АРМАДЫ «СЕРЕБРЯНЫЕ» И «ЗОЛОТЫЕ»

АРМАДЫ «СЕРЕБРЯНЫЕ» И «ЗОЛОТЫЕ»

После открытия в 1492 году Христофором Колумбом Нового Света туда устремились испанские конкистадоры: разорившиеся дворяне, купцы, искатели приключений. Всех их, начиная с Эрнандо Кортеса и Франсиско Писарро и кончая множеством безымянных авантюристов, влекли сказочные богатства, о которых вдохновенно рассказывали Колумб и его спутники, и прежде всего легендарная страна Эльдорадо. Действительно, в Мексике, Панаме, Перу, Чили завоеватели обнаружили богатейшие месторождения золота и серебра, а великолепные изделия из благородных металлов, которые изобиловали у туземцев, даже не снились нищим идальго. Например, когда в 1519 году Кортес высадился в Веракрусе, индейцы, помимо огромного количества золотых и серебряных украшений, преподнесли ему в дар два блюда из желтого металла величиной с колесо телеги.

На протяжении почти трехсот лет сокровища Нового Света рекой текли в Испанию. Если с 1521 по 1530 год, когда Кортес завоевывал Мексику, в метрополию было вывезено около пяти тысяч килограммов золота, то в следующем десятилетии с падением империи инков добыча конкистадоров составила 14,5 тонны золота и шесть тонн серебра. Прошло еще шесть лет. Педро де Вальдивия покорил Чили — и золотой запас испанского двора увеличился на 25 тонн, а серебра — на 178 тонн. Следующее десятилетие стало рекордным: из Америки в Испанию поступило 42 620 килограммов золота и 303 120 килограммов серебра!

Одновременно испанский король ввел строжайшую монополию на торговлю со своими колониями в Новом Свете. Право вести ее получил всего один испанский порт — Севилья, а за океаном этой привилегией пользовались лишь две гавани — Веракрус в Мексике и Портовельо на атлантическом побережье Панамского перешейка. Причем эта торговля носила, так сказать, плановый характер. На протяжении двух столетий, с 1550 по 1750 год, каждую весну из Испании в Америку отправлялись две флотилии. Они состояли из нескольких десятков галеонов с продовольствием и товарами для продажи в колониях, которые сопровождал сильный конвой из многопушечных кораблей.

Первая флотилия, официально называвшаяся «Серебряным флотом», пересекала океан и шла вдоль Больших Антильских островов, оставляя к северу Пуэрто-Рико, Гаити и Кубу. Портом назначения у нее был Веракрус. Там галеоны разгружались. Затем их трюмы заполняли серебром и медью мексиканских рудников, табаком, индиго, кошенилью и сахаром. Причем счет этим ценным грузам шел на многие тонны.

Вторая флотилия, именовавшаяся «Золотым флотом», пройдя Малые Антильские острова и обогнув остров Гренада, шла вдоль северного берега Южной Америки на запад, в Картахену, расположенную на побережье нынешней Колумбии.

Когда «Золотой флот» появлялся в пределах видимости порта Риоача у подножия горы Маракайбо, в Перу тут же снаряжали гонцов. Драгоценный металл знаменитых перуанских копей доставлялся по суше в порт Кальяо, а оттуда морем на тихоокеанский берег Панамы. Здесь золото выгружали, взвешивали, регистрировали. После чего драгоценный груз навьючивали на мулов, и огромные караваны не спеша шли через Панамский перешеек в Портовельо. Тем временем туда приплывали суда из Картахены. Погрузка ценностей занимала целый месяц. Помимо золота и серебра, трюмы галеонов до отказа заполняли табаком, индиго, сахаром. Выйдя из Портовельо, эскадра следовала в Гавану, где она должна была соединиться с «Серебряным флотом», пришедшим на Кубу из Веракруса.

Затем начиналось самое главное и самое трудное в ежегодном заокеанском походе — обратный путь к берегам Испании. В назначенный губернатором острова день обе флотилии выходили в океан: либо через Наветренный проход между Кубой и Гаити, либо через опасный из-за многочисленных рифов Флоридский пролив. Далее, попав в стремительный Гольфстрим, галеоны плыли вдоль восточного берега Северной Америки и на широте мыса Гаттерас брали курс на Севилью.

Далеко не всем галеонам удавалось благополучно достичь берегов родной Испании. Некоторым из них не суждено было даже выйти из Карибского моря на просторы Атлантики. Очень часто суда становились жертвами печально знаменитых вест-индских ураганов. К тому же сами мореплаватели нередко допускали при управлении галеонами грубые, а порой и непоправимые ошибки. Без хронометров, без более или менее точных навигационных приборов они то дрейфовали «без руля и без ветрил», то оказывались игрушкой гигантских штормовых волн.

Не сразу испанцы постигли тайны господствующих в Новом Свете течений, не сразу нанесли на свои карты опасные рифы, банки, отмели Карибского моря. Изучение этого района оплачивалось очень дорогой ценой, поскольку галеоны «Золотого флота» были самыми «дорогими» судами, когда-либо бороздившими моря и океаны, а кораблекрушения часто случались из-за отсутствия достоверных штурманских карт.

Как это ни парадоксально, но «золотые» галеоны можно назвать и самыми немореходными кораблями в истории мирового судостроения. Поскольку они плавали в основном с попутным ветром, то волны били в корму, и поэтому ее приходилось делать очень высокой. Но с увеличением размеров кормовой надстройки снижалась остойчивость судна. К тому же при общей его длине над водой, равной пятидесяти метрам, киль был на 20 метров короче, и сильный боковой ветер грозил в любой момент опрокинуть такой несуразный корабль. Обычно уже на подходе к экваториальным водам состояние многих галеонов, изрядно потрепанных штормами, было весьма плачевным. А тут еще в тропиках обшивку корпуса и шпангоуты атаковывал прожорливый червь-древоточец. Словом, нет ничего удивительного, что «золотые» и «серебряные» галеоны тонули даже в тихую погоду, не говоря уже о штормах.