Тактические приемы времен второй греко-персидской войны

Тактические приемы времен второй греко-персидской войны

Теперь останется упомянуть о морской тактике того времени. Здесь нужно провести грань между построением флотов перед боем, боевым порядком, и самим способом боя – сражением отдельных кораблей, хотя оба предмета имеют довольно тесную связь, обуславливая друг друга.

С появлением тарана, самым удобным было нападать на неприятеля, развернувшись к нему носом. Поэтому, как можно заключить из очень неполных источников, для лучшего использования этого сильного оружия наиболее распространенным боевым построением стал строй фронта в один или два ряда, что мы видим уже в битве при Ладе. У финикийцев было в ходу построение в виде полумесяца или серпа (тот же строй фронта с выдвинутыми вперед флангами).

В первый день боя при Артемизии греческий флот, по предположению некоторых историков, был выстроен кругом, – это построение было применено позднее еще раз (в пелопоннесской войне), но неопытными моряками с 39 кораблями при столкновении с вдвое меньшим, но зато хорошо обученным флотом (Фукидид, II, 83). Но у Геродота, которому мы обязаны сведениями о битве при Артемизии, нет упоминаний о построении в виде круга, да и сама тактическая ситуация сражения вызывает сомнение в его целисообразности. Греческий флот в числе 271 корабль двинулся из Гистиайи, как предполагают, строем фронта, с некоторым количеством кораблей, поставленных, по совету Гераклида из Минассы, во втором ряду, намереваясь напасть на вчетверо больший персидский флот, находившийся в Афетской бухте. При выходе из узкого пролива Ореос в Трикирийский, бывший втрое шире, греки заметили уже на небольшом расстоянии от себя персов, двигавшихся на них поперек канала слева. В этом положении совершение такого сложного маневра, как построение круга из 271 корабля заняло бы гораздо больше времени, чем было в их распоряжении. Кроме того, флот, выстроенный в круг, не закрывал бы всего фарватера, а открыл бы персам доступ в Малиакский залив (Фермопилы), что противоречило задаче греков.

Поэтому можно предпололжить, что центр фронта остался на месте или незначительно продвинулся вперед, а фланги оттянулись назад, касаясь берегов у мысов Ставрос и Кефала; таким образом, строй принял форму полукруга. Все суда были обращены носами к неприятелю, приближавшемуся строем в виде серпа, и, подпустив его к себе на близкое расстояние, напали на него разом по данному сигналу. Это предположение сходится с изложением Геродота (VIII, 11), у которого говорится, что греческие корабли были обращены кормами друг к другу, а носами к неприятелю.

На второй день боя при Артемизии греки выстроились в два ряда строем фронта в самом узком месте пролива Ореос. Персы в продолжение обоих дней применяли построение в виде серпа, тот же строй фронта с выдвинутыми вперед флангами, вероятно, по совету сидонян, бывших для них авторитетом в морском деле. Это построение было обычным у финикийцев, но пригодно было только для нападения в открытом море. В данном же случае, при входе в узкий пролив Ореос из сравнительно широкого Трикирийского пролива, суда начали сталкиваться, ломать весла и пришли в беспорядок, что облегчило грекам атаку. 271 греческого корабля в первый день было вполне достаточно для построения по дуге круга при хорошем расстоянии кораблей друг от друга, по крайней мере, на середине боевой линии, выгнутой вперед и подвергавшейся наибольший опасности. При этом все корабли имели достаточно места для маневра.

При Саламине оба флота выстроились по длине пролива строем фронта друг против друга таким образом, что левый фланг греческого флота, состоявший из афинян, выступал за правый персидский фланг. Это надо, несомненно, приписать инициативе Фемистокла, который своим быстрым взглядом сразу оценил выгодность позиции вблизи узкого, трудно проходимого пролива Георгия, если не решил использовать это место еще раньше при выборе места боя.

