Глава 38 ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ИНДИЕЙ И США

Глава 38

ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ ИНДИЕЙ И США

История индийско-американских отношений началась незадолго до вступления США во Вторую мировую войну. До этого у Индии были эпизодические контакты с Америкой, хотя еще в 1792 г. первый президент США Джордж Вашингтон назначил Бенджамина Роя консулом в столице Британской Индии Калькутте. В последующие полтора столетия политические отношения между Британской Индией и США, по существу, отсутствовали. Фактически единственным связующим звеном были американские миссионеры, которых в Индии насчитывалось несколько тысяч, существенно меньше, чем в Китае. Для Индии Америка была малознакомой страной. В начале 1940-х годов там проживало всего 2400 индийцев, в основном сикхов-фермеров, которые эмигрировали в Калифорнию[1382].

Американское представление об Индии во многом формировалось голливудскими фильмами о британском владычестве, повестями и поэмами Редъярда Киплинга. Некоторый интерес у американцев вызывала деятельность М.К. Ганди с его ненасильственными кампаниями против британского правления.

Часть образованных индийцев рассматривала США как страну, в которой господствовал бытовой материализм, преступность и расовая дискриминация чернокожих. Джавахарлал Неру считал США расистским и империалистическим государством. В 1928 г. он писал: «Именно Соединенные Штаты представляют собой самое хорошее поле для изучения экономического империализма»[1383]. Негативное впечатление у индийцев об Америке складывалось и в результате жесткой иммиграционной политики властей США. Так, Рабиндранат Тагор сократил свою поездку с лекциями в США, поскольку был оскорблен поведением иммиграционного чиновника[1384].

Вступление США в войну в декабре 1941 г. заметно повысило значение Британской Индии для Америки. США рассматривали ее как опорную базу для поддержки Китая против японцев и как потенциальный источник людских и материальных ресурсов для союзников. Дуайт Д. Эйзенхауэр, тогда бригадный генерал и помощник начальника отдела военного планирования, писал: «Мы должны удержать Россию в этой войне, а также не упустить Индию!!! Тогда мы сможем сокрушить Германию при содействии Англии»[1385].

В марте 1942 г. Рузвельт предложил Черчиллю немедленно сформировать в Индии временное правительство доминиона, что, по его мнению, способствовало бы «большей лояльности индийцев в отношении Британской империи и подчеркнуло бы опасность японского господства при сохранении преимущества мирной эволюции, в отличие от хаотической революции». При этом Рузвельт дипломатично заметил: «Ради бога, не вовлекайте меня во все это, хотя я и хотел бы быть полезным. Строго говоря, это не мое дело, за исключением того, что оно является неотъемлемой частью успешной борьбы, которую мы вместе ведем»[1386].

В 1942 г. американцы создали отдельное командование (Китай– Бирма–Индия) во главе с генералом Джозефом Стилуэллом со штабом в Нью-Дели. Его задача состояла в оказании военно-технической помощи армии Чан Кай-Ши. Подразделения командования были сосредоточены в восточной Индии, где для нужд армии было построено большое число аэродромов. Это вызывало недовольство бенгальцев, поскольку под это строительство у них отнимали плодородную землю и таким образом лишали людей главного источника существования[1387]. За время войны в Индии побывало около 250 тыс. американских солдат. Все это создавало впечатление у индийцев, что США поддерживали британцев, а не национально-освободительную борьбу индийцев. Поэтому госдепартамент США посчитал необходимым выступить с заявлением о том, что американские войска не вовлекаются в индийские внутренние дела, а находятся в Индии только для того, чтобы вести борьбу со странами оси[1388].

США не могли найти приемлемое решение проблемы, связанной с поддержкой индийцев в их борьбе за независимость, поскольку они опасались из-за этого внести раскол в отношения со своим союзником Англией. Во время «Августовской революции» 1942 г. Америка отказалась поддержать индийцев и оказать давление на Великобританию, чтобы она пошла на уступки по вопросу о предоставлении Индии независимости. Об этом свидетельствовало также отношение американской прессы, которая поддержала подавление англичанами движения «Прочь из Индии»[1389].

Во время войны Америка установила контакты с ведущими лидерами индийского освободительного движения, в том числе Неру. В течение почти всей войны в Индии работали личные представители президента США Ф.Д. Рузвельта и их миссии. Не случайно, что в конце декабря 1944 г. США посетила В.Л. Пандит с частным визитом, а также для того, чтобы принять участие в Конференции друзей Индии, таких как известная писательница Перл Бак. Ее поездку организовал с благословления государственного департамента США командующий ВВС США генерал Стратемейер. Пандит много ездила по Америке, выступая с призывами за предоставление Индии независимости. В этой связи исполняющий обязанности госсекретаря США Джозеф Гру заявил, что Америка «будет рада внести свой вклад в соответствующей форме в удовлетворительное решение этой проблемы. Мы поддерживаем, – сказал он, – тесные связи дружбы как с Британией, так и с индийским народом»[1390].

За месяц до своей смерти, 15 марта 1945 г., Рузвельт проявил озабоченность положением дел на Востоке. Он говорил, что там «правит небольшая кучка белых людей, и народы Востока возмущаются этим. Наша задача, – сказал он советнику госдепа Чарлзу Тоссигу, – должна состоять в том, чтобы помочь им достичь независимости. 1100 миллионов потенциальных врагов опасны. Черчилль не понимает этого»[1391].

