Глава 3 СВАДЕШИ – ПООЩРЕНИЕ ПРОИЗВОДСТВА ИНДИЙСКИХ ТОВАРОВ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 3

СВАДЕШИ – ПООЩРЕНИЕ ПРОИЗВОДСТВА ИНДИЙСКИХ ТОВАРОВ

В начале XX в., когда в Индии начал развиваться местный капитализм, остро нуждавшийся в помощи со стороны государства и не получавший ее, в отдельных областях страны начались выступления в поддержку товаров собственного производства (свадеши) и бойкота британских товаров. Именно они со временем переросли в движение против британской власти. Самым заметным толчком для развертывания движения свадеши стали события в Бенгалии, начавшиеся после того, как вице-король Индии Керзон объявил 3 декабря 1903 г.о плане раздела Бенгальской провинции на несколько административных единиц. В нее входили вся Бенгалия (включая нынешний штат Западная Бенгалия и Бангладеш), Бихар и Орисса с общим населением 78,5 млн. человек – более четверти всей Индии. Столицей Бенгальской провинции, как и всей Британской Индии, была Калькутта. Керзон утверждал, что огромные размеры провинции затрудняли ее управление. План этого раздела обсуждался еще в 1860-е годы с целью «более эффективного контроля и управления» Британской Индией.

Буквально через несколько дней после объявления о разделе Бенгалии, на сессии Конгресса в Мадрасе (декабрь 1903 г.), была принята резолюция, в которой выражалась глубокая озабоченность такими планами. Они вызывали также оппозицию со стороны многих бенгальских помещиков-заминдаров, которые опасались, что раздел мог послужить началом пересмотра постоянных ставок земельного налога, взимаемого с них. Эти планы Керзона задевали интересы и состоятельных банкиров-ростовщиков, главные конторы которых были расположены в Калькутте, а б?льшая часть их ростовщических операций была связана с административным округом Дакка в Восточной Бенгалии. Определенную озабоченность высказывала и часть бенгальской интеллигенции, особенно те, кто были связаны с судопроизводством. Создание новой провинции привело бы к сокращению деятельности Калькуттского высшего суда, к созданию нового земельно-налогового совета. Сфера деятельности калькуттских адвокатов неминуемо должна была сократиться[70].

Раздел Бенгалии на две части (одну – преимущественно индусскую и другую – преимущественно мусульманскую) вызвал бурю негодования среди индийцев. Глубинный смысл раздела состоял в том, чтобы остановить растущее влияние национального движения против колониализма. 16 октября 1905 г. раздел Бенгалии стал свершившимся фактом. Керзон объявил о разделе единой Бенгалии и образовании новой провинции, включающей Восточную Бенгалию и Ассам.

По плану Керзона этот раздел должен был подорвать единство не только бенгальского, но и всего индийского народа, поднимавшегося на борьбу против колонизаторов. Вот что писал об этом сам Керзон: «...одной из главных целей этого плана... является раскол, а поэтому и ослабление сплоченных усилий противников нашего правления». В другом документе он без обиняков подчеркивал: «Бенгальцы, которым нравится думать о себе как о нации и которые мечтают о том будущем, когда англичане будут выброшены из Индии, а бенгальские бабу усядутся в Доме правительства в Калькутте, конечно, будут гневно возмущаться любыми действиями, стоящими на пути реализации их мечты. Если мы настолько слабы, что отступим перед их недовольством сегодня, то завтра мы не сможем снова разделить или ослабить Бенгалию. В результате мы будем цементировать и укреплять на восточном фланге Индии уже сейчас грозную силу, которая обязательно станет источником наших растущих бед в будущем». Таким образом, выдвигая план раздела Бенгалии, английские колонизаторы ставили перед собой и более широкую задачу – ослабить сопротивление своему господству не только в этой провинции, но и во всей Индии. «Представьте себе, какие будут вопли»,– писал тот же Керзон губернатору Мадрасского президентства Эмптхиллу после того, как план раздела Бенгалии был санкционирован английским правительством. На это мадрасский губернатор отвечал, что да, конечно, «вопли будут ужасными», но «они не продлятся долго и не приведут к какому-либо настоящему нарушению порядка»[71].

В декабре 1903 г. в Бенгалии начались массовые выступления против ее раздела. До октября 1905 г. состоялось более 2000 таких митингов и собраний, в которых участвовали не только индусы, но и мусульмане. Индийская пресса в Бенгалии и других провинциях страны осуждала планы раздела. В адрес колониальных властей направлялись многочисленные петиции, подписанные тысячами индийцев с требованием отозвать это решение. После того как все эти меры не дали результата, 7 августа 1905 г. на многолюдных митингах в Калькутте было объявлено о начале движения свадеши и бойкоте английских товаров, которое будет продолжаться до тех пор, пока решение о разделе Бенгалии не будет отменено. Одновременно раздавались призывы использовать только местные (свадеши) товары, вне зависимости от их качества. Именно в это время возникла популярная песня, в которой были такие слова: «О брат! Прими грубую домотканую одежду, которую дает тебе Родина-Мать».

