Опасное поручение. Тяжелое испытание

Опасное поручение. Тяжелое испытание

Другому полицейскому разведчику, тоже американцу испанского происхождения, пришлось выдержать тяжелое испытание. Однажды он был приглашен в канцелярию контрразведки в Жиевре, где находился один из крупнейших центров службы снабжения, и где всегда опасались присутствия неприятельских шпионов.

— Хотите взять на себя опасное поручение? — спросил его начальник.

— Да, — ответил полицейский разведчик, и его лицо прояснилось.

— Говорите ли вы достаточно хорошо по-испански, чтобы сойти за испанца среди испанцев и не быть повешенным?

— Да, — отвечал полицейский разведчик. — Я в молодости прожил семь лет в Мадриде.

Впоследствии это спасло ему жизнь.

— Хорошо, — сказал начальник. — В маленьком городке Сель-сюр-Шер около Жиевра мы строим самые крупные холодильники американской экспедиционной армии, предназначенные для хранения продовольствия, отправляемого на фронт. На этом строительстве имеется много вольнонаемных рабочих: мальтийцев, бельгийцев, греков, швейцарцев и особенно испанцев. За ними внимательно следят, но там происходит что-то непонятное. Я не могу вам больше ничего сказать, вы отправитесь туда сами и постараетесь выяснить, что там делается. Но будьте осторожны, это головорезы, которые не остановятся ни перед чем.

Педро Падилла прибыл в грязных лохмотьях из Мадрида на строительство, где работали испанцы. Но его смышленое лицо и хорошие рекомендации помогли ему получить работу по 9 франков в день. Он очутился среди рабочих и тотчас же почувствовал тяжелую атмосферу опасности. На него были направлены подозрительные взгляды, и он слышал замечания, отпускаемые на его счет этой многоязычной толпой, главным образом состоявшей из испанцев, доверие которых он должен был завоевать. Указывая пальцами на его нерабочие руки, они спрашивали: «Кто такой этот рабочий?» «Плохое начало», подумал агент. И вот однажды вечером он стал громко расспрашивать, нет ли работы для маляра:

— Я не чернорабочий, — говорил он, — мне сказали, что тут есть малярная работа.

Не зная, убедил ли он своих товарищей, он уснул, и ему снились угрожающие лица с мрачно сверкавшими глазами. Вдруг он проснулся, разбуженный светом карманного фонаря, увидел две темные, фигуры и услышал приказание:

— Встань, не произноси ни слова и следуй за нами.

Они отвели его в темный угол, сами сели, а ему велели стоять и направили свои фонари на его лицо.

— Падилла, — начал один из испанцев, чье тонкое и бледное лицо выдавало сильную волю, — ты утверждаешь, будто ты испанец и приехал из Мадрида. Это может быть и так! Но ты не похож на рабочего. Нам известно, что американцы нас в чем-то подозревают, может быть, в воровстве или в шпионаже в пользу немцев или же в саботаже. Нам известно об их намерении послать сюда человека из разведки. Может быть, это как раз ты!

Глаза обоих испанцев были испытующе устремлены на несчастного полицейского разведчика, у которого от ужаса зашевелились на голове волосы.

— Если это ты, — голос испанца стал угрожающим, — мы изрежем тебя на мелкие куски. Если это не ты, то тебе нечего бояться. А теперь отвечай на наши вопросы.

После этого началось нечто вроде допроса «третьей степени», который вел человек с тонким лицом с помощью своего товарища, всю жизнь жившего в Мадриде.

— Где ты жил в Мадриде? Как с такого-то места можно дойти до такой-то школы, до такой-то церкви? По какой надо пройти улице? Как зовут священника такой-то церкви? В каком ты жил доме? Кто там жил еще? Кто жил рядом, кто напротив?

Падилла в душе дрожал, но он действительно жил в Мадриде, в Калле Зорилла и ответил на большинство вопросов. Заметив почти неуловимый знак, который один испанец подал другому, он почувствовал, что дело подвигается успешно. Несмотря на свой страх, на ужасную обстановку и на ослепивший его свет, секретный агент понимал, что он одерживает победу. Главный следователь был уже как будто убежден, когда его товарищ, подняв свои тяжелые веки, сказал:

— Дай-ка, попробую я.