Как греческий, так и персидский флоты подразделялись на отряды по государствам и городам, их приславшим. Огромный флот Ксеркса был, кроме того, подразделен на четыре части, находившиеся под командой очень важных, но ничего не смыслящих в морском деле персов. У греческих отрядов, например, у афинян при Артемизии и Саламине, кроме Фемистокла, были, вероятно, еще начальники отельных частей, но их имена нигде не упоминаются. Ответственным за действия корабля перед начальством являлся его командир, триерарх.

С появлением трирем способ сражения изменился, так как таран сделался главным оружием. До этого времени самым обычным было становиться борт о борт с неприятелем и, отказываясь от возможности двигаться, решать дело абордажным боем и рукопашными схватками тяжеловооруженных команд (Фукидид I, 49). После 500 года, особенно же с созданием афинского флота, таран вступает в свои права полностью.

Таран был изобретен гораздо раньше триремы, изображение его имеется на ассирийских памятниках из Ниневии. На стеле, датируемой около 700 г. до н. э., довольно схематично изображенны финикийские биремы (корабль с двумя рядами весел). Характерно, уже тогда обратили внимание на главные качества военного корабля, отмеченные даже на грубом рисунке: на скорость, о которой свидетельствует большое количество гребцов и весел, и на необходимость наступательного оружия – длинного и острого подводного бивня, служащего исключительно для нападения с целью продырявить и потопить неприятеля. Нельзя не отметить, что форма и расположение бивня изменились впоследствии. По дошедшим до нас изображениям эпохи римской империи он принял форму трезубца и стал располагаться чуть выше или у самой ватерлинии.

У греков вообще, а у афинян в частности, таран сохранил свою первоначальную форму, причем уже в скором времени тактика таранения достигла значительного развития. В этой тактике различаются два основных маневра: 1) прорыв, то есть прохождение между неприятельскими кораблями с целью поломать им весла и обездвижить, после чего нападавший поворачивал и таранил неприятеля в корму; 2) обход вокруг неприятельского корабля на небольшом расстоянии, чтобы, сделав затем крутой поворот, таранить его в середину или кормовую часть борта.

Вероятно, маневр прорыва стал применяться еще финикийцами, так как у них суда обладали большой скоростью и уже в 700 г. до н. э. были снабжены таранами. Дионисий из Фокеи, очень опытный и способный флотоводец, знал этот маневр и намеревался обучить ему неумелых ионийских триерархов перед битвой при Ладе в 500 г. до н. э., но ему это не удалось. После прохода сквозь строй финикийские суда делали крутой поворот и таранили весь ряд неприятеля в корму или борт.

В первый день боя при Артемизии, по словам Созилия, бывший на греческой стороне умный и очень опытный кариец Гераклид, знавший тактику финикийцев, познакомил с нею греков и посоветовал поставить за боевой линией второй ряд судов на определенном расстоянии для таранения персидских судов после того, как они прорвутся и станут поворачивать, то есть в момент очень благоприятный для таранного удара.

Маневр прорыва сквозь строй не следует смешивать с практикующимися часто в морских битвах маневром прорезания линии неприятельских судов, что обычно разделяет силы неприятеля, деморализует его и поэтому может иметь решающее значение. Описываемый маневр следует рассматривать как маневр отдельных кораблей, с целью вывести из строя противолежащие неприятельские корабли, и имеет, скорее, местное значение. Поэтому не следует смешивать понятие прорыва сквозь линию с прорезанием линии. Обход уже описан вкратце.

Обучение афинского флота тактике тарана следует также приписать Фемистоклу. Таранение в нос или «штевнем к штевню» неприятеля греками не практиковалось в виду того, что их корабли были очень легкой постройки и с острыми очертаниями, вследствие чего такой удар являлся опасным для своих же трирем. Для нанесения большего вреда неприятельским кораблям при проходе вдоль их бортов на носу, на высоте привального бруса с каждой стороны прикреплялось два горизонтальных бревна, назначением коих было разрушать привальный брус неприятеля и ломать весла. Точных примеров действия этих бревен, к сожалению, не имеется. С заменой тактикой таранения тактики абордажа и ее дальнейшим развитием стало уменьшаться число воинов на кораблях.