К середине 1907 г. стало ясно, что бойкот наносит значительный ущерб торговле английскими товарами. Так, с 1904 г. по 1908 г. импорт хлопчатобумажных товаров в Индию снизился более чем на 25%, соли – на 11, сигарет – на 55, обуви – на 68% (последнее только за год с августа 1905 г. по сентябрь 1906 г.). Некоторые торговцы поменяли торговые марки британских товаров на «сделано в Германии», чтобы как-то оживить их импорт. В то же время текстильные фабрики в Бомбее, Ахмадабаде, Нагпуре и других городах увеличили производство отечественных тканей. Движение свадеши придало импульс промышленному развитию Индии, внесло вклад в развитие местной промышленности, особенно текстильной, а также в возрождение домашнего прядения и ткачества. Оно было широко поддержано женщинами, которые таким образом вовлекались в национально-освободительное движение. Однако в целом движение свадеши не смогло серьезно повлиять на британский бизнес в решающих секторах бенгальской экономики[72].

Идеологическую основу движения свадеши составили патриотические книги, статьи и выступления предшественника радикального национализма Банкимчандра Чаттерджи (Бонкимчондро Чоттопаддхай) (1838–1894). Он критиковал западную цивилизацию и колониальное угнетение. «Сильное общество, – писал он, – живет за счет ограбления слабого общества. Я не имею в виду варварское общество, так поступает цивилизованная Европа»[73]. Политическое освобождение Индии, считал Банкимчандра, немыслимо без ее духовного возрождения. Он идеализировал Индию, обращался к ней как к Матери. В 1872 г. Банкимчандра написал на санскрите два куплета стихотворения «Ванде Матарам» («Привет тебе, Родина-Мать»). Это был прекрасный гимн, воспевший красоту и природные богатства Индии. В 1881 г. он включил это стихотворение в свой роман «Анандаматх» («Обитель радости»), но придал образу Родины воинственный религиозный символизм. Появился новый облик страны, грозно протестующей «голосом семидесяти миллионов», подобно богине Дурге[74]. Для Банкимчандры Родина – это, прежде всего, простые люди – крестьяне. «Они-то и есть Родина, – писал он в статье «Бенгальский крестьянин» (1873 г.). Огромное большинство ее народа – крестьяне. Что можем сделать ты и я? А если все они возьмутся за дело, посмотрим тогда, кто где окажется и что тогда будет? Если нет блага для них, не может быть никакого блага для Родины»[75].

За несколько лет до начала движения свадеши Вивекананда призывал индийцев к активным действиям во имя родины. Он обращался к молодежи: «Отбросьте заблуждения, что вы покорные овцы», «мне нужна только сила». «В последующие 50 лет, – писал он в 1897 г., – единственной нашей заботой должна быть великая Мать – Индия. Пусть все другие тщеславные боги на время исчезнут из наших душ. Единственный бог, который бодрствует, – это наш народ. Повсюду его руки, повсюду его ноги, повсюду его глаза. Он вездесущ». И далее: «Свобода – первое условие развития»[76].

В Бенгалии большая группа влиятельных деятелей культуры, образования и индийского бизнеса выступила с идеей «конструктивного» свадеши, означавшего самоорганизацию и собственные усилия в создании отечественной промышленности, национальных школ, улучшение жизни в деревне. Ведущую роль среди них играл Рабиндранат Тагор (1861–1941). В своих ранних произведениях он писал, что культурное влияние Запада принижало значение индийских традиций и обычаев. В Европе все хотели быть великими людьми, но лишь очень небольшое число могло реализовать свои устремления. Он полагал, что древний индийский идеал, в соответствии с которым больше ценилось удовлетворение жизнью, чем стремление к лучшей доле, превосходит духовные ценности европейцев. В своем выступлении на сессии Конгресса в Калькутте в 1906 г. Р. Тагор подчеркнул, что «бенгальцы считают себя бенгальцами не из-за географических границ, а потому что они связаны бенгальским языком и литературой. Мы должны помнить, – продолжал он, – что великая мантра[77] “Ванде Матарам” является даром бенгальской литературы». Впервые Тагор написал музыку на слова Банкимчандры и исполнил «Ванде Матарам» на сессии Конгресса в 1896 г. в Калькутте. А с 1905 г. эта песня и лозунг «Ванде Матарам» стали частью освободительного движения[78]. Тагор внес свой вклад в движение свадеши, написав множество патриотических песен. Примеру Тагора последовали другие поэты. В результате только в 1905–1908 гг. было издано девять поэтических сборников таких песен.

Тагор призывал народ отбросить «старую политику бесплодного ублажения иностранных правителей и пустозвонства на иностранном языке», а вместо этого заняться реальными делами, имеющими отношение к жизни народа. Он выступил за возрождение индусской общины в деревне. К апрелю 1907 г. около одной тысячи деревенских комитетов (самити) откликнулись на его призыв[79].