Сердце бедного агента сжалось.

— Кто такой был Гарибальди? — спросил новый следователь.

— Гарибальди? — воскликнул Падилла, стараясь вспомнить. — Ведь, это, кажется, был итальянский патриот.

— Никто в Мадриде не ответил бы так, — презрением произнес испанец. — Кто такой был Гарибальди? Отвечай!

Точно молния, агента осенило воспоминание детства.

— Это было прозвище сумасшедшего старика, который расхаживал в форме, обвешанный медалями…

— Верно, — подтвердил испанец. — Еще один вопрос. Если ты жил в Калле Зорилла в 1898 году, то окажи, что там в тот год произошло? Об этом помнят все, кто там жил.

— Там случалось много вещей, — запротестовал несчастный полицейский разведчик, — скажи яснее!

Испанец колебался.

— Там была замешана свинья.

— Свинья? Свинья? — Вдруг агент вспомнил.

— Я знаю, — сказал он. — Это было в день объявления войны между Испанией и Соединенными Штатами. По Калле Зорилла проходила толпа, распевавшая «Jankee pig» («свинья янки») вокруг свиньи, украшенной американским флагом. Затем толпа повесила свинью перед домом генерала Вейлера.

Испанец поднялся и протянул руку:

— Подлый американец никогда бы этого не знал, — воскликнул он. — Ты в самом деле мадридец!

Секретный агент дрожал от волнения, на его лбу выступил холодный пот. Он выдержал испытание и был принят в масонское братство испанских рабочих. Во главе этого братства стоял человек с бледным лицом, наводивший ужас на всех своих товарищей, за исключением одного лишь мадридца. Последний полюбил Падиллу и предложил ему, что будет работать вместо него.

— Я в состоянии свалить трех таких, как ты, — сказал он ему, показывая свои мышцы, и могу работать за двоих. А ты тем временем будешь нести охрану, и когда появятся американские агенты, ты нас предупредишь.

Это как раз и было нужно полицейскому разведчику. Таким образом, он мог узнавать обо всем происходящем.

Ночью он имел возможность продолжать свои поиски. Напрягая слух и зрение, он обнаружил много интересного.

Во-первых, он заметил, что испанцы, будучи азартными игроками, играли в странную игру. Когда проходил поезд, они прекращали работу и провожали его глазами, а затем заключали пари. Сколько пройдет поездов? В каком направлении? Какие составы? Какой длины? Из скольких вагонов? Результаты тщательно записывались и передавались одному бельгийцу, который хранил все ставки, но никогда не возвращал записок. Одно слово, сказанное специальному комиссару Бауэру, и бельгиец исчез.

Затем полицейский разведчик заметил маленькие белые пилюли, разбросанные вокруг сложенного в большом количестве леса. Он взял несколько штук и отнес Бауэру.

Это оказались зажигательные таблетки, которыми пользовались немцы. После этого лес начали усиленно охранять.

В маленьком кабачке, который посещали рабочие, он увидел, как какой-то грек передал служанке сложенную вчетверо записку. Испанцы над ним смеялись.

— Вот ты как ухаживаешь! Ты не смеешь с нею заговорить? Испанцы ухаживают иначе.

Грек исчез; больше его в кабачке не видели. Французские агенты обнаружили, что служанка передавала свои «любовные записки» одному железнодорожному служащему, сопровождавшему поезда между Туром и Парижем; он в свою очередь передавал их третьему лицу. Этот путь для пересылки сведений был уничтожен. После Падиллы прибыл еще один испанец, который тоже был подвергнут испытанию и принят в испанское масонское братство. Он был хорошо знаком с артиллерией, так как работал у Крезо. Бауэр был очень рад знакомству с ним. Несмотря на все опасности, полицейский разведчик продолжал работать, не вызывая подозрений у своих товарищей. Когда он выполнил задание, его послали в другое место.

— Через какое самое тяжелое испытание пришлось вам пройти? — спросили его.

— Самое тяжелое? — повторил он сердито. — Я вам скажу. Однажды, американский капрал приказал нам вчетвером тащить его на тачке 6 километров и ругал нас за то, что мы шли недостаточно быстро. Это был капрал, а я, сержант, ничего не мог поделать!