После смерти Рузвельта 12 апреля 1945 г. отношения США с Индией оставались весьма сложными. В октябре 1945 г. президент США Гарри Трумэн выступил с заявлением в поддержку самоопределения всех колониальных народов. Неру приветствовал это, но высказал определенное «разочарование» тем, как на деле Америка защищает независимость этих народов[1392].

Развитие событий во время Второй мировой войны, приведшее к ухудшению отношений между индийцами и Америкой, во многом предопределило их характер в последующие годы. Хотя после войны состояние индийско-американских отношений было достаточно неопределенным, индийцы подавали американцам сигналы о своей готовности активизировать связи с их страной. Одним из таких сигналов было назначение Г.Ш. Баджпаи генеральным секретарем МИД Индии. До этого он был генеральным агентом Индии в США, которого направил в Британское посольство в Вашингтоне вице-король Индии Линлитгоу. Многие индийцы рассматривали его как английскую марионетку. Однако по возвращении в Индию Баджпаи занял пост генерального секретаря по международным делам, подчинявшегося только Неру как министру иностранных дел.

Первый индийский посол в США был назначен в конце 1946 г. Им стал один из руководящих деятелей Конгресса Асаф Али. Неру следующим образом определил его задачи: «США – великая страна, и мы хотим дружить с ней по многим причинам. И все-таки я хотел бы вполне определенно сказать, что мы не намерены подчиняться кому-либо… У нас на руках много хороших карт и нам нет никакой необходимости выглядеть просителями перед любой страной»[1393].

Когда Асаф Али нанес первый протокольный визит госсекретарю Джорджу Маршаллу 26 февраля 1947 г., он, тем не менее, говорил о необходимости оказания помощи Индии. Он также заявил, что Индия могла бы быть «бастионом мира против великого северного соседа, который сейчас отбрасывает свою тень на два континента – Азию и Европу» (вполне очевидно, что имелся в виду Советский Союз. – Ф.Ю., Е.Ю.)[1394].

Первые индийско-американские контакты на высшем уровне

В октябре и ноябре 1949 г. Неру по приглашению президента Трумэна находился с визитом в США. В течение трех недель он путешествовал по Америке – от Атлантического до Тихоокеанского побережья, встречался со многими политическими и общественными деятелями, выступал на многочисленных митингах. Однако в беседах с руководством США Неру не нашел должного понимания по ряду крупных вопросов, в первую очередь по положению в Кашмире.

Эта проблема стала предметом серьезных разногласий между Индией и США. В январе 1948 г. СБ ООН по инициативе США и Великобритании принял резолюцию о создании Комиссии ООН по Индии и Пакистану. Комиссия пыталась добиться соглашения между обеими странами по вопросу о проведении плебисцита по Кашмиру. Главное разногласие было в том, кто будет контролировать Кашмир во время плебисцита. Проблема зашла в тупик. Между тем на территории Кашмира разрастались военные действия. 1 января 1949 г. под эгидой ООН в Кашмире была установлена линия прекращения огня, но не было достигнуто соглашение по проведению плебисцита. Таким образом, Кашмир был поделен на две части – индийскую (3/5 территории) и пакистанскую (2/5 территории). Индия продолжала настаивать, что Джамму и Кашмир является ее неотъемлемой частью, а контроль (оккупация) Пакистаном северных и северо-западных районов бывшего княжества является незаконным. Пакистан считал вопрос нерешенным и требовал проведения плебисцита под международным контролем[1395].

15 августа 1949 г. Неру заявил послу США Лою Хендерсону, что он «устал от моралистических советов со стороны США… А по Кашмиру он не уступит и дюйма и будет твердо стоять на этой позиции даже, если Кашмир, Индия и весь мир развалятся на части»[1396]. Еще до поездки в США Неру отклонил предложение Трумэна быть посредником по вопросу о плебисците[1397].

В создавшейся ситуации визит Неру в США не мог привести к прорыву в индийско-американских отношениях. К тому же американские руководители встретили в лице Неру трудного и неуступчивого партнера. Сам Неру был во многом разочарован своими собеседниками, их демонстрацией богатства, отсутствием хорошего вкуса и культуры. В частности, тем, что на его обеде с бизнесменами хозяева объявили, что представители принимающих его компаний обладают капиталом более чем в 20 млрд. долл. Его также поразило, что беседа за ужином в Белом доме носила далеко не актуальный характер: главной темой разговора Трумэна и вице-президента США Эбена Баркли были достоинства виски-бурбон, производимого в штате Кентукки[1398].

Конечно, не эти детали определяли позицию Неру в отношении США. Его не устраивало то, что США проявляли особое внимание к Пакистану. После того, как американцы оказали теплый прием премьер-министру Пакистана Лиакат Али Хану через несколько месяцев после поездки самого Неру в Америку, Неру писал сестре В.Л. Пандит: «Американцы или слишком наивны, или им явно не хватает интеллекта. У них одна и та же стандартная процедура и для Неру, и для Шаха Ирана, и для Лиаката Али Хана... Очень похоже, что они явно стремятся усилить Пакистан, и, если так можно выразиться, ослабить Индию. Меня просто поражает, насколько примитивно политическое мышление у американцев!.. Весьма удивляет отсутствие у них понимания ситуации в Азии»[1399].

Тема Кашмира и Пакистана продолжала сказываться на противоречиях и росте напряженности между Индией и США. В декабре 1950 г. в обзоре госдепартамента США об американской политике в Южной Азии подчеркивалось, что вместе с Китаем, оказавшимся под властью коммунистов, Советский Союз охватывает весь периметр Индийского субконтинента. Индия стала «ключевым государством» в некоммунистической Азии с учетом ее относительно значительной мощи, стабильности и влияния. Выражалась надежда, что Индия «добровольно согласится сотрудничать с США и близкими им по духу странами в противостоянии коммунизму»[1400].