В 1905–1908 гг. возникло огромное число различных обществ и организаций, которые выступили в поддержку движения свадеши. Среди них были Анушилан самити (Общество развития культуры и физической подготовки)[80], Джугантар (Новая эра), Общество «Заря», Общество «Ванде Матарам» («Привет тебе, Родина-Мать») и многие другие. Их деятельность способствовала культурному возрождению в Бенгалии, своеобразным призывом которого стали слова «Ванде Матарам».

В эти же годы появился ряд печатных изданий, которые призывали к борьбе за независимость. В апреле 1906 г. Б.К. Гхош и Бупендранатх Датта (брат Вивекананды) стали издавать еженедельник «Джугантар». Появились журналы Бепин Чандра Пала «Новая Индия», Ауробиндо Гхоша «Ванде Матарам», Брахмабхандаба Упадхьяя «Сандхья» («Вечерняя молитва»). Все они выступали с лозунгами борьбы за сварадж, призывали к бойкоту иностранных товаров и поддерживали движение свадеши.

Между тем бойкот английских товаров принимал самые разные формы. Так, сапожники г. Майменсингха отказались чинить английскую обувь, прачки Калькутты перестали стирать иностранную одежду и ткани, жрецы не стали проводить свадебные церемонии, участники которых носили иностранную одежду. Ортодоксальные брахманы-пандиты заявили, что использование импортного сахара и соли противоречит индуизму, и т.п. Бойкоту подверглись товары английского производства.

Движение свадеши дало толчок местному производству товаров, которые до этого ввозились из Англии, таких как сахар, спички, обувь, изделия из металла. Заметным событием было создание в 1907 г. в Бенгалии без какой-либо помощи английских властей Tata Iron and Steel Company (она резко увеличила производство стали во время Первой мировой войны и ее сталелитейный завод стал крупнейшим в Британской империи в годы Второй мировой войны). Годом раньше были открыты индийские хлопчатобумажные фабрики Bangla Lakshmi Cotton Mills, предприятия по производству кожаных изделий, фарфора, мыла, сигарет и спичек. Инвестиции на эти цели поступали от нескольких крупных землевладельцев и профессиональной интеллигенции. И тем не менее развитие производств ограничивалось нехваткой капиталовложений, так как крупный индийский бизнес предпочитал выступать в роли торговцев иностранными товарами, а не инвестировать в промышленность.

Движение свадеши в Бенгалии возникло как часть сложных процессов, уходящих корнями в социально-экономическую структуру общества, его культурные и религиозные традиции. Появление движения свадеши, вызванное разделом Бенгалии обнажило непримиримый конфликт между Британией и Индией, который в конечном итоге был разрешен завоеванием Индией независимости. Но тогда, в начале XX в., этот конфликт не вылился в массовое движение. Разрыв между бенгальской элитой, возглавившей движение свадеши, и массами народа был огромным. Фактически движение было изолировано от масс. Более того, не было предпринято сколько-нибудь серьезных попыток преодолеть эту изоляцию.

Невнимание и даже безразличие бенгальской интеллигенции к проблемам крестьянства было результатом как экономических и хозяйственных отношений между верхами и низами общества, так и глубокой и давней традиции «презрительного или снисходительного» отношения бхадралоков (людей умственного труда) к людям физического труда. Эта разделительная линия нередко совпадала с разделением общества на индусов и мусульман (соответственно помещиков-индусов и сельскохозяйственных рабочих или арендаторов – мусульман). Пассивность крестьянства, а тем более его низших слоев, включая мусульман, серьезно ограничивала возможности движения свадеши, препятствовала обретению им массового характера и его отходу от индивидуального террора.

Деятельность революционных групп в Бенгалии

Неотъемлемой частью движения свадеши была деятельность революционных и террористических групп. Первые такие группы, в том числе Анушилан самити, возникли в дистрикте Миднапур и Калькутте под руководством Прамотха Миттера, Джатиндранатха Банерджи и Бариндра Кумара Гхоша (брата Ауробиндо Гхоша). Их деятельность сначала была ограничена духовной и физической подготовкой членов общества. Однако в 1906 г. было предпринято несколько неудавшихся попыток убить лейтенанта-губернатора Восточной Бенгалии Фуллера, прославившегося своей жестокостью. Журнал «Сандхья» 21 ноября 1906 г. предлагал такой способ отказа от сотрудничества с властью: «Если чоукидар (охранник), констебль, депутат, судья, клерк, не говоря уже о солдате, – все уйдут со своих постов, иностранному правлению в стране наступит конец в тот же миг».

