§ 3. Новые неудачи. «Мирный договор» Помпея

§ 3. Новые неудачи. «Мирный договор» Помпея

Весной 140 г. Помпеи — его полномочия были, как уже говорилось, продлены — вновь двинулся против Нуманции (Арр. Iber., 78, 332). За это время он смог оценить положение города и составить определенный план операций: чтобы взять его измором, римский проконсул вознамерился полностью окружить его. С этою целью он решил отвести реку. Речь при этом должна идти о реке Мерданко, отвод которой поперек через равнину восточнее Нуманции в известной степени превращал город в остров. Охранять эту «речную границу» было намного проще. Нумантинцы попытались помешать работам римлян, совершая неожиданные вылазки, и даже с успехом сражались с войсками, которые спешили на подмогу своим из лагеря. В конце концов, римлянам пришлось вернуться в лагерь^{229}.

В другом месте нумантинцы добились успеха, нанеся потери римским фуражирам и убив предводительствовавшего ими военного трибуна по имени Оппий^{230}. 400 человек убитыми, в числе которых был и командир, римляне потеряли в результате нападения нумантинцев на тех, кто копал канал для отвода реки в другом месте (Арр. Iber., 78, 333). Если римлянам и удалось осуществить отвод Мерданко, то это не принесло нумантинцам ни пользы, ни вреда^{231}.[190] Весь план имел смысл только в том случае, если линия окружения надежно охранялась, а вылазки осажденных отражались. Но как раз этого-то обеспечить и не удавалось. Причиной сложившейся ситуации отчасти был недостаток военного опыта у Помпея[191], отчасти то, что войско из-за понесенных прежде потерь на долгое время лишилось былой боеспособности.

Но такому положению дел способствовало и кое-что другое. В течение 140 г. та часть армии, которая стояла перед Нуманцией, была заменена новобранцами. Если же говорить о солдатах, получивших теперь отставку, то они уже шесть лет бессменно прослужили в Испании^{232}.[192] Это были те, кто находился в Испании еще при преторах Клавдии, Лелии и Нигидии. Но вряд ли они могли составлять весьма значительную часть армии, поскольку Метелл прибыл в 143 г. в Ближнюю Испанию с солидным пополнением. Однако в целом похоже на то, что была сменена большая часть армии Помпея[193]. Вряд ли в тот момент такая замена пришлась Помпею по душе, однако он, по всей, видимости, был виноват в этом сам. Вместе с рекрутами в Испанию прибыла комиссия из десяти сенаторов, которые оставались при Помпее вплоть до его возвращения в Рим (Арр. Iber., 78—79, 334—434). Однако такие комиссии сенат обычно посылал в новоприобретенные или усмиренные области, чтобы обустроить их в римском духе^{233}. Очевидно, сообщения Помпея об успехах первого года произвели такое впечатление (и это дополнительно объясняет продление ему полномочий), что в Риме уже рассчитывали на скорейшее окончание войны в Кельтиберии. Поэтому, с одной стороны, туда была направлена сенатская комиссия, а с другой, очередная замена отслуживших солдат новыми рекрутами казалась безопасной. То, что ситуация оказалась совершенно иной, будет показано ниже. Положение Помпея в Испании стало из-за этого еще более опасным, не говоря уже о том, что его противники из числа нобилитета ждали только повода, чтобы свалить его. Благодаря уму (ratio), рассудительности (consilium) и предусмотрительности (prudentia) (Cic. De rep., Ill, 28) Помпеи выпутался из тяжелой ситуации — в Испании связанной с нумантинцами, в Риме со своими противниками — и спас собственное политическое бытие, но лишь ценой порядочности (probitas), стыда (pudor), верности слову (fides) (Cic, Loc. cit.) и морального падения, своего и Рима.