Состоявшиеся в апреле 1951 г. в Нью-Дели индийско-американские переговоры, в которых принял участие Неру, вновь выявили серьезные разногласия по крупным вопросам, связанным с войной в Корее, отношением к Советскому Союзу и КНР, а также по Кашмиру. Посол США Хендерсон писал в этой связи, что между Америкой и Индией существует фундаментальное различие относительно агрессивных намерений международного коммунизма[1401].

В то время как в начале 1950-х годов США рассматривали Южную Азию как регион второстепенной важности с военной точки зрения, Пакистан представлял для них определенную ценность как территория, на которой могли бы базироваться американские самолеты в случае войны с Советским Союзом. Америка отдавала предпочтение прозападной внешней политике Пакистана, а не нейтралистской линии Индии. Пакистан уже тогда считал отношения с США одним из главных приоритетов его внешней политики[1402].

В январе 1951 г. президент Трумэн одобрил документ Национального совета безопасности, который определил политику США в отношении Южной Азии. Этот документ стал частью «холодной войны». В нем говорилось, что если Индия окажется на стороне коммунистов, то «практически вся Азия будет потеряна» для США. Документ предусматривал проведение более активной американской политики в районе Южной Азии, в том числе осуществление экономических программ, поставку вооружений и улучшение индийско-пакистанских отношений[1403].

США отдают предпочтение Пакистану

После победы на выборах в конце 1952 г. новый президент США республиканец Дуайт Эйзенхауэр назначил Джона Фостера Даллеса секретарем государственного департамента. Во время предвыборной кампании Эйзенхауэр обещал проводить более жесткую политику по сдерживанию СССР и его союзников. Даллес был подходящей фигурой для проведения такой стратегии. Он был известным юристом, советником по внешней политике кандидата в президенты Томаса Дьюи, членом делегаций США в ООН. Отец и дед Даллеса были пресвитерианскими священниками, причем дед был миссионером в Британской Индии. Даллес лично не бывал в Южной Азии, но был знаком с ней по книге своего деда Джона Уэлша Даллеса «Жизнь в Индии», в которой воспевались достоинства британского колониального правления. Еще одной из книг, которую Даллес прочитал до того, как стал госсекретарем США, была книга Дж. Неру «Взгляд на всемирную историю». Социалистические взгляды агностика Неру вряд ли могли произвести положительное впечатление на глубоко религиозного антикоммуниста Даллеса[1404].

В мае 1953 г. Даллес впервые посетил Индию и Пакистан. В Индии он провел переговоры с Неру, на которых обсуждались вопросы, связанные с КНР, войной в Корее, более широкие проблемы «холодной войны». Беседы с Неру подтвердили скептицизм Даллеса относительно нейтралистской позиции индийского премьер-министра. По вопросу о возможной военной помощи США Пакистану Даллес сказал Неру, что у США нет ближайших планов, которые привели бы к военному сотрудничеству с Пакистаном, что могло бы рассматриваться как «не нейтральный подход в отношении Индии»[1405].

После Индии Даллес полетел в Карачи. В отличие от индийцев, пакистанцы говорили с Даллесом на одном политическом языке. Генерал-губернатор Пакистана Гулам Мохаммед, премьер-министр Мухаммед Али Богра, командующий пакистанской армией генерал Мухаммад Айюб Хан во время бесед с Даллесом подчеркивали свою приверженность борьбе с коммунизмом и стремление сотрудничать с США.

Особое впечатление на Даллеса произвел Айюб Хан, который со свойственной ему прямотой сказал, что США «не должны бояться открыто помогать тем странам, который выразили готовность и даже желание сотрудничать с ними». Айюб Хан представил Даллесу копию его стратегической оценки ситуации в Пакистане. Этот документ был выдержан в традициях «Большой игры» ХIХ в. между Британией и Россией. В нем говорилось об угрозе массированного советского вторжения через горные перевалы в Центральной Азии с целью достичь теплых вод Аравийского моря. Айюб Хан также заявил, что Пакистан располагает большими людскими ресурсами и возможностью размещения военных баз и готов сотрудничать с США. Что касается озабоченности Америки относительно реакции Индии, он заверил, что «если Пакистан укрепится при американской экономической и военной помощи, то это приведет к отказу Индии от ее непримиримой политики в Кашмире[1406].

В феврале 1953 г. Пакистан обратился к США с просьбой о предоставлении ему военной помощи. Буквально через два дня он получил положительный ответ. Тогда же Эйзенхауэр написал Неру: «…если наша помощь любой стране, включая Пакистан, будет неправильно использована и направлена против другого государства в агрессивных целях, я немедленно приму необходимые меры в соответствии с моими конституционными полномочиями как в рамках ООН, так и вне ее, чтобы остановить такую агрессию». Текст письма был опубликован в печати[1407].

После ряда последующих переговоров на разных уровнях 14 января 1954 г. США приняли принципиальное решение оказать военную помощь Пакистану. При этом Эйзенхауэр потребовал, чтобы были использованы все возможные публичные и личные средства для того, чтобы «ослабить эффект нашей акции для Индии». Это решение оказало большое влияние на отношения между США, Индией и Пакистаном на последующие десятилетия[1408].

