Развитие русского и шведского флотов до 1788 г.
Развитие русского и шведского флотов до 1788 г.
Ничто так ярко не доказывает упадка шведского флота, как та инструкция, которая была дана несколько лет спустя после войны с Россией шведской экспедиции, отправлявшейся в Средиземное море: военные корабли должны были идти от Скагена до Финистера под коммерческим флагом, чтобы иметь возможность без унижения первыми салютовать встречным английским кораблям. Чтобы не быть вынужденными при этом убирать брамсели, паруса эти заранее должны были быть закреплены, а марсели должны были быть зарифлены. И такая унизительная инструкция оставалась в силе в течение пяти лет!
В 1761 году были положены новые основания для развития флота; численность линейных кораблей была определена сообразно числу имевшихся налицо людей, и так как этих людей хватало на 18 кораблей, то установлено было число 20, т. е. вдвое меньше, чем было положено раньше; однако в 1765 году было уже только 10 боеспособных линейных кораблей и не более 6000 матросов. В 1767 году король, правительство и высшие сословия взялись за дело, постройка кораблей и верфи в Готенбурге продвинулись вперед.
Королю Густаву III, вступившему на престол в 1771 году, удалось сломить силу дворянского сословия; он энергично занялся морскими делами; флот был разделен на военный флот в Карлскроне, галерный флот в Стокгольме, шхерный флот в Гельсингфорсе и особый отряд в Готенбурге. Существование последнего отряда зависело главным образом от внутренних политических соображений, в зависимости от того, кто в данный момент, Россия или Дания и Норвегия, считались возможными врагами.
В Швеции настолько придерживались шаблонной постройки судов по моделям, что когда приходилось, например, исключать из списков фрегат, обладающий хорошим ходом, то такой фрегат восстанавливали по отдельным кускам, чтобы при новой постройке сохранить прежние обводы. Только в 1781 году англичанин Чапман (см. правила Чапмана) создал научные основания для постройки кораблей. В 1786 году были готовы 22 линейных корабля и 11 фрегатов, которые получили и надлежащее боевое снаряжение; впрочем, некоторые из этих кораблей были очень стары: четырем из них было более 60, а одному даже 84 года.
Новейшие линейные корабли имели на нижней палубе 36-фунтовые орудия, на верхней – 24-фунтовые (в прежнее время – 24 и 18-фунтовые). Сильное подпрыгивание орудий, стреляющих при крене на подветренную сторону и происходящие от этого удары на подъемный клин очень портили стенки, изменяли направление, а вместе с тем и дальность выстрела; в устранение этого была введена новая конструкция, в которой положение цапф было изменено, при чем казенной части орудий был придан больший перевес; одновременно были введены подъемные винты и усовершенствованы прицельные приспособления, вследствие чего возросла меткость стрельбы. Изменением устройства пушечных портов и станков был увеличен угол обстрела. Были даже произведены опыты с орудиями, заряжающимися с казенной части. Ударное приспособление, вместо фитильного запала, не могло быть введено вследствие противодействия командовавшего флотом; в первый раз оно было применено около 1780 года в английском флоте.
Для новых шхерных судов были построены вращающиеся орудия так называемые «Nickor». Это были небольшие орудия вращавшиеся на вертикальной оси, до 3-фунтового калибра, для боя на близкой дистанции, при чем в качестве снарядов служила картечь или камни.
В 1783 году был утвержден устав морской тактики; четыре года спустя он был издан одним морским офицером с приложением относящихся к нему дневных сигналов. В качестве новшества в этом уставе надо отметить строй пеленга, который появился в 1778 году при Уэссане, т. е. тот строй, который получается, когда все корабли из кильватерного строя поворачивают одновременно на известное число румбов, но продолжают держаться в одной линии. Дистанции между судами были очень небольшие, треть кабельтова, т. е. немного более 60 метров что составляло половину длины линейного корабля, от бизани одного корабля до бушприта другого. Особенностью шведского флота было то, что вымпелы и адмиральские флаги поднимались на различных мачтах: начальника авангарда – на фок мачте, центра – на грот мачте и арьергарда – на бизань мачте.
Своеобразная система военной организации была усовершенствована; в 1787 г. были учреждены в Шведской Померании две морские роты по 100 человек в каждой. Только один раз была организована учебная эскадра, но политические обстоятельства вынудили всех призвать на действительную службу, и таким образом личный состав флота постоянно имел возможность упражняться; в научном отношении тоже было кое-что сделано. Большую пользу приносили командировки офицеров во французский флот.
В 1771 году офицерские должности были переименованы: шаутбенахт был назван контр-адмиралом, командор – полковником, капитан-командор – подполковником, капитан – майором, капитан-лейтенант – капитаном.
В 1778 году было 6 адмиралов, 14 штаб-офицеров, 30 капитанов, 60 лейтенантов, 30 прапорщиков; всего служило на кораблях 160 морских офицеров. Сообразно этому офицерский состав на каждом корабле был очень ограничен: на линейном корабле 1 полковник или подполковник, 1 капитан, 2-3 лейтенанта и 2-3 прапорщика, всего 6-8 офицеров; на фрегатах их было всего 4-5.
