Читайте также
69
[26 июня 1923 года]
Милая моя родная маманичка!Едем мы хорошо, подъезжаем сейчас к границе, и я спешу тебе написать две строчки и послать обратно с тов. Чернышевым. Он очень сокрушается, что не может исполнить данного тебе слова и ехать до Риги: без паспорта его никак через все
70
28 июня [1923 г.], Берлин
Милый мой родной Любонаша!Вот я второе утро в Берлине. Доехали мы великолепно, остановился я в посольстве, а сегодня вечером вместе со Стомоняковым, Абрамовым[339] и Квятковским еду в Наугейм, где должно быть совещание с Цурюпой[340], который там лечится.
71
3 июля 1923 года
Милый мой родной Любанаша, сегодня, 3 июля, мы наконец-то уезжаем из Берлина целым караваном. Дел всяких и переговоров было тут предостаточно, но еще больше предстоит в Москве, почему отчасти и беру с собой Стомонякова. Стоит уехать на полтора-два месяца, и
72
[4 июля 1923 года]
Милый мой Любанчик! Пишу две строчки в Риге. Доехали великолепно и сейчас уже в русском вагоне. Должен сию минуту ехать с Чичериным на офиц[иальный] завтрак. Кончаю письмо. Целую тебя, родной мой дружочек и маманя. И деточек моих любимых. Целую крепко и
74
14 июля [1923 года]
Милая моя родная маманичка, золотые мои дочери!Пишу наспех перед отъездом И[вана] М[ихайловича][345]. Делов выше головы, и я с утра до вечера занят. Более или менее начинаю дела уже проворачивать и, видится, в близком будущем будет немного посвободнее.
75
26 июня 1923 года
Милые мои маманя и родные дочери!Стомоняков завтра утром летит в Берлин, и я с ним по воздуху посылаю это письмо. Вполне здоров, чувствую себя отлично, много работаю, но не до отказа. В воскресенье (с субботы вечера) был у Катерины, но, к сожалению, лил дождь, и,
76
[10 августа 1923 года]
Милая маманя и родные мои девочки!Что-то опять давненько нет от вас писем, последнее было от 16 июля, я несколько заскучал. Вы, пожалуй, теперь где-нибудь за городом и, может быть, поэтому и не пишете, или причина тому хлопоты со сборами и переездом на
77
19 августа 1923 года
Милая моя Маманя!Очень мне больно было читать из писем и слышать от Маринушкина, что здоровье твое плохо. Горюю об этом и за тебя, и за ребят, и еще больше за себя, потому что чувствую и твой и их укор мне, да и действительно выходит, ничего, кроме обид и
78
26 сентября [1923 года]
Милый мой Любан!Не сердись на меня, что я мало пишу, ей Богу, нет минуты свободной. Когда меня не тормошат разговорами или нет заседаний, надо думать так много и такие все интересные и полезные вещи, что я не могу себе этого запретить. Во сколько тысяч
79
13 октября 1923 года
Милая моя мамоничка и дорогие мои дочери!Как я жалею, что вас нет здесь сейчас со мной: стоит такая чудная и красивая осень, что, право, стоит Италии! Я вчера пошел к Сонечке, посидел с ними часа два на 1-м Ильинском, а потом вышел на берег Москва-реки, и так
81
8 ноября [1923 года]
Милый мой Любанаша!Я очень огорчился сегодня, узнав от своего великолепного секретаря, что телеграмма тебе не была послана до сегодняшнего дня.Вероятно, ты был очень этим недоволен, а я, конечно, виноват, главным образом в том, что не усмотрел за своим
82
[8 ноября 1923 года]
[…][377] Это делается, кажется, по указаниям некоторых правых организаций, старающихся направить движение в русло антисемитизма и демагогических выходок, грабят булочные, а вчерашней ночью в определенном районе планомерно обобрали ювелирные магазины.
83
14 ноября 1923 года
Миленький мой и родной Любан! Было от тебя одно письмо и больше нет. Боюсь я, что ты считаешься письмами и уже, может быть, осердился на меня, что я тебе послал пока одно письмо. А между тем, родной мой, я о тебе постоянно думаю, и очень по-хорошему, и люблю
84
[16 ноября 1923 года]
Милый мой Любанчик!Родные мои девочки!Узнал, что тов. Швец сегодня едет в Амстердам и Лондон, и спешу вам послать свой привет из Берлина, откуда все не могу выбраться: выезжаю завтра или самое позднее в воскресенье, если завтра еще что-нибудь задержит.
Борис Андреевич Можаев
(1 июня 1923 – 4 марта 1996 года)
Родился в селе Пителино Рязанской губернии в крестьянской по происхождению семье. «Дед мой Иван Можаев был астраханским лоцманом, отец до революции тоже ходил на пароходах и шхунах, готовясь в лоцманы, – писал Борис