Решение США предоставить военную помощь Пакистану вызвало острую реакцию в Индии. Письмо Эйзенхауэра Неру не смягчило отношения Дели к происходившему. После этих событий американцы полагали, что результатом может стать «интенсификация различий в американо-индийских отношениях и, возможно, более дружественные отношения между Индией и Советским Союзом, хотя, по всей вероятности, это вряд ли приведет к большим изменениям в индийской внешней политике»[1409]. По оценке американских разведывательных служб, результатом военного сотрудничества США с Пакистаном могло бы стать «некоторое усиление напряженности в индийско-американских отношениях. Однако вряд ли между США и Индией может возникнуть открытый разрыв только в результате этого... Если Пакистан материально усилится благодаря американской помощи, Индия также будет изыскивать возможности наращивать свои силы. В любом случае, чрезвычайно маловероятно, что Индия существенно сблизится с советским блоком»[1410].

Несмотря на объяснения США, что их военное сотрудничество не направлено против Индии, Неру резко отрицательно реагировал на это прежде всего потому, что до этого у Пакистана не было сколько-нибудь заметной внешней поддержки. Он писал: «За Пакистаном будет стоять великая и мощная держава – США. По существу, предоставление военной помощи Пакистану является недружественным актом по отношению к Индии»[1411]. Ход событий, в том числе и в индийско-американских отношениях, подталкивал Индию в сторону Советского Союза. Впоследствии Индия постоянно балансировала между США и СССР, а условия холодной войны были для этого вполне благоприятны.

США внимательно следили за советскими экономическими и дипломатическими инициативами в Индии, однако не предпринимали подобных же шагов в отношении этой страны. Более того, по инициативе США в сентябре 1954 г. была создана антикоммунистическая Организация договора коллективной безопасности Юго-Восточной Азии (The Southeast Asia Treaty Organization – SEATO) со штаб-квартирой в Бангкоке. В ее состав вошли Филиппины, Таиланд и Пакистан. Неру считал СЕАТО «вредной для Азии и дела мира». Он писал: «Привычка Запада нести “бремя белого человека” на Востоке все еще существует, даже когда условия в мире и в Азии изменились в огромной степени»[1412].

Тем не менее, индийцы были вынуждены обратиться к США за продовольственной помощью. В 1951 г. США поставили продовольствие в Индию на 104 млн. долл. В 1954 г. в Америке был принят Закон 480 (Public Law 480 – PL 480), который позволил ей продавать избытки продовольствия за индийские рупии. Однако реальная поставка продовольствия в Индию была отложена из-за сложных отношений между этими странами. По американо-индийскому соглашению, подписанному в августе 1956 г., в Индию в течение трех лет было поставлено 5 млн. тонн зерна на сумму 360 млн. долл.

Во время очередного визита Даллеса в Индию в 1956 г. он вновь заявил, что военная помощь США Пакистану не направлена против Индии. В декабре 1956 г. Неру совершил вторую поездку в США. Его встречи с избранным на второй срок президентом Эйзенхауэром были более плодотворными, чем беседы с Трумэном в 1949 г. В беседах с Эйзенхауэром, продолжавшихся около 14 часов, затрагивался широкий круг международных проблем, в том числе нейтралитет Индии и индийско-пакистанские отношения. Как отмечал президент США, Неру сказал, что ни одна из проблем в этих отношениях не является неразрешимой. Однако наиболее трудной он назвал кашмирскую проблему. Неру и Эйзенхауэр придерживались разных взглядов в отношении КНР и Пакистана. Неру выступал за то, чтобы Китай был принят в СБ ООН, а Эйзенхауэр считал, что было еще рано говорить об этом. Неру занял жесткую позицию в отношении Пакистана, назвал раздел Индии огромной ошибкой и повторял, что народ Кашмира хочет быть в составе Индии[1413].

Проблемы Индии с обеспечением населения продовольствием вновь вынудили ее обратиться за помощью к Америке. В 1960 г. Эйзенхауэр и министр сельского хозяйства Индии С.К. Патил подписали в соответствии с законом США (PL 480) соглашение на поставку в Индию 12 млн. тонн пшеницы в течение четырех лет на общую сумму в 1 276 млн. долл. При этом предусматривалась продажа зерна за индийские рупии, которые американцы могли тратить только в Индии. В эти же годы США выделили около 500 млн. долл. на программу Всемирного банка по строительству плотин, других ирригационных сооружений в связи с соглашением между Индией и Пакистаном о разделе вод бассейна реки Инд[1414].

Начиная с 1957 г. регион Южной Азии стал рассматриваться Америкой как важный фронт холодной войны. Расценивая соперничество между Индией и Китаем как борьбу между демократической и тоталитарной моделью развития, руководство США пришло к выводу, что, несмотря на частую оппозицию Индии США по ряду вопросов, «риски безопасности США от слабой и уязвимой Индии будут большими, чем риски от стабильной и влиятельной Индии... Сильная Индия будет успешным примером альтернативы коммунизму в азиатских условиях и будет содействовать постепенному развитию инструментов для укрепления ее внешней безопасности против экспансии коммунистического Китая в Южную и Юго-Восточную Азию»[1415].

Заслуживает внимания и то, что тогда же Эйзенхауэр назвал военное соглашение с Пакистаном (1954 г.) «наверное, самым худшим из планов и решений, которые мы когда-либо могли сделать. Это была ужасная ошибка, но сейчас мы, похоже, безнадежно вовлечены в это»[1416].

Одним из важных элементов такой вовлеченности было то, что Пакистан входил в созданный по инициативе США Багдадский пакт. О целях этого пакта и участии в нем Пакистана президент Айюб Хан писал следующее: суть проблемы состояла во «враждебном отношении Индии к нам. Мы должны были искать союзников, чтобы обеспечить свою безопасность… Американская заинтересованность в этом пакте была хорошо известна – они хотели создать противодействие коммунизму на Среднем Востоке»[1417].

