Уроки войны за испанское наследство
Уроки войны за испанское наследство
Таким образом, на Утрехтский мир следует смотреть, как на полный успех Англии, крепко упрочившей свое мировое положение; отныне она могла считаться единственной морской, единственной мировой державой.
Насколько значительны были успехи Англии, настолько неудачны были итоги войны для других держав; Франция оказалась накануне разорения, ее финансы расшатаны, народ в нищете; Испания лишилась большой территории. Голландии война принесла полное расстройство морских сил; флотом перестали заниматься, что привело к застою в мореплавании и торговле: роль ее, великой державы, была сыграна.
Прежний ее союзник обратился в жесточайшего соперника, что, впрочем, замечалось уже при обсуждении условий мира. Нидерланды отныне при всех крупных политических делах оставались в тени, боязливо избегали всяких вооруженных столкновений и дали заглохнуть своим военным силам; они стремились к миру, даже ценой национальной чести и гордости. Инстинктивно, хотя и не вполне ясно, они поняли, что только тот может рискнуть иметь дело и заключать союзы с Англией, кто считает себя достаточно сильным защищать во всякое время с оружием в руках свое право от ее посягательств.
Англия приобрела много: завоевала себе важные морские базы и заняла некоторые прибрежные земли; оба следующих по силе флота приходили в несомненный упадок. Английский флот был силен и отличался превосходными внутренними качествами. Мореплавание и торговля богато расцветали как во время войны, так и после нее. Англия сумела сохранить это первенствующее положение; она не допускала соперников в течение двух последующих столетий; значительное мореходство ее, все шире развивающаяся морская торговля сделали ее первой державой в мире, богатство которой казалось неисчерпаемым.
В течение 11 лет войны потери в судовом составе выразились для Англии6 38 линейных кораблей и свыше 40 мелких военных судов, для Франции – более 40 линейных кораблей и около 150 мелких судов. Потери голландцев в точности не установлены. О потерях в составе торговых судов сказано выше. Что касается убыли в личном составе, то точных и верных данных по этому вопросу не существует.
Истощение не только Фландрии привело к заключению мира, несмотря на огромные доходы, получаемые Францией от торговли со Средней и Южной Америкой и ввоз туда серебра (до 150 000 000 марок наличными); финансы и других держав сильно страдали под тяжестью военных расходов. Богатая Англия была вынуждена неоднократно покрывать нехватки в составе голландских судов; кроме того, она несла огромные расходы по ведению сухопутной войн и по оказанию материальной помощи союзникам. Вот почему уже в 1710 г. партия мира взяла верх над партией Мальборо; к тому же цель английских стремлений уже была достигнута, а именно: ослабление всех соперников на море и приобретение баз и морского владычества в Средиземном море.
В противоположность Орлеанской войне – здесь с самого начала перевес в численности морских сил оказался на стороне союзников: они имели до 200 крупных судов, французы – около 130. При этом французский флот был принужден воевать и за Испанию, обладавшую более чем неудовлетворительным флотом. По этим двум причинам стремления французского флота сосредоточиться в Средиземном море следует признать правильными. На севере операционные базы обоих противников находились в непосредственной близости от таковых французского флота; на юге у них не было ни одной базы. Поэтому на севере французы стремились лишь защищать свои берега и торговлю и уничтожать торговлю неприятеля; на юге уже они пытались завладеть полным господством на море или сохранить его. Кроме того, флоту было необходимо поддержать оперирующие на юге войсковые части, которые благодаря географическому положению средиземноморских держав постоянно находились под угрозой действий неприятельского флота.
Итак, являлась настоятельная необходимость сосредоточить французские военно-морские силы в Средиземном море и его сделать главнейшим театром морской войны.
Однако за дело принялись с недостаточной энергией и настойчивостью и на первых же порах упустили из виду необходимость обеспечить себе Португалию и ее гавани, а также Савойю-Пьемонт. Наиболее критическим следует считать 1704 г.; при условии более энергичных действий представлялось бы возможным не только овладеть вновь Гибралтаром, но и изгнать неприятеля из Средиземного моря; при данных же обстоятельствах эту возможность следовало считать исключенной навсегда. И на юге окончательно отказались продолжить борьбу за господство на море.
Как в последнюю войну, так и теперь Франция не выказала достаточного понимания задач и значения флота; стоило флоту не одержать немедленной победы и не достигнуть сразу блестящих успехов, чтобы появилось пренебрежительное к нему отношение; его запустили, а от борьбы на море попросту отказывались.
Деятельность французского флота, а также и соображение, что в данном случае дело не в боях и победах в своих водах, с самого начала указало союзным флотам тот путь, по которому им надлежало идти; оказывать поддержку сухопутным войскам можно было лишь на юге; на севере не требовалось больших сил для защиты своих берегов, мореплавания и торговли.