Наличность у русских большого галерного флота вынудила и шведов приступить к созданию такого флота; однако вследствие недостатка денег, несмотря на широкие планы, было выстроено всего 17 галер. После шестилетних командировок морских офицеров и кораблестроителей в Средиземное море, были выстроены галеры с 1-2 тяжелыми орудиями на носу и легкими орудиями на корме и по бортам; кроме того, были выстроены прамы с 6-18 тяжелыми орудиями. Однако война 1741-1743 годов выдвинула на первую очередь постройку шхерного и берегового флота.
Полковник артиллерии Эренсверд предложил организовать для Финляндии отдельный от военного флота отряд, который должен был быть тесно связан с армией, чтобы вместе с ней оперировать в узких шхерных портах; этот армейский флот должен был образовать правый фланг армии, действующей против России. Для новой флотилии Эренсверд предложил и новую укрепленную гавань, так как бывшая до сих пор пограничная крепость Фридрихсгамн находилась в руках русских и галерный флот оказался слишком близко к границе.
В 1753 году было приступлено к осуществлению всех этих предположений, которые и были выполнены в главных чертах через 3 года; были сформированы две эскадры: в новой морской крепости Свеаборге – 4 фрегата, 2 прама, 30 галер, 5 конных галер (для перевозки лошадей) и рекогносцировочных шлюпок; в Стокгольме – 2 фрегата, 3 прама, 30 галер, 4 полугалеры, 5 конных галер. Для экипажа требовалось около 28 000 человек, в том числе 6000, матросов.
В 1763 году, по предложению Эренсверда, на основании опыта Семилетней войны, были выстроены совершенно своеобразные суда, которые получили названия от различных крепостей Финляндии: Хеммема, Турума, Удема и т. п. Самые большие из этих судов имели фрегатский рангоут, были длиной в 146 фут (ширина равнялась одной четверти длины) при 10-ти футах глубины; экипаж состоял из 250 человек; судно шло на 20-ти парах весел, имело 24 36-фунтовых и 2 12-фунтовых орудия. Суда трех более мелких классов имели на борту упомянутые выше вращающиеся орудия в числе 12-16 штук, на полуюте и на полубаке, над носовыми орудиями.
Эти новые суда должны были соединять в себе свойства гребных и парусных судов, и заменить линейные корабли (своего рода новая школа). К счастью для Швеции, этот взгляд не проник глубоко, суда эти скоро оказались в высшей степени непрактичными, и всего их было построено только 15.
Кроме того, были построены канонерские лодки, канонерские баркасы, канонерские иолы, мортирные баркасы, бомбардирные галиоты и яхты для посыльной службы. Самыми многочисленными были канонерские лодки, оказавшиеся очень полезными судами; их было более 70; они имели по две съемные мачты с трехугольными парусами, в длину имели 65-75 футов, осадку 4 фута и шли на 15 парах весел; экипаж их состоял из 70-80 человек; на носу и на корме у них было по одному 24-фунтовому орудию, а на носу, кроме того, еще 4 вращающихся пушки. Канонерские иолы были по величине немного более половины канонерской шлюпки. Офицеры были набраны из всех родов оружия.
Эренсверд, скончавшийся в 1772 году в звании графа и фельдмаршала, беспрестанно менял организацию и конструкцию судов, а кроме того, продолжал строить и старый галерный флот, так что получилась настоящая коллекция образцов.
В 1788 году галерный и армейский флот были снова соединены под одной общей командой и состояли из двух отрядов: шведская эскадра – из 28 галер, 27 эспингаров (неподнимающиеся на борт вспомогательные суда), 30 канонерских лодок и 3 королевских яхт, и финляндская эскадра, состоявшая из 3 хеммемов, 8 турумов, 3 удемов, 8 мортирных баркасов, 15 канонерских баркасов, 40 канонерских лодок и, кроме того, много судов специального назначения: для начальствующих лиц, авизо, для запасов провианта, воды, для больных, транспортных судов и проч.; все они были в хорошем состоянии. Большим недостатком армейского флота было то, что он должен был тащить за собой громадный обоз провианта и боевых припасов, который очень стеснял его движения.
Эти суда формировали батальоны, состоявшие каждый из 3-х дивизионов; каждый дивизион состоял из 6 галер или 12 канонерских лодок. Команда редко передавалась сигналами, большей же частью подавалась голосом; приказания передавались устно с одного судна на другое; все делалось по точным формальным тактическим правилам.
Тактика этого армейского флота, а также и русского галерного флота была совершенно иная, чем тактика трирем и галер в древности и в средние века; абордажные бои тех времен были почти совершенно заменены артиллерийскими боями.
В 1788 г. у России в Балтийском море было около 40 линейных кораблей, но из них только дюжины две годных для войны, и дюжина фрегатов; кроме того, было много всяких судов, галер, шхерных лодок, из которых только часть пригодных к службе. Плохо обстояло дело с личным составом – не было ни военного, ни морского опыта.
Склонности к морской службе было так мало, что из сухопутных офицеров, русских по происхождению, нашелся только один, который вызвался добровольцем во флот; остальные были лифляндцы или иностранцы; некоторое образование русские морские офицеры получили от одного английского адмирала. Что касается экипажей, то и с ними дело обстояло не очень хорошо, хотя императрица лично интересовалась многими подробностями их организации.