В 1959 г. США подписали с Пакистаном договор об обороне. В этот период Пакистан дал согласие США на использование аэродрома в Пешаваре для разведывательных полетов над советской территорией самолетов У-2. База в Пешаваре также давала США возможность электронного мониторинга советских ракетных испытаний и была важной частью цепи электронно-прослушивающих станций, при помощи которых Америка вела наблюдение за испытаниями ракет в СССР.

Противоречия в треугольнике США– Индия–Пакистан

В декабре 1959 г. Эйзенхауэр прибыл с визитом в Индию, где его ожидал теплый прием как в официальных кругах, так и среди индийской общественности. На аэродроме в Нью-Дели его встречали все высшие руководители Индии – президент Р. Прасад, вице-президент С. Радхакришнан, Неру, президент правящей партии ИНК У.Н. Дхебар, Индира Ганди.

На встрече Эйзенхауэра с Неру обсуждался широкий круг международных проблем Азии, Европы и Африки. Неру высказал озабоченность ужесточением китайской позиции по пограничным вопросам. В свою очередь, Эйзенхауэр выразил надежду, что эти проблемы будут мирно разрешены. Наибольшее внимание было уделено индийско-пакистанским отношениям, в том числе кашмирскому вопросу. Эйзенхауэр говорил о трудностях Америки, связанных, с одной стороны, с поставками вооружений Пакистану, а с другой – стремлением не вызвать озабоченности Индии в этой связи. Он подчеркнул, что США никогда не позволят Пакистану использовать американское оружие против Индии[1418]. Неру проявил готовность подписать индийско-пакистанскую декларацию о неиспользовании Индией и Пакистаном силы или военных действий для разрешения существующих между ними проблем. Если Пакистан даст такие заверения, сказал Неру, Индия будет меньше озабочена поставками американских вооружений Пакистану. Эйзенхауэр дал указание послу США в Пакистане обсудить этот вопрос с президентом Айюб Ханом. Однако последний отклонил это предложение. Его аргументация: в случае его принятия пакистанцы сказали бы, что он отдает индийцам Кашмир «на серебряном блюдце». Он был не против декларации о ненападении, но только в том случае, если будет одновременно подписано соглашение о принципах решения кашмирской проблемы. Айюб Хан полагал, что предложение Неру о ненападении является уловкой, чтобы уйти от решения проблемы Кашмира[1419].

После визита Эйзенхауэра в Пакистан 7 декабря 1959 г., накануне его поездки в Индию, американцы приняли решение о поставке Пакистану сверхзвукового военного самолета F-104. Это была цена, которую США заплатили за предоставление им авиабазы в Пешаваре, несмотря на неизбежные последствия в их отношениях с Индией. 1 мая 1960 г. американский разведывательный самолет У-2 с пилотом Гари Пауэрсом был сбит над территорией Советского Союза. В это время шла подготовка к встрече в верхах в Париже по разоружению четырех держав – СССР, США, Великобритании и Франции – и ответного визита Эйзенхауэра в Советский Союз после поездки Н.С. Хрущева в Америку в 1959 г. Эпизод с У-2 разрушил эти планы. Американцы были вынуждены признать ответственность за полет У-2. Встреча в верхах была сорвана, визит Эйзенхауэра в Советский Союз отменен. Хрущев публично заявил: «... если какому-либо американскому самолету будет позволено использовать Пешавар как базу для операций против Советского Союза, то мы немедленно ответим на это»[1420].

В связи с полетом У-2 Эйзенхауэр позже писал: «Я был единственным руководителем в США, который постоянно утверждал, что, если даже один самолет упадет на советской территории, волнения, вплоть до паники, охватят весь мир... Тем не менее, я полностью поддержал эту программу. За четыре года использования У-2 была собрана критически важная для США информация»[1421].

События вокруг полета У-2 показали, что союзнические отношения Пакистана с США были сопряжены и с рисками. Айюб Хан стал предпринимать шаги, чтобы снять напряжение в отношениях с СССР. В этой связи характерно его заявление о том, что США «выглядят как нескладная, неуклюжая, медленная колесница»[1422].

После решения США предоставить реактивные военные самолеты Пакистану Индия обратилась с просьбой к Америке о продаже 29 транспортных самолетов (Fairchild C-119). США дали положительный ответ, исходя из целесообразности усиления ВВС Индии против Китая. В мае 1960 г. индийцы попросили США продать им ракеты (Sidewinder missiles), которые Америка обещала поставить Пакистану. США отказали им в этой просьбе, то есть фактически показали, что они отдают предпочтение Пакистану. В письме послу США в Индии государственный департамент сообщал: «Став нашим единодушным союзником, Пакистан принял на себя ответственность и риски, предоставил нам свою территорию для серии проектов, чрезвычайно важных для нашей национальной безопасности... Важным фактом является то, что если мы хотим сохранить нашу взаимную систему безопасности, то должны показать Пакистану, что военное соглашение с нами против коммунистического блока дает ему существенные выгоды»[1423].

С учетом всего этого Индия обратилась к Советскому Союзу с просьбой о поставке вооружений. США всячески препятствовали этому. Но сами они не хотели продавать современное оружие Индии, чтобы не поставить в трудное положение своего союзника Пакистан.