В серии статей в «Ванде Матарам» в апреле 1907 г., которые позже были опубликованы под названием «Доктрина пассивного сопротивления», Ауробиндо Гхош высмеивал идею «мирных ашрамов, свадешизма и самопомощи» как совершенно неадекватную. Ауробиндо выдвинул программу «организованного и неустанного бойкота» как английских товаров, так и официального англизированного образования, британского судопроизводства и исполнительной власти. Он выступал за развитие отечественного производства, национальных школ и судов, призывал к гражданскому неповиновению и даже вооруженной борьбе, в случае если британские власти прибегнут к чрезмерным репрессиям.

Ауробиндо Гхош (1872–1950) – выдающийся мыслитель, общественный деятель, поэт и мистик – был одним из наиболее известных экстремистских лидеров начала XX в. Характерно, что, как и многие другие индийские общественные и политические деятели того времени, он получил сугубо западное образование. С пяти лет Ауробиндо учился в христианской миссионерской школе в Индии, через два года его отправили для продолжения учебы в Англию. Закончив Кембриджский университет, Ауробиндо вернулся в Индию в 1893 г., служил в администрации гаеквара (правитель) княжества Барода и преподавал в колледже. Однако после начала движения против раздела Бенгалии в 1905 г. он оставил эту работу и полностью посвятил себя агитационной деятельности, направленной против раздела провинции. Как глубоко религиозный человек Ауробиндо Гхош стремился соединить религию с политикой. Он выступал с позиций религиозного национализма не только против политического господства Великобритании, но и против вестернизации Индии.

Для Ауробиндо сварадж означал полную независимость от британского правления. «Наш идеал, – говорил он, – это сварадж, или абсолютная автономия, свободная от иностранного контроля». Он определял национализм не просто как политическую программу, а как «ниспосланную богом» религию, которая должна содействовать пробуждению национального самосознания. Национализм черпает поддержку в «божественной силе» и поэтому его невозможно победить, писал он. «Национализм бессмертен и не может умереть. Так же, как нельзя убить Бога и посадить его в тюрьму»[81]. Религиозный национализм Ауробиндо Гхоша проявлялся в его программе, которая ставила главной и первостепенной целью достижение политической свободы. Проведение социальных реформ, развитие образования, промышленности и т.п. он считал вторичными и ненужными в борьбе за политическую власть[82]. Ауробиндо Гхош критиковал умеренных либералов за их веру в действенность «переговоров и петиций». Он считал, что Индия может добиться независимости при помощи пассивного сопротивления, но не придерживался методов ненасилия. Более того, он верил, что нация имеет право добиваться свободы, используя насилие, если не остается другой возможности. Ауробиндо поддерживал идею религиозной войны (dharma yuddha)[83].

Деятельность Ауробиндо Гхоша оказала огромное воздействие на его современников самой разной политической ориентации – от М.К. Ганди до революционных националистов и террористов. Его брат Бариндра Гхош, руководивший группой революционеров-террористов в Бенгалии во время движения свадеши, в 1959 г. передал биографу Ауробиндо Каран Сингху записку, в которой отмечал следующее. Ауробиндо «не только предпринимал организованные усилия для конституционной борьбы с целью добиться свараджа путем свадеши, бойкота иностранных товаров, пассивного сопротивления, включающего в случае необходимости неуплату налогов, но и основывал тайные общества по всей Бенгалии, чтобы насильственно свергнуть империалистическую власть путем вооруженного сопротивления и убийства британских офицеров и судей»[84]. Однако эта информация не была известна в 1907 г., когда Ауробиндо был арестован по делу о взрыве бомбы в Алипуре. Поэтому позже он был оправдан английским судьей Бичкрофтом, который по стечению обстоятельств был однокурсником Ауробиндо в Кембридже. После освобождения из тюрьмы Ауробиндо отошел от политики и в 1910 г. покинул свою семью и Бенгалию и поселился в Пондишери, на территории, управлявшейся Францией. Там он прожил около 40 лет в медитациях и духовных исканиях. Издавал ежемесячник, в котором публиковал свои философские труды. За эти годы он написал десятки книг, в которых пытался создать общечеловеческую религиозно-философскую систему, примиряющую Запад и Восток. Это ставит Ауробиндо Гхоша в один ряд с наиболее значительными философами нашего времени[85].

В 1908 г. с участием одного из самых известных революционных деятелей Хемчандра Канунго, который обучался подрывной работе в Париже (по некоторым данным, у одного русского эмигранта), в пригороде Калькутты Маниктола была создана религиозная школа и предприятие по изготовлению бомб. 30 апреля 1908 г. после убийства Кхудирамом Босом и Прафуллой Чаки англичан – супругов Кеннеди – по ошибке вместо магистрата Кингфорда вся группа, включая Ауробиндо Гхоша, была арестована. По данным полиции, во время обыска в домах членов этой группы была обнаружена «хорошо оборудованная фабрика по производству бомб», разнообразное оружие и «анархистская литература». По признанию Б.К. Гхоша, все это «предназначалось для вице-короля и главнокомандующего армией». Также отмечалось, что французская полиция предупреждала о существовании бенгальского террористического центра в Париже[86].

