Итоги войны

Итоги войны

Убытки, понесенные Нидерландами, были громадны, несмотря на то, что им были возвращены оккупированные Францией владения. Уже упоминалось, что за четыре года войны большая часть морской торговли, составлявшей все богатство страны, перешла в руки англичан. Голландское судоходство оказалось повсюду сильно подорванным.

Нидерланды с этого времени начали уступать свое первенство на море англичанам; они постепенно опустились до второразрядной морской державы. Во всех вопросах, связанных с морем и его интересами, первенствующее положение заняла Англия; Голландия перестала ей быть опасной.

С Францией дело обстояло иначе; ее морское значение упало и не могло уже подняться на прежнюю высоту, но зато на суше она приобрела большое влияние. Морская торговля французов, успевшая пышно расцвести, начала сокращаться, военный флот делался незначительнее. Хотя число кораблей возрастало и даже превышало число английских кораблей, все же французам недоставало должной опоры в лице сильного торгового флота. Обходившаяся дорого политика Людовика XIV лишала государство тех больших средств, которые необходимы для поддержания морского могущества.

После заключенного в 1674 г. мира с Англией, даже еще ранее, после первых сражений третьей англо-голландской войны, Нидерланды перестали выделять на военные нужды столь же большие средства, как в первые две войны. Причин было много: во-первых, главный противник Голландии не принимал более участия в войне; во-вторых, для сухопутной войны потребовались громадные средства, и наконец, торговля до того страдала от войны, что правительство «республиканских купцов» уже нельзя было склонить к ее продолжению.

Англии уже не было в числе ее врагов, а территория Голландии была очищена от неприятеля. Для чего же тратить громадные суммы на войну? Итак, мы видим, что Голландия постоянно принимает полумеры, как в Вест-Индии, так и в Средиземном море; лишь в Балтийское море был послан более значительный флот. Генеральные Штаты решались лишь в том случае на совместные действия с Испанией, если последняя обязывалась выплатить большие денежные компенсации.

Состав флота в таких случаях определялся не тактическими соображениями, а исключительно денежными. Почти всегда одна только провинция Голландия, и в ней главным образом амстердамское адмиралтейство, умудрялись доставать средства и создавать эскадры. Другие адмиралтейства и провинции начинали принимать участие лишь в том случае, если являлась насущная необходимость ограничить, например, деятельность дюнкеркских каперов, составить конвой для торговых судов и т. п.

В течение этой последней войны на стороне Нидерландов действовало во всей Европе (Ла-Манш, Балтийское, Северное и Средиземное море) и во всех колониях (Вест– и Ост-Индия) не больше кораблей, чем в последний год войны с Англией: следовательно, немногим более полсотни.

Надо поставить в заслугу голландскому флоту, что он неизменно держал ближнее море открытым для судоходства, торговли и рыболовства. Это было главной причиной того, что, несмотря на долгие годы войны, страна не обеднела.

Как мало следовали принципу сосредоточения всех сил государства в течение последних четырех лет войны, мы достаточно осветили при описании отдельных экспедиций.

В Голландии опять не было твердой идущей неуклонно к намеченной цели верховной власти, которая сумела бы правильно оценить обстановку. Не доставало точных и определенных планов войны и операций, предпринимались какие-то отдельные экспедиции, не связанные между собой и выполнявшиеся с недостаточными для них средствами. Во всем наблюдалось, прежде всего, соблюдение личных интересов людей, стоявших у власти; внутренние трения часто подрывали все хорошие начинания.

Следствие: заметный упадок торговли и мореходства во всех отраслях и повсюду.

Франция действовала более обдуманно и планомерно: на севере французы держались обороны (вероятно, из-за близости Нидерландов), не считая нескольких незначительных дальних морских походов; но в Средиземном море они сосредоточили все, что только могли. Однако после большого успеха у берегов Сицилии и у них не наблюдается стремления использовать свою победу на море. Флот как бы почил на лаврах, ничего не предпринимая, даже Дюкен не двигался. Вероятно, и здесь сыграли роль причины личного характера.

Мы разбирали выше отдельные дальние экспедиции. Интересен лишь бой у Тобаго – ввиду отрицательных выводов, которые могут быть из него сделаны. Сражения в Средиземном море, например, у Стромболи и Агосты, наоборот, очень поучительны: в них мы впервые находим образец, как флоту следовало принять бой, находясь под ветром у неприятеля. Мы увидим ниже, что французы усвоили себе эти указания и неоднократно применяли их впоследствии. Об успехе брандеров у Палермо мы говорили; однако в открытом море брандеры не имели ни одного случая проявить себя.

В трех великих морских войнах де Рюйтер дал для подражания в тактике ряд ценных образцов. В последний раз, в боях между великим де Рюйтером и его достойным противником Дюкеном, мы видим сосредоточение сил, правда, не в начале боя, а в дальнейшем его развитии. Нигде в ближайшее за тем время мы почти не встречаем стремления выполнить главную цель боя, состоящую в окончательном, и по возможности, немедленном уничтожении противника. Этот принцип оставался забытым, как в области стратегии, так и тактики. В XVII столетии морская тактика достигла, благодаря де Рюйтеру, своего апогея; дальше она не развивалась.

Англо-голландские войны и, главным образом, деятельность де Рюйтера, занимают в истории морской тактики первенствующее место; это время является самым значительным в развитии военно-морского искусства парусных флотов.

В последующей главе мы будем разбирать войны в Балтийском море, где встретимся с проведением тех же принципов, но конечно, в гораздо меньшем масштабе.