Пришедшая к власти в январе 1961 г. администрация США во главе с президентом Джоном Ф. Кеннеди активизировала действия по развитию связей с Индией, но с учетом существовавших отношений с Пакистаном. Американцы приняли решение оказывать содействие Индии в размере 1 млрд. долл. ежегодно в течение пяти лет, начиная с 1962 г., включая помощь продовольствием, а также направлением нескольких сотен волонтеров Корпуса мира, которые занимались проблемами развития деревни, что, по мнению ряда американцев, должно было содействовать росту популярности США в Индии. В США также вновь рассматривался вопрос о строительстве металлургического завода в Бокаро стоимостью около 900 млн. долл. Однако в конечном счете руководство США отказалось от этой идеи. И тогда СССР предложил свои услуги. С его помощью в середине 1960-х годов в Бокаро началось строительство металлургического комбината проектной мощностью 4 млн. тонн стали.

Тогда же, в начале 1960-х годов, состоялись американо-индийские переговоры о строительстве атомной электростанции в Тарапуре около Бомбея. Объем финансирования со стороны Америки составил 80 млн. долл. К маю 1963 г. проект был одобрен обеими сторонами. При этом Индия согласилась использовать только американский обогащенный уран для ее работы[1424].

В мае 1961 г. вице-президент США Линдон Джонсон посетил Индию и Пакистан. Он доложил президенту Кеннеди о том, что руководство Индии благожелательно настроено в отношении США. «Это должно быть использовано, – писал он, – не для того, чтобы надеяться на вовлечение Индии в нашу сферу, что может быть ненужным, как и невозможным, но, главным образом, в надежде укрепить при Неру индийско-американскую дружбу, которая выстоит при любой перемене власти в Индии»[1425].

Тогда же Джонсон нанес визит в Пакистан. Он высоко отозвался о президенте Айюб Хане, назвав его «самым впечатляющим и, по-своему, отзывчивым из руководителей государств», которые он посетил во время поездки. Джонсон рекомендовал, чтобы США нашли способы модернизировать пакистанские вооруженные силы. По его мнению, Айюб Хан «хочет решить кашмирскую проблему с целью высвободить пакистанские и индийские войска для того, чтобы сдерживать Китай, а не друг друга»[1426].

В июле 1961 г. Айюб Хан прибыл в США с первым официальным визитом. Кеннеди уделил ему повышенное внимание. В ходе переговоров была достигнута договоренность об оказании Пакистану экономической помощи на сумму 500 млн. долл. В отношении Индии Айюб Хан сказал, что если США окажут ей военную помощь, то это «вынудит его страну выйти из пактов и альянсов». На это Кеннеди ответил, что у США нет намерений оказывать такую помощь Индии, и «если он вообще будет думать об этом, то посоветуется прежде всего с президентом Айюбом»[1427]. Американский дипломат и исследователь отношений между США и Пакистаном, США и Индией Деннис Кукс писал: «Неудивительно, что, когда Кеннеди не посоветовался с Айюбом перед тем, как дать оружие Индии в ноябре 1962 г., это глубоко обидело президента Пакистана»[1428].

Во время китайско-индийского вооруженного конфликта 1962 г. США положительно отозвались на просьбу Индии о военной помощи. В свою очередь, Москва, занятая кубинским кризисом, посоветовала Нью-Дели принять китайские предложения о переговорах по пограничной проблеме. Она также информировала индийцев, что поставки МиГ-21 временно приостановлены. Большинство неприсоединившихся стран, кроме Египта и Югославии, заняли выжидательную позицию. Американская помощь Индии вызвала негативную реакцию в Пакистане. Но Вашингтон надеялся, что Пакистан не предпримет враждебных действий в отношении Индии. Кеннеди писал Айюб Хану, что эта военная помощь Индии предназначена для «немедленных задач» и «для использования только против китайцев». Однако Айюб Хан решительно выступил против поставок вооружений в Индию. Он хотел использовать ее трудности в этой войне. Индия терпела военное поражение и была ослаблена. Президент Пакистана также настаивал на том, чтобы США оказали давление на Индию в решении кашмирской проблемы[1429].

После убийства в ноябре 1963 г. Кеннеди новый президент США Л. Джонсон продолжил прежнюю политику США в отношении Южной Азии. По вопросу о военных поставках в Индию США, как и прежде, заняли сдержанную позицию. Политика Америки по этому вопросу получила выражение в докладе госсекретаря Д. Раска президенту Джонсону «О шагах по оказанию военной помощи Индии и Пакистану». 11 декабря 1963 г. Раск писал: «Если мы и можем продвигаться вперед, хотя и спотыкаясь в каждой из этих стран … наши предложения по военному сотрудничеству с Индией и Пакистаном помогут продвижению к нашим стратегическим целям по сдерживанию коммунистического давления на этот регион без того, чтобы вносить напряжение в наши отношения с каждой из этих стран»[1430].

О раздумьях американцев по поводу их дальнейших отношений к связке Индия–Пакистан свидетельствует записка заместителя помощника президента США по национальной безопасности Джорджа Банди. Он писал 24 февраля 1964 г.: «Индия как крупнейшее и потенциально самое мощное некоммунистическое азиатское государство представляет собой главный приз в Азии. Мы уже инвестировали 4,7 млрд. долл. в долгосрочное экономическое строительство этой демократической страны. Но наша политико-военная линия никогда не соответствовала нашим экономическим инвестициям, частично потому что Пакистан хитроумно подписал с нами договоры об участии в двух альянсах, чтобы добиться новых гарантий против Индии. В результате Пакистан получил около 700 млн. долл. военной помощи, которая фактически целиком ушла на его оборону против Индии… Мы можем и должны защищать Пакистан от Индии, но мы не можем позволить, чтобы наши связи с Пакистаном или наше предпочтение Айюба, а не Неру, стояли на пути сильной американской политики в отношении Индии. Это позволило бы хвосту вилять собакой, что именно пакистанцы и стремятся делать»[1431].

