Глава 7 Институт представительства и отношения между годи и его тинговыми

Глава 7

Институт представительства и отношения между годи и его тинговыми

Ни одно общество не обходится без властных структур и систем перераспределения власти, без соответствующих ценностей. В случае догосударственных обществ анализ этих феноменов невозможно произвести на материале общества в целом — наблюдая последнее, мы можем пасть жертвой иллюзии, будто имеем дело с обществом равных, когда на самом деле речь идет лишь об отсутствии централизованной универсальной политической иерархии. Для адекватного анализа в таких ситуациях требуется изучать структуры масштабом поменьше — и задачей становится определить крупнейшую общественную единицу, которая в действительности осуществляет принятие решений (или же некую группу, отличающуюся единством в рамках такой единицы).

Роберт Левин, «Интернализация политических ценностей в догосударственных обществах»

В Исландии, где ввиду отсутствия внешних врагов не было нужды в системе национальной обороны, где люди жили небольшими группками, разбросанными далеко друг от друга по краям гигантской пустыни, расположенной в центре острова, исполнительной властью не обладал никто, и общество создавало хитроумнейшие системы сдержек и противовесов, призванные обеспечивать защиту как прав небольших общин, из которых и состояла страна в эпоху народовластия, так и прав священников-годи, представлявших интересы этих общин на национальной арене.

Джеймс Брайс, «Труды по истории и юриспруденции»

У средневековых исландцев имелся богатый словарь терминов, описывающих политическую и социальную стратификацию. Означенные термины и стоящие за ними понятия мы регулярно находим в сагах о правителях Норвегии и Дании, а равно в текстах по истории других северных стран, таких как «Сага об оркнейцах» (дисл. Orkneyinga saga[177]), где рассказывается о норвежских ярлах, правивших Оркнейскими островами. Но когда исландцы принимались за сочинение историй о своем собственном обществе — о каких бы текстах ни шла речь, сагах, законах либо рассказах иных жанров, — те же самые слова как по мановению волшебной палочки практически исчезают с пергаментных страниц. Этот удивительный на первый взгляд контраст есть следствие самого важного, ключевого обстоятельства в истории средневековой Исландии: статус общественного лидера эволюционировал таким образом, что лидер — глава округи, годи, хёвдинг — перестал черпать свою власть и ресурсы из некоей четко очерченной и пригодной для эксплуатации территории. Если в Европе, являясь повсеместно основой экономик и систем права, доминировало именно территориальное лидерство, то в ранней Исландии от этого института не осталось и следа. В средневековой Европе все строилось на отношениях «землевладелец — крестьянин», в Исландии же этих отношений, можно сказать, не существовало вовсе.

В более сложно стратифицированных европейских обществах моделями для построения общественных, правовых и политических отношений служили культовые и военные социальные иерархии. В Исландии все было по-другому. На месте баронов и графов исландцы, с их национальным фокусом на праве, создали собственную сеть механизмов поддержания общественного порядка. По мере того как они изменяли унаследованные от былых родин традиции, возникали новая система политического поведения и новый свод законов. Эта новая система была призвана компенсировать отсутствие институтов исполнительной власти, которые обеспечивали существование системы территориального предводительства в континентальной Скандинавии. В настоящей главе мы обсудим общественные отношения, на которых основывалась работа исландской системы консенсусного управления страной. Первый тип отношений — связь между годи и его тинговыми — определялся в законах. Второй тип — за неимением лучшего обозначим его термином «представительство» — в законах не определялся. Он возникал в рамках соглашений между частными лицами, при которых один человек — вовсе не обязательно годи — обещал другому поддержку и выполнял обещание, действуя за него или публично выступая от его имени в ходе судов и в других общественных ситуациях. Тем самым такой человек — представитель — делался третьей стороной в тяжбе. Польза от представительства была тем больше, что наряду с ним существовала и система различных институтов и процедур досудебного замирения сторон, таких как политические союзы и третейские суды.