Известную роль в этом сыграло и то обстоятельство, что, как упоминалось в этом труде неоднократно, в Англии уже давно стали считаться с необходимостью устройства на юге постоянных баз, не только временных, создаваемых для нужд данной войны. Поэтому посылка крупных сил представлялась существенно желательной именно в Средиземном море. Для стоявших во главе этого дела Мальборо и голландца Гейнсиуса было весьма нелегким привести к осуществлению такого рода мысли и предположения. В особенности не входило в планы Голландии – державы по преимуществу торговой – вести крупные военно-морские операции вдали от своего центра; ей более приходилось считаться с опасностью, грозившей ее сухопутным границам со стороны Франции.
Англия, казалось, забыла пример, преподанный Дрейком; осторожный Рук не очень был расположен к развертыванию военных действий в широких размерах в дальних морях. Далее приходилось считаться и с опасениями моряков, не рисковавших возвращаться поздней осенью на больших судах; продолжать же кампанию и зимой, об этом в то время и думать не смели. Тогда считали, что надобность в «зимних квартирах» представлялась еще более настоятельной флоту, чем для войск, дабы иметь возможность основательнее подготовиться для следующей кампании.
Вот чем объясняется недостаток энергии в начале войны: постоянно опаздывали, не предпринимали энергичных шагов, возвращались слишком рано, оперировали со слишком слабыми силами; лишь постепенно стало внедряться сознание необходимости сосредоточения сил на юге.
Чего бы мог с самого начала добиться энергичный вождь, обладая такими средствами! По счастливой случайности после взятия «серебряного флота» была захвачена Португалия с важным опорным пунктом Лиссабоном. В следующем 1703 году главные силы бездействовали на севере.
Мальборо начал снова действовать согласно первоначальному плану войны, и мы увидели, как сразу, с 1704 г., положение изменилось. При энергичном выполнении советов Мальборо, Гейнсиуса и принца Евгения, война могла бы быть закончена в том же году. Но слишком много было начальства: ordre, contre-ordre, desordre!
Тем не менее, дни Гибралтара и Малаги дали союзникам большой успех. Лишь после организации зимних эскадр и захвата опорного пункта на Минорке господство союзников, то есть собственно говоря Англии, в Средиземном море было обеспечено. Мы уже упоминали, что следовало в течение всей войны действовать более энергично на севере против французских крейсеров и каперов. Из всего этого можно заключить, что, несмотря на мало энергичное ведение войны французами, союзники не сумели в достаточной степени использовать свои громадные силы. Об этом совершенно правильно говорит один из новейших английских писателей, Лэйярд Клоуз: «Война эта не изобиловала большими и блестящими победами; операции флота не отличались гениальностью; организация и деятельность морских сил не заслуживает похвалы. Страна оставалась верной своим заданиям и дралась до конца, часто неразумно и неправильно. Дни самых блестящих успехов флота еще были впереди».
Не считая Австрии, сделавшей большие и важные территориальные приобретения, плоды войны достались Англии, сумевшей построить свое морское могущество на развалинах морских сил ее соперников, безразлично союзных или враждебных ей. Успех Англии значительно превосходил успехи прочих государств; это был не только чисто внешний успех.
Англия со своим миллионным населением отныне захватила при помощи флота в свои руки всю мировую торговлю; никто не мог с ней соперничать.
Для упрочения своего положения она создала себе важные опорные пункты. Ее торговля, сильно страдавшая во время войны, теперь пышно расцветала; благодаря богатству и большому распространению ее мореходства, все предприятия англичан могли рассчитывать на верный успех. Английское судоходство вытеснило голландское и вскоре заслужило предпочтение всех других стран; львиная доля прибыли доставалась англичанам. Военный и торговый флоты в высокой степени взаимно дополняли друг друга и вместе с колониями составляли одно целое, с которым другие страны не могли соперничать. Богатство и могущество Англии разрастались в чрезвычайных размерах.
Чем же Англия добилась этих блестящих успехов? Благодаря чему ее морское могущество приобрело столь выдающееся влияние на историю Европы и ведение войны?
Тем, что развитие ее могущества не встречало препятствий и не привлекало к себе всеобщего внимания. Тем, что в тех редких случаях, когда дело доходило до драки, превосходство англичан выражалось так ярко, что собственно о бое не могло быть и речи. Тем, что Англия умела работать бесшумно, но систематично и работа флота ускользала от всех, ибо все глаза были устремлены на развитие сухопутной войны, о которой все говорили, ужасы которой всем были ближе и затрагивали всех непосредственно. Ведь флоты не заметны: о них слышно лишь в их гаванях; их потери занимают лишь приморские страны. Морские войны почти никогда не влекут за собой опустошения страны; они разыгрываются вдали, в невидимости берегов, часто даже несимпатичны большинству.