В то время в США витали в воздухе идеи о том, что Индия может возглавить антикитайский и антикоммунистический союз. Но они не были подкреплены оказанием Индии крупной военной и экономической помощи. Поэтому надежды на мощный рывок в индийско-американском сотрудничестве быстро угасли. Для Индии более ценными оказались ее политика неприсоединения и активно развивавшиеся связи с СССР. Об этом периоде посол США в Индии Ч. Боулс писал президенту Джонсону 19 ноября 1968 г.: «В 1963–1964 гг., после индийско-китайской войны, когда мы оказали ограниченную помощь Индии, мы отвергли просьбу о модернизации ее обороны на сумму около 75 млн. долл. ежегодно из-за опасения нарушить наши отношения с Пакистаном. В ответ на эту помощь индийцы были готовы: 1) согласиться не покупать оружие у коммунистических стран; 2) заключить соглашение с Пакистаном о поддержании равного соотношения вооруженных сил; 3) сотрудничать с нами на политической основе для установления большей стабильности в Азии и Юго-Восточной Азии. И только в августе 1964 г., когда стало ясно, что мы не готовы предоставить эту помощь, Индия повернулась к Советскому Союзу как главному источнику вооружений»[1432].

Охлаждение в отношениях между Индией и США

В середине 1960-х годов в Индии сложилась критическая ситуация с обеспечением населения продовольствием, вызванная тремя подряд засухами, что привело к голоду в ряде районов страны, росту инфляции и резкому сокращению валютных резервов. В июле 1965 г. президент США Линдон Джонсон приказал приостановить направление продовольственной помощи Индии по Закону PL 480 и таким образом оказать политическое давление на нее. Такая тактика нанесла огромный урон индийско-американским отношениям[1433].

В августе 1965 г. президент Джонсон писал своим подчиненным: «Нам следует отказаться от предоставления военной помощи как Пакистану, так и Индии». Позже, 2 мая 1966 г., новый госсекретарь США Уолт Ростоу отметил: «Наша точка зрения состоит в том, что (1) Индия действительно более важна, чем Пакистан. Но (2) в индийских интересах, так же как и в наших интересах, следует сохранять открытым подход Запада к Айюбу»[1434]. И Джонсон, и Ростоу подчеркивали, что Пакистан является крупной региональной державой и важным исламским государством. Администрация США считала, что попытки «изолировать» Пакистан и обращаться с ним как с изгоем из-за того, что он испытывал трудности с демократизацией, могли привести к катастрофе в Южной Азии и в более обширном регионе. Однако в самой Америке было немало политиков и специалистов по международным отношениям, которые полагали, что Пакистан представляет собой типичный образец «несостоявшегося государства».

В марте 1966 г., вскоре после назначения Индиры Ганди премьер-министром, свой первый официальный визит за рубеж она совершила в Америку. Президент Джонсон публично обещал ей всестороннюю помощь, однако не торопился с реализацией этого обещания. Много позже, в марте 1979 г., И. Ганди заявила, что Джонсон оказывал на нее давление, чтобы заставить ослабить связи Индии с СССР[1435]. Попытка таким образом воздействовать на Индию в трудный для нее час имела далеко идущие последствия. Вместо того, чтобы подчиниться этому давлению, Индия продолжила независимый курс во внешней стратегии и линию на самообеспечение в продовольственной политике. И ей это удалось в сравнительно короткое время.

Среди главных внешнеполитических вопросов, поднятых во время этого визита И. Ганди в США, была проблема Китая. Премьер-министр Индии выступила с жесткой критикой КНР. Она заявила, что Китай не верит в мир и мирное сосуществование, он хочет использовать «сельские районы» Афро-Азиатских стран для атаки на промышленно развитые «города» Запада. И именно в этих огромных и населенных сельских районах Китай должен быть остановлен. И что Индия, защищая от Китая 2000-мильную границу вдоль Гималаев и придерживаясь демократических идеалов, ведет борьбу «в интересах Запада». Индия, сказала она, может быть «азиатской альтернативой, альтернативной моделью экономических и социальных изменений, демократической, социалистической моделью». В совместном коммюнике по итогам визита И. Ганди в США отмечалось, что индийский премьер-министр «подтвердила решимость ее страны защищать свободу и целостность Индии и рассказала о вызове, который представляет агрессивная политика КНР. Премьер-министр Индии и президент США согласились в том, что такая политика представляет угрозу миру, особенно в Азии»[1436].

И. Ганди сделала ряд заявлений и по вопросу об отношениях между Индией и Пакистаном. Она подчеркнула необходимость своей страны решать проблемы с Пакистаном мирными методами, отвергла обвинения в том, что Индия не примирилась с самим существованием Пакистана и высказала готовность открыть границы и вести дело к тому, чтобы совместными усилиями залечить раны раздела Индии в 1947 г. Однако И. Ганди решительно высказалась против проведения в Кашмире плебисцита, который мог поставить под вопрос единство Индии. «Мы не можем сегодня пойти на второй раздел Индии на религиозной основе, – сказала она. – Это разрушит фундамент индийского государства»[1437].