В августе 1908 г. еженедельник «Джугантар» писал: «А сколько всего английских чиновников в каждом дистрикте? При твердой решимости ты можешь покончить с британским правительством в один день… Если мы будем сидеть без дела и не восстанем до тех пор пока все население не будет доведено до отчаяния, то останемся бездельниками до конца времен… О патриоты! Разве можно пробудить страну без крови?»[87]. В то же время в Восточной Бенгалии была создана группа Дакка Анушилан самити во главе с Пулин Дасом. Все эти организации осуществляли разные подрывные действия, включая нападения с целью получения средств на проведение «революционных акций» и убийства английских чиновников – угнетателей, а также предателей из числа индийцев.

У индивидуального элитарного терроризма не было тесных связей с массами. Социальная ограниченность бенгальских революционных террористов подтверждается и официальными данными о том, что из 185 казненных или осужденных террористов в 1918 г. не менее 165 принадлежали к трем самым высоким кастам – брахманам, каястха и вайдья[88]. Тем не менее, индивидуальный террор оказал немалое воздействие на развитие национально-освободительной борьбы. Революционеры, по существу, провозглашали лозунг полной независимости, к которому Конгресс пришел лишь в 1929 г. Самопожертвование революционеров вызвало огромное восхищение образованной молодежи. Даже десятилетия спустя их имена прославлялись в песнях и печати.

В деятельности бенгальских революционеров, кроме различий в целях и методах их достижений, существовали противоречия между современными подходами, определявшимися политической ситуацией, и традиционными взглядами, связанными с возрождением индуизма. В целом движение свадеши было попыткой соединить политику с религиозным возрождением как главным инструментом для связей с массами. Религиозным содержанием были насыщены программы национального образования. На страницах «Ванде Матарам», «Сандхья» и «Джугантар» радикальные политические лозунги были часто пронизаны агрессивным индуизмом.

Однако среди сторонников свадеши были и такие группы, объединившиеся вокруг журналов «Sanjivai» и «Prabasi», которые выступали с критикой религиозного фундаментализма и обскурантизма и прямо заявляли, что «патриотизм, который идеализирует наше прошлое, не ведет к совершенствованию и отрицает необходимость дальнейшего прогресса, является тяжелой болезнью». Даже известные террористы, такие как Хемчандра Канунго, осуждали «избыточность» религиозности в движении свадеши. Весьма знаменательно, что и Р. Тагор, в течение нескольких лет находившийся под влиянием индусского возрожденчества, порвал с ним в 1907 г. после серии индусско-мусульманских общинных столкновений. Это нашло выражение в двух его романах – «Гора» (1907–1909 гг.) и «Дом и мир» (1914 г.).

Расширение географии свадеши и экстремизма

На раздел Бенгалии остро реагировали образованные индийцы по всей Индии. Однако эта реакция была разной в зависимости от многих факторов, в том числе региональных.

В Соединенных провинциях Агры и Ауда[89], где такие умеренные конгрессисты, как Мотилал Неру (1861–1931) и Мадан Мохан Малавия (1861–1946), выступали за сотрудничество с провинциальным правительством, экстремизм не получил широкого распространения. Поездка Тилака по Соединенным провинциям в январе 1907 г. с призывом поддержать движение свадеши вызвала отклик среди студенческой молодежи, но большинство влиятельных лидеров Конгресса предпочло не участвовать в антибританских собраниях. В этой провинции экстремистские формы протеста были поддержаны только в Бенаресе, где существовали большие бенгальские и маратхские общины.

Движение свадеши не приняло радикальных форм также в Ассаме, Бихаре и Ориссе, в том числе и потому, что бенгальцы были весьма непопулярны из-за того, что занимали доминирующие позиции в государственных учреждениях этих провинций и в таких профессиях, как юриспруденция, медицина и т.п. В этих районах по мере распространения образования даже возникли движения против бенгальской «элиты» с требованиями создания отдельных провинций для Бихара и Ориссы, а движение свадеши утратило свою политическую антибританскую направленность и приобрело характер конструктивной работы с учетом местных условий.

Приблизительно так же обстояло дело и в гуджаратских районах Бомбейского президентства. В 1907 г. Ферозшах Мехте, «умеренному среди умеренных» в Конгрессе, удалось перевести сессию Конгресса из Нагпура (населенного маратхами – сторонниками Тилака) в гуджаратский Сурат. Но и здесь не обошлось без возникновения экстремистских групп среди молодежи. Участвовавшие в сессии Конгресса два богатых гуджаратских фермера – братья Кунвар и Кальян Мехта поддержали «трио» Лал-Бал-Пал (Лала Ладжпат Рай, Бал Гангадхар Тилак и Бипин Чандра Пал) и создали «Патидар ювак мандал» («Молодежный комитет касты патидаров»), который в 1920-х годах принял самое активное участие в гандистском движении в Бардоли (об этом ниже).