Таким образом, при заключении мира Англия добилась всего, что ей было необходимо для упрочения своего морского могущества. Ранке говорит: «Мирный договор навсегда закрепил коммерческое преимущество Англии над Испанией и Францией». Успехи Англии были особенно ценны благодаря тому, что англичанам удалось не дать голландцам добиться таких же успехов. Ошибка маленькой республики заключалась в том, что правительство считало для себя целесообразным защищать всеми мерами свои торговые интересы на севере, вместо того чтобы выполнять свои обязательства по отношению к союзнику и выставить ему в помощь большое количество кораблей. Англия в высокой степени эксплуатировала все другие страны, совершенно не рискуя себе повредить. Она была неприступна и могла стравливать другие государства как ей хотелось. Морская война ее питала. Совершенно иначе дело обстояло с ее главным врагом – Францией, которая, обладая 19-миллионным населением, совершенно не сумела использовать свои преимущества. Ее финансы были совершенно расстроены, кредита больше не было, несмотря на плодородие почвы и трудолюбие населения. Таким образом эта война, имеющая особый интерес лишь как сухопутная война, может служить блестящим примером влияния морской силы в указанном направлении.
Упомянутое выше сочинение Корбетта показывает ясно, чего Англия желала и как безжалостно по отношению к врагам и друзьям она добивалась желаемого. Война эта может служить ярким примером, сколь выгодна государству морская война. Один английский писатель 30 лет после войны пишет о ней:
«То были плоды увеличения наших морских сил и умелого их использования. Такие флоты на были нужны; они защищали наш флаг и наших союзников и принуждали последних быть нам верными; но самое главное, что они создали славу нашего морского могущества так прочно, что еще сегодня мы испытываем благотворное влияние их деятельности».
Своеобразный характер ведения этой морской войны показывает, что целью морских операций не было исключительно только господство на море, которое открыло бы возможность добиться широких результатов для сухопутной, торговой и колониальной войны; вожди союзников совершенно довольствовались господством над прибрежными водами тех районов, где для успешной поддержки сухопутных операций была необходима помощь флота. При этом операции против судоходства и торговли противника, а также против его колоний отходили на задний план; равным образом, защите собственно морских интересов часто не уделялось должного внимания. Это давало флибустьерам возможность организовывать большие и успешные операции против морской торговли союзников, которым и в наши дни старается следовать французская «Jeune ecole» (Это указание относится к тому времени, когда писалась эта история. Французская «молодая школа», отвергавшая значение операций линейных флотов и придававшая значение операциям против торговли и действиям мелких флотилий, процветала в конце прошлого столетия – ее основатель адмирал Aube. Теперь же она почти не имеет сторонников во Франции. Ред.). Военные флоты оказывали на всех морях не только действительную помощь сухопутной войне – они всецело отдались в ее распоряжение. Обе морские державы, для которых море в течение всей войны было главным источником доходов, дававшим им возможность вести сухопутную и морскую войну за себя и союзников, на этот раз старались добиться решения исключительно только на суше. Безусловно, неверные приемы ведения морской войны и непонимание ее целей лишь потому не имели роковых последствий для союзников, что и французы вели морскую войну совершенно неправильно.
Несмотря на все это описанная только что война представляет из себя важный отдел в истории развития военно-морского искусства всех времен.
Морская война отныне пошла по определенному пути; мы видим, как часто морская война, которая раньше была в то же время и торговой войной и базировалась на торговые флоты, постепенно от них отделилась и приобрела самостоятельное значение. Отныне флоты могли заставить государства, которые сами не обладали военными флотами, но располагали хорошими гаванями, удобными для ведения морских операций (Португалия), заключить союзы.
Адмирал Мальтцан, предварительно осветив значение новых баз в Средиземном море, заключает разбор этой войны словами: «Мы видим, как 200 лет тому назад Англия приготовляла свое настоящее положение: организация английского флота 1905 г., окружившая Европу английскими эскадрами, которые на случай войны могут сосредоточить превосходные силы в нужном месте, является лишь продолжением того, что было начато в 1713 г.»
Ни в одной из морских войн не было уделено столько внимания обладанию и сохранению за собой баз. Часто морские крепости были целью операций флотов; к ним относится также и продолжительное пребывание флота в далеком Лиссабоне, постоянно служившем союзникам базой.
Много союзникам пришлось бороться за обладание Гибралтаром и Барселоной, тогда как у Кадиса и Тулона они ограничились лишь одной неудавшейся попыткой.
Весьма характерны захват Порта-Магона и условия мирного договора, по которому Франция обязалась уничтожить укрепления Дюнкерка и сделать его негодным для стоянки больших судов. Таким образом, морские крепости имели особое значение для развития морских операций в течение этой войны.