Из рассекреченных в начале 2000 г. американских документов следовало, что руководство США не доверяло Индии. Государственный секретарь США Дин Раск в телеграмме послу Америки в Индии Честеру Боулсу 26 июля 1966 г. совершенно определенно писал об этом: «Индия движется к полному военному господству на субконтиненте. Ее собственный потенциал по производству вооружений плюс очень существенные поставки советского военного оборудования дают ей возможность говорить, что Индия имеет право наращивать свои вооруженные силы с помощью Советского Союза, а Пакистан не имеет права получать даже запасные части из США. Поведение Индии в течение последних 20 лет в отношении Кашмира не может считаться приемлемым. Ее точка зрения, что здесь нет предмета для обсуждения и вопрос закрыт, противоречит неоднократным действиям ООН и наталкивается на долговременную естественную позицию США, которая состоит в том, что желание любого народа должно иметь решающее значение в таких политических вопросах… Я сомневаюсь, – продолжал Раск, – что мы должны полагаться на Индию как на нашего единственного партнера на субконтиненте, потому что я не верю, что Индия могла бы взять на себя роль такого партнера»[1438].

В последующие годы никакого заметного продвижения в развитии индийско-американских отношений не произошло. Частично это можно объяснить тем, что США «увязли» в войне во Вьетнаме, в то время как Индия требовала прекращения американских бомбардировок в этой стране и говорила о необходимости политического решения. Индия заявляла, что вьетнамцы имеют право сами выбирать свое правительство, без иностранного вмешательства.

Отношения между Индией и США еще более обострились в 1967 г. во время войны на Ближнем Востоке, когда Индия выступила на стороне арабов, а не Израиля, и поддержала позицию Советского Союза в этом вопросе.

Краткий визит президента США Ричарда Никсона в Индию с 31 июля по 1 августа 1969 г. не развеял разногласий, существовавших между двумя странами. А после того как в 1972 г. состоялся визит Никсона в Китай, США начали активно развивать связи с КНР, и их интерес к Индии почти совсем угас.

В 1970-е годы США фактически признали Китай в качестве глобальной державы наряду с СССР, но отношение американцев к Индии оставалось прежним – как к стране, не игравшей большой роли в мировой политике. Как писали в 1979 г. американские исследователи Меллор и Ольденбург, «в то время как Индия стала средней державой (курсив наш. – Ф.Ю., Е.Ю.), ее образ как страны бедной и неспособной решать проблемы продолжал доминировать в общественном сознании Америки»[1439].

В череде конфликтных ситуаций между США и Индией особое место заняли события, связанные с войной между Индией и Пакистаном в 1971 г. и образованием независимого государства Бангладеш (см. Главу 39). Америка полностью поддержала Пакистан во главе с президентом генералом Яхья Ханом и объявила освободительное движение в Восточном Пакистане сепаратистским. Она заявила, что Восточный Пакистан, по существу, оккупирован индийскими войсками, и это представляет угрозу миру во всем мире. Поставленная на голосование в СБ ООН резолюция США, осуждающая Индию, не была принята, так как СССР наложил на нее вето.

В стремлении найти политическое решение проблемы И. Ганди прибыла в США, чтобы попытаться убедить американскую администрацию оказать давление на власти Пакистана отказаться от использования военной силы и удовлетворить требование народа Восточного Пакистана о независимости. Эта ее попытка не увенчалась успехом.

Более того, руководство США дало приказ авианосцу «Энтерпрайз» прибыть в Бенгальский залив. Это была демонстративная поддержка Пакистана. Эпизод с этим авианосцем на долгие годы остался в памяти индийцев как символ враждебности Америки по отношению к Индии[1440]. В это же время президент США Никсон обдумывал возможность использовать ядерное оружие. Он писал позже, в 1985 г.: «Было три других случая, кроме войны во Вьетнаме, когда я рассматривал возможность применить ядерное оружие… Один из них произошел в 1971 г. во время индийско-пакистанской войны. После того, как И. Ганди завершила уничтожение Восточного Пакистана, она хотела захватить Западный Пакистан. По крайней мере, я так понимал ситуацию. Китайцы уже "лезли на стены". Мы были озабочены тем, что Китай может вмешаться, чтобы остановить Индию. До недавнего времени мы не знали, что у Китая не было такой возможности. Но если бы он вмешался, а Советский Союз отреагировал, что нам оставалось бы делать? Не было бы вопроса – что нам следовало делать»[1441].

Военный конфликт между Индией и Пакистаном обнажил огромные различия в подходах между Индией и США к политике в регионе Южной Азии. Тем не менее, президент США Джеймс Картер нанес визит в Индию в январе 1978 г., но не посетил Пакистан. Главными темами переговоров Картера с индийскими лидерами и его публичных выступлений был обмен идеями о демократических ценностях и свободах, а также обсуждение перспектив двустороннего сотрудничества. Были намечены планы роста торговых отношений между двумя странами. К тому времени США были главным торговым партнером Индии, получавшим 13% ее экспорта и поставлявшим 25% ее импорта[1442]. Среди разногласий между обеими странами наиболее важным было требование США, чтобы Индия согласилась на контроль над ее атомной промышленностью в обмен на поставку из Америки обогащенного урана для АЭС в Тарапуре. На это премьер-министр М. Десаи заявил, что Индия не будет больше проводить ядерных испытаний, но отказался подписать Договор о нераспространении ядерного оружия.

Через некоторое время после визита Картера в Индию США прекратили поставку ядерного топлива для АЭС в Тарапуре, что вместе с другими факторами надолго остановило процесс нормализации индийско-американских отношений[1443]. В июне 1978 г. состоялся ответный визит Десаи в США. Однако индийско-американские политические отношения продолжали оставаться на весьма низком уровне, о чем свидетельствовало и то, что последующий визит американского президента в Индию состоялся только через 22 года. Наступил своеобразный «мертвый сезон» в отношениях этих государств.