В Панджабе движение свадеши, по существу, началось еще раньше – в 1890-х годах. Там торговые общины предприняли попытки провести бойкот английских тканей с участием активистов из «Арья самадж» и «Брахмо самадж». Это придавало движению свадеши религиозную окраску. Среди видных деятелей этого направления был Лала Ладжпат Рай. Однако движение свадеши сводилось больше к конструктивной работе, социальным, культурным, образовательным вопросам и меньше – к бойкотам. Поэтому панджабский вариант экстремизма был существенно мягче бенгальского. Часто экстремисты оказывались на одной политической платформе с умеренными конгрессистами и даже с некоторыми мусульманскими группами.

Вместе с тем в Панджабе в 1907 г. отмечались вспышки протестного движения, вызванного провокациями со стороны британских властей. Так, панджабская интеллигенция бурно реагировала на преследования газеты «Panjabee» за публикацию статей о расистских высказываниях в официальном органе «Civil and Military Gazette» («Гражданская и военная газета»). Суд над редактором панджабской газеты сопровождался демонстрациями протеста, а в феврале и мае 1907 г. были совершены нападения на англичан.

Хотя британские власти помнили, что Панджаб поставлял в индийскую колониальную армию около одной трети ее состава, тем не менее они еще больше усугубили ситуацию, когда подняли плату за воду для ирригации на 25%, а в некоторых районах до 50%, и повысили земельный налог. Все это, а также разразившаяся эпидемия чумы усилили недовольство крестьян и рабочих, в том числе на Северо-Западной государственной железной дороге. Последовали забастовки, которые вызвали большую тревогу у английской администрации.

В этот период особенно активно действовала группа под руководством Аджит Сингха. Он основал в Лахоре Общество патриотов и журнал «Bharat Mata» («Индия – Мать»). Эта группа призывала крестьян к отказу от уплаты земельного налога и налога за пользование водой для орошения полей. Позже она перешла к террористическим действиям, но это продолжалось недолго. В мае 1907 г. власти запретили проведение политических митингов и собраний. Лала Ладжпат Рай и Аджит Сингх были осуждены по обвинению в подстрекательстве крестьян против колониальной власти и отправлены в ссылку. Вскоре, однако, власти пошли на уступки – снизили оплату за воду и в сентябре того же года освободили Рая и Сингха.

В Мадрасском президентстве экстремистские идеи получили довольно широкое распространение, особенно в районе Андхры и на крайнем юге – в дистрикте Тирунелвели. В ряде городов Андхры (Раджахмандри, Какинада, Масулипатам) движение свадеши началось в 1906 г. и получило название «Вандематарам». Оно активизировалось после поездки в этот район и выступлений Бепин Чандра Пала. Студенты, принявшие в этом движении самое деятельное участие, настоятельно требовали открытия национальных школ. Власти прибегали к репрессиям против них даже за ношение значков «Вандематарам». 31 мая 1907 г. толпа напала на европейский клуб в Какинаде после того, как какой-то белый сахиб (господин) отрезал уши одному местному мальчику за то, что он выкрикивал слово «Вандематарам». Впоследствии ряд лидеров движения свадеши в этом районе отошел от экстремистской деятельности и стал требовать создания отдельной провинции для населения, говорящего на языке телугу. Среди них был Паттабхи Ситарамайя, который позже стал сподвижником М.К. Ганди. В дистрикте Тирунелвели экстремистское движение приобрело более острые, радикальные формы. В нем приняли участие социальные низы. Они призывали к бойкоту английских товаров, выдвигали лозунг свараджа. Один из них звучал так: «Если кули потребуют повышения заработной платы, европейские фабрики в Индии прекратят свою работу!». На митинге 23 февраля 1908 г. один из активистов движения Субраманьям Сива заявил: «Русская революция (1905 г.) принесла блага народу. Революции всегда приносят пользу миру». Последовавшая затем забастовка на европейской хлопчатобумажной фабрике с требованием повысить рабочим заработную плату на 50% завершилась успехом. Газета «Vande Mataram» (Калькутта) писала по этому случаю: «Связь между образованным классом и массами является первым великим шагом к свараджу… Каждая победа индийских рабочих – это победа нации»[90]. Британские власти попытались запретить проведение митингов и арестовали С. Сиву. Это привело к массовым забастовкам уборщиков улиц и перевозчиков грузов в г. Тутикорин, к нападениям на муниципальные офисы, здания судов и полицейские участки в Тирунелвели.

Широкий размах получило движение свадеши в Бомбейском президентстве, особенно в г. Бомбее, что было во многом связано с деятельностью Тилака и его единомышленников. Он считал, что оно является частью борьбы за сварадж. В 1905–1908 гг. движение свадеши привело к развитию радикального журнализма. В этой связи следует упомянуть журнал Тилака «Кесари», который издавался невиданным тогда тиражом в 20 тыс. экземпляров. Статьи Тилака, Ауробиндо Гхоша и Б.Ч. Пала создали идеологическую основу для укрепления движения свадеши. Тилак в своей газете «Махратта» и в «Кесари» благодарил Бенгалию за организацию бойкота как единственного способа ответить на «открытую демонстрацию вице-королем беспредельного презрения к Индии и индийскому народу». С таких же позиций выступил и Лала Ладжпат Рай, который заявил: «То, что совершила Бенгалия, должно быть сделано во всех провинциях. Вся страна должна пойти на это одновременно…» Тилак, как лидер радикальной группировки в Конгрессе, занимал позицию жесткого противостояния британской администрации. Его поддерживали Б.П. Пал и Л.Л. Рай. Но все они не разделяли взглядов революционеров-террористов.