Армия, которой располагал теперь Помпеи, — войска, получившие отставку, уже покинули театр военных действий — состояла, как говорилось выше, почти исключительно из необученных и совершенно не имевших боевого опыта новобранцев (Арр. Iber., 78, 334). Такую армию Фабию Максиму Эмилиану пришлось в 145 г. сначала тренировать в течение целого года. Однако для этого у Помпея не было времени, да он и не искал его. Теперь нужно было как можно скорее исправлять допущенные ошибки — теперь, когда его оружие лишь еще более притупилось. Результатом стала новая цепь неудач. Помпеи не хотел создавать впечатление того, будто он отступает, и поэтому собирался провести зиму в лагере перед Нуманцией (Арр. Iber., 78, 335). Однако солдаты жестоко страдали от холода, климат и вода были для них непривычны, к тому же среди них свирепствовала дизентерия, многие в результате умерли (Арр. Iber., 78, 336). Кроме того, не прекращались нападения нумантинцев. Однажды римский отряд отправился за продовольствием. Нумантинцы устроили засаду и раздражали оставшихся в лагере римлян своими атаками до тех пор, пока последние не выступили и, как и ожидалось, не попали в засаду. Римляне понесли большие потери среди не только простых солдат, но и офицеров знатного происхождения (на сей счет имеются совпадающие друг с другом сообщения Аппиана — Iber., 78, 337 — и Орозия — V, 4, 13). Столь же успешно нумантинцы осуществили нападение на отправившийся за провиантом римский отряд, когда он возвращался в лагерь, причем и здесь было много убитых (Арр. Iber., 78, 337).

Таким образом, провалилась последняя попытка Помпея добиться успеха в открытом сражении (о его неудачном ведении войны в целом упоминает Евтропий: IV, 17, 1). Он удалился с войском и находившимися при нем сенаторами в города — вероятно, в долинах Эбро и Халона, — чтобы провести там остаток зимы и ожидать прибытия своего преемника (Арр. Iber., 78, 338)^{234}. Его собственное положение стало незавидным. Судьба Гая Плавтия 146 г. показала, что может ожидать Помпея при сложившихся обстоятельствах. Но жители Нуманции и Терманции[194] также устали от войны, которая вопреки ожиданиям затягивалась и стоила им немалых потерь. К тому же их поля оставались невозделанными, и начала ощущаться нехватка продовольствия (Арр. Iber., 78, 339; ср.: Flor., I, 34, 4 = II, 18, 4). В этой ситуации Помпеи предпринял новый шаг. Между ним и кельтиберами начались переговоры. Официально Помпеи потребовал от врагов deditio (Арр. Iber., 79, 340), «поскольку только такой договор будет сочтен достойным Рима»^{235}. Это означало безоговорочную капитуляцию^{236}. Однако тайно проконсул дал кельтиберам определенные гарантии, которые никак не вязались с характером deditio, о чем он прекрасно знал. Согласно этим гарантиям, после выполнения известных требований кельтиберы становились «друзьями и союзниками», так что их политическая организация не была бы уничтожена (Diod., XXXIII, 16, 1). Теперь все вращалось вокруг вопроса о том, будет ли иметь место deditio или договор на определенных условиях. Помпеи потребовал выдачи заложников, военнопленных и перебежчиков, что и было выполнено (Арр. Iber., 79, 340—341). Были также удовлетворены и последующие условия, состоявшие в передаче римлянам 9000 плащей, 3000 шкур и 800 боевых коней (Diod., XXXIII, 16, 1). Кельтиберы должны были уплатить 30 талантов серебра, часть которых была внесена сразу. Когда нумантинцы собрались внести оставшуюся часть, уже приехал преемник Помпея, Марк Попилий Ленат, консул 139 г. (App. Iber., 79, 342).

С прибытием Попилия Лената стала очевидной двуличность Помпея, поскольку новый командующий должен был узнать, какие теперь отношения у римлян с кельтиберами[195]. Получив указания от Помпея, враги сдались. Теперь явились их посланцы с остальным серебром. Или во время обмена речей по данному поводу, или по требованию выдать оружие, которое, естественно, выдвинул Попилий и которое нумантинцы отклонили[196], им стало ясно, что их обманули[197]. Попилию пришлось стать свидетелем препирательств между своим предшественником и нумантинцами. Помпеи стал отрицать достигнутые договоренности[198], нумантинцы же уличали его, призывая в свидетели присутствовавших тогда еще сенаторов, префектов и военных трибунов Помпея[199]. Видя эти споры, Попилий отослал нумантинцев в Рим, где сенат должен был решить разногласия между ними и Помпеем.