» тело, приближаясь к спортивному духу. Он родился в 1923 году и ровно на сорок лет младше великой Шанель, которая обвиняет его в том, что он «стремится разрушить женщину, размыть ее формы, превратить ее в девочку»{687}.
Еще более футуристически настроенным аутсайдером стал Пако Рабан, родившийся в испанской части Страны басков в 1934 году, чей отец был убит франкистами. Он одевает своих манекенщиц-амазонок в кольчуги (первая коллекция, 1966). Тот, кто получит прозвище «металлургист» и «Жюль Верн в области от-кутюр», работает с родоидом, пластичным, легким и прочным материалом, а также любит «безумные аксессуары». По его словам, его платья — это манифесты. С их помощью он хочет «очистить глаза женщин» (1967). Независимо от того, делает ли он платье или брюки, мода переходит в новое измерение: это уже больше не «соблазнение», а «шок»{688}.
Для великих кутюрье 1960-х брюки — это, как мы уже видели на примере смокинга Ива Сен-Лорана, вечерняя одежда. Все проявили себя в этом, в том числе Шанель. В 1963–1964 годах она придумывает «женские брюки»: «она удалила все мужские признаки (стрелки, ширинка) и… феминизировала их за счет косого кроя, складок на талии, как у юбки, и ткани с блестками»{689}. Журнал Jardin des modes в сентябре 1964 года осторожно интересуется: осмелятся ли женщины ответить на это «приглашение на бумаге», одевшись в брюки?
Но вскоре всех удивит успех одежды из мужского гардероба, который она будет иметь в вечернем пространстве, более привычном к гламуру, фантазийности и невниманию к функциональности.
Впрочем, женские брюки вполне могут соответствовать этим критериям. Этой одежде доступны все формы — вплоть до рейтуз, придуманных Живанши в 1968 году. В какой-то момент брюки станут объектом юмора и провокации. Блузы и туники, которые в начале десятилетия часто закрывают брюки сверху, исчезнут.
Включать брюки в свои модные коллекции начинают «стилисты» и «творцы», среди которых женщин становится все больше. 5 мая 1968 года Соня Рикель открывает свой бутик неподалеку от того места, где через пять дней появятся баррикады. Небольшие обтягивающие пуловеры «королевы трикотажа» носят без лифчика, с юбкой или брюками. Ее брюки, гармонирующие с верхней частью одежды, — широкие, короткие, «на китайский манер». Рикель быстро завоюет репутацию интеллектуалки и феминистки. Рассказывая о себе, она подчеркивает, что заниматься творчеством стала в связи со своими беременностями. И поскольку это совершенно особенное прекрасное состояние, она хочет быть одетой подобающим образом. Не пытаться скрыть свое тело. Любить свои формы. О ее одежде Элен Сиксу говорит, что она «не агрессивная», излучает «мир», который прежде всего надо установить между собой и своим телом. Обратим внимание на то, что Соня Рикель имеет собственное видение брюк: «Брюки — это равенство. Не с мужчинами, а с теми женщинами, у которых красивые ноги»{690}. Красивая фраза, даже несмотря на то что брюки не всегда скрывают недостатки фигуры, а порой могут открыть не меньше, а то и больше, чем юбка… И все равно хорошая формулировка, поскольку она напрямую говорит о братстве, которое может быть выражено в том числе и посредством одежды, как мы это уже видели в революционную эпоху. Что означает это стремление для женщин? В 1970-е годы они придумывают выражение «женская солидарность» (sororit?) и пытаются воплотить его в жизнь.
В профессии кутюрье пробиваются наверх и другие женщины, все разные и смелые, все благосклонно относящиеся к брюкам: Эммануэль Хан (род. 1937), бывшая манекенщица, которая занимается повседневной женской одеждой и производит юбки-брюки; Мишель Розье, «королева пластика»; Кристиан Байи; Жаклин (совместно с Эли) Жакобсон (марка Doroth?e Bis)… Это еще один признак происходящих изменений, поскольку в предыдущие десятилетия мир высокой моды был в большей степени мужским. И он совершенно не отличался феминизмом.
В 1954 году Жак Фат заявил: «Женщины — плохие создательницы моды. В этой области единственная их роль должна заключаться в том, чтобы носить одежду». Таким образом он оставил за мужчинами доступ к новому престижному статусу: «Мода — это искусство. Искусство — это творение, а творцы — мужчины», — добавляет он{691}.