Два главных направления деятельности сторонников Тилака в Бомбейском президентстве в тот период были связаны с пикетированием винно-водочных магазинов и с вовлечением в движение свадеши маратхского рабочего класса. Это вело к снижению правительственных доходов от продажи винно-водочной продукции и одновременно отвечало духу санскритизации, то есть усвоению брахманских норм поведения более низкими кастами, больше других страдавшими от привычки потреблять алкоголь.

Привлечение рабочих к движению свадеши в Бомбее было более успешным, чем в Калькутте, где большую часть фабрично-заводских рабочих составляли небенгальцы. А в Бомбее 49% заводских рабочих (1911 г.) происходили только из одного дистрикта Ратнагири – родины Тилака. Кроме того, у бомбейских рабочих был опыт самоорганизации с 1880-х годов, когда по инициативе таких активистов, как Н.М. Локханде, они участвовали в небрахманском движении под руководством Джотибы Пхуле и в его организации Сатьяшодхак самадж.

К началу XX в. бомбейские рабочие уже имели большой опыт забастовочной борьбы против сокращения заработной платы (1892– 1893 гг., 1901 г.). В сентябре – октябре 1905 г. они бастовали против увеличения рабочего дня до 15–16 часов, которое хозяева фабрик пытались ввести после того, как там было проведено электрическое освещение. Против закона, разрешавшего увеличение рабочего дня (1881 г.), резко выступили М.Г. Ранаде в «Quarterly Journal» и Тилак в «Махратта».

В выступлениях Тилака в 1907–1908 гг. главный акцент был сделан на бойкоте иностранных товаров. Речи Тилака, несмотря на их боевитость, не содержали идей о классовой борьбе. Тем более что маратхские джобберы – агенты по найму рабочих, как правило, происходили из одной и той же касты и были из того же района, что и рабочие. А над ними, как и над рабочими, стояли парсы либо белые мастера или управляющие. По существу, джобберы играли существенную роль в создании рабочих организаций до тех пор, пока из них в 1928 г. не сформировался профсоюз «Гирни камгар».

Влияние Тилака в рабочей среде было весьма заметным. 22 июля 1908 г. он был осужден на шесть лет ссылки за выступления в «Кесари» в поддержку бенгальских революционеров. Еще во время суда 19 июля тысячи рабочих бастовали в знак протеста против суда над Тилаком. 23 июля началась забастовка 20 тыс. рабочих, одновременно торговцы текстильными товарами на одном из рынков Бомбея объявили хартал (закрыли лавки). На следующий день рабочие 76 из 85 текстильных фабрик Бомбея выступили с демонстрациями протеста против осуждения Тилака. Для их разгона была вызвана полиция, которая неоднократно открывала огонь по демонстрантам. По официальным данным, было убито 16 и ранено 43 человека. Забастовка продолжалась шесть дней – по одному дню за каждый год ссылки Тилака[91].

После ареста и ссылки Тилака экстремизм в Бомбейском президентстве трансформировался в индивидуальный террор группы «Абхинав Бхарат» («Молодая Индия») в г. Насике, княжестве Гвалиор и других районах Бомбейского президентства[92]. Корни этого терроризма уходили в деятельность группы «Митра мела» («Собрание друзей»), которая в 1899 г. была основана двумя братьями Саваркар. Один из них – Ганеш Саваркар в июне 1909 г. был обвинен в «войне против короля» и приговорен к ссылке. Спустя несколько дней после этого его брат Винаяк Дамодар Саваркар произнес в Доме Индии в Лондоне речь, направленную против британской власти в его стране. Еще через несколько дней в Лондоне был убит полковник Уильям Керзон. А в декабре 1909 г. в Насике был застрелен магистрат Джексон, который приговорил к ссылке Г. Саваркара. По обвинению в убийстве магистрата было осуждено 27 человек, семь из них из касты читпаван-брахманов, к которой принадлежали и Саваркары. Трое из этих брахманов были повешены.

