17 21 июня 1918 года

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

17

21 июня 1918 года

Родной мой Любан!

Получил твое первое письмо из Бостода от 18 с[его] м[есяца]. Мои письма к тебе запоздали из-за отсутствия курьера, к[отор]ый только на днях уехал, посылать же по почте я не хотел. Теперь с прошлой недели почта начала принимать русские письма, и вы можете начать посылать письма в Россию через Германию. Другой вопрос, насколько исправно они будут доходить. Послал вам термометры, аспирин и бумагу от моли; еще не получила, справься через Штоля у Циммермана[138]. Пошехонцы курьеры ведь и затерять посылку не дорого возьмут[139].

С Воровским о Вол[оде] и Нине я перед его отъездом говорил. Кроме того он едва ли уедет из Москвы, не дождавшись меня. Я все не могу закончить дела. Как раз вчера у нас была комиссия в мин[истерстве] иностр[анных] дел с утра до самого вечера, лишь с перерывом на еду. Уехать никак нельзя, дело в общем налаживается, и я, не преувеличивая своих заслуг, могу сказать, что сейчас помог делу. Немцы видят, что и у б[ольшеви]ков есть деловые люди, и, может быть, удастся приостановить дальнейшее наступление. Есть даже надежда на возврат Ростова и части Донецкого района. Тем не менее я решил не дожидаться конца переговоров и уеду, как только будет обеспечен известный минимум. Самому уже хочется поехать в Россию, посмотреть, что можно ли что сделать. Скорее всего возьмусь, м[ожет] б[ыть], за восстан[овление] сов[ета] народн[ого] хоз[яйства], чтобы иметь под собой более или менее всю экономику и в первую очередь заграничн[ую] торговлю. Если положение совсем безнадежно, то либо вовсе удалюсь, либо, м[ожет] б[ыть], возьму посольство в Вене или что-нибудь в этом роде, хотя чисто дипломатич[еская] работа меня меньше привлекает, чем организаторская.

На твой вопрос по поводу Капл[ана][140], я бы не советовал тебе путаться в это дело. Оно и неудобно с общей точки зрения, да и в конце концов вряд ли интересно. Я не верю в успех такого рода торговых начинаний в ближайшее время; во всяком случае риск очень велик, и нам вкладывать свои деньги в такое дело вряд ли стоит, а при таких условиях, как ты пишешь, и подавно! Можешь успокоить Капл[ана] в том смысле, что я окажу ему всякое возможное содействие и без непосредственного участия в делах.

Ну вот, мой хорошанчик, пока и все. Надо кончать письмо. Я здоров, чувствую себя очень хорошо, только вот тоскливо, что вас нет поблизости. Не знаешь ли ты адрес Соломона?[141] Он был бы здесь очень нужен, а я не знаю, как с ним снестись. Если до 26–27 узнаешь, то телеграфируй, вероятно, еще телегр[амма] меня застанет. Хочу его устроить в здешнем Генеральном консульстве. Тогда и с Вол[одей] мы бы не зависели от Скандинавии, ибо на худой конец можно бы здесь устроиться.

Детенышей моих родных крепко целую и благодарю за их милые письма. Напишу им, как только будет хоть чуточка свободного времени. Надеюсь, погода у вас улучшится, и вы все, в том числе и ты, мой родной, любимый Любан, будете купаться. Очень вам кланяется Герц. Он и его семья со мною любезны и предупредительны свыше всякой меры.

Крепко вас обнимаю и целую. Ваш папа

Пишите сюда: Russische Botschaft[142], мне.