В судебном решении по делу о заговоре в Насике (1911 г.) говорилось, что еще до 1906 г. в этом городе действовала организация молодых людей, в основном брахманов, известная как «Митра мела». Ею руководили Ганеш и Винаяк Саваркары. Организаторы сочиняли «поджигательные» песни, которые исполнялись на праздниках, посвященных богу Ганеше и национальному герою маратхов Шиваджи. Члены «Митра мела» пели эти песни во время демонстраций и около храмов. Они проходили физическую подготовку «под руководством одного мусульманина». А в доме Г. Саваркара и Аба Дарекара, одного из авторов этих песен, проходили собрания, на которых читались и перечитывались биографии «патриотических революционеров». Особым вниманием пользовались жизнеописания Шиваджи в изложении Самарта Рамдаса Свами (1608–1681), наставника Шиваджи и известного поэта, боровшегося за независимость Махараштры, и Джузеппе Мадзини (1805–1872). Активный участник революции 1848–1849 гг. в Италии, глава правительства Римской республики в 1849 г., Мадзини был исключительно популярен среди членов «Митра мела», особенно его призыв к национальному освобождению Италии и ее объединению революционно-патриотическим путем. Сторонников движения свадеши привлекало и то, что Мадзини считал участие в освободительной борьбе религиозным долгом каждого патриота. На собраниях «Митра мела» обсуждались вопросы, связанные с достижением независимости.

Среди обвинительных документов на суде были представлены отдельные экземпляры «поджигательных речей», с которыми выступали братья Винаяк и Нараян Саваркары и Махадев Бхат. В 1911 г. Винаяк Саваркар был осужден к ссылке на Андаманских островах на 50 лет. По состоянию здоровья он был освобожден в 1924 г. Британское правительство ограничило его пребывание в Индии дистриктом Ратнагири и запретило ему заниматься политической деятельностью до 1937 г. В 1937 г. он был избран президентом Хинду махасабхи (Великое собрание индусов) и после этого семь раз переизбирался на этот пост[93]. Оценивая масштабы террористического движения в Бомбейском президентстве, следует сказать, что оно не было таким значительным, как в Бенгалии.

Движение свадеши поставило перед Конгрессом вопрос о дальнейшей политике по отношению к колониальным властям. Для умеренных (Ферозшах Мехта, Г. К. Гокхале и др.) бойкот и другие радикальные меры, а тем более терроризм, были неприемлемыми, так как означали прямую конфронтацию с англичанами. Но ситуация изменилась в пользу радикалов, когда власти прибегли к подавлению выступлений участников движения свадеши, арестам его руководителей, закрытию газет, к судам над студенческими и молодежными лидерами.

Революционное и террористическое движение в Бенгалии было во многом ответом на репрессии властей. Как пишет профессор Калькуттского университета Санкари Прасад Басу, «расовая надменность белых, оскорбления, судебный произвол, нарушение прав человека – все это, вместе взятое, делало невыносимым бремя угнетения»[94].

По мнению лидера Лейбористской партии и члена парламента Англии Кир-Харди, который был очевидцем событий, связанных с движением свадеши, преследования участников движения колониальными властями были настолько жестокими, что британское правительство могло «занять почетное место рядом с автократическими правительствами царской России и ненавистного турецкого султана». Все эти события, писал он, происходили в стране, где «по официальным данным, за последние 40 лет XIX в. 15 млн. индийцев умерли от голода… а 40 млн. человек постоянно испытывали голод после 150 лет британского правления»[95].

Лейтенант-губернатор Восточной Бенгалии Бэмпфайлд Фуллер полностью поддерживал жестокие меры, предпринятые колониальными властями против участников движения свадеши. Однако бывший лейтенант-губернатор, но уже Панджаба, Мэкуорт Янг полагал: «То, что происходит, является новым рождением, а не болезнью». Участники движения, писал он, – «это не просто бенгальские агитаторы или маратхские заговорщики, или мусульманские студенты в Лондоне или Алигархе, или образованные джаты в Панджабе. Это – интеллигентные люди, у которых родилась новая идея национализма, новое видение свободы»[96].

Были и другие авторитетные европейцы, которые выступали в поддержку революционного движения. Так, сподвижница Вивекананды сестра Ниведита (Маргарет Нобл) писала из Калькутты в мае 1907 г.: «Правительство кажется сошло с ума и пытается сокрушить национальное движение массовыми арестами, депортациями и т.п., и все из-за того, что оно страшится повтора 1857 г. Но именно эти репрессии являются верным способом привести к этому». А в сентябре 1907 г. Ниведита высказала такую мысль: «Я полагаю, что в мировой истории было мало моментов, которые случались в немногих местах, когда мыслям о Свободе и Правах человека как руководящих принципах придавалось так мало значения, как именно здесь и сейчас». Она указывала на арест около сотни ткачей в дистрикте Миднапур только за то, что они украсили словами из революционной песни края дхоти[97]. И вот ее вывод: «Правительство бросило страну в самую настоящую войну»[98].

Движение свадеши выдвинуло ряд крупных проблем национально-освободительного движения. На поверхности событий главными действующими лицами движения были террористы, жертвовавшие собой во благо родины. В то же время в тени общественной жизни оставались такие явления, как волнения среди рабочих или конструктивная, малозаметная работа среди крестьян. Основная масса народа, крестьянство, была пассивной и не участвовала в этом движении.